Брат за брата

За окном уже сентябрь. Осень обрушилась на города Японии, выжигая сочную зелень деревьев и превращая её в красно-жёлтые «языки пламени». Срываясь в последний танец с ветром, они заполоняли собой всё свободное пространство, отчего казалось, что всё вокруг охвачено огнём. От подобного зрелища захватывало дух не только у прохожих, которые спешно тянули руки к фотоаппарату, чтобы запечатлеть увиденное, но и у Тойи, что в этот самый момент наблюдал за происходящим из окна библиотеки. Будучи неискушённым, в силу некоторых обстоятельств, зрителем, он с детским восторгом смотрел на то, как преобразуется его родной город с наступлением этого прекрасного времени года. Располагающийся ниже по склону парк завораживал даже больше, чем сад в его родном поместье или та поляна, на которой он раньше тренировался. Прикрыв глаза и сделав глубокий вдох, парень вернулся к прерванному пару минут назад занятию — чтению книги. Однако не прошло и получаса, как Тойя задремал. Его лазурные глаза искрились от счастья, а с лица ни на секунду не сходила широченная улыбка. Взбудораженный своим открытием худощавый мальчишка шустро нёсся по коридорам дома в поисках родителей, дабы поделиться с ними потрясающей новостью. Удивительно громко топая маленькими босыми ножками по полу, он, словно резиновый мячик, рикошетил от одной двери комнаты к другой, пока, наконец, не достиг нужной цели. — Мама! Папа! — громко крикнул ребёнок, едва переступив порог кухни, где о чём-то увлечённо спорили взрослые. Услышав, что их зовут, оба, как по команде, устремили свои взгляды на сына. Тот тут же стушевался, только сейчас подумав о том, что мог ненароком прервать очень важный разговор. Однако поймав на себе тёплый взгляд серых глаз и нежную едва заметную улыбку, парень облегчённо выдохнул. В подобных ситуациях Тойя больше ориентировался по выражению лица матери, так как хмурость отца крайне редко сменялась чем-то другим. Убедившись, что всё в порядке, он уверенно сделал пару шагов вперёд и поднял обе руки перед собой. — Смотрите! Подобно цвету его глаз, небольшое ярко-голубое пламя в ту же секунду охватило ладони ребёнка, вызывая у его родителей лёгкий шок. Маленькие огоньки шустро перескакивали с одного участка кожи на другой, с головой выдавая Тойю, который, широко улыбаясь, с нетерпением ждал реакции взрослых. Первой пришла в себя Рей. Улыбаясь, женщина медленно подошла к сыну и, когда он прекратил действие своей только проявившейся причуды, заключила его в объятия. — Поздравляю, — тихо прошептала она, после чего потрепала по волосам и отстранилась. Поблагодарив маму за поздравления, Тодороки-младший перевёл свой взгляд на отца, который всё это время сидел с озадаченным видом. Конечно, он, несомненно, был рад проявлению причуды у первенца, но всё же был некий осадок от того, что она была только одна. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, Энджи тут же встрепенулся и принялся поздравлять сына, чувствуя, как тот самый осадок постепенно растворяется в интересе, вызванном цветом пламени Тойи. «Быть может, ещё не всё потеряно», — подумал Старатель, секундой позже отвлекаясь на входящий звонок. Тойе хватило услышать и пары скупых фраз, брошенных собеседнику на том конце провода, чтобы понять, что сейчас мужчина вновь покинет семью и отправится ловить отъявленных злодеев и неугомонных преступников, которые в очередной раз испортили мальчишке все планы. Добиться отцовского внимания всегда было крайне сложно, ведь тот ставил работу на первое место и единственное время, когда можно было урвать хотя бы несколько минут — это выходные. Именно такой день