Брат за брата

Парк рядом с их домом был воистину великолепным, по крайней мере, облагороженная его часть. Теперь в это верилось с трудом, но ещё несколько лет назад, когда Тойя только прибыл в дом Мори, это место больше напоминало непроходимые джунгли с множеством узких протоптанных тропинок, паучьей сетью тянувшихся в разных направлениях и показывающих хоть какой-то интерес жителей к этому некогда лесу. Однако спустя полгода местное правительство, наконец, обратило на него своё внимание, тут же созывая ландшафтных архитекторов, садоводов и инженеров и поручая им работу над проектом по благоустройству парка. В том же году они перешли от слов к делу, начиная подготавливать территорию к будущим изменениям. Для Тодороки то время запомнилось ранними подъёмами под грохот машин, горьким кофе и наблюдением за развернувшимся представлением с уютного библиотечного подоконника. Но всё шло хорошо лишь до четвёртого года. До открытия оставалось всего пару месяцев, когда неожиданная стычка злодеев и про-героев вдребезги разнесла половину творения вышеуказанных работников, рассудок которых едва не помутился после такого. Они долго упирались, прежде чем всё же вновь приняться за работу. Тойя уже морально готовился к ранним подъёмам, когда до него дошли слухи об очередной битве, причём в том же самом месте. А потом ещё одной. И ещё. Пока это не стало закономерностью, а работники не взбунтовались, в результате чего парк был негласно поделён на две части. Ступая по треснутой кремово-розовой плитке, брюнет неторопливо двигался вглубь заброшенной территории, невольно предаваясь воспоминаниям о том неспокойном времени. Найдя взглядом одну из уцелевших хлипких скамеек, он уселся на неё и, сложив руки на груди, уставился в проглядывающую меж ветвей синеву неба. Воспоминания — это, конечно, хорошо, но стоило бы сейчас подумать о более реальных проблемах. Например, о реакции Осаму на его же собственную детскую фотографию. Молодой человек хоть и не знал ничего о детстве мужчины, отчего-то был уверен, что то, что произошло, не вписывалось в рамки нормы. Ведь даже он, прокручивая в своей голове весьма специфичные кадры из своего прошлого, которое не каждый бы смог вынести, реагировал более спокойно, нежели Мори на своё детское фото. И это заводило в тупик. «Что в его детстве могло произойти такого, что он отреагировал так? Если подумать, на том снимке его глаза были серого цвета, что говорит о том, что он был сделан ещё до проявления причуды. Но через подобное проходит почти каждый, к тому же его квирк физически преображает только цвет его глаз. Не думаю, что это болезненный процесс. Болезненный… Может, у него какая-то болезнь? Психологическая травма?» — Тойя тяжело вздохнул и потянулся, поднимаясь со скамейки и продолжая перебирать варианты. Стоило бы вернуться домой, пока Шото не начал паниковать. — «Чёрт! Я ведь ни фото, ни письмо не забрал… Если он их найдёт…». Не размышляя более ни о чём, брюнет стремительно двинулся в сторону дома. Благо, тот находился совсем рядом. «Лишь бы не опоздать».

