«дорога длинная, лес довольно глубокий. тебе предстоит пройти долгий путь, чтобы выйти на другую сторону — уверен, что хочешь уйти? знаешь, ты бы мог обосноваться прямо здесь.»
Из кабинета генерального инспектора Хогвартса с бледным до ужаса лицом и еле держась на ногах, выходит одна из шестикурсниц Гриффиндора. Стоило ей едва скрыться за углом коридора, как две слизеринки, сидящие на подоконнике возле того самого кабинета, переглянулись между собой с неоднозначными выражениями лица. — Бедняжка. — шепчет Дюарт. — Чем эта жаба ее напичкала? — Вернее, что и как долго она пыталась выпытать у нее. — М? — блондинка вопросительно поднимает одну бровь вверх, не смекая, к чему клонит Синефин. — Сыворотка правды. — поясняет та и, ловко спрыгивая с подоконника, подходит к списку висящему на двери апартаментов Барби. Робин следует за ней. — Она серьезно поставила слизеринцев последними? — секундой позже она уже удивленно хлопает глазами, разглядывая новую вывеску Амбридж с назначенными датами допроса учащихся. Имена студентов длиннющими колонками летят аж до самого низа пергамента, полностью заполняя собой пространство. Синефин еще сама толком не понимает, стоит ли ей волноваться насчет уловок нового инспектора школы. В любом случае, Слизерин допрашивают только после Рождества. Через секунду из кабинета снова выходит одна из учениц, но уже в приемлемом виде и ровно в это же время, ее имя, написанное чернилами, несколько раз мигает на бумаге и окончательно растворяется. — Ну, она же считает нас «чистенькими». — делая акцент на последнем слове, Тонкс копирует манеру речи Амбридж. — Не меня, разумеется, но явное большинство. — Синефин Тонкс стремительно превращается в главную бунтующую против Долорес, как я погляжу. — хмыкает Дюарт. — Думаешь, кто-нибудь уже организовал клуб ее антифанатов? Сидят за столиками и наверняка выписывают тоннами строчки «Сдохни, тварь». За такое исключат? Синефин сначала удивленно смотрит на подругу, а потом щурит глаза с каким-то озорным огоньком, сверкнувшим в них. — Ничего не знаю насчет клуба антифанатов, но кое-что могу тебе показать. — темноволосая хватает за руку подругу, потянув за собой в сторону ведущих на восьмой этаж заколдованных лестниц. ;;; — Я тебе не доверяю, Тонкс, пусти меня! Синефин вместе с Робин проходят вдоль нужного коридора, и каждый раз доходя до определенной точки, они делают разворот и снова идут мимо одной и той же стенки в третий раз. Все это время брюнетка выглядит максимально сосредоточенно, но что пугает Дюарт еще сильнее — она держит глаза почти закрытыми и неразборчиво шепчет что-то себе под нос. — Слушай, если ты решила меня проклясть, то… Твою ж мать, Синефин! — слизеринка тотчас отскакивает от огромных железных ворот, медленно появляющихся и растущих на ее глазах; Робин стоит как вкопанная с приоткрытым от ошеломления ртом, а Тонкс, сложив руки на груди, потешается зрелищем и ухмыляется тому факту, что ей удалось произвести фурор. Обе девушки входят внутрь, и чем дольше времени Дюарт проводит внутри, тем четче восхищение очерчивается на ее лице. Уже побывав однажды на ее месте, Синефин просто решает дать подруге время. — Это же Выручай-Комната! Я думала, что это только слухи… — белокурая будто не замечает и не слышит заклинаний вокруг нее, однако в какой-то момент до нее доходит, чем именно занимаются тут остальные студенты. — Это что?.. — Синефин, ты привела подругу? Перед слизеринками возникает Поттер, весьма дружелюбно глядя на обеих девушек. — А, да. Это Робин, Робин Дюарт. — Тонкс нервно теребит пальцы, наблюдая за тем, с каким каменным лицом ее подруга протягивает ладонь Гарри в знак приветствия. — Я подумала, что это не станет проблемой и… ей можно доверять. Поттер одобрительно кивает, приглашая жестом девушек присоединиться к тренировке. — Я только рад пополнению в отряде. — В отряде? — переспрашивает Робин, становясь напротив Синефин и недоуменно хмуря брови, когда Гарри отходит. — Я ожидала… — Знаю. Клуб разгневанных строчащих обзывательства антифанатов Амбридж. Повторяешься, Дюарт. — Экспеллиармус! — бурчит та в ответ и выбивает палочку из руки соперницы. — Пошла к черту. — Тонкс с презрением во взгляде долго смотрит на подругу, а затем идет к улетевшей