был сегодня. Однако удача, по воле которой около получаса назад у парня проявилась долгожданная причуда, внезапно изменила свои планы и, вильнув хвостом на прощание, скрылась вместе с отцом за входной дверью. Разочарование от сегодняшнего дня так поглотило Тойю, что он даже не заметил, как остался на кухне совершенно один. Чувствуя подступающий к горлу ком обиды, он шмыгнул носом и вскарабкался на стул, пряча своё лицо в изгибах локтей, умощённых на столе. Хотелось плакать. И он уже собирался было начать, как позади него послышались тихие шаги. Подувшись для вида ещё с полминуты, он всё же развернулся к источнику шума. На пороге стояла Рей, держа в руках какую-то серую с небольшими потёртостями штуковину. Уступая природному любопытству, ребёнок вытер только-только выступившие слезинки и спросил: — Что это? Заметив заинтересованный взгляд лазурных глаз сына, женщина мягко улыбнулась и ответила: — Это принадлежало моему отцу. — Дедушке? — казалось, мальчишка был здорово удивлён. — Да. Он просил меня подарить эту камеру моему первенцу в день проявления у него причуды. Здесь сохранена всего одна видеозапись, хочешь посмотреть? — Хочу… — пробормотал парень перед тем, как проснуться от грохота упавшей на пол книги. Тойя не знал, сколько он проспал, но видимо достаточно, раз всё его тело успело задеревенеть от неудобной позы. С трудом разогнувшись, он поднялся с кресла и переместил своеобразный «будильник» на столик. Обрывки из сна, только чудом не успевшие стереться из памяти, то и дело всплывали перед глазами, словно напоминая парню об утраченном. Безусловно, Тодороки скучал по матери, но обиднее всего было забыть единственный подарок дедушки в родном поместье. Старенькая видеокамера не только позволила парню немного узнать покойного отца Рей, но и помогла пережить последние семь лет тяжёлой жизни. Когда в возрасте шести лет у Тойи начались проблемы с причудой, он, не найдя поддержки среди родных, брал это чудо техники и записывал на него короткие видеоролики, представляя, что общается с дедушкой. Со временем образ старика отходил на второй план, а изливать душу на камеру вошло у Тодороки в привычку. Вообще стоит отдать должное производителям — за столь большой срок эксплуатации видеокамера поломалась всего один раз. Это произошло около трёх лет назад. Так как о камере знали только Рей и сам Тойя, парень решил не просить ничьей помощи и разобраться с проблемой самостоятельно. Прежде всего, было необходимо найти специалиста и узнать стоимость услуг, чтобы понять, хватит ли накопленных денег на починку или ремонт придётся отложить. Так как единственный компьютер с доступом в интернет был в кабинете отца, Тойе пришлось дожидаться, когда мужчина уйдёт на работу. Все планы полетели в тартарары, когда уже у самого входа парня застукал младший брат — Нацуо. Этот маленький беловолосый сорванец не поддавался никаким уговорам, поэтому пришлось взять его с собой, на ходу придумывая какую-то до боли нелепую легенду. Однако, уже находясь внутри, Тойя здорово пожалел о своём решении. Дело в том, что на тот момент времени Нацуо плохо управлялся со своей новоприобретённой причудой, поэтому, когда за дверью послышались подозрительные шорохи, младший не сдержался и заморозил отцовский стол вместе с компьютером. Разумеется, старший сын Старателя не успел ничего посмотреть, отчего на его лице всего несколько мгновений была видна немая истерика. Уже потом, получив своё наказание, Тойя всё же обратился к матери за помощью. Улыбнувшись по-своему забавному воспоминанию, Тодороки сжал ладони в кулаки и отправился в свою комнату. «Я должен вернуть её».

