Метка невозврата

Фэн Синь так и застыл, неверяще глядя на распростертого на земле Му Цина и заляпанный бурым клинок Чжаньмадао, бесполезной железкой валяющийся в паре цуней от его руки. Се Лянь же с взволнованным возгласом бросился к другу, осторожно прощупал позвоночник на предмет переломов и перевернул на спину. Песок под Му Цином тут же расцвел багровым, пятная белоснежные одеяния принца. Болезненная гримаса искажала неестественно бледное лицо, покрытое грязью и кровью. Му Цин выглядел мертвым. Время замерло вместе с дыханием Фэн Синя, когда Се Лянь вжал два пальца в шею под острой скулой. Блядь, нет, пожалуйста, НЕТ! — Ваше Высочество, — слова ножами взрезали сухое горло, и Фэн Синь с трудом сглотнул. — Се Лянь, он… — Жив, — наконец произнес Се Лянь. — Но у него почти не осталось духовных сил… Фэн Синь рвано выдохнул, шагнул вперед и опустился на колени рядом с Му Цином, опережая намерение Се Ляня передать раненому духовные силы. Сжал холодную ладонь, направляя в меридианы Му Цина поток своей энергии. Слабое золотистое свечение вспыхнуло в месте соприкосновения их рук. В глазах рябило, но Фэн Синь все равно мог видеть, в каком ужасном состоянии был генерал Сюаньчжэнь. От его брони осталось одно название: нагрудник отсутствовал, и ремешки, которыми тот крепился к наплечьям, были оборваны. Скорее всего, во время боя броню повредили так, что от нее пришлось избавиться. Одежда на груди и животе набрякла липким и темным. Фэн Синь отвел взгляд: о ранах можно позаботиться и позже, сейчас главное — восстановить духовные силы Му Цина. Но не прошло и минуты, как Фэн Синь ощутил неладное. Передача духовных сил не работала. Энергия проливалась сквозь Му Цина, как вода сквозь дырявый сосуд, почти не задерживаясь в его меридианах. — Се Лянь… не получается! — Что? — Се Лянь в недоумении прижал ладонь к солнечному сплетению Му Цина. У Фэн Синя мелькнула дурацкая надежда, что это он сам в чем-то напортачил, однако тут же рассеялась, когда Се Лянь ошеломленно проборотал: — Но… Как же так? Фэн Синь напрягся: холодная волна прошла по позвоночнику, предупреждая об опасности. Он резко вскинул голову, прислушиваясь. Выше по склону, не очень далеко от них, шуршали кусты и ломались ветки. Кто-то направлялся сюда. Скорее всего — нечисть. Возможно — целая стая. — Уходим! Мы здесь уже не одни! Се Лянь, почувствовавший опасность одновременно с Фэн Синем, уже схватил саблю Му Цина и чертил ею на песке магическое поле Сжатия тысячи ли. Фэн Синь подхватил Му Цина на руки; голова раненого бессильно откинулась назад, открывая беззащитное горло в порванном вороте рубахи. Сердце болезненно сжалось. Блядские Небеса, что же с ним случилось? *** Портал Се Лянь проложил в свое жилище: на Небеса Му Цину в таком состоянии было не попасть. Фэн Синь едва не свалился на пол, споткнувшись обо что-то на полу, но удержал равновесие и бережно опустил Му Цина на циновку. Сел рядом, снова попытался передать ему духовные силы — ха, будто за пять минут что-то могло измениться! Бесполезно. Духовное ядро Му Цина не только не принимало чужую энергию, но даже не удерживало собственную. Пока Се Лянь искал воду, бинты и лекарства, Фэн Синь дрожащими руками попытался расстегнуть на Му Цине рубаху, плюнул — на эти его хитроумные застежки времени не было — и взрезал заскорузлую ткань кинжалом. При виде чужой крови сердце глухо бухало у самого горла, и Фэн Синю стоило невероятных усилий сохранять трезвость ума. — Осторожно, у него сломано два ребра, — предупредил принц, когда Фэн Синь притянул Му Цина к себе, освобождая от рубахи и остатков брони. Казалось, в его руках и не человек вовсе, а тряпичная кукла. Му Цин был весь покрыт темной запекшейся кровью: торс от правой ключицы до левого бедра расчертила косая рана. Она выглядела устрашающе, но жизни не угрожала — удар прошелся по касательной, повредив только мышцы. Над сломанными ребрами чернела крупная гематома, и Фэн Синь с жалостью провел по ней кончиками пальцев. Раны они обработают и зашьют, но как залечить внутренние повреждения без помощи духовной силы? — Не волнуйся, — Се Лянь будто прочитал его мысли. — Мы все решим, сейчас просто позаботься о ранах. — Он пересел ближе к Му Цину, устроив его голову у себя на коленях, и занялся раной на виске. Густые серебряные волосы