палочке. — Сама пошла. Синефин опережает чья-то рука, схватившая нужный слизеринке предмет и повертевшая его между пальцев. — Фред, отдай. — не имея сил и желания сейчас играть в игру близнеца, Тонкс протягивает перед собой ладонь, а свободной рукой потирает переносицу. — А ты представишь меня своей подружке? — Вы уже знакомы, придурок. — сзади к своему брату подходит Джордж, сочувствующе похлопывая того по плечу. — Добро пожаловать в команду, Робин. Уизли осторожно берет руку блондинки в свою и медленно наклоняется к ней, оставляя легкое касание губ на тыльной стороне ладони. — А, точно! Дауэрт! — хлопает себя по лбу с наигранной досадой Фред. — А я тебя и не узнал, ты представляешь? Так похорошела! Синефин все это время наблюдает за спектаклем молча, время от времени пересекаясь озадаченными взглядами с подругой. — Мне стыдно за вас, парни. — вставляет Тонкс, когда уже терпение подходит к концу. — Понял, уходим. — Фредерик поднял руки вверх, а-ля «я тут не причем», и уже было начал разворачиваться, как… — Уизли, мать твою! Палочку!;;;
— Я рада, что ты наконец улыбаешься. — Робин подходит к подруге сзади, пока та подыскивает себе на полках Выручай-Комнаты какой-нибудь сборник рецептов базовых магических отваров. — Я даже как-то благодарна этим рыжим, что вечно находят тебе занятия по душе. — Я улыбаюсь? Разве? — поворачиваясь лицом к Дюарт и наводя на себя указательный палец, саркастично фыркает Синефин. — К тому же, я сама нахожу себе занятия. А они тут так, для украшения. — Что ты там вякнула, Тонкс? — голос одного из близнецов доносится эхом, а уголок губ брюнетки сам собой поднимается вверх, вынуждая Синефин сдаться Робин с поличным и смущенно отвести взгляд вниз. Дюарт тоже улыбается, но как-то очень натянуто и поджимая в конце губы. Однако Тонкс этого не замечает, возвращаясь к поиску нужной книги, которую комната наверняка уже подкинула для нее. — Что ж, оставлю вас. — Робин поправляет на плече сумку, слегка прокашливаясь для привлечения внимания. — Удачи с ним. — Да я уже нашла. — Синефин кряхтит, вынимая старый потрепанный учебник с верхних полок и сдувая с него пыль. — Но спасибо, ты очень добра! Девушка довольно вертит трофеем перед носом второй слизеринки, чуть ли не танцуя от нахлынувшей радости и удовлетворения от находки. — Не с учебником. — Дюарт кидает равнодушный короткий взгляд с книжки на подругу, а затем разворачивается и молча покидает помещение, остановившись на пороге и помахав рукой. — Чего? — Синефин хмурит брови пару мгновений после ухода Робин, а потом вновь возвращается глазами к обложке сборника, смотря на него как на собственного ребенка. — Я нашла его, можем приступать! — кричит она и в припрыжку бежит к близнецам, развалившимся на диванах.;;;
— То есть, насколько я понял, прощать меня ты не собираешься? — Нет, Уизли, и отсядь подальше. Ты мне локтем темнишь. Своеобразная идиллия. Фред, молча перелистывая Придиру (за владение которой немедленно исключают, на минуточку), расслабленно качает ногой и изредка прислушивается к фразочкам, которые едко бросают Джордж с Синефин друг другу. Тонкс — самая прекрасная, сама добрая и великодушная девушка, как ранее расхвалил ее второй близнец — переписывая и работая над изменениями рецептов, со спокойным выражением лица изо всех сил старается игнорировать Джорджа. А тот в свою очередь, развалился как кот на столе напротив слизеринки, то и дело вставляя свои глупые комментарии. То ему не нравится, как Синефин держит в руках перо, и он с сердитым видом поправляет его положение в пальцах девушки, за что позже получает неодобрительный взгляд номер один. Неодобрительные взгляды от номера два по номер шесть он зачисляет себе на счет, когда в который раз замечает в книжке незнакомые понятия и спрашивает у подруги их значение, но уже на третьем таком третьем вопросе до Тонкс допирает, что во время того, как она распинается и действительно подробно объясняет Джорджу что и как — он просто разглядывает картинки, усмехаясь и показывая Синефин усы какого-то старикашки, добавляя «У Хагрида такие же!». Неодобрительный взгляд номер семь: Джордж Уизли учит Тонкс правильно писать букву «а», приводя в пример весомое доказательство своей правоты — мама с детства