В чешуе форели

      — Что ты здесь делаешь? — проклятье!       Она слишком увлеклась тренировкой и не заметила, что больше не одна в саду. А ведь еще думала, что ей повезло найти укромное место так быстро. Бриенна развернулась, когда заслышала голос за спиной, но узнавание заняло некоторое время. Леди Дейси Мормонт, невеста карлика с Утеса — после помолвки ее узнал бы и последний пьяница Блошиного Дна — смотрела на нее с интересом, но без уже привычного пренебрежения, даже учитывая, что Тарт вдобавок к внешней неказистости вспотела и раскраснелась. Неожиданно оказалось, что леди Дейси из тех редких, практически не существующих женщин, что пока что выше нее ростом. Она опустила тренировочный меч и слегка спрятала его за спину.       — Леди Дейси, — она как можно вежливее поприветствовала северную леди, пытаясь сообразить, как лучше ответить на заданный вопрос. Ничего кроме правды так и не пришло ей в голову. — Я тренируюсь.       — Проспала утреннюю тренировку? — неожиданно весело уточнила собеседница. А после посерьезнела. — Днем не стоит тренироваться под прямыми солнечными лучами, можно перегреться, здесь на юге довольно жарко.       — Что? — потеряно ответила Бриенна, не получив обычной реакции.       — Прости, я забыла спросить твое имя, — девушка напротив слегка развела руки, все так же без осуждения и удивления глядя на нее и меч в ее руках.       — Бриенна Тарт, дочь лорда Селвина Тарта, — вспомнив о манерах, представилась Бриенна.       — Леди Дейси Мормонт, кузина лорда Джораха Мормонта, — но это она и так знала. Последние несколько месяцев многие сплетничали о том, что Старому Льву, наконец, удалось найти жену для сына-карлика, даже ее отец, всегда резко отзывающийся о сплетниках, не мог удержаться от обсуждения. Эта новость помогла пережить то унижение от несостоявшейся помолвки с Роннетом Коннингтоном, которая стала сниться ей в кошмарах. — Так почему бы тебе не простить себя за пропуск утренней тренировки и не отложить меч до вечера?       — Вы правы, — она смущенно кивнула, понимая, что продолжать упражнения под взглядом пусть и не осуждающим, но откровенно любопытным, не сможет.       — Я не знала, что леди Юга тоже сражаются, — осторожно продолжила леди Дейси и Бриенна с ужасом поняла, что, скорее всего, покрывается некрасивыми пятнами от смущения.       — Не… нет. Это неприлично, — не стала скрывать от северянки нарушение правил. Все равно узнает, незачем порочить имя ложью. Хотя, постойте. — Вы сказали «тоже»?       — Я предпочитаю булаву, как и моя леди-мать, — пожала плечами воительница, пока Бриенна укладывала у себя в голове, что на Севере и незамужняя леди, и взрослая дама могут владеть оружием и сражаться.       — И вы тренируетесь каждый день? — затаив дыхание, она ждала ответа. Может быть ей повезет, и леди Дейси не будет против, если она потренируется вместе с ней? Тогда, когда их заметят, смешки не будут задевать так сильно.       Леди Дейси была не против ее компании, только не предупредила, что тренируется на общей площадке и Бриенна была неприятно удивлена количеством народа. Здесь были и старший сын лорда Тиррела, и оруженосец мастера над законами из Эстермонтов, и наследник дома Талли. Аша Грейджой презрительно фыркала на какое-то замечание Ренли Баратеона, а леди Дейси о чем-то говорила со своим женихом, Тирионом Ланнистером. Бриенна чуть замедлилась, глядя на пару: контраст был разительным, северянка была высокой для женщины, но рядом с карликом смотрелась просто великаншей. Какой однажды станет Бриенна. Эта мысль ранила, но так лучше, она готова встретиться лицом к лицу со всем, что преподнесет ей этот день.       — О, у нас пополнение! — неожиданно приветствовал ее наследник Талли.       Бриенна замерла под удивленными взглядами, но леди Дейси пришла ей на помощь, представив остальным и рассказав о ее тренировках в саду — вернее, в богороще. Но за исключением первых взглядов, никто не косился на нее, во всяком случае, неодобрительно. Конечно, ее выделял не только меч, но и рост, и треклятые веснушки, и широкие, мужские плечи, и прочие недостатки, но здесь оценивали ее умение работать с оружием — единственное, в чем она была уверена, с тех пор, как сир Гудвин вручил ей тренировочный меч. Поэтому когда на их площадку пришел никто иной как сам Роберт Баратеон, первый этого имени, король андалов, ройнаров и Первых людей, владыка Семи Королевств и Защитник державы, она только сдула со лба мешающую прядь волос и продолжила упражнения, заметив, что остальные даже не замедлились.       — Ну, кто посмеет?!       Тренировочный поединок с Демоном Трезубца! Бриенна чуть не задохнулась от восторга, когда леди Дейси подтвердила, что они все поучаствуют в подобии общей схватки, просто чуть попозже, когда монарх разогреется. Они разделились на группы по команде короля, только карлик держался позади остальных.       — Король велик и могуч и вполне может меня просто затоптать, — карликовый лев усмехался, когда пояснял Бриенне, почему не участвует в тренировочном бою с королем. — Нелепая смерть накануне свадьбы не входит в мои планы.       — Если вы умрете, милорд, я найду жреца Рглора и заставлю оживить вас, чтобы убить лично, — клятвенно пообещала леди Дейси, на что карлик только рассмеялся, не выглядя ни разгневанным наглостью, ни возмущенным неуважением.       Лев и медведица оказались неожиданно гармоничной парой, оба не боялись насмешек над собой, готовы были даже начать первыми, но при этом Бриенна очень остро ощущала, что есть черта, перейдя которую, можно получить кровников на несколько поколений вперед. Не то чтобы она собиралась, леди Дейси была к ней добра, а еще казалась образцом женщины-воина, смелой и сильной леди высокого происхождения, не чурающейся оружия и не кажущейся странной в доспехах. Отбросив лишние мысли, Тарт сосредоточилась на поединках, король разошелся не на шутку.       Его милость впечатлял: отец беспокоился, что сев на трон, король позабудет, как звенит в бою сталь, но Демон Трезубца оказался не из тех, чей дух сломает мирное время. Роберт Баратеон оправдывал свое прозвище, гоняя своих и чужих оруженосцев как котят, да и рыцарям доставалось только так. Бриенна даже не поняла, в какой момент они с леди Дейси и леди Ашей влились в общую схватку. Великий воин и на самом деле неплохой наставник, король не делал особых различий между присутствующими, хотя под конец отвлекся на мгновение, поняв, что ее видит впервые:       — Новичок? А ну-ка, разошлись! — и все послушно отскочили, оставив ее с королем один на один. — Давай, покажи себя!       