Если не брать в расчёт: «надо поговорить» от Чимина, у Хосока было прекрасное утро. Он чувствовал себя замечательно и морально, и физически, на учёбе до него не докапывались, а накопившаяся за последнее время раздражительность улетучилась в никуда: не день, а сказка. Как сказал Минсок, почти схватив подзатыльник за какую-то неоднозначную шутку несколько дней назад: «Недотрах делает из тебя зверя». Ну вот. Минус недотрах — и на душе легче.
Легче ещё и потому, что Чимин, кажется, окончательно привык к альфе. Это не могло не радовать. Теперь, как думал Хосок, всё так, как оно и должно быть.
— Будешь? — Субин протянул коробочку сока, улыбаясь. Альфа поблагодарил и взял, принимаясь отрывать трубочку от коробки. — Препод по философии заболел, за это надо выпить яблочного, — он хохотнул, посасывая сок.
— Какой ты добрый, — Хосок легонько толкнул соседа в бок.
— Фи, — бета поморщился, принюхиваясь. — От тебя воняет… ты пил что ли?
— Не-а, — парень самодовольно ухмыльнулся, приподняв подбородок. Ну грех не похвастаться! — У моего омеги запах коньяка.
— А-а-а, то-то я и думаю, что от тебя несёт так всегда, — Субин показательно помахал рукой перед носом. — Но сегодня прямо пик. Удачная ночка? — он отвёл взгляд на доску.
— Так очевидно?
— Цветёшь и пахнешь, хён.
— Вот мне интересно… вы вообще запаха не имеете? — Хосок наклонил голову в бок, осматривая одноклассника. Субин вскинул бровь, прося конкретизировать вопрос. — Ну, беты?
— Имеем, — он кивнул, посмотрев в глаза. — Но они очень слабые. Часто получается так, что наши могут унюхать только истинные. Мама говорила, что у меня еле уловимый бадьян. Ну не знаю. Я никогда ничего от себя не чувствовал, — бета опустил голову, рассматривая свои пальцы. Он выглядел слегка напряжённым, будто рассказывать этого совсем не хотел.
На самом деле, Субин покладистый и добродушный. Только первое впечатление о нём складывается как о вредном и горделивом. Хосок познакомился с ним год назад, когда бета пришел в их универ. Раньше он учился в Тэгу. Они не особо общались, разве что на тему учёбы, и эта вещь единственная заставляет альфу жалеть. Субин — неплохой парень.
— Бадьян…
— Папа вообще склоняется к имбирю. Понятия не имею, как эти запахи могут быть похожими. Мы чувствительны к чужим. Мне, например, нравится твоя хвоя… Минсок бесит со своим орехом. Некоторые омеги вообще непереносимы. Лаванда раздражает. И от шалфея чешется нос. Они слишком… выделяются? Ты пах как-то… м… шлейфом, что ли? Легонько. Ненавязчиво. А некоторые, — Субин мотает головой, откидывая чёлку, и хмурится, — вырви нос… — Он посмотрел в сторону Минсока, зажимающегося со своим парнем, — И глаз тоже…
— Не любишь такие проявления? — Хосок следит за чужим взглядом и понимает, что бета не в восторге от лобзаний на публике.
— Терпеть не могу. Если любите — любитесь наедине. А это просто показушная херня. Я не злой, не подумай. Просто меня воспитывали немного по-другому.
— Ну, — альфа улыбнулся. — Я с тобой в некоторых вещах согласен.
— Это хорошо.
Телефон Хосока завибрировал, и на экране, к его удивлению, высветился Сокджин. Они обменялись номерами давно, на случай, если Чимину будет плохо, или что-то случится, поэтому в парне сразу зародилась тревога. Он принял вызов и свел брови к переносице. Бета рядом внимательно наблюдал за ним, не совсем понимая причин напряженности альфы: хвоя достаточно агрессивно ударила по обонянию Субина.
— Да… Доброе утро…
— Доброе, Хосок-а. Я не отвлекаю? — омега казался обеспокоенным, и это смутило ещё сильнее.
— Нет, конечно. Что-то случилось?
— Ну, за исключением того, что ты встречаешься с моим сыном, практически ничего, — послышался голос Намджуна и его усмешка. — Давно глаз положил, а?
— Э… здрасьте… я… — сконфуженный Хосок вздохнул, страдальчески смотря на своего друга.
— Так, сейчас не это глав… — Сокджин хотел перевести тему, но Намджун перебил его громким и весьма угрожающим голосом.
— Я за тобой слежу, Чон Хосок. Пойму, что мой мальчик расстроен чем-то — шкурку сниму.
— Да-а-а, я понял…
— Хосок-а, у вас сегодня всё нормально было? Чимин мне ближе к ночи звонил и… я очень волнуюсь… — омега, видимо, оттолкнул своего мужа, возвращаясь к теме разговора.