учила их писать «а» лебедем. И так можно продолжать бесконечно. За два с половиной часа Джордж насчитал двадцать семь «неодобрительных взглядов» и поставил себе новую цель на следующую их встречу: обязательно побить сегодняшний рекорд. Он нехотя отодвигает локоть, загораживающий свет девушке. — Двадцать восемь. — вслух добавляет он, внимательно наблюдая за реакцией Тонкс и сразу же поясняя. — Считаю, сколько раз ты хотела меня зарезать за сегодня. Двадцать девять. Синефин закатывает глаза. — Ты когда-нибудь затыкаешься? И ровно через минуту после своего вопроса, успешно проигнорированного Джорджем, она отбрасывает перо в сторону, и сложив руки в замок, слушает, как Уизли вслух по памяти рассказывает стихотворение о восхитительной весне. Как только он завершает свое выступление, слизеринка удивленно вскидывает брови вверх и в сию же секунду замахивается на гриффиндорца. — Эй-эй-эй! Что я тебе сделал? — вскрикивает тот, не успев увернуться от звонкого подзатыльника. — Извиняйся немедленно! — тот грозно смотрит на девушку, потирая место удара. — Сам извиняйся! — буркает «на отвали» Синефин. — А тебе мало того, что я и так без перерыва вымаливаю у тебя прощение? — Уизли наигранно цокает языком и скатывается на пол к ногам Тонкс, у которой глаза на лоб поплыли от увиденного. — Прости же меня! — Нет, поднимайся живо! — Чего и требовалось ожидать. — Джордж обреченно смотрит на улыбающегося близнеца, который явно потешается цирком, и встает с коленей. — Суммарно, Джордж, сколько раз она тебе уже отказала? — сквозь смех, обращается к брату Фред. — Четырнадцать. — рыжеволосый отряхивает брюки от пыли и возвращается на свое место. — Когда я услышу «да», а, Тонкс? — Ты уже однажды услышал в совятне. — пожимает в ответ плечами брюнетка. — Попытка была одна. — А у меня остались попытки? — отрываясь от возобновленного чтения журнала, интересуется Фред. — Ты использовал ее на днях, когда попросил меня вернуться к вам. — Я не просил! Ты сама решила! — Одно и тоже. Фредерик широко распахивает глаза, заново прокручивая в голове реплику подруги и вслух возмущаясь «женской упрямости». — Я отказываюсь становиться жертвой всепоглощающей несправедливости! — он показушно громко захлопывает журнал, устремляясь к выходу и коротко бросая в конце «Я пошел грабить кухню». Как только ворота срастаются за его спиной, Синефин виновато поджимает губы, глядя на Джорджа, и возвращается к пергаменту, перечеркивая последнюю запись. — Ты как? — первым прерывает неловкую тишину близнец. — Потрясающе, сам как? — Тонкс поднимает глаза на парня, и потом они одновременно растягивают губы в улыбке от нелепости вопросов. — Ты где на Рождество? Синефин напрягается. — Поеду к родителям. Не видела их с начала июля. — после недолгой паузы без энтузиазма добавляет она. — Мама писала, что твоя сестра будет у нас на праздники. — будто бы невзначай говорит Джордж. — Ты тоже можешь приехать, если хочешь. Тонкс тяжело выдыхает. Врать и придумывать очередную ложную отговорку нет сил, поэтому она просто опускает взгляд вниз и макает кончик пера в чернила. — Я не смогу. Уизли кивает, внимательно наблюдая за буквами, которые осторожно выводит девушка. — У тебя руки трясутся. — Джордж какое-то время смотрит на подергивание пальцев Синефин и решает забрать у нее перо. — Да, у меня такое бывает. — девушка сразу же возвращает свою вещь обратно. — Почему? — гриффиндорец не унимается и снова отбирает перо у Тонкс. — Тридцать. — Будешь много знать — состаришься, Уизли. Но тут доносится стук легкий стук в окно, и пара оборачивается: за стеклом они видят крохотного сычика, к лапке которого привязан конверт. — Это Укурыш! Видимо папа прислал ответ. — радостно восклицает девушка и подбегает к окну, впуская птицу внутрь. — Укурыш?! — переспрашивает Джордж с таким лицом, будто бы ему сообщили, что он сдал ЖАБА на высший балл. — Какого хрена, Тонкс? Синефин поворачивается к Уизли и делает вид, что в этом нет ничего странного. — Нимфадора его так прозвала. — непринужденно бросает она, поглаживая сыча по клювику, как учил Джордж, и отвязывая письмо от его лапки. Конвертная бумага очень долго не поддается, поэтому единственным выходом является разорвать ее зубами, что Синефин и вытворяет под