слиплись от крови, сбившись в жуткие колтуны, но череп, слава Небесам, был цел. Фэн Синь быстро смочил тряпку водой и принялся за дело. На правом боку Му Цина обнаружилась куда более серьезная рана — рваные, глубокие следы крупных клыков, принадлежащих несомненно ядовитой твари. Укусы сочились дурно пахнущей сукровицей; вокруг них на коже уже образовались пятна неестественного темно-розового цвета. Фэн Синь надавил на рану, чтобы выпустить гной, и Му Цин едва слышно застонал, не приходя в сознание. От этого звука Фэн Синя словно самого прошило острой болью, и он зашептал что-то успокаивающее, будто Му Цин мог его слышать. Все в порядке. Все в порядке. Блядь, нет, ничего не в порядке… Руки Фэн Синя будто действовали сами по себе, не поддаваясь влиянию его дурных мыслей. Он промыл раны, обработал их противоядием, мысленно благодаря себя за то, что всегда тщательно следит за набором лекарств в своей поясной сумке. Пока Се Лянь прокаливал иглу над «пламенем-на-ладони», готовясь зашивать раны, Фэн Синь на всякий случай еще раз прошелся мокрой тряпицей по бледной коже– и вдруг с недоумением уставился на бордовое пятнышко на солнечном сплетении Му Цина, отчего-то не замеченное ранее. — Это что еще за хрень? Странная отметина в форме цветка с пятью лепестками прочно внедрилась под кожу и никак не стиралась. Фэн Синь услышал взволнованный вздох Се Ляня и поднял на него взгляд. В глазах принца отчетливо читался страх. — Ваше Высочество, ты знаешь, что это? — напрягся Фэн Синь. — Это опасно? Он… — Опасно, — тихо ответил Се Лянь. — Это «метка невозврата». Ты слышал о ней когда-нибудь? Фэн Синь покачал головой. — Это одно из сильнейших демонических проклятий… Оно вынуждает проклятого исполнить заключенный в метке приказ демона, иначе его ждет смерть. Метка постепенно вытягивает жизненные силы, не давая им восполниться… обычного человека смерть настигает всего за несколько дней, если он не выполнит приказ. У тех же, кто сформировал духовное ядро, больше времени — в зависимости от уровня сил… Я думаю, у Му Цина было бы около двух месяцев, если бы он не расходовал свою энергию, но сейчас… — Се Лянь осекся. …Значит, Му Цин не просто так его избегал. Он прекрасно знал, что Фэн Синь заметит, что с его духовными силами, стоит им вступить в очередной бой, будь то совместное задание, тренировка или банальная драка. Фэн Синь опять проебался. Это его вина. Во всем, что не касалось совместных миссий и помощи Его Высочеству, Му Цин ему не доверял. Они враждовали столетиями, и Фэн Синь принимал это как должное, даже не пытаясь разобраться в истинных мотивах и чувствах Му Цина. По правде говоря, Фэн Синь боялся разбираться, так как в глубине души догадывался, что правда заставит его возненавидеть уже себя. Так и произошло. Если бы после событий в Медной Печи Фэн Синь был хоть немного настойчивее, если бы заставил себя выслушать… Возможно, Му Цин не скрыл бы от него, что попал в беду. С другой стороны, разве, блядь, не очевидно, что если кто-то рискует собой, вытаскивая тебя из лавы, то, наверное, ему хоть немного можно доверять? И в конце концов, есть же Се Лянь, и уж к нему-то можно было обратиться за помощью! Какого черта, даже такая больная гордость, как у Му Цина, не должна стоять выше собственной жизни! Неважно. Это все сейчас неважно. — Как снять проклятие? — выпалил Фэн Синь, вцепившись в безжизненно-холодную ладонь Му Цина. По тому, как Се Лянь отвел взгляд, все было ясно, но Фэн Синь отказывался в это верить. — Либо выполнить приказ, либо убить проклявшего. Полагаю, Му Цин пытался сделать последнее… и не преуспел… Если он не очнется и не скажет, кто это был… — губы Се Ляня задрожали, и он смял ткань одеяния на своих коленях. — Но… но… Должен же быть какой-то способ! Ваше Высочество, мы не можем просто сидеть и ждать… — Мне он неизвестен… — виновато прошептал Се Лянь. — Возможно, Сань Лан и смог бы что-то сделать, но… Впервые Фэн Синю действительно захотелось, чтобы чертов Кровавый Дождь был сейчас здесь, рядом с Се Лянем. Он действительно знал очень многое, и, хоть и не любил их с Му Цином, ради Се Ляня помог бы обязательно… Блядь, не может быть, чтобы выхода не было. Он не сдастся. Он не позволит этому скрытному паршивцу умереть… Внезапная мысль, озарившая непроглядную тьму, была настолько