Как бы ни было велико ее смущение изначально, к тому моменту у нее кровь в голове стучала набатом, заглушая всякий рассудок. Выбросив из головы все лишнее, она наступала на короля так же, как на мастера над оружием в родном замке, без тени неуверенности показывая все, на что способна. Его милость реагировал как бы ни раньше, чем она начинала наступление, он позволил ей показать ее силы в атаке, а после одним ударом снес оборону. Урок на будущее — никогда не принимать удары короля на блок. Не раньше, чем ей захочется потерять руку или голову.       — Седьмое пекло, еще одна девица?!       Реакция короля была ожидаемой: ее часто принимали за юнца, причем старше ее лет. Убранные на затылке волосы, широкие плечи, большие руки и ноги, высокий рост — где тут заподозрить девушку? Ренли Баратеон, младший брат короля, поспешил ее представить, и она склонилась в неуклюжем реверансе перед владыкой Вестероса.       — Ха, дочь Селвина? Здорово! А то я уж решил, что на юге бойких девиц вообще не бывает!       Его милость зычно рассмеялся, а после начал разнос. Ничем иным назвать получасовую отповедь она не могла, король прошелся по всем, не только по ней, ругаясь как моряк, но указывая на жизненно важные моменты, те, которые в реальном бою стоили бы им победы, а то и жизни. Вечерняя тренировка была закончена, а на утренней короля не было. Его милость, по словам Ренли, позволил уговорить себя на один большой турнир в честь его тридцатилетия и рождения наследника, вместо двух, но только после того, как мастер над законами предложил так растянуть празднование, чтобы монарх мог лично проверить силы всех интересующих его бойцов на тренировке. Поэтому уже вторую неделю король устраивал поединки со всеми, кто осмеливался бросить вызов или интересовал монарха. На это уходила добрая половина дня, зато Роберт Баратеон пребывал в отличном настроении, а совершенно разные люди получили возможность познакомиться с монархом лично — королю было без разницы, кто против него выходит, верховный лорд или межевой рыцарь.       Утренними тренировками высокородных оруженосцев и леди-воительниц занимался Станнис Баратеон. Высокий, худой мужчина с серьезным и немного мрачным лицом, младший брат короля и сюзерен ее отца был очень уравновешенным человеком, в бою не терял голову и действовал очень продуманно. Он не удивился ее присутствию на тренировке — должно быть, остальные попросили лорда допустить ее — но уточнил, знает ли ее лорд-отец, где она и что делает. Конечно, лорд Селвин знал и если и не одобрял того, что чудачества дочери известны всему Красному замку, то неожиданное сближение с королем и наследниками лордов его обрадовало. Хоть где-то ее любовь к мечу сыграет на пользу дому.       Бриенна, конечно, улыбалась отцу, но про себя думала, что лорд Тарт несколько наивен, если полагает, что это знакомство поспособствует ее браку хоть чуточку больше, нежели ее наследство. Благодаря септе Роэлле она никогда не обманется так же, как в детстве, но, похоже, ее лорд-отец решил обманываться за них обоих. Пусть так.       — Леди Бриенна, леди Аша, вы не составите мне компанию в прогулке по городу? — неожиданно предложила леди Дейси под конец тренировки.       Лорд Баратеон гонял до изнеможения, а после обычных упражнений устроил поединки между ними с частой сменой противников. Бриенна до того вымоталась, что ни о какой прогулке и слышать не хотела, но… Но ее впервые куда-то позвали. Не как дочь лорда Тарта, но просто как Бриенну, неуклюжую и нелепую дылду с мечом. Конечно, она не отказалась, но весьма удивилась, что леди Аша, довольно резко огрызающаяся на всех с самого утра, тоже согласилась, как и ее тетя, леди Гвинесса Харлоу. Но позднее Уиллас Тирелл, сопровождавший их в этой прогулке, шепотом рассказал, что сегодня в столицу прибудет лорд Харлоу со своим воспитанником, будущим лордом Железных Островов, Теоном Грейджоем, младшим братом леди Аши, которого, как и родной дом, девушка не видела с конца восстания Бейлона Грейджоя.       — Грейджои не Талли, они не пишут друг другу письма, — тихо говорил наследник Хайгардена, искоса следя за тем, чтобы леди Аша не дай Семеро не услышала их и не разозлилась за жалость, которую невольно начала испытывать Бриенна. — Леди Аша, конечно, грозилась, что свернет брату шею за то, что он не уследил за жрецами Утонувшего Бога, пославших убийц к детям лорда Баратеона, но это было давно и сейчас она просто волнуется перед встречей родных.       Как бы он мог уследить за этим? Из сплетен прислуги Бриенна знала, что железнорожденные пытались отомстить, поэтому напали на наследников Штормового Предела — отец не рассказал бы ей о такой низости — но даже она понимала, что стой за этим Теон или лорд Харлоу, король бы уничтожил не только дом Грейджоев, но и сами Железные Острова. А считать, что железным людям после разгрома удастся обвести вокруг пальца мастера над шептунами — и дедушку пострадавших детей — и вовсе нелепо.       Леди Аша пыталась сбежать на встречу с родичами тайком, чтобы понаблюдать со стороны, прежде чем приветствовать, но леди Гвинесса ей не позволила. Либо леди Аша ведет себя как воспитанная леди и мирно привечает родственников, либо отправляется вышивать под присмотром септы. Бриенна скривилась, понимая, что она бы тоже прикусила язык и покорно поплелась за леди Дейси, только бы не мучиться в компании септы. Но вот почему леди с Медвежьего острова решила поддержать железнорожденную, было неясно, Север тоже немало настрадался от пиратских набегов.       — Никому не нравятся пираты, но ей трудно на чужой земле и это я могу понять.       Леди Дейси тоже было непросто привыкать к новому статусу, Бриенна была в том уверена, глядя, как та сильнее выпрямляла спину под чужими изучающими взглядами, как выше поднимала подбородок, когда слышала шепот про невесту карлика — но медведица была выше и сильнее всех этих придворных сплетников. Бриенне тоже хотелось бы этому научиться. Может тогда вечером на пиру она не чувствовала бы себя так плохо, когда на нее обратила внимание ее милость.       Королева Серсея была великолепна: копна золотых волос, зеленые как изумруды глаза, лицо без единого изъяна, стройная фигура и мелодичный голос. И злая душа — потому что иной причины докопаться до девчонки, которая не то что рядом, на сто ступеней ниже не стояла, не было. Почему вообще такая женщина обратила внимание на Бриенну?! Той даже не надо было ничего говорить, просто стоять рядом во всем своем великолепии и быть насмешкой над всеми попытками Бриенны выглядеть нормально. А вот свита ее милости немногословностью не отличалась.       — Иногда юные леди расцветают не сразу, в этом нет ничего необычного, — а иногда они не расцветают вовсе, как например Бриенна.       — На вашем платье такие чудесные звезды, очень изящная вышивка, ваша? — будто непонятно, что ее руками только мешки шить.       — Ох, кажется, ваши волосы еще слегка растрепаны после… занятий, — леди хихикнула, будто подразумевала совсем не то, что было на самом деле, и Бриенна искренне пожелала провалиться под землю. Она ведь привела себя в порядок!       Это было пределом, после которого она или сбежит, или сломается. Владение мечом было ее важнейшим умением, ее защитой от мира, единственным, в чем она была уверена, и слышать, каким тоном говорят эти леди про ее тренировки, было невыносимо. Она затравленно огляделась по сторонам, не то ища выход, не то надеясь на спасение, но вокруг были лишь незнакомые лица, отца не было поблизости, как и хоть кого-нибудь, кто был бы к ней добр.       — Леди Бриенна, — промурлыкала ее милость, — а как ваш отец относится к вашим увлечениям? Все же это так необычно… для леди.       — Если мне не изменяет память, женщины-воительницы были в нашей истории и раньше, — лицо королевы застыло в нехорошей улыбке, когда она обернулась к новой участнице беседы.       Леди Лиза Баратеон тоже улыбалась, только взгляд у нее был такой же застывший, как и улыбка леди Серсеи. Супруга мастера над законом была одна, но вся свита ее милости мгновенно схлынула за спину своей покровительницы и Бриенна смогла вздохнуть свободно и сделать шаг назад, чтобы даже случайно не оказаться между двумя самыми могущественными женщинами королевства. Впрочем, насчет того, может ли королева составить конкуренцию леди Баратеон, было много сомнений.       Лиза Баратеон, до замужества Талли, была известной покровительницей простолюдинов, и многие искренне считали ее Матерью, спустившейся на землю, дабы защищать слабых и беззащитных. Именно леди Лиза стояла за созданием первых сиротских домов, где оставшиеся без защиты семьи дети получали кров, еду и возможность обучаться ремеслу, чтобы выжить. Она же создала лечебницу в столице, объединив разрозненных знахарей, травников и повитух и сделав лечение доступным даже для бедняков. Для них же были устроены дворцовые подаяния: нищие могли получить остатки еды с королевского стола, что помогло сократить число смертей от голода.       Во многом население Королевской Гавани смогло так быстро восстановиться благодаря заботе миледи, поэтому в столице каждый ее визит считался чуть ли не праздником, люди возносили ей хвалу и просили благословения и милости. Они никогда так не реагировали на королеву. Леди Серсея была Ланнистер, чей отец штурмовал город меньше десяти лет назад, вырезав столько людей, что говорили, будто Черноводная целиком из крови состояла. Преувеличивают, конечно, много ли крови надо, чтобы окрасить воду в красный? Но все же погибло очень много людей, неповинных ни в чем, кроме проживания в городе Безумного Короля, не говоря уже о предательской манере Кровавого Льва, которого впустили в город как защитника Таргариенов.       И королеву невзлюбили так же сильно, как полюбили нового короля, такого простого и понятного, не то что безумный огнепоклонник Эйрис или печальный менестрель с развалин Летнего замка, как шепотом называли Рейегара. Кто первым начал посмеиваться над ранее любимым кронпринцем неизвестно, но прозвище «печальный менестрель» прилипло к тому, как вторая кожа, раз уж даже Бриенна о нем услышала. У короля Роберта пока было лишь Демон Трезубца, но вряд ли он войдет в историю под таким именем, уж слишком оно некоролевское, воинственное и мало отражает отходчивую и развеселую натуру его милости.       — Это было давно, леди Баратеон, сейчас подобное поведение вызывающе для леди, — чопорно заявила ее милость, выдергивая Бриенну из размышлений.       — Не далее как три года назад в подавлении восстания Грейджоя участвовали несколько леди. Король Роберт, насколько мне известно, сокрушался, что их нельзя посвятить в рыцари, а то он бы это сделал всенепременно, — парировала леди Баратеон снисходительным тоном, будто королева об этом не знала.       — Леди не место среди рыцарей, — отчеканила ее милость, явно теряя терпение.       — Это не значит, что леди не может сражаться, — спокойно ответила леди Баратеон, «не заметив» вспышки гнева леди Серсеи.       Леди из свиты королевы переглядывались, будто пытались понять, что им делать, но поддержать свою покровительницу против леди Лизы не решались. Даже Бриенна понимала, кто побеждает в словесной схватке, что говорить о более опытных взрослых женщинах, боявшихся хотя бы вздохом отвлечь на себя внимание. Осознав проигрыш, королева удалилась, напоследок одарив Бриенну и леди Лизу яростным взглядом, который быстро скрылся за равнодушным.       — Спасибо, миледи, — тихо выдохнула Бриенна, предварительно осмотревшись, чтобы убедиться, что они привлекли не слишком много внимания.       — Мне следовало подойти раньше, — неожиданно ответила леди Баратеон. — Вас сильно задели их слова, леди Бриенна?       — Слова лишь ветер, они не могут ранить меня, — она пожала плечами, уже не помня, когда впервые пришла к этому выводу.       — Кто сказал вам эту чушь? — изумилась леди Баратеон.       — Это не чушь! — взвилась Бриенна и тут же потухла, поняв, что теперь-то точно привлекла к себе внимание. Она поежилась, ощущая на себе любопытные, раздраженные и неодобрительные взгляды.       — Вы не против немного погулять, подышать воздухом? Даже в Великом Чертоге становится слишком душно, когда пирует такая толпа.       Конечно, она не стала отказываться. Мало того, что леди Баратеон жена верховного лорда Штормовых Земель, сюзерена ее отца, она еще старше по возрасту. Уходя, она мельком заметила очередную перепалку Грейджоев, брат и сестра с момента встречи соревновались в остроте языка и часто получали словесные, а то и физические нагоняи от наставников. «Как дети малые» — фыркнула тогда леди Дейси, но глаза ее смеялись, да и Тирелл деликатно оставил кракенов в тесном семейном кругу.       Обычно Железные острова игнорировали празднования на «зеленых землях», но нынешний регент был определенно не в том положении, чтобы отклонять прямое приглашение из столицы. Кроме того, как подозревали ее новые знакомые, лорд Харлоу мог искать решение двух задач: покупка дерева для флота и брак наследника Пайка. После подавления восстания Бейлона Грейджоя его мощные корабли Железного флота забрали в Королевский флот по «старому» закону железнорожденных. Восстановить флот на тот же уровень кракены не могли — им было запрещено, но запрет не был полным: какие это островитяне, если у них кораблей нет?       Пираты снова были на кораблях — и тут же умудрились потерять большую их часть в неудачном набеге на Эссос. Леди Аша кривилась при упоминании неудачной попытки некоторых капитанов железнорожденных пограбить восток, а при лорде Харлоу и вовсе упоминать о таком было опасно — корабли-то забрали без его ведома. Голов тогда полетело много, лорд Родрик вынужден снова тратить деньги на хорошую древесину и наем моряков — впервые Железные Острова не могли обеспечить достаточным количеством людей регулярный флот. Сир Эдмар Талли недобро усмехался, когда говорил, что на Железных Островах теперь будут жить люди с корнями в Речных, Штормовых и Королевских землях, поэтому кракенам придется смириться с похоронами старого закона и грабительского образа жизни.       — Леди Бриенна, вы действительно верите, что слова не могут ранить?       Она собиралась просто подтвердить, но леди Лиза неожиданно положила руку ей на плечо и взглянула прямо в глаза с легким беспокойством. Неловко с сомнением, Тарт начала пояснять, что слова всего лишь звуки, это не меч, ран они не оставят, но вспоминая ту легкую, презрительную улыбку ее милости, ей захотелось всхлипнуть. Конечно, ничего подобного она делать не стала, но само желание показывало, что ее броня далеко не так крепка и надежна, как ей хотелось верить. Леди Баратеон легко разрушила ее слабые пояснения.       — Если слова лишь ветер, то что тогда молитва?       — То, что раны не видны глазу, не значит, что их нет. Это значит, что их исцелить сложнее.       — Больше всего задевают слова сказанные близкими. Если же обидели слова чужого человека, значит, мысленно вы с ним согласны. И это нужно исправлять, леди Бриенна.       — Сложно не согласиться с правдой, — не сдержалась она и сама удивилась, как жалобно это прозвучало.       — Когда-то давно я услышала, что если девушка непривлекательна в шестнадцать — виновата природа, но если она все такая же в тридцать — виновата она сама, — задумчиво ответила ей леди Лиза, оглядывая ее куда пристальнее. Бриенна поежилась, лицо с грубыми чертами и уродливыми веснушками, кривые зубы, волосы соломой, громоздкая высокая фигура — такое даже богам исправить не под силу. Как можно это вменять ей в вину? — Я подумаю над проблемой, леди Бриенна, а пока нам лучше вернуться в зал, пока ваш отец не поднял замок на поиски.       Против воли она хихикнула, потому что все знали, что Селвин Тарт был непозволительно мягок к единственному выжившему ребенку и действительно мог заволноваться из-за долгого отсутствия. И он несомненно был рад снова увидеть ее в зале, как и тому, что привела ее леди Баратеон. С его точки зрения доброе отношение женщины с такой репутацией хорошо скажется на Бриенне, и надо сказать он не ошибся как минимум в отношении знати со Штормовых и Речных земель и всех слуг замка. Рита, ее личная служанка, просияла от восторга, услышав, что к Бриенне проявила внимание леди Лиза, и она с запозданием вспомнила, что Рита перебралась на Тарт через полтора года после взятия Королевской Гавани, то есть она лично видела, как леди Баратеон помогает людям, пострадавшим при штурме.       — Не токмо видела, м’леди, — застенчиво ответила служанка, помогая Бриенне одеться на тренировку. — Речная матерь спасла меня, как и многих других. Она даже дозволила назвать Лайзу в ее честь, сказав, что это-де ее же имя, но на другом языке, вот.       — Ты с ней говорила? — изумилась Тарт. Покровительствовать простолюдинам это одно, но лично разговаривать? Подсказать, как назвать дочь, когда хотят высказать признательность, но в тоже время дать той что-то свое? Лайза тоже работала в замке, пусть пока и на должности «принеси-подай», но Бриенна ее хорошо знала, улыбчивый, счастливый ребенок, обожающий цветы.       — Да! Речная матерь тогда часто ходила к лечебнице, а я тогда к мейстерам-то пришла за чаем, ну вы же знаете, какой он у них есть, а они сказали, что могу и сама помереть, слабая была я, — уже тише продолжила Рита, задумавшись о прошлом. О каком чае идет речь, Бриенна смутно догадывалась, но вот представить, что солнечной Лайзы могло просто не быть, было сложно. — Я-то и не против была бы, но речная матерь тогда со мной сама говорила, убедила вот. А теперь спасибо ей, сама не понимаю, как бы я да без Лайзы. А что до того что было — да оно и прошло.       Рита перебралась на Тарт после падения столицы, Лайзе тогда было меньше года от роду, и никто никогда не узнавал про ее отца. Служанка и сама тогда не слишком распространялась о своем прошлом, но все знали, откуда она, потому и решили, что отец Лайзы погиб при штурме. Никто не задумывался над тем, что девочка слишком мала для этого. Кто такие бастарды, Бриенна знала, как и то, что без мужа Рите пришлось бы несладко в родном городе: ребенка нельзя было выдать за законного отпрыска. Но на новом месте об этом никто бы не узнал…       — Я никому не скажу, — тихо пообещала Бриенна, Рита лишь улыбнулась, не успев сказать ни слова в ответ: в покои постучали.       К ней пришла одна из служанок леди Баратеон с письмом и корзинкой, полной каких-то горшочков и бутылей. Когда леди Лиза говорила, что подумает над проблемой Бриенны, она не шутила: в письме было расписано назначение средств в корзинке, советы по поводу питания и два рисунка платьев, которые леди предлагала попробовать надеть. Как миледи сделала это за ночь, было для Бриенны загадкой, но впервые к ней не только отнеслись с сочувствием, но и предложили помощь, и она не собиралась ее отвергать, решив после тренировки принять ванну и опробовать подарки.       — Найди швею, попробуем вот это платье.       — Да, м’леди, — хихикнула Рита, Бриенна разделяла ее легкое веселье. Кто бы знал, что леди Баратеон так плохо рисует, что им пришлось очень внимательно читать пояснения, чтобы понять, что там изображено?       Но то, как насмешливо прокомментировала это леди на пустых местах, показывало, что та ничуть не стесняется своих недостатков. «Никто не может быть совершенен». Учитывая обязанности леди Штормовых Земель, которые выполняет Лиза Баратеон, потому что лорд Станнис занят в столице, а так же ее добрые дела для простых людей, Бриенна не удивлялась, что у нее нет времени на что-то вроде рисования. Возможно, такая насмешка над собой, честная, но не издевательская, была лучшим щитом от чужих слов, чем молчание, и ей стоит взять его на вооружение.       — Поверь, Эд, Станнис будет считать меня сквайром, пока сам не сочтет, что я вырос до рыцаря, и турниры тут ни при чем, — закатил глаза Ренли Баратеон.       Турнир начинался со следующего дня с турнира оруженосцев, который неожиданно оказался почти таким же многолюдным, как и большой турнир: у большинства участников были сквайры, а то и не один. У самого короля их было трое, на совместной опеке с мастером над законами, Баратеоны как будто не различали, кто чей оруженосец, гоняя всех одинаково. Из-за большого количества участников, его милость пообещал звание рыцаря сразу четверым полуфиналистам, а победителю — коня из королевских конюшен. Да, за такой приз Бриенна бы сама с большим удовольствием поучаствовала бы.       — Как лорд-десница дал добро на такую щедрость? — качал головой Тирион, комично разводя руками. — Призовые деньги в большом турнире исчисляются тысячами драконов, даже для моего отца это было бы слишком затратно.       — Переспорить Роберта, когда он что-то решил, не может и Станнис, — пожал плечами младший из братьев Баратеонов. — Если тебя это утешит, то их спор слышала вся Королевская Гавань, Расписной стол выдержал их удары кулаками лишь божьей милостью, а сир Барристан поклялся, что если еще раз встрянет между оленьими братьями — сдаст плащ и станет септоном.       — В смысле? — подпрыгнул карлик, да и остальные, не присутствовавшие в столице во время знаменательной ссоры, навострили уши.       — Ну, Роберт часто пытается решить спор кулаками, Станнис всегда дает сдачи, а сир Барристан попытался вмешаться и получил от обоих, — фыркнул Баратеон. — Одновременный удар вырубил великого рыцаря, и лорда-командующего пришлось выносить, а эти двое продолжили, будто не ничего заметив.       — Весело тут у вас, — хохотнул сир Эдмар. — А эти семейные разборки изменой не считаются? Нападать на короля так-то противозаконно.       — «В первую очередь, ты мой брат, потом уже король и заноза в том месте, о котором не говорят», — высокомерно процитировал лорда Баратеона Ренли. И расхохотался. — Единственный раз, когда нам удалось напоить Станниса! Он такой болтливый становится, слов нет. И смешно ругается, вроде «чтобы тебя разнесло да вставило пятым колесом в трехколесную телегу», «чтоб его Иные зацеловали да пиявками присуропили» или вот «да иди оно все пешком да по морю». Он потом сам не разобрался, что имел в виду, злился и месяц с нами не разговаривал, даже на Малом Совете молчал! Роберт специально на них ходил, чтобы разговорить его, да Станниса весь Совет прикрывал, и Аррен, и Талли, и Мандерли.       — Зато его милость привык и практически перестал пропускать собрания, — пожал плечами Эдмар Талли. — Трех недель обычно достаточно для формирования привычки.       — Только не говори, что это был какой-то план! — пристально уставился на того Тирелл.       — Не какой-то, а вполне успешный, — назидательно ответил наследник дома Талли. — И даже если он был, мне-то о том откуда знать?       Звучало на самом деле безумно, потому вскоре эту мысль отбросили: к их компании подошел Теон Грейджой, потрепанный и уставший.       — Его милость хорошо вас погонял, — присвистнул Тирион. Лорд Харлоу и его воспитанник должны были составить компанию королю на тренировке.       — Тебе откуда знать, карлик, — огрызнулся кракен, мгновенно разрушив мирную и дружелюбную атмосферу. Он не обратил на это внимания, заговорив с сестрой. — Нас ждет лорд Харлоу. Где ты пропала? Твоя тренировка давно должна была закончиться!       — Угомонись, — резко ответила Аша и отвесила младшему брату подзатыльник, вызвав тем непрекращающийся поток обвинений. Она же равнодушно пихнула его локтем в бок и, попрощавшись, удалилась, забирая своего противного братца с собой.       — Ну… удачи ему, что ли, — как-то странно протянул Талли.       Уже вечером Бриенна узнала, что пожелание Эдмара Талли не сработало: кракену не везло. Совершенно. Он поскользнулся на полу, потому что там случайно разлили ведро воды. Теон ругался и требовал строго наказания для провинившегося, но лорд Харлоу быстро его успокоил. А вот шепоток слуг, что наследник кракенов высокомерный идиот, нетерпимый и нетерпеливый, достиг ушей каждого благородного, снизив и без того невысокие ожидания от будущего лорда Пайка. Его еда была пересолена, постиранную одежду «смело ветром» в грязь, а обувь пропала буквально из запертых покоев. Нашли ее на балдахине, и снова никто не знает, как она там оказалась. Многие пришли к выводу, что это Грейджой капризничает, вот и гоняет несчастных слуг почем зря. Вечером на пиру Теон взвыл, что в его вине соль, и никто ему не поверил.       — Эд, я конечно, весьма признателен тебе, но парня уже жалко, — заметил Тирион, поглядывая на обиженного кракена, уныло ковыряющегося в тарелке.       — Да, пожалуй, хватит с него, — согласился Талли, пока Бриенна укладывала в голове, что ничего из произошедшего случайным не было. — Гордость это замечательное качество для наследника великого дома, но спесивость, глупость и нахальство, определенно, нет. Надеюсь, он усвоил урок.       — Ему придется восстанавливать репутацию, — покачал головой Уиллас Тирелл, искоса глядя на невесту, та молча пожала плечами. Если леди Аша и была недовольна позором младшего брата, то удержала это при себе. Тарт заподозрила, что та достаточно впечатлена мелочной мстительностью Талли, чтобы не нарываться.       На турнире оруженосцев Бриенна сидела рядом с отцом и внимательно слушала его комментарии по поводу юных бойцов и благородных зрителей. То и дело слышался зычный голос короля — его милость рассказывал о турнирах и их устройстве юным слушателям: Гарольду Хардингу, Оливеру Баратеону, Роббу Старку и его кузену Джону Уотерсу. Многие тихо возмущались, что бастарду была оказана такая честь, но кажется, парнишка приглянулся его милости, когда тот гостил в Винтерфелле. Сплетничали, что король долго уговаривал старого друга съездить с ним в столицу и взять с собой мальчишек, и что если бы не Бенджен Старк — младший брат лорда, взявший на себя его обязанности — то Хранитель Севера так и остался бы у себя.       Там же восседала королева Серсея со своими родственниками. Лорд Тайвин Ланнистер выглядел намного величественнее Роберта Баратеона, а вот сир Джейме казался скучающим и отстраненным, не помогало даже присутствие общительной леди Линессы, необыкновенно красивой женщины, рядом с ней даже королева могла почувствовать себя неуверенно. Тирион сидел там же с леди Дейси, хотя лорд Мормонт сидел дальше от монарха в компании немногочисленных северян. Лорд и леди Баратеон, разумеется, тоже сидели в королевской ложе, рядом с сыном, как и лорд Талли с наследником. Лорд-десница выглядел уставшим, но внимание его было направлено на происходящее, а вот лорд Мандерли с головой погряз в ставках, сидел, не отрываясь от бумаг.       В итоге турнир сквайров был продлен на следующий день из-за слишком большого количества участников. Все ее знакомые остались в седле к концу первого дня, что было хорошим результатом, но Ренли Баратеон вылетел из седла на следующее утро, проиграв юному лорду Брайсу Карону. Его милость был крайне недоволен и громко это недовольство выражал, говоря, что вытрясет из брата дух за проигрыш, но добьется лучших результатов. Его настроение слегка улучшилось, когда на следующем круге лорда Карона одолел Уиллас Тиррел, второй оруженосец короля. Просторец в итоге дошел до финальных поединков, компанию ему составили Андар Ройс из Долины, Ролланд Шторм из Штормовых Земель и Давен Ланнистер с Западных земель.       