пристальным наблюдением близнеца. Выплевывая кусок бумаги, приклеившийся к губе, Тонкс плюхается на стул возле Джорджа. Но только она успевает вынуть само письмо из конверта, как двери Выручай-Комнаты открываются и внутрь входит Фредерик, чьи руки полны разных вкусностей, верхушку которых он неумело придерживает подбородком. Синефин наспех кое-как запихивает обратно содержимое конверта и с грохотом вылезает из-за стола, чуть ли не перевернув его. — Хочу яблоко! — кричит она, оказываясь рядом с Фредом и забирая фрукт прямо из середины «башенки». Разумеется, все что находилось выше — посыпалось вниз, за что Синефин великодушно была награждена суровым взглядом. — Ой… Ну поднимай. — Прости? — Да ничего страшного, ты же свою еду роняешь, чего передо мной извиняться… Джордж с улыбкой до ушей наблюдал за образовывающейся перепалкой этих двух, пока его взгляд не приковало письмо, лежащее рядом с ним. На нем действительно было имя отца Синефин; до него все еще доносились ругательства Фреда и звонкий смех девушки, однако улыбка постепенно пропадала с лица Уизли. Он в третий раз вверх ногами читает содержимое строчек, некоторые из которых неровно вылезали из конверта, после чего оборачивает их на сто восемьдесят градусов и читает столько же раз снова, вникая в смысл каждого слова. — Синефин? — зовет он ее, не отрываясь от букв, а затем встает, хватая конверт, и идет прямиком к девушке. — Что ты натворила? Он становится прямо перед Тонкс, а во взгляде читается недопонимание и… что-то еще. Презрение? Синефин еще долго улыбается ему в лицо, отходя от своих с Фредом шуток, но как только ее глаза перебегают на руку Джорджа, в которой он сжимал письмо, ее накрывает какой-то необъяснимой ненавистью, и даже она сама на мгновение испугалась этого чувства в себе. Будто кто-то вторгся в ее личную шкатулку на замочке, в которой все девочки в детстве прятали свои секретики. Будто кто-то прочитал ее дневник, будто кто-то посмел дотронуться до чего-то, что было только ее. — Какого дьявола, Уизли? — шипит она, вырывая из его пальцев конверт. — Это ты мне объясни. Она молчит, тяжело дыша и еле-еле держа себя в руках. Так ничего и не ответив, Тонкс отводит взгляд в сторону, разочарованно выдыхая с полусмешком. Не веря в происходящее, она качает головой и направляется к столу, собираясь забрать свои вещи. — Нет уж, объяснись. — Джордж следует за ней, одергивая, когда та прячет учебники в сумку. — Какой выбор ты сделала, Тонкс? — О чем он говорит, Синефин? — у стола оказывается еще и Фред. — Не ваше собачье дело. — буквально выплевывает в лицо Джорджу слизеринка, вырываясь из его хватки. — Я роюсь в твоем белье? Нет? Так вот отвали от меня и иди почитай письма других. — Сколько еще бесконечных секретов и недоговорок я должен переварить? — спрашивает парень, наблюдая за тем, как девушка закидывает сумку к себе на плечо. — Ты сама не устала. На чьей ты стороне? Тонкс кидает последний озлобленный взгляд на Джорджа и направляется к выходу, откусывая от яблока. Гриффиндорец стоит, сжимая руки, на которых он оперся на стол, в кулаки и глядя в одну точку. Пока с его уст не срывается громкое: — Покажи руку. Синефин останавливается у дверей и оборачивается на близнецов. — Что ты сказал? — переспрашивает она, не веря своим ушам. Уизли делает пару шагов ей навстречу. — Покажи руку. — он смотрит остекленело пустым взглядом, и Тонкс хочется плакать, провалиться под землю, швырнуть чем-то в парня со всей силы. — Пошел ты к черту, Джордж. Она медленно тянет за ручку и в один момент понимает, что как таковых причин не воплотить свою задумку в реальность нет. И через секунду в Джорджа летит на всей скорости откусанное яблоко, а проход затягивается с обратной стороны. — Мерлин, Дред, я потратил свою единственную «попытку», чтобы она нам снова помогала. — возмущенно говорит Фредерик, когда повисает гробовая тишина. — Ты вообще видишь в ней кого-то, кроме своего персонального зельевара? — Джордж раздражённо смотрит на брата, а затем поднимает с пола отлетевшее от его руки яблоко и бросает со всей силы в стену.«Синефин, милая, какой ошибочный выбор ты бы не сделала, мы с мамой все равно всегда будем любить тебя. И счастливого Рождества в Хогвартсе с друзьями.
Папа.»