очевидна, что Фэн Синь хлопнул себя по лбу — как можно было не подумать о этом раньше! Он резко выдохнул и потянулся рукой к груди Му Цина. Любое проклятье, даже необратимое, может по собственной воле взять на себя другой человек! Конечно же, Се Ляню пришло в голову то же самое, и их руки встретились прямо над меткой. Фэн Синь широко распахнул глаза и перехватил запястье принца. — Ты с ума сошел? — Фэн Синь, не надо, давай лучше я сделаю это… — Ваше Высочество, — непреклонно возразил Фэн Синь, — подумай сам! Ты в разы сильнее любого из нас! А значит, у тебя больше шансов найти и прикончить ту тварь, что это сделала! Кроме того, кому-то надо восполнить духовные силы Му Цина, и, опять же, у тебя их больше! При любом раскладе Фэн Синь не позволил бы Се Ляню подвергать себя опасности: жизнь нынешнего Небесного Владыки куда важнее, чем его, Фэн Синя. Но этого он не стал произносить вслух, все равно Се Лянь никогда не согласился бы с этим. Се Лянь долго кусал губы, сомневаясь, но в конце концов отстранился, отступив перед здравым смыслом и решимостью Фэн Синя. Тот приложил руку к солнечному сплетению Му Цина и сосредоточился. Метка под ладонью задрожала, забилась, словно пойманная в сети рыба, побледнела и, наконец, исчезла, в ту же секунду проявившись на солнечном сплетении Фэн Синя. Фэн Синь схватился за грудь, содрогнувшись от короткой, но острой боли. Запас его духовных сил резко сократился, и на лбу проступил пот. Се Лянь тут же бросился к нему и придержал за плечи, не дав упасть. Ощущения были как после затяжного боя: слабость, ломота во всем теле, железистый привкус во рту. Неприятно, но не смертельно. Пока. — Я в порядке, — пробормотал он, мягко отстраняя Се Ляня. — Помоги Му Цину, скорее. *** Тело Му Цина больше не отвергало духовную энергию, и Се Лянь успешно восполнил ее. Ровный и плотный поток наконец зациркулировал по истощенным меридианам, омывая ранения и переломы. Исцеление могло занять больше времени, чем обычно, но главное, процесс пошел. Фэн Синь наконец вздохнул с облегчением, почти не обращая внимания на собственное самочувствие. Когда проклятие проявилось на нем, силы резко истощились почти вполовину и продолжили по капле иссякать. Казалось, духовное ядро одним махом превратилось в песочные часы. Ощущение было не из приятных. Медитация, которую он испробовал первым делом, даже не замедляла этот процесс, не говоря уж о восстановлении. Фэн Синь прикинул, что при таком раскладе у него в запасе было около месяца, если не расходовать энергию вообще, и недели полторы-две, если расходовать ее разумно и под четким самоконтролем. Нельзя сказать, что он не боялся, ведь проклятие ставило под угрозу не только его божественную суть, но даже жизнь. И все же перспектива проводить последующие столетия на Небесах без высокомерного и ядовитого генерала Сюаньчжэня пугала еще больше. Даже в самые болезненные моменты их противостояния Фэн Синь никогда по-настоящему не хотел, чтобы тот исчез навсегда. Му Цин был раздражающим, но неизбежным явлением природы — метелью в середине зимы, осенним штормом с ледяным градом. Но порой можно было краем глаза уловить редкие солнечные лучи, пробивающиеся из-за обволакивающих душу Му Цина хмурых туч. И еще его бесячее присутствие отчего-то напоминало о доме, потерянном много веков назад. …Се Лянь отправился в ближайшую деревню, якобы пополнить всякие запасы, что, скорее всего, было лишь предлогом для того, чтобы в одиночестве поразмыслить над случившимся. Он попросил Фэн Синя не отходить от друга — тот мог очнуться в любой момент — но надо ли говорить, что предупреждение было излишне? Фэн Синь сидел на полу возле циновки и не сводил с Му Цина глаз. Дыхание раненого было все еще слабым, но теперь отчетливо различимым, а черты лица немного смягчились, и могло показаться, что он просто спит. Фэн Синь в который раз проверил пульс Му Цина и убедился, что сердцебиение почти пришло в норму. Держать руку Му Цина, не заламывая ее в драке, оказалось неожиданно приятно, и Фэн Синь, не удержавшись, мазнул большим пальцем вверх-вниз по узкому запястью. Не приходя в сознание, Му Цин тихонько вздохнул, и Фэн Синь с сожалением убрал руку. Солнце почти село. Фэн Синь щелкнул пальцами, зажигая лампаду. Время тянулось томительно медленно, и он, не выдержав, встал