***

Облачённый в чёрные кроссовки и спортивные штаны, а также в огромную тёмно-синюю толстовку с капюшоном, Тойя уже минут пять сверлил взглядом входную дверь. За последние полгода это его второй выход на улицу, первый был около месяца назад. Тогда, боясь напугать прохожих своим специфичным внешним видом, он не рискнул покидать пределы двора и просто наматывал круги вокруг дома. Для обычной прогулки этого было достаточно. Однако сейчас дела обстояли иначе, и Тойе предстояло пересечь весь город только для того, чтобы забрать самую ценную для него вещь — подарок деда. Нервно передёрнув плечами, парень включил на подаренном Осаму телефоне навигатор и, посильнее натянув капюшон, выскользнул наружу. На улице уже смеркалось. До предела напряжённый и с низко опущенной головой, Тодороки петлял по тёмным улочкам города, то и дело сворачивая в тупик. От проложенного маршрута частенько приходилось отклоняться, чтобы обойти большие скопления людей, увидеть реакцию которых Тойя избегал так же, как и смотреть на собственное отражение. Единственным человеком, на чьи взгляды подросток реагировал спокойно, был Осаму Мори, так как блондин видел его и в более плачевном состоянии в день их первой встречи, однако даже тогда на его лице не промелькнуло и тени страха или неприязни. Может быть, поэтому беглец так быстро привязался к нему? Тойя потряс головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания, и сверил своё реальное местоположение с точкой на карте. Уже близко. Дойдя до развилки, где пересекаются новая и старая дороги, Тодороки закрыл приложение навигации и убрал телефон в карман толстовки. Эта местность была ему знакома. Однако не успел он и шагу ступить, как мимо пронеслась машина скорой помощи. Нехорошее предчувствие от того, что она двигалась в том же направлении, что и он, мигом затуманило разум парня и заставило его сорваться на бег. Невзирая на боль и усталость, Тойя довольно быстро добрался до знакомого участка заброшенной дороги, откуда полгода назад его забрал Осаму. Об их первой встрече, не считая той, что произошла уже в машине, он ничего не помнил, поэтому, не мешкая, свернул в лес. Там-то на него и нахлынули неприятные воспоминания его побега, напрочь выбивая подростка из колеи. Дыхание тут же сбилось, а тело, уже отвыкшее от подобных нагрузок, перестало слушаться своего хозяина и спотыкалось на каждом шагу, отчего к поместью он подходил уже полностью вымотанный и едва не валящийся с ног. С трудом отдышавшись, Тодороки осмотрелся. К счастью или несчастью, но предчувствие, заставившее парня устроить этот забег, не обмануло его. Яркие мигающие огоньки скорой были видны даже отсюда. Он сделал ещё один вдох-выдох и поспешил к тайному лазу, после чего прошмыгнул внутрь. Оказавшись в саду, старший сын Старателя замер на месте, поражённо глядя на то, как резвятся маленькие полупрозрачные образы пятилетнего Тойи и его единственной сестры. Широко улыбаясь, малыши шустро носились туда-сюда и пускали в воздух бумажные самолётики, иногда прерываясь на беззвучный смех. Они выглядели счастливыми. Действительно счастливыми. Дорогое сердцу воспоминание из раннего детства пустило по телу волну мурашек. Лёгкая улыбка тронула полуобгоревшие губы, но тут же исчезла под вполне реальный детский крик, доносящийся с другой стороны дома. Тойя тут же сорвался с места.

