Брат за брата

Говорят, на огонь можно смотреть вечно. Наблюдатели, лазурные взгляды которых были прикованы к очаровательному синему пламени, что колыхалось из стороны в сторону под воздействием сквозняка, определённо были согласны с подобным высказыванием. Крупный высокий мужчина и маленький худенький мальчик заворожённо смотрели на танец опасной стихии на ладошке последнего. И пока в голове Энджи Тодороки вносились поправки в план по обучению будущего героя №1, ведь у его первенца не было причуды матери, этот самый первенец просто наслаждался зрелищем. Тойя не сразу обратил внимание на то, что покалывание, которое ощущается при использовании причуды, постепенно усиливается. Он оторвался от созерцания прекрасного только тогда, когда языки его собственного пламени начали обжигать и постепенно расползаться по всему телу, вызывая адскую боль. Душераздирающий детский крик разносился по всему пространству комнаты, отражаясь от стен и возвращаясь уже более взрослым. Сквозь толщу солёных слёз мальчишка наблюдал за бездействием своего отца и молил, чтобы всё это поскорее прекратилось. Ребёнок кричал всё громче, но его детские вопли утопали в более взрослом и более громком крике. Именно от него Тойя вскочил в кровати, тяжело дыша. Горячие слёзы, перемешиваясь с потом, стекали по щекам, уже не причиняя такого дискомфорта как в первые дни после пробуждения, когда шрамы только-только начинали затягиваться. С того рокового дня прошёл целый месяц, и столько же парня мучают ночные кошмары, не давая отдыхать ни морально, ни физически. Все его сны начинаются с какого-либо фрагмента из прошлого, а заканчиваются тем, что он горит в собственном пламени. Когда осознание пробуждения достигло сонного и измученного мозга, Тойя рухнул обратно на подушку и поёжился. Влажная от слёз и пота постель, как и одежда, неприятно холодила кожу, отчего по ней расползались мурашки. Сердце до сих пор бешено колотилось в груди, заглушая все посторонние звуки, и как бы парень не пытался отвлечься — ничего не выходило. И только когда за дверью послышались знакомые шаги, ему удалось немного успокоиться. Осаму приходил к нему каждую ночь. Конечно, можно было ещё с вечера оставлять стакан воды и таблетку, но Мори предпочитал приносить всё это лично. Таким образом, он ещё и оказывал моральную поддержку. — Снова кошмары? — спросил он, войдя в комнату, хотя ответ ему был давно известен. Тойя лишь кивнул. Несколько минут уютной тишины в хорошей компании окончательно успокоили мальчишку, и он, выпив таблетку, отправился в душ, где его уже ждали полотенце и чистая одежда. Осаму взглядом проводил парня до двери и принялся менять постельное бельё. За минувший месяц у мужчины выработалась привычка, поэтому он позволил себе окунуться в недавние воспоминания, не прекращая при этом своих действий. Первое время было очень тяжело. Тодороки каждую ночь кричал во сне. Его, как и сейчас, мучили кошмары, но тогда они сопровождались болью и жутким дискомфортом. Мужчина постоянно колол обезболивающее, ведь без него Тойя чуть ли не на стены лез — настолько это было невыносимо. Душ тогда был под запретом, поэтому чистоту здоровых участков тела приходилось поддерживать с помощью губки и тазика с водой. И так как парень был частично ограничен в движениях, Осаму помогал ему. Поначалу юный сосед, отчаянно краснея, отнекивался и пытался показать, что он способен сделать всё сам, но в итоге доказал обратное, и ему пришлось смириться. Конечно, самым тяжёлым во всём этом было переносить постоянные перепады настроения парнишки. Иногда Мори казалось, что он сойдёт с ума. Но время шло, шрамы затягивались, а блондин постепенно прикипел к мальчишке и теперь прощал ему все безвозвратно утерянные нервные клетки. Тойя Тодороки стал его новой семьёй. Мужчина улыбнулся собственному умозаключению и, забрав грязное бельё, вышел из комнаты. До рассвета осталось всего несколько часов.