;;;
— Позавчера ночью Уизли отправили через портал домой. Говорят, совершили нападение на их отца в Министерстве Магии, представляешь? Синефин проталкивается мимо шепчущихся сестер Патил в коридоре, второпях бегая глазами по слизеринцам и ища нужное лицо. — Блейз! — кричит девушка, нагоняя найденного в толпе Забини и заводя того за угол. — Мы едем завтра вместе со всеми? — Да, а как еще? — хмурит брови слизеринец, будто говорит очевидную вещь. Хотя, и вправду, очевидную. — Так, так, так. — Тонкс закатывает глаза, услышав мерзкий писклявый голос Малфоя. — Ладно, у меня закончились комментарии для ваших слюней. Оторвитесь на Рождество, и советую бежать паковать чемоданы, Синефин, а то вдруг и поезд тебя забудет. — Откуда он знает? — как только рожа Драко исчезает из их поля зрения, спрашивает брюнетка Блейза. — Про то, что мы вместе на Рождество. — Без понятия, честное слово. — равнодушно бросает Забини, и Тонкс, утешительно похлопав его ладонью по груди, оставляет парня одного.;;;
От звука рельсов под поездом автоматически становится спокойно на душе, и девушка наконец-то может отпустить мысли в свободное плавание. — Так куда ты в итоге? — отрываясь от поедания печенья, спрашивает Робин, вынуждая подругу покинуть царство гармонии, в которое она даже не успела толком погрузиться. — Я? К Уизли. Там Дора и… — чеканит Синефин, переворачиваясь на другой бок. — Дора. — Тогда хватай вещи, мы почти приехали. — чеканит Дюарт, и встает с места, потянувшись за чемоданом на верхней полке. Самое время действовать по плану. Тонкс отворачивается к стенке, едва слышно прошептав себе в ладонь одно единственное заклинание: «Уринэ́кус», и внезапно ноги Робин сжались, а лицо исказилось в очевидном испуге. — Мне срочно нужно в туалет! Я быстро! — только успевает протараторить светловолосая, до того как она пулей вылетает из купе. Тонкс ждет ровно минуту, после чего встает и стягивает свои вещи вниз. Она осторожно выглядывает из-за двери, проверяя, забежала ли Дюарт в уборную, и убедившись в этом — направляется к Забини. Стоит слизеринке проникнуть в купе к парню, как поезд останавливается и женский голос в проходе информирует от прибытии на платформу 9¾. — Блейз, сейчас! Тонкс подбегает к темнокожему, который вынимает из своей сумки ни что иное как пачку конфет «Берти-Боттс». Одной рукой он крепко держит свой багаж, а вторую кладет поверх упаковки. — Готова? Раз, два. — спрашивает он, и ладонь Синефин тотчас же оказывается поверх его. — Три! Сокурсники исчезают, оставляя потрепанную пачку сладостей вертеться вокруг своей оси с бешеной скоростью на поверхности стола.;;;
На станции, пританцовывая одной ногой, стоит Нимфадора, выискивая взглядом фигуру сестры, однако девушки нигде не видно. А Робин, в компании своего единственного чемодана и с обидой на лице, выползает из вагона, бурча себе под нос что-то о нахальстве своей подруги и невероятном предательстве. — Робин! — замечая в толпе подругу своей сестры, Дора поднимает руку над головой и идет к ней. — Привет. — коротко здоровается слизеринка, опуская вещи на землю и потирая ладони. — И тебе. — вид у Тонкс-старшей приветливый, впрочем как обычно. — А где Синефин? — Понятия не имею, но как увидишь ее — передай, что она сука и пусть не удивляется, когда я пойду перед занятиями на завтрак без нее. — девушка озлобленно фыркает, поднимая багаж и уже собираясь уходить. — Постой, она писала мне, что на Рождество едет к тебе. И я приехала, чтобы хотя бы тут с ней пересечься. — Нимфадора с непониманием смотрит на Робин, которая с таким же недоумением смотрит на нее в ответ. — Мне она сказала, что на каникулы она едет к тебе и к Уизли. — хмуря брови, отвечает Дюарт. — Она была со мной в поезде, наверняка тут где-то шляется. — Да, она наверное уже трансгрессировала, или что-нибудь в этом духе, туда куда нужно. — аврор растерянно оглядывала платформу еще раз вдоль и поперек, чтобы убедиться в сказанном. — Я не писала ей, что тут буду, так что она так и сделала, думаю. Все, беги, веселых праздников вам! — И вам. — Робин оборачивается, но через секунду решает еще раз взглянуть на старшую сестру лучшей подруги. — Тонкс, не переживай ты так. Это же Синефин. — Точно, это она. — сдавленно улыбаясь, кивает Нимфадора и в последний раз пробегается глазами по уже почти пустой станции.;;;
