Брат за брата

Солнце едва оторвалось от линии горизонта, когда присущую сонному царству Морфея тишину нарушил тихий топот маленьких босых ножек. Тихо прошмыгнув из своей комнаты в гостиную, беловолосый мальчишка лет пяти-шести взобрался на диван и, уютно устроившись в объятиях огромного плюшевого медведя, включил телевизор. На экране тут же хороводом заплясали знакомые картинки передачи, в которой рассказывали о последних достижениях человечества в областях науки и техники. Сделав звук чуть тише, чтобы не разбудить остальных, ребёнок ещё немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, и, стоило заставке закончиться, впился сосредоточенно-увлечённым взглядом в плоский экран. Будучи полностью поглощённым просмотром любимой передачи, он далеко не сразу заметил появление в гостиной другого человека, под весом которого позже прогнулся диван. — Не знал, что ты интересуешься наукой, — слегка улыбаясь, произнёс мужчина, заставив мальчика вздрогнуть от неожиданности и перевести на него испуганный взгляд. Однако стоило ему увидеть чужое лицо, выражение на котором кардинально отличалось от того, что он уже успел себе представить, как худые плечи расслабились, а на детской мордашке промелькнула улыбка. — Ага, — кивнул он, вновь уставившись на тощего лохматого учёного в круглых очках, что восторженно описывал очередное изобретение, обещая, что в следующем году оно уже будет доступно всем больницам, в том числе тем, где работают врачи без причуд. Мужчина же, откинувшись на спинку дивана, принялся молча наблюдать за сменой эмоций на лице мальчишки, задумавшись о чём-то своём. От него не ускользнуло то, как с каждой демонстрацией нового прибора в серых глазах мелькали искорки интереса, что в любой момент грозились разрастись огромным пожаром. И он понимал его. Не мог не понять. Ведь сам когда-то был таким же. Когда передача подошла к концу, он протянул руку и медленно взъерошил чужие чуть отросшие белые волосы, как бы невзначай обороняя: — А я ведь тоже учёный. Ребёнок тут же впился в него взглядом, в котором плескалась смесь из удивления, любопытства и восторга, и громко спросил: — Правда? И у тебя своя лаборатория есть? Мужчина кивнул, довольный произведённым эффектом, и продолжил: — Конечно. Если хочешь, мы даже можем посетить её, скажем, на следующей неделе. И … возьмём с собой. Едва услышав слово «посетить», мальчишка тут же активно закивал головой. Однако стоило ему дослушать до конца, как плечи его поникли, а сам он раздосадовано произнёс: — Вряд ли ему будет там интересно. Он больше любит детективы. — Ничего. — Доброе утро, — неожиданно прозвучал третий голос, подозрительно похожий на его собственный, и сидящий в медвежьих объятиях парнишка вскинул голову, уставившись в размытое лицо напротив. — Саму снова свою научную бредятину смотрит? — Ничего это не бредятина! — тут же зашипел названный, после чего фыркнул и обиженно уткнулся носом в большую плюшевую лапу. Тот в ответ лишь хмыкнул, залезая на диван по другую сторону от мужчины. Внезапно стало темно. И голос уже не ребёнка громким криком ворвался в его сознание: — Почему ты не хочешь меня услышать! Саму! Они же нас просто используют! — Не говори глупостей, … , они заботятся о нас, — возмутился тот же голос, но уже из уст другого человека. — Я сам слышал, как они говорили об этом! — Подросток замолчал, а после, вздохнув, тихо спросил. — Почему ты мне не веришь, Саму? Где же твоё безграничное доверие ко мне? — Я… , — парень запнулся на полуслове… … и открыл глаза, тут же зажмурившись. От белизны стен и потолка по щекам мгновенно потекли слёзы, а неприятный писк откуда-то слева больно бил по мозгам, отчего голова будто раскалывалась. Мори поморщился, а после подёргал рукой, в которой ощущался инородный предмет. Капельница. «Что произошло?», — мысленно спросил он у себя, попутно осматриваясь. Он явно был в больнице, но предшествующие этому события словно стёрлись из памяти, и мужчина никак не мог вспомнить, как он здесь оказался. Уже почти стихшая головная боль накатила новой волной. — «Моя детская фотография…» — «Нашёл в почтовом ящике…» — «Почему ты не веришь мне, Саму?» — «А я ведь тоже учёный…» Голоса в голове становились всё громче, перекрывая друг друга и заглушая нарастающий писк со стороны. Тело начало дёргаться на постели, но блондин не обращал на это никакого внимания, утопая в водовороте голосовых воспоминаний. Перед глазами стоял чёрный фон с мерцающими белыми точками. Едва ли он заметил, как в помещение, где он находился, ворвались люди в белых халатах, хватая его за плечи и что-то крича. Едва ли он заметил испуганный взгляд бирюзовых глаз человека, стоящего за окном в тени высокого дерева, который едва сдерживал себя от того, чтобы ворваться внутрь. Всё, что волновало его сейчас, это юношеский голос, вопрошающий его: — «Где же твоё безграничное доверие ко мне?» «Я не знаю…», — мысленно ответил Мори, проваливаясь в сон. После того, как все врачи покинули кабинет, Даби ещё раз взглянул на теряющееся в белизне постельного белья бледное тело и, закусив губу, двинулся прочь с территории больницы. Ему было о чём подумать.