***

Картина, представшая перед взором Тодороки, заставила его сердце болезненно сжаться, а его самого — заметно вздрогнуть. Закусив внутреннюю сторону нижней губы, он в ужасе смотрел на то, как двое работников скорой под руки вели худую белокурую женщину, в которой подросток с трудом узнавал свою маму. Худее и бледнее обычного, за всю дорогу она не произнесла ни одного слова, не совершила ни одного телодвижения. Словно тряпичная кукла. Кукла, от которой вот-вот избавятся. Когда машина скорой помощи завелась и тронулась с места, все звуки будто вернулись. Тойя повторно вздрогнул от крика младшего брата и перевёл на него свой взгляд. Тот, весь бледный и дрожащий, изо всех сил пытался вырваться из крепкой хватки отца и последовать за матерью. Слёз не было видно. Скорее всего, он уже выплакал их все. Тойя вздохнул. Он уже собирался посмотреть на Фуюми с Нацуо, что стояли чуть в стороне, как его лазурный взгляд зацепился за белую повязку, коей был перевязан левый глаз Шото. «Да что, чёрт возьми, здесь происходит?» — мысленно процедил первенец Тодороки и откинулся к стене дома, съезжая по ней вниз. Злость, страх, замешательство. Он не знал, что из всего этого испытывал сейчас, но это было невыносимо. «Нужно успокоиться». Тойя сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. — Нет, я никогда не буду похожим на него! — решительный шёпот Тодороки-младшего, прозвучавший в воцарившейся тишине спустя пять минут, заставил подростка улыбнуться. Он не знал, о ком думал Шото, но был согласен с ним. Он тоже не хотел быть на него похожим. Не теперь. Когда дыхание выровнялось, владелец голубого пламени поднялся с земли и отряхнул штаны. Похоже, что забрать дедову камеру сегодня ему не удастся. Кто ж знал, что его поход за ней окончится чем-то подобным. Тойя вздохнул и выглянул из-за угла в последний раз. Из всех действующих ранее лиц, он увидел только спины Нацуо и Фуюми, что сворачивали за другой угол дома. «Надо убираться отсюда, пока меня не заметили», — подумал парень и развернулся в обратную сторону. Он уже почти добрался до лаза, как в поле зрения возникли знакомые фигуры брата и сестры. Тойя фыркнул и уселся на землю. Пока они не уйдут, путь наружу ему заказан. — Что ты здесь делаешь? — Прости. Я просто хотела убедиться, что ты в порядке. Столько всего произошло… — Да уж, — одновременно с Нацуо мысленно произнёс первенец Тодороки, — повезло родиться в семье великого и могучего Старателя. Тут старший наследник был с ним согласен. Он тоже не в восторге от этого. — Как долго он ещё будет издеваться над нами, Фу? Сначала по его вине погиб Тойя, теперь он… Парня парализовало от услышанного. «Погиб? Я?» — сердце забилось в бешеном ритме, эхом от своих ударов заглушая все посторонние звуки, пока его хозяин судорожно пытался сделать хоть один вдох. Нет. Нет. Пожалуйста. Он не хочет этого вспоминать. Он только избавился от всех этих кошмаров. Но… картинки того дня уже начали проноситься перед его застывшими глазами, детально напоминая об ужасах произошедшего. Ссора. Нападение. Сражение. Боль… от собственной причуды. Он едва успел зажать рот рукой, чтобы не закричать в голос. Он слишком хорошо помнил те ощущения, те чувства, ту боль. Болезненно прикусив губу, Тойя свернулся калачиком, с головой погружаясь в немую истерику. Сколько он так пролежал, он не знал. Но то, что ни брата, ни сестры не было на прежнем месте, здорово его порадовало. Не теряя больше ни секунды, парень бросился прочь от этого дома.

***

Время было далеко за полночь, когда подросток появился на пороге своего нынешнего места жительства. Едва заслышав хлопок входной двери, Осаму тут же бросился в коридор, облегчённо выдыхая. — Тойя, я… Мужчина осёкся, когда по всему помещению разнёсся истерический смех. А когда парень заговорил, точно подражая сумасшедшему, то и вовсе опешил. — Тойя? А нет больше никакого Тойи! Он сдох… от рук своего именитого папаши! Тодороки вновь рассмеялся, но на его глазах выступили слёзы. Это была истерика. Это было то, что он пытался сдержать, находясь в поместье. Недолго думая, Осаму подошёл к подростку и заключил того в объятия. Оба опустились на пол. Чувствуя поддержку, Тойя изо всех сил вцепился в плечи мужчины и разрыдался пуще прежнего. Они просидели в коридоре на полу ещё около получаса, прежде чем истерика сошла на «нет», а сам мальчишка — задремал.