Сказать, что особняк Забини выглядел роскошно — ничего не сказать. Синефин ранее не доводилось видеть что-то подобное своими глазами, даже вилла Дюартов не идет ни в какое сравнение с тем, куда попала Тонкс. Атмосферу придавал и снег, покрывший весь небольшой садик, что был перед главным входом; как будто землю усыпали звездами, сверкающими на гладкой земле. И если снаружи было бело, не смотря на вечер, и за счёт этого даже как-то ярко, то в самом доме царил мрак. Но не такой, какой приходит на мысль первым. Не холодный и сырой, как в подземельях Хогвартса, а изысканный и добротный, словно пришлось переместиться на пару веков ранее. Ультрамариновый бархат и темный дуб, золотистые дверные ручки и невероятное количество свечей — Синефин потеряла дар речи, оказавшись внутри. — Чувствуй себя как дома. — говорил Блейз, снимая с девушки пальто и хлопая дважды в ладоши. Перед парой вмиг оказался домовой эльф, но абсолютно отличавшийся от того, что был в доме Блэков на площади Гриммо. Даже не смотря на то, что он как и все домовики был укутан в лохмотья, то все равно выглядел куда ухоженнее Кикимера. Забини бросил эльфу верхнюю одежду и взглянул на брюнетку, дожидаясь пока та покончит с обувью. — Да уж, и впрямь как дома. — хмыкает она и проходит вглубь прихожей. — Давай я помогу. Смотреть, как домовой пытается затянуть вверх на ступеньки ее же багаж — выше моральных сил девушки, и она наводит волшебную палочку на сумки, заставляя те взлететь. — Им нельзя использовать магию? — обращается она на сей раз к Блейзу. — Не при хозяевах. Иди наверх, он справится. Лестница крученая, поэтому весь путь на второй этаж она думает, как бы не ступить на тонкий край и не навернуться. Но как только перед ней раскрывается огромный холл, и девушка вновь попадается на крючок эстетической удочки, ступня цепляется за последнюю ступеньку и от приятной встречи носа с полом, Тонкс спас Забини. — Добрый вечер. — на пороге одной из комнат стоит женщина среднего возраста, статная, с черными как смоль кудрями. В целом, много чего Блейз перенял от матери. —Добрый вечер, миссис Забини. — брюнетка выпрямляется, здороваясь и заправляя прядь волос за ухо. — Я… — Я наслышана. — Тонкс замолкла, переваривая то, что ее некрасиво перебили. — Твоя спальня с левой стороны, Синефин. Оставишь меня наедине с сыном? Неожиданный поворот событий привел Тонкс в небольшой ступор, она ожидала явно не такого теплого приема. Однако, она положительно кивает, направляясь в указанную комнату.;;;
— Привет, милая! Проходи, согревайся. — миссис Уизли по-домашнему чмокает в щеку Нимфадору, приглашая внутрь. Аромат в штабе был невероятный. За столом уже потихоньку начинает собираться вся чета враз с частью Ордена, рассаживаясь по местам. Тонкс проходит на кухню и становится за спинкой стула Джинни Уизли, ненароком взлохмачивая той огненные волосы и оглядывая всех присутствующих. — Вечер, Тонкс! — вслед за мракоборцем в помещении появляются и близнецы, сразу же находя себе место. — Мозги еще не растеряла? С такой-то работкой! Дора поднимает брови вверх, глядя на их радостные физиономии. Все очень по-рождественскому, по-уютному, заботой и любовью несет наверняка за версту. — Синефин наверху? Чего она не спускается? — тоже присаживаясь, интересуется Тонкс у Фреда с Джорджем. — Кто? Синефин? С чего бы ей быть наверху? — раскладывая салфетку на коленях, тут же переспрашивает Фредерик. Джордж заметно напрягается. — Она должна быть у родителей. — поясняет он. — По ее словам, разумеется. Тонкс молчит, в упор глядя то на одного, то на второго. — Мне она говорила, что будет у своей подруги. — тихо говорит девушка. Теперь озадаченным стал выглядеть и Фред. — А что она сказала подруге? — Что будет здесь, с вами и со мной. — Нимфадора опирается на локоть, водя указательным пальцем по губе, а глаза начинают в панике бегать по всему, что попадется. — Тогда она может быть у родителей, когда она вам это сообщила? — Сомневаюсь. — сразу отрицает Джордж, мотая головой по сторонам. — В письме от вашего отца последней строчкой было «Счастливого Рождества в Хогвартсе», она не с ними. К разговору троих начинают прислушиваться уже все за столом. — То есть, вы думали, что она у мамы с папой. — пытается разложить все по полочкам Тонкс, запуская пятерную в посеревшие волосы. — Они думают, что она в Хогвартсе. Мне она сказала, что будет у Дюартов, а Робин говорит, что Синефин должна быть здесь. Итого… — Никто понятия не имеет, где она на самом деле. — завершает Джордж, глядя на побледневшую старшую сестру его подруги. — Твою мать.;;;
— Выглядишь красиво. — завидев спускающуюся вниз девушку, делает ей комплимент Блейз. А Тонкс закатывает на это глаза, пока мать Забини не успевает обернуться. Она одета совершенно обычно — брюки и какая-то блузка, ни одно, ни второе особенно красивым назвать нельзя. Блейз просто вежлив. Излишне. На этот раз Синефин внимательно смотрит под ноги. Один неверный шаг — и она все испортит. Относится не только к лестнице, к слову. — Садись, Синефин, рядом с Блейзом. — надо признать, миссис Забини выглядит сейчас куда более взволнованной, нежели пару часов назад, хотя может оно и к лучшему. Тонкс сама вся трясется от нервов. — Все кажется таким аппетитным. — присаживаясь, говорит темноволосая. — Вы сами готовили? — Нет, что ты. — равнодушно кивает женщина, наблюдая, как ее сын разливает легкий алкоголь по трем бокалам. — Я никогда не готовлю, не гоже. В какой-то момент