POV Шото Мори
В детстве, когда был чем-то расстроен или обижен, я часто приходил на кухню, чтобы понаблюдать за тем, как готовит наша мама. Это меня успокаивало. Глядя на то, как она ловко орудует теми или иными предметами кухонной утвари, превращая кучку несовместимых на первый взгляд продуктов в очередной кулинарный шедевр, я чувствовал, как все мои тревоги и печали рассеиваются, оставляя только смешанный с восхищением интерес. И он нарастал только сильнее, когда к маме присоединялась сестрёнка Фу, которую та учила готовить лет с восьми-девяти. В такие моменты я нередко ловил себя на том, что тоже не прочь научиться, хотя бы основам кулинарии. Но я никогда не воспринимал эту мимолётную мысль всерьёз, ведь у меня уже была мечта, которую я разделял со своим старшим братом Тойей — достигнуть вершины геройского сообщества, став достойной заменой Всемогущему. Однако день, который должен был приблизить меня на шаг к заветной цели, обернулся трагедией, в корне меняя наши жизни.Конец POV Шото Мори
Почувствовав режущую боль на указательном пальце левой руки, Мори-младший вздрогнул и вынырнул из свернувших в другое русло воспоминаний, как-то изумлённо косясь на кровоточащую ранку. Как он умудрился порезаться, ещё даже не приступив к нарезке, оставалось загадкой, от разгадывания которой его отвлекло негромкое покашливание. Шото резко обернулся, вперившись взглядом в лазурные глаза, которые смотрели на него с лёгким снисхождением. — Тебе всё же стоило меня разбудить, — далеко не хриплым ото сна голосом произнёс Тойя, подходя к кухонному гарнитуру и вытаскивая из одного из навесных шкафов аптечку. — Садись за стол, сейчас обработаю. Тот, помешкав, кивнул и сел на ближайший к нему стул, кладя руку на столешницу и ожидая, когда брат приступит к делу. Выудив из белого контейнера бутылёк с дезинфицирующим средством и телесного цвета пластырь, Даби принялся быстрыми и точными движениями обрабатывать порез, не забывая попутно читать младшему нотации о маленьких детках и режущих предметах. Шото на его слова только фыркал, пока в голове вновь не промелькнули воспоминания о прошлом, где его первая и последняя попытка помочь маме обернулась тем же, что происходило сейчас. Эти двое даже отчитывали его одинаково. — Вот и всё, — ещё раз осмотрев свою работу и оставшись ею довольным, брюнет убрал бутылёк и остатки пластыря обратно, после чего потрепал мальчишку по голове. — Теперь ставь чайник и шуруй переодеваться, а я, так уж и быть, нарежу за тебя бутерброды. Блондин на это привычно огрызнулся, пробормотав что-то про то, что он уже не маленький, но чайник всё же поставил. Уже через несколько минут парни сидели за столом, уплетая завтрак за обе щеки и увлечённо обсуждая всё подряд: от солнечной погоды за окном и школьных будней до семьи и планов на недалёкое будущее. Правда, когда речь зашла о будущей профессии, Шото впал в ступор, из-за чего едва не пропустил время выхода и теперь буквально бежал в сторону коридора, прихватывая где-то по дороге свой портфель. Он так спешил, что даже не заметил разбросанную под ногами чужую обувь, споткнувшись и растянувшись на полу, вызванным грохотом привлекая внимание старшего брата, который уже стоял в проходе, изо всех сил сдерживая рвущийся наружу смех. Впрочем, надолго его всё равно не хватило. Смеяться Даби прекратил только тогда, когда за младшим закрылась входная дверь.***
Оказавшись на свежем воздухе, беловласый мальчишка шумно выдохнул, поморщившись от слепящего солнечного света и от саднящих от недавнего падения ладоней и коленей. Щёки горели, сердце бешено колотилось из-за секундного скачка адреналина, а смех брата тихим эхом продолжал раздаваться в голове. И Шото бы даже посмеялся над этой маленькой неприятностью, если бы не её причина — вязкая пучина назойливых мыслей о будущем, которое впервые за всю его жизнь было таким туманным. Блондин ещё раз шумно выдохнул, отряхнув форму в области коленей, и дважды хлопнул себя по щекам, чтобы привести в чувство. Не хватало ещё заблудиться из-за этого. Он итак уже опаздывал, а ведь ему ещё предстояло самостоятельно найти