***

На следующий день, сидя в уютной библиотеке с чашкой горячего чая в руках, Тодороки признался Мори в том, что возвращался домой за кое-чем очень важным, однако, когда он добрался до поместья — планы резко изменились. Он рассказал о матери, которую увезли в больницу на его глазах; о младшем брате, четверть лица которого покоится под слоями бинтов; о разговоре второго брата и сестры, из которого он и узнал о том, что его уже как полгода считают мёртвым. Осаму лишь молча слушал, позволяя тому выговориться. Он не стал упрекать Тойю в позднем возвращении или игнорировании его звонков. Он даже словом не обмолвился о том, что потратил несколько часов на его поиски и едва не сошёл с ума, боясь повторения прошлого. Он просто был рад, что парень вернулся домой целым и невредимым.

***

Наступил декабрь. Одетый в чёрные джинсы и куртку и с медицинской маской на лице, Тодороки неспешно брёл по улице, полностью игнорируя счастливые лица прохожих, готовящихся к новому году. Глубоко погружённый в размышления о матери, о местонахождении которой узнал только этим утром, он и не заметил, как наткнулся на небольшое препятствие, выдернувшее его из мира грёз. Чувствуя подступающее раздражение, брюнет уже было приготовился возмущаться, как тут же едва не поперхнулся воздухом. Перед ним стоял пятилетний мальчишка, облачённый в тёмно-синие джинсы и серое пальто, и смотрел на него равнодушным, но таким знакомым, взглядом разномастных глаз. Тойя растерянно смотрел в ответ. А пока в его голове набатом звучал лишь один вопрос — что, чёрт возьми, его младший брат делает в центре города совершенно один, — Шото, не дождавшись никакой реакции со стороны незнакомца, развернулся и двинулся к намеченной ранее цели — скамейке, что располагалась в паре метров от него. Прошло несколько минут. Так и не найдя ответа на свой единственный вопрос, старший сын Старателя перевёл свой взгляд на брата и чуть занервничал — тот сидел напротив и смотрел прямо на него. Дабы убедиться, что это действительно так, Тойя сделал несколько шагов в сторону и к великому облегчению или сожалению заметил, что разномастный взгляд не последовал за ним. По-хорошему, ему бы сейчас развернуться и уйти, оставив всё как есть, но он не смог. Вместо этого он подошёл к Шото и спросил: — Привет. Я могу присесть? Мальчишка, до этого сверлящий взглядом входную дверь какого-то магазинчика, мельком глянул на него и кивнул. Скамейка — не его собственность, разве он может запретить? Брюнет, облегчённо выдохнув, присел рядом. Хотелось о многом расспросить брата. Например, почему они решили, что он, Тойя, погиб? Или, что случилось в тот день, когда маму увезли в больницу, и как вообще до этого дошло? Как поживают Фуюми и Нацуо? И, наконец, что произошло с самим Шото? Все эти вопросы так и рвались наружу, но парень упрямо молчал, тихо постукивая пальцами по деревянному сидению. — Хорошая сегодня погода, правда? — задумчиво протянул подросток спустя несколько минут и, запрокинув голову, посмотрел на небо. Ярко светящее солнце тут же кокетливо стрельнуло своими лучами в лазурные глаза, из-за чего владелец голубого пламени зажмурился на пару секунд, а после и вовсе отвернулся от небесного светила. Однако стоило ему это сделать, как он напоролся на изучающий его взгляд разномастных глаз, который Шото, запоздало поняв, что его заметили, поспешил отвести. Тойя на это лишь улыбнулся. Конечно, будь на месте мальчика любой другой человек, брюнет бы уже давно взбесился, но это был его любимый младший братишка, которого язык не повернётся упрекнуть в чём-то подобном. Один ярко-голубой, другой — тёмно-серый глаза; разделённые ровно пополам красно-белые волосы; шрам на четверть лица в области левого глаза, тот самый, что ещё пару месяцев назад прятался под слоем бинтов. Шото как никто другой знает, какого это — быть в центре чужого внимания. У