Все уже добились звания рыцаря, им лишь осталось решить между собой кто лучше. Король шумно болел за своего сквайра, заставляя того напрягаться больше необходимого, и в итоге он вылетел из седла, да еще и при падении повредил руку. Вывих вправили знахари с одним серебряным звеном из столичной лечебницы, оказывающие необходимую помощь каждому участнику, но руке требуется время на отдых с минимальной нагрузкой. Победу же одержал бастард покойного лорда Карона, Ролланд, и его законнорожденный сводный брат явно не обрадовался, потому как выглядел на его фоне не впечатляюще. Посвящение от короля было отличным началом для новой жизни, ему определенно будет легче найти лорда, который возьмет его на службу, поэтому Бриенна искренне порадовалась за победителя. Видят Семеро, бастардам приходится нелегко, даже когда отцы о них заботятся, а сир Ролланд уже сирота.       — Его уже нанял Станнис.       С Ренли она столкнулась позднее совершенно случайно: Бриенна изучала замок, стараясь найти как можно более укромные уголки, и наткнулась на горько переживавшего проигрыш и разочарование братьев оленя. Она попыталась его поддержать, напоминая, что впереди еще много турниров и возможностей проявить себя, а бастарду очень важна эта победа как залог удачного будущего.       — Так быстро?       — Ролланд был сквайром одного из наших ленных рыцарей, сира Герберта Боллинга, — пожал плечами Баратеон. — Он действительно хороший воин, благодарный Станнису за то, что тот пристроил его к наставнику, он будет верен.       В этом Бриенна не сомневалась, как и в том, что король уже успокоился из-за проигрыша брата-оруженосца и можно перестать прятаться. В чем-то она была права, его милость только хлопнул брата по плечу, сказав, что тот еще вырастет — Ренли и правда казался мелким на фоне братьев — но тренировки ему ужесточат. Эндрю Эстермонта он, однако, так не ругал, похвалил, что тот неплохо держался, да и только.       — Так он же оруженосец лорда Баратеона, а тот уже устроил ему разбор ошибок, — пожала плечами леди Дейси.       — Вот как? А я думала все трое сквайры его милости?       — Понимаю, — хихикнула медведица, севшая по соседству с Бриенной. — Они, кажется, сами редко их разделяют: тренируются вместе, ездят куда-то вместе, а уж как вляпываться во что-нибудь — то к ним еще и Тирион с Эдмаром присоединяются. Кроме последнего приключения, тогда Талли попал один и выбрался каким-то чудом.       Видимо, на этот раз пирующих разбили по какому-то иному признаку, нежели положение, кровное родство и близость к королю: рядом с Бриенной была и дочь верховного лорда Аша Грейджой, и сестра одного из ленных рыцарей Ланнистеров, Джейн Клиган. Девушка была тихой и немногословной, но смотрела на Бриенну без тени отвращения, мгновенно завоевав тем симпатию. С ней было легко обсуждать рыцарей, прибывших на турнир, хотя у той, разумеется, бесспорным фаворитом был брат, чрезвычайно высокий и грозный мужчина со страшным ожогом на лице. Он сидел за другим столом, периодически оборачиваясь, чтобы проверить сестру, но его сосед, празднующий рыцарство сына Мейс Тирелл, требовал к себе внимания немногим меньше короля.       Его милость и вовсе не сидел на месте, а ходил между столами, разбросанными по залу в одном лишь богам известном порядке, присоединяясь то к одним, то к другим. За одним из столов собралось много межевых рыцарей, которые хором поперхнулись вином, когда к ним по-свойски присел монарх и сказал «угостить» его, но вскоре обвыклись. Что ни говори, а его милость умел быть душой компании, когда речь шла о воинах, хотя и за их «девичий» стол он ненадолго присел, спросил, как им оруженосцы и не хотят ли они «надрать зад» кому-нибудь из них. Одна из девиц картинно ахнула, заслышав грубое выражение, король сумрачно извинился и поспешно ушел. Подружки так зашикали на нее, что Бриенне на какое-то мгновение стало жаль девушку. Ровно до тех пор, пока их взгляды не пересеклись и девица с презрительным фырком отвернулась.       — Чудо случайно не его сестрой зовут? — ехидно уточнила леди Аша, а Бриенна заметила, как их соседки встрепенулись, стараясь не подавать виду, что подслушивают.       — Кто знает… — загадочно протянула леди Дейси, но наткнулась на недоумевающий взгляд Тарт и поинтересовалась. — Ты ведь не знаешь, о чем мы говорим?       — Не имею представления, — смущенно призналась Бриенна, но вопреки ожиданиям даже сплетницы по соседству не захихикали.       — Мы про прогулку наследника Талли за Стену за героической гибелью от рук предателей Ночного Дозора, — буркнула Аша. Она ослышалась?       — Леди Аше не нравится эта история, потому что она тесно связана с ее родственниками, принявшими черное…       В какой-то момент Бриенна поймала себя на том, что слушает, неприлично уставившись на леди Дейси и открыв рот. Эдмар Талли с другом Ланнистером отправился посмотреть на Стену, «проконтролировать качество Королевского Тракта до конца». С ними поехал Бенджен Старк с обычной свитой и пара человек с медвежьего острова с личным письмом лорду-командующему Джиору Мормонту. Конечно, принесшие клятву Ночному Дозору считаются свободными от обязанностей перед семьей, но Старый Медведь ушел туда добровольно и с сестрой и сыном изредка переписывался.       О чем было то письмо, леди Дейси не сказала, но учитывая, что вскоре после этого объявили о помолвке карликового льва и юной медведицы, Бриенна заподозрила, что Джиору Мормонту предложили взглянуть на претендента на руку старшей племянницы и в случае чего — скинуть того со Стены. Поскользнулся, упал, осталось пятно — несчастный случай, с кем не бывает, и ссориться со львами не о чем. Но обошлось, карлик, видимо, понравился Старому медведю и остался жив-здоров и с удовольствием подморозил себе нос, посмотрев на мир с высоты Стены.       Эдмару Талли этого оказалось мало и ему стало интересно прогуляться в земли одичалых. Если бы перед этим Ночной дозор не получил безвозмездную помощь с Речных Земель людьми и припасами, его бы развернули восвояси, а так дали нескольких разведчиков с собой. Лорд-командующий не обратил внимания или не счел важным, что все эти дозорные были либо сторонниками Таргариенов, либо бывшими пиратами, включая Эурона Грейджоя. Никто не обратил на это внимания, поэтому когда во время нападения одичалых — неопасного ввиду отсутствия в застенье приличного оружия и доспехов — на сопровождение Талли напали и дозорные, тем пришлось туго.       Одичалые ненавидели черных братьев чуточку больше, чем остальных не-одичалых, люди форели состояли в основном из бойцов разного толка и уровня подлости — и только поэтому они сумели сохранить жизнь единственного наследника, захватив в плен пару раненых одичалых и одного из предателей. Дядя леди Аши сумел сбежать, бросив остальных, но дорога к дозорным была для него закрыта, Эдмар Талли похоронил четверых воинов и вернулся в замок. По итогу всех пленников казнили, а дозорных перемешали заново, следя за количеством бывших пиратов и особо верных драконопоклонников, чтобы не создавать взрывоопасной ситуации впредь. Уже дома Эдмар получил от сира Бриндена Талли выволочку за невнимательность и рыцарство, а любопытство увековечилось рваным шрамом на его правой скуле.       — Надо же…       — О чем только думал дядя, — тихо пробормотала леди Аша, но Бриенна ее услышала и та пояснила. — Он никогда не был идиотом и мстил бы разумно и выверено. А не вот так, без загодя подготовленного плана с сомнительными союзниками и без возможности потом отбрехаться от командующего. Будто ему разум на Стене отморозило!       — Или заговорило.       Они дружно подпрыгнули, когда за ними оказался сам Эдмар Талли. Наследник владыки Трезубца извинился за то, что напугал их, и попросил разрешения присесть, чтобы полнее пояснить свою мысль. А после заговорил о северных легендах и сказках, даже леди Дейси выразила сомнение в реальности услышанного. Где это видано, чтобы люди перемещали разум в животных и управляли ими? Тем более что говорили об этом одичалые, необразованные дикари по всеобщему мнению. Сир Эдмар, однако, на их сомнения только пожал плечами и сказал, что не просит никого верить, просто намекает, что разум Эурона Грейджоя — действительно умного и опасного человека — мог помутиться, поэтому никто из Талли не собирается преследовать оставшихся кракенов. Это явно успокоило леди Ашу, хоть та и старалась не подавать вида.       — А потом я врезал ему своим молотом! — до них донесся рев с одного из столов. Бриенна изумилась громовому голосу его милости, сумевшему ненадолго перекрыть шум всех пирующих в Великом Чертоге.       Который не шел ни в какое сравнение с ревом толпы во время турнира. Участвовало очень, очень много бойцов, среди которых был и Спаситель Гавани Джейме Ланнистер, и легендарный Барристан Селми, и Красный Змей Оберин Мартелл — Бриенна в азарте так сильно наклонилась, что отцу пришлось буквально водворять ее на место рукой. Слава Семерым он не стал комментировать ее увлеченность, только хмыкнул и оставил руку на плече на всякий случай. Конечно, гораздо больше было безвестных рыцарей и даже наемников, пришедших ради наживы, но зрелище все равно захватывало. Простые невзрачные доспехи или вычурные позолоченные, как у Ланнистеров — падали в них с одинаковым шумом, и количество проклятий зависело лишь от фантазии проигравшего. Не обошлось и без несчастных случаев и смертей, но так бывает на каждом турнире — это недетская забава, хотя некоторые леди, как леди Джейн, не могли на это смотреть и отворачивались.       — И все же турниры пустая трата времени, — проворчала Дейси вечером.       — Ты просто злишься, что твой кузен проиграл, — фыркнула Аша.       — Можно подумать, твой дядя продержался дольше!       Хорошо, что отец Бриенны не участвовал в турнире. Конечно, там были их рыцари и они с отцом честно тех поддерживали, но спорить о том, кто раньше вылетел из седла или ворчать из-за этого было смешно. Конечно, она ничего не сказала своим… подругам? Но слушать их перепалку на пустом месте раз за разом вскоре наскучило, и она прислушалась к обсуждению рыцарей «отрядом наследников». Кто так назвал группу, осталось неизвестным, потому как наследников там было только двое, Уиллас Тирелл и Эдмар Талли, но оно прижилось годы назад и не ей с тем спорить.       Тирион Ланнистер как раз шумно спорил с Сандором Клиганом о том, кто выйдет в финал из оставшихся шестнадцати рыцарей, Талли и Тирелл обсуждали ошибки проигравших, а кузены Эстермонты, Эндрю и Алин, с восхищением обсуждали утренний скандал, который Бриенна благополучно пропустила. Леди Сивилла Маллистер вызвала его милость на поединок лучников и поставила условие, что если она победит, то король допустит женщин до состязаний в стрельбе из лука. И победила, пусть и не без труда. В этот раз она, скорее всего, будет единственной женщиной, но кто знает, может уже в следующем турнире будет хотя бы несколько участниц.       — А там глядишь, однажды женщины начнут получать шпоры, — полушутя-полусерьезно протянул сир Клиган.       — А что с этим не так? — с вызовом взглянула на него одна из леди железнорожденных, кажется, старшая дочь лорда Горольда Гудбразера, Гизелла. Если раньше Бриенне казалось, что Аша Грейджой просто унаследовала нрав своего отца, то после знакомства с другими леди Железных островов выяснилось, что хоть в отличие от Аши они чаще и охотнее ведут себя как леди, воинственности в них не меньше.       — Рыцари предназначены для убийства, — отрезал сир Клиган, немигающим взглядом уставившись на леди Гизеллу. — Все прочее, клятвы, помазание, турниры — чепуха, украшающие клинок ленточки, которые может и делают меч красивее, но убивать ему не мешают.       — У нас нет шпор, и мы не даем клятв, но убивать нам это не мешает, — дерзко ответила Гудбразер, а Бриенна подумала, что леди Гизелла достаточно взрослая, чтобы участвовать в Восстании Грейджоя и убивать наравне с мужчинами Железных Островов.       На этой фразе застольная беседа прервалась и вскоре ужин завершился. Следующий день принес новые схватки, новых победителей и проигравших — а лично ей до боли знакомое чувство надежды. С утра, вскоре после тренировки к ней зашла служанка леди Баратеон со швеей и ее новым нарядом, который к вечеру обещали закончить, а утром просто сделали финальную примерку. Верхнее платье отличалось от обычного наряда юбкой, было двухцветным и что-то там отличалось в самом шитье, но Бриенна не вникала, что именно. Она лишь надеялась, что результат от иного платья будет заметнее чем от содержимого корзинки. Тарт пользовалась средствами леди Баратеон, но прошло слишком мало времени, чтобы был хоть какой-то результат.       — М’леди стала ходить прямо, — неожиданно ответила ей Рита, когда Бриенна покосилась в зеркало и тихо пожаловалась на недостаток терпения. — Вы же вот так клонитесь, ужаться, стало быть, пытаетесь, а теперь перестали.       Ужаться, пожалуй, было очень точным словом, Бриенне очень хотелось бы быть меньше ростом и не иметь такой массивной фигуры. Наверное, ее попытки выглядеть меньше были нелепыми, но странно, что изменения в походке появились сейчас. Она какое-то время отслеживала изменения в себе, но вскоре перестала, увлекшись турниром. Самой зрелищной оказалась даже не финальная схватка сира Барристана Селми и Джейме Ланнистера, а стычка все того же Ланнистера и Оберина Мартелла.       