— Все, — альфа запнулся, вспоминая их «нормально». Про это лучше умолчать. — Да, вполне… А что такое?
— Ну… он был не в себе, как мне показалось… попросил меня… — несколько секунд молчания, за которые Хосока конкретно бросило в жар. — Рассказать ему о Юнги и… я не знаю, говорил ли он тебе, но я не могу молчать. Мы боимся за сына и его состояние.
— Вот как… всё было хорошо, не волнуйтесь. Во всяком случае истерик и срывов я не наблюдал. И… я прослежу за этим, будьте спокойны, — альфа поджал губы, опуская взгляд вниз.
Вот оно что. Чимин решился узнать. Ему рассказали о причинах ухода Мина, и, вероятно, они весомы. А ещё ему рассказали, что они истинные. Омега и не догадывался об этом раньше, наверное.
— Надо поговорить.
Ну нет. Ну не сейчас. Хотя бы не в этот день.
Не в этой жизни.
— Всё… всё хорошо, Хосок? — робко и тихо. Сокджин явно понимает, что может сейчас происходить с парнем.
— Да. Да, всё нормально.
— Ладно тогда… будь с нами на связи?
— Конечно.
Альфа отложил мобильник и сжал челюсть, смотря в окно. О чём именно Чимин хочет поговорить теперь стало более или менее ясно. К чему разговор приведёт — он без единого понятия. Порыв омеги этой ночью тоже постепенно обретает смысл. Младший бы не решился на это без какого-то повода. На этот раз, как и всегда, в принципе, этим поводом стал Юнги.
Снова. Чертов. Мин. Юнги.
— Ты чего поник? — интересуется Субин, осторожно дотрагиваясь до плеча соседа. Хосок отлип от окна и перевёл взгляд на него, продолжая терзать зубами обратную сторону щеки. — Что-то серьёзное? — бета кивнул в сторону телефона.
— Пошли прогуляем? Пропал настрой, — альфа грустно усмехнулся, закинув в сумку тетрадь. Младший не тормозил, так же быстро собираясь. Его взволновало поведение одногруппника.
— Расскажешь? — Субин ещё раз задал этот вопрос, когда они шли по улице в сторону Starbucks'а. Альфа сглотнул, поднимая глаза к небу и подбирая слова. Бета кажется тем, кто может выслушать и помочь, а главное — не разболтать. Хосок доверяется на слепую, надеясь, что не пожалеет об этом.
— Ты меня спрашивал о Чимине. Это правда, что он помечен другим, — тихо сказал Хосок, заходя в кофейню и помогая Субину избавиться от пальто. — Но это не всё… они истинные, как я понял недавно.
— Оу, — бета задумчиво нахмурил брови, с сожалением смотря на друга. — Это Юнги? Вроде его так зовут…
— Да, Юнги, — альфа поморщился, разглядывая меню в мини-планшете, прикрепленном к столику. — Он недавно явился и… может, понял, что у Чимина кто-то появился… не знаю… короче, Чимин долго не решался узнавать почему он когда-то уехал, а сегодня ночью, оказывается, он позвонил своему папе и выслушал это, а потом… Субин-а, я понимаю его. И понимал всегда, — Хосок посмотрел прямо в тёмные глаза парня, что внимательно слушал с видом чересчур преданным для короткого времени их «тесного общения». — Но мной, видимо… воспользовались сегодня? Я больше никак не могу объяснить то, что произошло…
— Вы в первый раз переспали что ли?
— Мы встречаемся чуть больше двух недель, о чём ты?
— Оу… — бета прикусил губу, задумываясь. Слушая сплетни, Субин и подумать не мог, что они настолько близки к правде, и каково может быть Хосоку. Чимина он совсем не знает — видел пару раз, но не более, хотя почему-то сейчас жаль их обоих. К Юнги злости не возникает. Жалость, скорее, и маленькое недоумение. Он заказывает себе капучино
(карамельное, любимое) и какое-то пирожное, после чего хочет оплатить, но альфа не даёт, прикладывая свою карточку.
— Я тебя вытащил, на мне и оплата, — Хосок жмёт плечами.
— Мне жаль, что у тебя так все получилось, — искренне сочувствует Субин, накрывая чужую руку своей. — Правда… ты всегда можешь обратиться ко мне, хорошо? Мы не близко общались все это время, но ты можешь на меня полагаться.
— Спасибо, — альфа чуть сжимает в ответ ладонь беты. — Ты тоже, — Субин улыбнулся старшему и будто бы смутился, мягко выпутывая из хватки свою руку.
— Я не думаю, что Чимин тобой воспользовался. Я его не знаю вообще, да, но… просто он, может, и сам не понимал, чего хотел. У него потрясение, а омеги чувствительные… ну… Чимин выглядит очень хрупким, а тут такое случилось с ним. Он знал раньше, что они истинные?
— Нет.