***

А младший из братьев в это время мирно дремал на своей кровати. Осенённый внезапной догадкой во время позднего завтрака, он быстро съел всю лапшу и, прихватив фотографию с библиотечного столика, ушёл к себе в комнату. Теперь, когда Шото знал, что там изображено два человека, а не один, его интерес заметно возрос, а сам он принялся искать различия между двумя близнецами, так и уснув за этим делом. Соседка, покончившая с делами на кухне и заглянувшая к нему пару минут назад, только умилилась представшей её глазам картине и поспешно удалилась к себе. Всё же домашние питомцы сами себя не покормят. Уже на выходе из чужого дома она столкнулась с запыхавшимся Тойей, цвет лица которого варьировался от красного — из-за бега по жаре — до фиолетового. — Д-доброе утро, — выдавил он из себя, попутно пытаясь отдышаться и снять обувь. — Как Шото? — Доброе, доброе, — покивала та, с улыбкой наблюдая за ним. — Спит Шото, уснул только-только. Завтрак я вам приготовила, на столе найдёшь; номер телефона мой у вас есть — звони, если что. А я пока пойду своих покормлю. — Хорошо. Спасибо. Наскоро попрощавшись со старушкой, Тодороки запер за ней дверь и едва не побежал в сторону библиотеки, мысленно уповая на то, чтобы он не опоздал. В той, впрочем, практически ничего не изменилось. Разве что следы крови с пола были убраны. Беспорядок, устроенный Осаму на журнальном столике, по-прежнему был на месте, как и сложенное вчетверо письмо Мики. Кажется, его никто так и не трогал со вчерашнего вечера. Тойя облегчённо вздохнул и, убедившись в том, что это именно то, что он искал, принялся за поиски фото. Пусть само по себе оно Шото ничего не скажет, но брюнет не хотел рисковать, тем более единственным кровным членом семьи, который до сих пор оставался рядом с ним. Прошерстив всю библиотеку вдоль и поперёк, молодой человек пришёл к выводу, что Мори-младший всё же нашёл фотографию, что неудивительно, ведь она в отличие от белого листа бумаги была как бельмо на глазу. Тихо, чтобы не разбудить, Тодороки прокрался в чужую комнату и подошёл к кровати, на которой звёздочкой растянулся его младший брат. Он лежал на животе, лицом вправо, а его правая рука безвольно повисла в воздухе с зажатой между пальцами искомой фотографией, которую он то и дело невольно сжимал. Немного полюбовавшись сонной мордашкой, брюнет бесшумно выдохнул, прежде чем присесть на корточки и аккуратно потянуть за уголок. — М… Тойя? — хлопая сонными глазами, чуть сипло уточнил Шото. — Прости, я тебя разбудил? — понимая, что скрываться уже бесполезно, в ответ спросил Даби, поднимаясь на ноги и садясь на край застеленной кровати. — Нн… я не спал, — покачал головой беловласый. В какой-то степени это было правдой, ведь уснуть до конца у мальчика так и не получилось, из-за чего он услышал приход брата, когда тот был ещё за пределами его комнаты. — Давно вернулся? — Минут десять назад. Дашь взглянуть? — Фото? Держи, — он протянул снимок брату, после чего сел в позу лотоса, зевая. — Я нашёл его на полу в библиотеке. Он некоторое время молчал, пока Тойя, словно в первый раз, разглядывал цветное изображение, а затем неожиданно выдал: — Ты не говорил, что у Осаму есть брат-близнец. Тодороки понадобилось приличное количество времени, чтобы уложить сказанное в голове, притом тщетно. — Брат-близнец? — Ага. Правда, я не разобрал кто из них кто на фотографии, — Шото склонился вправо, заглядывая брату через плечо. — Если у него есть родинка на виске, то он — справа, а если нет — то слева… Под мерное бормотание младшего родственника, Даби озадаченно разглядывал снимок, пытаясь увидеть те различия между якобы двумя людьми, которые сам он ранее не заметил. Информация о брате-близнеце Мори-старшего ни в какую не хотела укладываться в голове, из-за чего желание спросить об этом самого мужчину ощутимо возрастало. «Так, стоп! Осаму итак загремел в больницу, только взглянув на фото, если мы сейчас будем расспрашивать его ещё и о брате, который неизвестно существует ли вообще…», — Тойя опустил голову и прикрыл глаза, стараясь собраться с мыслями. — «Прости, Мика, придётся пока отложить поиски Джиро и твоего убийцы, по крайней мере, пока Мори не поправится». — Шото, послушай меня внимательно, — он взял брата за руки и впился взглядом в алые глаза. — Я не знаю, есть ли у Осаму брат-близнец или нет и, если есть, то где он, но ни в коем случае не говори при нём об этом. Полагаю, что во времена его детства произошло что-то действительно ужасное, раз он так отреагировал лишь на фотографию, и не стоит ему напоминать о тех событиях. — Как у нас? — спросил мальчишка, склонив голову чуть вбок. — Как у нас, — кивнул Даби, подтверждая. — Верю, что тебе интересно, но давай… давай просто подождём. Если он захочет с нами поделиться, то сам расскажет, а если нет, то… — Я понял. Его прошлое тоже причиняет ему боль, да? — Да, — тихо выдохнул брюнет в чужую макушку, заключая Шото в объятия. «Я не могу изменить прошлое, но я постараюсь изо всех сил, чтобы у нас было самое лучшее будущее».

***

Время уже приближалось к полуночи, когда Осаму появился на пороге собственного дома, лишь с четвёртого раза отперев дверь запасным ключом. Пару часов назад вопреки указаниям врачей он использовал свою причуду и сбежал из больницы, пешим ходом едва добираясь до намеченной цели. Не заботясь о том, что младшие члены его новой семьи могут уже спать, он на ходу сбросил обувь, бросил ключи на комод и быстрым шагом направился в свою комнату, служившую по совместительству его кабинетом, где вытащил из нижнего ящика стола пару альбомов в серо-лиловых обложках. В спешке листая страницу за страницей, он взглядом искал нужные ему фотографии, которых, впрочем, сколько не листай, в альбоме не было. «Ни одной фотографии в возрасте до 24 лет».