***

Закутавшись в любимый красный плед брата, словно в кокон, Шото откинулся на спинку кресла и уставился на одну из книг на полке невидящим взором. События вчерашнего вечера оставили на нём настолько неизгладимое впечатление, что он даже не смог уснуть этой ночью, из-за чего голова его сейчас нещадно болела, но он упорно игнорировал это, как и грохот посуды на кухне. Среагировав вполне ожидаемым образом на сирену скорой помощи, соседка Осаму, которой тот время от времени чинил приборы, тут же заявилась к ним на порог, дабы узнать, в чём дело. Ей было известно, что мужчина усыновил двух мальчишек, — что было правдой лишь в отношении одного из них, но никто не переубеждал её, — поэтому парни спокойно отреагировали на её приход. Однако цели своей она так и не добилась, ведь Тойя, который мог бы ей объяснить ситуацию, исчез из квартиры практически вместе с машиной, бросив напоследок: — Присмотрите за Шото. И так и не вернулся. На часах было около десяти утра. Занятия в школе уже начались, но Мори-младшего это не беспокоило. Добродушная старушка, только глянув на него, тут же охотно позвонила в его школу и объяснила ситуацию, отпросив с уроков, после чего удалилась готовить завтрак. Мальчишка вздохнул и опустил голову вниз, тут же натыкаясь взглядом на фотографию, лежащую под столом. Высунув руку наружу и наклонившись, он поднял её и принялся рассматривать, невольно находя это занятие интересным. Это была обычная цветная фотография с изображением мальчика в белой рубашке и тёмно-синих шортах, сидящего у зеркала. Его белые волосы были почти такой же длины, как и у самого Шото сейчас, а серые глаза, чуть сощурившись, смотрели через отражение прямо в объектив камеры. Он улыбался, приложив одну ладонь к стеклу, а вторую — уложив на согнутые в коленях ноги. — Наверное, так Осаму выглядел в детстве, — тихо прошептал парень и перевернул снимок. — «Кто есть кто?». Чуть нахмурившись, он вернул фото в прежнее положение и вновь начал рассматривать его. Странная надпись не давала покоя. К тому моменту, когда его позвали к столу, прошло уже около часа. Устало вздохнув, блондин отложил находку в сторону и поднялся с кресла, с трудом отрывая от той взгляд. И лишь за завтраком, когда он уныло водил палочками по тарелке с собой, которую ранее просил приготовить, до него, наконец, дошло, что на той фотографии было изображено двое мальчишек, а не один.