дорогу до школы, до которой ранее его всегда отвозил Осаму. От воспоминаний о Мори-старшем неприятно кольнуло в груди, но парнишка лишь отмахнулся от этого ощущения и, резко развернувшись к воротам, ринулся прочь. В школу он ожидаемо опоздал. И если учителю хватило его сбивчивых объяснений, и он даже простил его на первый раз, то Ясуко мучила своего новоиспечённого друга вплоть до конца учебного дня, каждую перемену засыпая парня целым шквалом вопросов. Шото стойко выдерживал все нападки подруги, не желая вываливать на неё свои проблемы, однако когда после уроков Араки потащила его на ближайшую детскую площадку, он всё же не выдержал и рассказал. О том, как в детстве у него была одна на двоих с братом мечта, которая по счастливой случайности совпадала с планами отца на него. О том, как несколько взаимосвязанных событий — он не уточнял каких именно — сделали её осуществление невозможным. О том, что он по определённым обстоятельствам покинул свою настоящую семью, и теперь живёт с опекуном Осаму и его «сыном». Закончив свой рассказ на том, что Мори-старший попал в больницу, и процитировав утренний разговор с братом, сын Старателя замолчал, ожидая от девушки каких-либо вопросов или комментариев. Он не вдавался в детали, умалчивая о том, выходцем из какой семьи он является, или о том, что его родной брат, с которым он теперь живёт, инсценировал его смерть. Он о многом умолчал на самом деле, ведь как бы хорошо он не относился к новой подруге, он знал её от силы второй день. Правда, Ясуко это не помешало выложить ему всю свою жизнь аж в первый день знакомства. Араки долго молчала, покачиваясь на качели и разглядывая верхушки деревьев. Задавая свой вопрос, она наивно полагала, что парень грустит из-за проигрыша любимой спортивной команды или из-за того, что его за что-то наказали, но ей и в голову не могло прийти, что её ровесник загоняется по далеко не детским проблемам. И теперь она не знала, что сказать. Сама школьница уже давно определилась со своим будущим, которое её родителей полностью устроило. Ещё когда она только пошла во второй класс младшей школы, её отец буквально спас жизнь её любимому про-герою, которого сильно ранили во время нападения на их больницу. Кажется, тогда злодеи хотели добить своего, так как тот начал сотрудничать с правоохранительными органами, но вовремя подоспевшие про-герои профессионально выполнили свою работу. Почти. Полупрозрачного, словно призрак, мужчину с пистолетом, прячущегося за дверью, заметили только после раздавшегося выстрела. В тот день напугано-восхищённая происходящим Ясуко, находящаяся на больничном, так и не смогла оторвать больших аметистовых глаз от своего нового кумира, твёрдо решив продолжить династию врачей. Девушка улыбнулась своим воспоминаниям и вновь перевела взгляд на одноклассника, так же покачивающегося на соседней качели. — Это, наверное, глупо, но… возможно, твоё время для принятия этого решения ещё не пришло? Я имею в виду, что может завтра, послезавтра или через неделю произойдёт что-то такое, что подтолкнёт тебя в нужном направлении, — Араки обессиленно вздохнула, понимая, что не в силах помочь другу. Качнувшись ещё пару раз, Шото улыбнулся, чувствуя, что ему стало легче от того, что смог хоть кому-то выговориться. Вероятно, стоит поговорить об этом ещё и с Тойей, так как он единственный знает его историю во всех подробностях. — Спасибо, что выслушала, Ясуко. Мне уже лучше, — блондин поднялся с качели и попрощался с подругой, за которой приехали её родители. Та лишь смущённо улыбнулась в ответ.***
Вернувшись домой и зайдя в гостиную, Мори-младший застыл на месте. Первое, что бросилось в алые глаза, так это белобрысая макушка Осаму, который вместо того, чтобы лежать в больнице и поправляться, сидел сейчас на диване и смотрел с его братом телевизор, на экране которого, кажется, показывали новости. Мальчишка тихонько фыркнул и подошёл поближе, уже готовясь поздороваться и задать ворочающиеся на языке вопросы, когда его взгляд зацепился за крупную жёлто-синюю фигуру Всемогущего, чей бой со злодеем транслировали прямо в этот момент.