Принц Дорна искренне ненавидел всех Ланнистеров скопом — по словам Тириона — а сира Джейме, не защитившего принцессу Элию годы назад, так до кровавой пелены на глазах. Стычка вышла ожесточенной, соперники сломали не одно копье, прежде чем льву удалось выбить змея из седла. Этот поединок, однако, забрал все силы у сира Джейме, а потому сир Барристан Отважный выбил его достаточно легко и был весьма этим фактом озадачен. И снова остальные части турнира были отложены. Время еще было, но заканчивать в глубоких сумерках — а все были уверены, что с таким количеством участников схватка продлится часа три, а то и больше — никто не хотел.       — Итак, времени у нас немного и потратить его надо полезно, — когда к ней пришла сама леди Баратеон, Бриенна едва успела подобающе ее поприветствовать, как вокруг забегали служанки.       Ее буквально впихнули за ширму с новым платьем, Рита забежала за ней следом, пока леди Баратеон внимательно изучала содержимое ее сундучка, что-то бормоча себе под нос. Она с трудом понимала, что происходит, пока не услышала:       — … взять на воспитание…       Кого? Ее? Кто? Миледи? Бриенна не могла поверить, что какая-либо леди захотела, чтобы уродливая дылда Тарт была рядом с ней, позоря ее как наставницу, но восхищенное и счастливое аханье Риты лишь подтверждает, что она не ошиблась. Новое платье скроено по фигуре, но рукава намного свободнее привычного: швея не пыталась их ужать, чтобы ее руки выглядели тоньше. Она не смотрела в зеркало, боясь разочароваться, потому что не видя себя целиком, она могла поверить, что новый наряд ей идет. И вышла из-за ширмы.       — Над фасоном еще работать и работать, но это определенно лучшее из имеющегося, — решительно кивает миледи, оглядывая ее с головы до ног. — Теперь займемся головой!       Леди Баратеон раздавала указания и Бриенна была ошарашена фактом, что ее волосы — мягче обычного благодаря тем странным мазям для волос, но все еще солома — будут стричь. Длинные волосы единственное, что делало ее хотя бы издалека похожей на девушку! Ей хотелось крикнуть, но слова застряли в горле, задушенные воспитанием и повиновением старшим. Но ее страхи отразились на лице, потому что леди Баратеон мягко сообщила, что они лишь немного изменят форму, а длину оставят прежней, пока она сама не захочет иного. Это успокоило.       — А вы очень воодушевлены, миледи, — у служанки леди Баратеон была удивительно чистая и грамотная речь.       — Разумеется! Ты не представляешь, как здорово побыть для кого-нибудь крестной феей, — улыбнулась миледи.       — Кто такие «крестные феи»? — осмелилась спросить Бриенна.       — Некто вроде покровителя, такой человек, который внезапно появляется в твоей жизни и меняет ее в лучшую сторону, — ответила миледи. — Так королева фея-крестная для своих фрейлин, у короля есть любимчики вроде жреца Тороса, а Гарту, главе лечебницы, покровительствует дом Талли.       — Разве вы не покровительствуете всем простолюдинам? — озадаченно взглянула на нее Бриенна. Леди Баратеон выглядела удивленной, она переглянулась со служанкой, та лишь хихикнула в ладонь, явно разделяя точку зрения Тарт.       — Знаете, леди Бриенна, я никогда не думала об этом в таком ключе, — задумчиво протянула леди Лиза. Молчание затянулось, и Бриенна неожиданно вспомнила, что так и не узнала, почему королева внезапно обратила на нее внимание. Не то чтобы ей было у кого спросить, не у самой же леди Серсеи, но сейчас упускать такой шанс было бы глупо.       — Леди Баратеон, вы не знаете, почему королева проявила ко мне… внимание?       — Изящное обозначение травли, — Бриенна зарделась, леди Лиза же не подумает, что она обманывает ее? — Она проявила его не к вам, леди Бриенна. Королева проявила так называемое внимание к той, что воинственностью своей осмелилась напомнить его милости о Лианне Старк.       Леди Лианна Старк была невестой Роберта Баратеона до Восстания, и именно из-за ее похищения он бросил вызов Таргариенам. В глубине души Бриенна всегда считала эту историю романтичной, пока она не развернулась к ней вот так. Как? Как уродина вроде Бриенны могла напомнить королеву любви и красоты Харренхольского турнира? Какими дурными не были эти мысли, но Тарт не удержалась: разве не логичнее было бы напасть на леди Дейси, красивую темноволосую северянку, чем на нее?       — Лорд Тайвин съест живьем любого, кто посмеет помешать будущему браку его сына-карлика, даже если это будет королева. Серсея это понимает и не рискует даже косо на нее взглянуть, — пожала плечами леди Баратеон. — Предвосхищая ваш следующий вопрос — леди Ашу защищает помолвка с Уилласом Тиреллом, наследником верховного лорда Простора. Вы незнакомы с леди Оленной Тирелл, но поверьте мне, нужно быть весьма недалеким человеком, чтобы переходить ей дорогу без весомого повода.       — А я…       — А вы в глазах общества беззащитны, особенно перед ее милостью. Мне следовало подойти раньше, — леди Баратеон казалась искренне огорченной, что Бриенне пришлось иметь дело с гневом королевы, и она лишь порадовалась, когда неловкий диалог прервался.       Когда служанки закончили колдовать над ее волосами, леди Баратеон лично повесила ей на шею кулон в виде полумесяца на длинной цепи из серебра. А после они все отошли назад, показывая, что она может подойти и взглянуть на себя в зеркало. Она бы пошла, несомненно, но ее ноги отказывались двигаться — слишком страшно было снова разбивать надежду. «Изначально не стоило надеяться, тогда проблемы бы не было». Септа Роэлла многое бы ей сказала на этот счет, но ее здесь не было, отец не стал брать ее с собой, решив, что Риты достаточно для присмотра за ней. А может ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из лордов и леди услышали, как септа называет ее дылдой.       — Леди Бриенна, — она мгновенно выбралась из мыслей и покраснела, понимая, что так и не сделала ни шагу к зеркалу. — Как я уже говорила, я обсуждала с лордом Селвином возможность взять вас воспитанницей в Штормовой Предел, но он весьма твердо настоял на том, что это должно быть ваше решение.       — Мое?       — Но для принятия решения нужна отвага.       «Можешь ли ты считать себя смелой, если боишься взглянуть в зеркало? Какой из тебя воин, если ты трусишь?» Разумеется, леди Баратеон не стала говорить этого вслух, но Бриенна поняла намек и, собрав всю свою решимость, встала и направилась к зеркалу широким, неженским шагом. И замерла.       Конечно, чуда не случилось и в зеркале по-прежнему отражалась высоченная девица с плоским невыразительным лицом и морем веснушек. Но она не казалась громоздкой, веснушки не бросались в глаза как обычно, а обрамляющие лицо волосы смягчили его, придав немного женственности, которой, как ей казалось, в ней нет ни капли. Она не стала красавицей, но она выглядела лучше, чем когда-либо прежде, даже в лучшем розово-лазурном платье, в котором встречала Роннета Коннингтона несколько месяцев назад. Ее отражение дало ей надежду, что может быть, однажды она перестанет называть себя уродиной.       — Леди Баратеон, для меня будет честью стать вашей воспитанницей.