***

Это утро Тойя встретил чуть позже обычного. Апрельское солнце медленно перекатывалось по небу и упрямо искало лазейки в закрытом шторами окне. Безуспешно. Парень лежал, уставившись в потолок, и думал о том, чем ему заняться сегодня. Очевидно, Осаму уже ушёл на работу, поэтому придётся развлекать себя самому. Обычно, Тодороки пропадал в библиотеке (арка, что справа от телевизора). Это, пожалуй, самое большое помещение в доме. Комната была в уже знакомых песочных тонах, но чуть светлее. Множество книжных шкафов из тёмного дерева стояли вдоль стен по периметру, а в центре красовались кремовый журнальный столик и четыре плетёных кресла ему под стать. На удивление парня здесь не было ни одного предмета мебели красного цвета. Тойя уже так привык к этой особенности дома, что не выдержал и притащил красный плед из «своей» комнаты, лежавший в шкафу, и бросил его на одно из кресел. Осаму на это лишь по-доброму рассмеялся. Тодороки поворочался ещё с минуту и уже собирался встать, как в нос ударил чудный аромат чего-то съестного. Желудок тут же напомнил о себе, но парень проигнорировал его зов, озадаченно покосившись на дверь. Кроме них двоих в этом доме больше никто не живёт, а Мори, судя по времени, уже должен быть на работе. Тойя сглотнул и начал тихонько красться на кухню к источнику запаха. Если бы не травма, глаза подростка определённо бы округлились. Прилежный работник Осаму, по которому можно часы сверять, сейчас спокойно стоял у плиты и что-то готовил. Серые хлопковые штаны и белая футболка, в которых мужчина обычно рассекал по дому, говорили о том, что он даже не переодевался. Парень зажмурился, не веря своим глазам, но когда он их открыл, картинка осталась прежней. — Доброе утро, — поприветствовал юношу блондин, и тут же спросил уже беспокойным голосом, — ты в порядке? — А? Да, я… в порядке, — с лёгкой запинкой ответил Тойя, а потом спохватился. — Доброе утро. Мори хихикнул и вернулся к готовке. — А почему Вы не на работе? — поинтересовался подросток, усаживаясь за стол. — Кхм. Во-первых, не Вы, а ты. За месяц можно было и запомнить, — наигранно обиженно сказал мужчина, а потом продолжил уже обычным голосом, но с нотками радости, — а, во-вторых, я взял выходной, поэтому сегодня мы проведём вместе целый день. Скованная скобами челюсть виртуозно грохнулась на пол. Это было слишком неожиданно. Но, с другой стороны, это же Осаму — он постоянно удивляет, и глупо ждать от него чего-то другого. За столь короткое время он сделал для Тойи больше, чем родной отец за тринадцать лет. Почему-то от осознания этого факта становилось стыдно. — … ну так, что скажешь? Не лучший он выбрал момент, чтобы уйти в размышления, но уйти в них снова, но уже по другому поводу, было бы глупо. Не зная, что ответить, Тодороки просто пожал плечами, в глубине души надеясь, что в этом вопросе не было чего-то важного. — Ну и хорошо. Иди умывайся, я пока накрою на стол. Парень кивнул и отправился в ванную. Прослушанный ранее вопрос ещё долго не давал ему покоя.