и подошел к окну, глядя, как тонет за горизонтом мазок расплавленного золота, как глубокие синие тени подступают все ближе к дому. Сзади послышался слабый стон, и Фэн Синь резко обернулся. Му Цин, открыв осоловелые глаза, зашевелился, зашарил руками по покрывалу и вдруг рывком сел — тут же, впрочем, начав заваливаться вбок. Фэн Синь немедленно оказался у циновки и схватил его за плечи, чтобы тот не навредил самому себе. — Му Цин! Дрожащие ледяные пальцы впились в запястья Фэн Синя, и мутный взгляд остановился на его лице; наконец в глазах Му Цина зародилась слабая искорка узнавания, и напряженные до предела мышцы постепенно расслабились. — Ф…Фэн Синь? Ты… Где я, ч-черт возьми? — Му Цин непонимающе заозирался и внезапно согнулся пополам в приступе надрывного кашля, сплюнул сгусток застоявшейся крови и бессильно обмяк в руках Фэн Синя, который осторожно привлек его к себе и вытер собственным платком окровавленные губы. — Тише ты, придурок, — произнес он, опуская его обратно на подушки. — Ты в безопасности. Мы на горе Тайцан, у Его Высочества. Вот, выпей воды. Фэн Синь помог ему напиться, придерживая его затылок. Тот пил жадно, взахлеб и попросил еще, что немедленно было исполнено. После этого Му Цин, болезненно морщась, ощупал себя с ног до головы и вдруг в неверии вскинул брови, прижимая ладонь к солнечному сплетению. В обсидиановых глазах промелькнуло облегчение, тут же отчего-то сменившееся ужасом. — Почему я здесь? — выдохнул он. — И почему…мои силы… Он выглядел таким обалдевшим, что Фэн Синь временно отложил свою первоначальную идею «убить Му Цина нахер, когда тот найдется». — Давай-ка лучше ты мне расскажешь, какого хера ты никому не сказал о проклятой метке и исчез черт знает куда! Чуть не сдох, между прочим, самоуверенный дурак! Стоила того твоя ебаная скрытность, а? Фэн Синь вовсе не хотел по-настоящему задеть Му Цина, но волнение и накопившаяся злость — не то на него, не то на самого себя — нашла выход в привычных грубых и обидных словах. Му Цин вздрогнул и смял повязку на груди, что вынудило Фэн Синя резко ухватить его за кисть. — Блядь, не дергай бинт, потревожишь рану! Этой херни там уже нет, иначе как бы мы восстановили твою духовную силу! Ты умирал, и мне… мне пришлось… Му Цин весь закаменел. Фэн Синь медленно разжал хватку и отодвинулся, отведя взгляд. В домике воцарилась тишина, нарушаемая только сбивчивым дыханием Му Цина. На полу, в пятне желтого света от лампады, билась тень беспокойного мотылька, и Фэн Синь сосредоточенно уставился на нее, сцепив пальцы в замок. Странно дрожащий голос Му Цина прервал молчание: — Блядь, нет, только не говори, что ты… ты взял проклят-т-т…- окончание фразы потонуло в новом приступе кашля. Му Цин схватился за грудь и повернулся на бок, чтобы не запачкать кровью покрывало. Фэн Синь снова дернулся к нему на помощь, но тот отбросил его руку с неожиданной для его состояния силой и устремил на Фэн Синя взгляд, подобный тысяче ножей. — Да что с тобой не так?! — выпалил Фэн Синь. Гремучая смесь из сострадания, обиды и непонимания заклокотала в горле, готовая в любую секунду выплеснуться наружу очередными необдуманными словами. — Конечно, я взял проклятье на себя! Теперь у нас есть время, чтобы во всем разобраться! Хочешь сказать, что ты не сделал бы того же? Му Цин до хруста сжал кулаки. Его лицо снова мертвенно побледнело, и Фэн Синь испугался, что с него станется и в этом состоянии полезть в драку. — Му Цин, мать твою, давай без твоей обычной херни! Му Цин наконец открыл рот, наверняка собираясь выдать порцию «его обычной херни», несмотря на предупреждение, но в эту секунду дверь отворилась и появился Се Лянь. Увидев, что Му Цин пришел в себя, принц бросился к нему с радостным возгласом. — Ты очнулся! — Ваше Высочество, — хрипло ответил Му Цин. — Му Цин, что случилось? Кто сделал это с тобой? — спросил принц с волнением. — Фэн Синь спас тебя, но сам теперь в опасности, и у нас мало времени. Му Цин тяжело вздохнул и отвернул голову. На его лице отразилась мучительная внутренняя борьба — он явно не хотел отвечать, но теперь угроза нависла над другим человеком, и раскрыть правду было необходимо. Фэн Синь уже хотел поторопить его с ответом, но тот вдруг со злостью смял в кулак покрывало и, не поднимая взгляда, произнес: — Ци Жун.