Тойи же внешность была самой обычной — выкрашенные в чёрный цвет взлохмаченные волосы, лазурные глаза. Внимание привлекает лишь медицинская маска, под которой парень прячет половину обгоревшего лица. Правда, даже она не способна скрыть всё, отчего сгоревшая кожа под глазами выставляется на всеобщее обозрение. В этом они похожи. Да и не только в этом, если подумать… Они оба хотели стать отличными героями. Оба являлись сыновьями героя №2 — Старателя, — но в тоже время мечтали быть похожими на Грозу всего геройского сообщества — Всемогущего. У обоих детство выдалось не очень-то счастливым. Оба прячут шрамы на своих телах. Честно говоря, Тойю уже даже начинает напрягать эта их похожесть друг на друга. Радует лишь одно — у Шото нет причуды, а значит, он не станет орудием отца в достижении его мечты — превзойти нынешнего героя №1. Ещё раз глянув на младшего брата, брюнет чуть слышно произнёс: — Смотри, если хочешь. Я не против. И Шото посмотрел. Но смотрел он не на ожоги, что, кажется, покрывали большую часть лица незнакомца, а в глаза. Лазурные. Они казались такими знакомыми, что ребёнок невольно начал вспоминать своего старшего, ныне покойного брата. А потом вспомнился тот день — день, когда Тойя Тодороки покинул этот мир. Левая сторона начала нагреваться, а на алой чёлке то и дело начали вспыхивать крохотные огоньки. Не ожидавший такого развития событий, подросток сначала отшатнулся в сторону, при этом вздрогнув, а после принялся успокаивать мальца, сев перед ним на корточки. Спустя минуты две повеяло прохладой, а Шото, успокоившись, тихо произнёс одно единственное слово: — Прости. Тойя же, выдохнув с облегчением, поднялся на ноги и негромко ответил: — Ничего. «Чёрт! Неужели у него сдвоенная причуда? Это плохо!» — мысленно процедил парень, глядя на двухцветную макушку. — «Хочется верить, что отец ещё не знает об этом, но это маловероятно. Чёрт! Что же делать? Не хочу, чтобы он, как и я…» — мысль оборвалась остатками чужого вопроса, и Тодороки, уже осознанно посмотрев на младшего брата, переспросил: — А? Прости, я задумался, можешь повторить? — Можно узнать Ваше имя? — тихо повторил Шото. — Имя? — Тойя растерялся. Не говорить же мальчику, что он — его мёртвый старший брат… «Имя…» — лазурный взгляд вновь устремился к небу. — Эм, Осаму? Мужчина оторвался от внушительной стопки документов, оккупировавших весь библиотечный столик, и повернулся к парню. — Да? — Скажи, а ты… когда-нибудь хотел быть героем? — Тойя сел напротив блондина и уставился на него. — Ммм… нет. Думаю, что нет. Для меня всегда наука была ближе, — задумчиво отозвался Мори и вновь вернулся к работе. — Вот как. — А ты хотел? — Ну. Возможно. Раньше, — уклончиво ответил подросток и перевёл свой взгляд на окно. — Раньше? А теперь не хочешь? — Ну… — Знаешь, а мне кажется, из тебя вышел бы отличный герой, — как-то мечтательно произнёс Осаму, вновь отрываясь от бумаг, — только представь — герой Даби — специалист по сжиганию зла, — мужчина театрально развёл руки в стороны, тихо посмеиваясь. — Даби? Почему Даби? — озадаченно покосился мальчишка на блондина. Тот, пожав плечами, ответил: — А что? Мне кажется, это имя очень подходит к твоей причуде… Брюнет улыбнулся всплывшему так вовремя воспоминанию и ответил: — Зови меня Даби. Просто Даби. Хлопнувшая невдалеке дверь привлекла внимание обоих, после чего у Тойи невольно вырвалось: — О, так ты здесь с сестрёнкой Фу? Это было произнесено тихо, но Шото услышал и удивлённо покосился на нового знакомого. Однако спросить ему уже ничего не удалось — подросток, что-то буркнув на прощание, поспешно ретировался. — Шото, всё в порядке? Кто это был? — обеспокоенно спросила Фуюми, подойдя к брату. — Да так. Просто прохожий, — ответил младший, последний раз глянув в ту сторону, где минуту назад скрылся Даби, после чего взял сестру за руку, и они оба скрылись в толпе.