***

Съев на завтрак рис с запечённой рыбой, парни отправились в библиотеку, прихватив по дороге ноутбук. Осаму плюхнулся в ближайшее кресло и залез в интернет. Тойя же сел в соседнее кресло, где красовался принесённый им ранее красный плед. Он с озадаченным видом наблюдал за тем, как страницы на экране сменяются одна за другой. Яркие картинки с мужской и женской одеждой мелькали перед глазами, образуя какое-то непонятное цветастое пятно. И как только подросток решил забросить это дело, Мори победно воскликнул: — Нашёл! — он повернул ноутбук таким образом, чтобы Тодороки мог беспрепятственно всё увидеть. — Одежда? — зачем-то переспросил парень, уже догадываясь, о чём хотел поговорить мужчина. — Именно! Думаю, что сейчас, когда большая часть твоих шрамов затянулась, и ты можешь беспрепятственно двигаться, мы можем взять тебе одежду по размеру. Я нашёл пару хороших интернет-магазинов, но… — Осаму замялся, — если хочешь, мы можем пойти в обыч… — Всё в порядке, — замахал руками подросток, чувствуя себя неловко, что не укрылось от внимательного взгляда собеседника. — Прости, — выдохнул блондин, откидываясь на спинку кресла, — просто я планировал этот день последние две недели и сейчас очень боюсь сделать что-то не так. Знаешь… наверное, нужно было сказать раньше, но… мои глаза… они такие из-за причуды. Я могу стирать и изменять память другим людям. Они меняют цвет в зависимости от того, что я делаю. Тойя удивлённо посмотрел в чужие глаза, пытаясь что-то там рассмотреть, но тщетно. Мори подавил смешок. — В детстве у меня не было друзей. После того, как моя причуда проявилась, все ребята перестали со мной общаться. Они боялись того, что я могу что-то сделать с их воспоминаниями, а также боялись моих глаз. Мои попытки доказать, что я не наврежу им, ничего не дали, и я остался один. Я тоже пострадал от собственной причуды, но, конечно, это не идёт ни в какое сравнение с тем, что произошло с тобой… Уже будучи студентом, я познакомился с одним профессором, который изменил мою жизнь. Он общался со мной, помогал с научными исследованиями, а главное — не боялся меня. Через какое-то время другие люди, видя, что с профессором всё в порядке, и я не злодей, который копается в чужих мозгах, тоже начали выходить со мной на контакт. Конечно, не все поменяли своё мнение, но у меня теперь довольно много друзей и знакомых. — А в нашей истории этот профессор Вы? Осаму лишь загадочно улыбнулся. — Что ж, тогда будет честно, если я поведаю Вам… тебе… свою историю. Мори кивнул и, устроившись поудобнее, приготовился слушать. И Тойя рассказал ему всё. О том, как отец строил на него грандиозные планы. О том, как он ежедневно отдавал всего себя этим чёртовым тренировкам и учёбе. О том, как его причуда перестала развиваться, но отец продолжал на него наседать и постоянно увеличивать нагрузки. Вишенкой на торте был тот день, когда отец практически напал на их маму, а сам парень в попытке её защитить чуть не расстался с жизнью из-за собственной причуды. Осаму терпеливо выслушал биографию Тойи, а затем задумчиво произнёс: — Знаешь, мне кажется, что твоя причуда причинила тебе вред из-за твоего психологического блока, который возник в результате постоянного давления отца. Причуда с возрастом становится сильнее, независимо от того — тренируешь ты её или нет. А ты подсознательно удерживал её на определённом уровне в течение семи лет, а когда на кону оказалась жизнь твоей матери, и ты использовал свои силы на максимум — твоё тело оказалось не готово к подобным нагрузкам. — Получается, что я сам виноват в том, что произошло? — Ну, скажем так, в данном случае, я на твоей стороне. Хотя сдерживать свои силы всё же было опрометчиво. В итоге пострадал только ты. — Значит, я больше не смогу пользоваться своей причудой? — Ну почему же, сможешь. Просто теперь тебе придётся начинать все тренировки заново, чтобы твоё тело привыкло к подобным нагрузкам. Предыдущий психологический блок был снят, а что насчёт нового? Не боишься использовать свою причуду после произошедшего? Тойя замялся с ответом. — Ладно, давай поступим так. Сегодня мы просто хорошо проведём время, а завтра отправимся в город за стройматериалами. Пора, наконец, сделать ремонт в твоей комнате. А когда мы его закончим, ты дашь свой ответ. Договорились? Подросток с минуту сидел с открытым ртом, а после улыбнулся и кивнул. Осаму всегда его удивляет. Может, стоит однажды удивить его в ответ? А пока, на очереди интернет-шоппинг и парочка заготовленных заранее комедий.