девушке даже показалось, что не смотря на отсутствие мужчины в доме, Блейз не чувствует себя отчужденно, но все стало ясно, как только завязался диалог. Слизеринец никогда не был особо разговорчив, даже в компании близких друзей, но при общении с матерью он был абсолютно бесстрастен. Как и она. — Тебе подать индейку? — в один момент потянувшись к одному из блюд, предложил брюнетке Забини. — Я же не ем мясо, Блейз. — тихо мягким тоном говорит Тонкс, будто бы тот просто забыл. — Точно. Синефин выдыхает, пробуя утихомирить нахлынувшую пульсацию в висках. — У меня есть маленькие подарки. — почти шепотом, осторожно выходя из-за стола, сказала миссис Забини. На полочке возле камина лежала одна коробочка, только одна, которую через мгновение женщина подала Блейзу. Синефин даже с некой улыбкой наблюдала за тем, как ее друг развязывал упаковочную ленту, а позднее примерял подаренные матерью часы. Он вежливо отблагодарил ее кивком, также принимая предложенную Тонкс помощь в застегивании серебряной застежки на другой стороне его запястья. — Блейз. — все еще стоящая миссис Забини обращается к сыну. — Следи за стрелкой на часах и отсчитывай минуту. Ни Синефин, ни сам Блейз, не до конца отчетливо понимал, что от него требуется. — Считай! После последовавшего приказа уже повышенным голосом, Блейз начинает считать. Раз… Два… Три… Синефин, все еще внимательно смотрит на парня, не сводящего глаз с секундной стрелки на циферблате. …Тридцать четыре… Тридцать пять… Тридцать шесть… Она переводит взгляд на миссис Забини, которая стоит лицом к камину, кусая кончики пальцев. …Сорок девять… Пятьдесят… Пятьдесят один… — Блейз?.. — шепчет Тонкс, оглядываясь по сторонам. …Пятьдесят семь… Пятьдесят восемь… Пятьдесят девять… — БЛЕЙЗ! — Какого черта… Крик девушки полный испуга. Взгляд был устремлен на разбивающееся окно ровно на шестидесятой секунде, до того как внутрь влетели две черные тени, и девушка зажмурила глаза, ощущая, как и стол, как все, что было на нем, как стулья, книжная полка — абсолютно все, что находилось в радиусе ближайших пару метров, падало, ломалось, переворачивалось и разбивалось к чертям с диким звоном. Синефин упала под снесенный стол на колени, закрыв уши руками, и не видела ничего и никого вокруг кроме пыли и черной занавесы. В какой-то момент стало тихо. Настолько тихо, что самым громким звуком казалось свое собственное сердцебиение. Задней частью спины она ощущает твердое дерево палочки, за которой девушка медленными бесшумными движениями тянется рукой, ухватываясь за второй конец. Чернота медленно начинала сходить снизу вверх, отрываясь от поверхности пола. Осторожные шаги с пятки на носок ей удается заметить краем глаза с левой стороны, как и скрип паркета. Мужчина обходил обломки стульев, а за ним плыл край черной мантии. Идентичные звуки послышались с противоположной стороны, и обе фигуры направлялись в одну точку, будто обходили девушку вокруг. Синефин медленно поднималась с колен, в голове считая до трех. Раз, два… На счет три она уже полностью видит двоих мужчин, стоящих перед ней. — Импедимента! — мгновенно срывается с губ Тонкс, но ее заклинание сразу же становится успешно отбито одним из пожирателей. Время как будто замедляется, Синефин только видит обезумевшие усмешки на их лицах и тут же разворачивается, не имея выбора, как только бежать. Они не нагоняют ее, они идут спокойно, смеясь себе под нос, и Тонкс на мгновение почувствовала себя легкой добычей. Сознание витает где-то поодаль, все будто в тумане, будто она в чертовой игре. Переиграть не получится. Девушка взбегает на лестницу, стараясь не оглядываться на пожирателей, стараясь просто сообразить что же ей делать дальше. «Бомбарда»! Ступени рушатся под ее ногами, но Синефин успевает схватиться за перила и подтянуться. Она уверена — ей почти дышат в спину. Брюнетка забегает на второй этаж, но буквально за углом перед ней из ниоткуда возникает силуэт и следующее, что она чувствует — мощный удар по лицу. В голове загудело, в глазах потемнело, а следом прямо в грудь врезается заклятие, и Синефин точно понимает, что ее тело сейчас катится обратно вниз по ступенькам и проваливается вниз, видимо в ту самую пробоину. Она лежит на полу, и на этот раз боль раскатывается по всей спине, а во рту явный привкус крови. «Что бы сделала Дора?» Пальцы все еще сжимают палочку, и Тонкс быстро перебирает в голове весь свой арсенал боевых заклинаний, накопленный за семь лет. Шесть с половиной. «Сражалась бы.» — Она без сознания? — Долохов, если ты кокнул ее… Глаза девушки открываются. — Петрификус Тоталус! Один из мужчин переваливается через перила, будучи полностью обездвиженным, и летит прямо на девушку. Синефин едва успевает отползти, но на нее тут же становится направлена палочка второго соперника, и чары попадают прямо в левое плечо. Тонкс жмурится и изо всех сил сдерживает крик. Блузка наливается кровью, но через мгновение это становится неважным — заклятия одни за другим срываются с языка второго пожирателя, который был недоволен происходящим и даже взбешен, судя по исказившемуся выражению его лица. Синефин с такой же скоростью пытается отбиваться защитной магией, отползая от приближавшегося мужчины. — Остолбеней! — кричит она, вскакивая на ноги и буквально ликуя от того, что противника отшвырнуло на несколько метров. Гарри хороший учитель. Синефин мчится через кухню в один из коридоров, игнорируя чудовищную боль по всему телу, и забегает за шкаф. Должна быть вторая лестница, точно должна. Тонкс слышит частые шаги двух людей за собой, и оглядывается. Что и становится ее ошибкой. Ее ноги подкашиваются, связанные черным жгутом, а сама она падает на живот. — Инсендио! Край ковра, на который вошли оба пожирателя, воспламенился, задевая подолы их мантий и заставляя их также вспыхнуть. Опробованное на практике минутой ранее оглушающее заклинание снова летит в одного из мужчин и снова срабатывает. У Синефин есть фора в пару секунд, пока второй пожиратель агрессивно тушит огонь, и она освобождает свои ноги, страхуясь щитом защитных чар, который очень даже кстати — если бы не он, Тонкс бы отхватила по самое не могу, и на этот раз это бы были не веревки. Она видит заветные ступеньки, ведущие наверх, и мчится по ним. Как по закономерности, вверху ее уже поджидает знакомый дядя. Синефин соображает недолго. Бум! И тот сгибается пополам, рыча от адской боли между ног. — Всегда хотела так сделать. — оправдывается девушка уже за его спиной и вбегает в проход со спальнями. Она слышит, как что-то катится вниз по лестнице с переменными ударами о ступеньки, но не оглядывается. Она снова эту ошибку не допустит. В какой-то момент она понимает, что становится подозрительно тихо. Тонкс останавливается, тяжело дыша и сжимая зубы — рана на плече болезненно режет. Девушка настораживается, глядя вперед и вытягивая перед собой «живую» руку с палочкой. Но хлопок раздается позади. — Экспеллиармус. — говорит мужской голос, и волшебная палочка вырывается из ее пальцев. — Нет! — вскрикивает Синефин на выдохе, разворачиваясь лицом к противнику. Конец. Она обезоружена. Через мгновение в нее ударяет заклинание, и девушку откидывает в сторону холла. Приземлившись, она тут же пытается схватиться за что-то правой рукой и встать, но ее снова отшвыривает. На этот раз она оказывается впечатанной в стену, а позже сползает вдоль по ней на пол и падает на колени. Что-то теплое течет из носа по губе, но Тонкс держится. Она почти смирилась и не боится за себя. Ее не убьют. Максимум нехило пошманают. В общем, может к Пасхе будет и дома. Тонкс кашляет, понимая, что грудная клетка дает по сбоям. Собственные мысли даже вызывают улыбку. Обреченную, полную безысходности и отчаяния, но улыбку. Она смотрит в пол, считая дощечки паркета под собой, пока ее не одергивают за подборок и не заставляют посмотреть вверх в глаза пожирателю смерти. — Неплохо я вас, да? — усмехаясь, хриплым голосом тихонько говорит Синефин. — Двое на одну, какие вы молодцы. — Заткнись. — шипит мужчина в ответ, а за его спиной слышатся шаги. — Долохов, ее к Малфоям? — Не совсем. — голос гораздо моложе, чем ожидалось, и Тонкс удивленно переводит взгляд на источник звука. Бум. Тело пожирателя без сознания упало навзничь еще до того, как он успел сообразить, что произошло. — Блейз… — облегченно выдыхает Синефин, едва поднимаясь на ноги с помощью Забини. Она ему еще никогда не была ему так рада. — Моя палочка… — Сматывайся, я разберусь. — уверяет он ее, глядя в глаза и вручая потерянный в бою предмет. — Черт, у тебя кровь. Парень испуганно смотрит на плечо с ранением будто от огнестрельной пули. — Пустяк. — отмахивается брюнетка. — Я не могу трансгрессировать. — Камин. В маминой комнате. Беги. Тонкс послушно кивает, оставляя Блейза, и направляясь к нужную комнату. Она быстро запирает за собой дверь на замок и ищет баночку с летучим порохом. Взяв горсть и наклоняясь, девушка пытается уместиться в камине, но за дверную ручку кто-то неистово начинает дергать. — Площадь Гриммо, 12! — четко шепчет Синефин и, крутясь, уносится вверх. Последнее, что она слышит — это заклинание «Алохомора» и голос, кажется, упомянутого другим пожирателем, Долохова. И все бы было хорошо, все бы пошло по плану, если бы мужчина не успел вцепиться в ноги девушке, если бы он не летел вслед за ней в штаб-квартиру Ордена. Синефин запаниковала. Находясь уже за пределами особняка Забини и перемещаясь вдоль по трубной сети, она решилась на одно действие, осознавая все его возможные последствия, но другого выхода она не видела. Ударяя со всей дури обувью по лицу пожирателя, Синефин трансгрессировала. Она не помнит куда, не помнит зачем — Тонкс почти сразу же ударилась затылком о стенку трубы. Вмиг в ее глазах потемнело, в голове помутнело. Девушка потеряла сознание.