— Ну вот, — бета возвращает себе вид недосягаемый и отстранённый, пусть глаза и горят волнением. — Он в шоке. А как… как его пометили? Если не секрет…
— Он мне рассказывал, что это случилось в детстве. По глупости, мол. Игра, интерес, им по семь лет. У Чимина была спровоцирована в тот же вечер течка, его еле поставили на ноги, это же совсем не детский процесс. — Хосок неотрывно смотрел в окошко. — В общем… Юнги, вероятно, уже тогда чувствовал, что они как-то связаны, но был слишком мелким — не понимал до конца всей важности этого.
— Понятно… Жалко его. Я видел течки у мамы. Это действительно сложный период… И его ничем нарушать нельзя, вроде… могут начаться большие проблемы.
— Правда в том, что… — альфа напрягся, не справляясь с гормонами и выпуская запах слишком насыщенный. Бета к хвое принюхался, поджимая губы. Он понимает, что чувствует Хосок через его аромат, и это сильно пугает уже в который раз. — У него как раз к приезду Юнги была она, но… сбилась, пропала, когда они поговорили…
— Срыв? — Субин округлил глаза, удивляясь. После кивка альфы он глубоко вздохнул, хмурясь. — Это плохо… лучше бы ему к врачу сходить, мало ли чем может обернуться…
— У него не ослабел запах, это меня радует. Значит, что всё не так критично.
— Тут ты прав, но все же…
Принесли заказ, и они ещё недолго поговорили о чём-то, после возвращаясь к общежитию. Оказалось, Субин живёт в доме неподалеку. Проводив парня, Хосок поплёлся к себе. Чимин должен был быть ещё на парах, поэтому он спокойно просочился в их комнату, сразу заваливаясь в кровать. В воздухе все ещё витали приторные ароматы, легкая душнота: откровенно пахло сексом, но альфе это очень даже нравилось. Ровно до тех пор, пока он не перебрал всё произошедшее в голове. Он открыл окна и принялся что-то делать в ноутбуке, а когда на часах перевалило за два часа дня, Хосок крепко уснул.
Встретивший его часом ранее, Чонгук же подошел к своему омеге. Он был обеспокоен лишь одним моментом: когда они с Хосоком встретились, от него почти не пахло Чимином. В друга буквально въелся неизвестный младшему аромат: какая-то пряность, вроде…
— Бадьян, говоришь… — Тэхён посмотрел на Чимина, занятого собственными мыслями и не слушающего их разговор.
— Мне не очень это нравится, — признался Чонгук, хмурясь. — Это не обычная встреча была… даже не секс. Я не знаю, как это назвать. Словно…
— Словно все так и было, — произнёс пепельный. — Но тем не менее, что-то новое… как у… — Тэхён сглотнул, не отводя глаз от друга. Что-то ждёт их всех. Что-то слишком странное.
***
Чимин тихо вошёл в комнату, оставляя свою сумку в прихожей. Он вдохнул свежий и прохладный воздух, проходя в спальню, где альфа спал, обнимая одеяло, а окно было раскрыто нараспашку. Поёжившись, омега закрыл его, сразу включая обогреватель. Чем Хосок думал? Зима на дворе!
Парень переоделся, решив не будить альфу, и быстро сходил в душ.
Казалось бы — идиллия. Но омега слишком много надумал за сегодня из-за предстоящего разговора
(разговоров), чтобы оставаться сейчас спокойным. Стараясь не греметь на кухне, Чимин приготовил ужин и занялся уроками, дожидаясь пробуждения Хосока.
За целый день он пришёл к тому, что они по-любому хотели этого оба, а мыслей о Юнги, находясь в объятьях с альфой, омега не уловил. Чимин
не использовал Хосока, и об этом не может быть и речи! Осознание того, что всё это явно чувствовал Мин, пришло лишь на утро, вместе со страхом. Сегодня он просто выложит все переживания своему парню, тот его обязательно поймет, и…
А что, если нет?
— Давно вернулся? — послышалось откуда-то. Чимин вынырнул в реальность, оглядываясь. Хосок стоял рядом, почёсывая затылок и сонно моргая. Омега кивнул, тут же опуская взгляд в тетрадь.
— Ужин на плите…
— Мхм, — более или менее продрав глаза, альфа осмотрел младшего. Он видел его таким в начале их знакомства: сконфуженный, задумчивый, отстранённый. Хосок поджал губы, понимая, что аппетита нет. Он присел на корточки возле омеги и уложил руки на его бедро, слегка поглаживая. — Я же просил тебя не закрываться…
— Что? — Чимин посмотрел на старшего. На улице стремительно темнело, поэтому на кухне было неуютно и сумрачно, но омега не решался включить свет. Атмосфера подстать настроению.
— Ты замкнулся. Это из-за вашего ночного разговора с твоим папой? — Хосок не убирал рук, пытаясь разглядеть на лице хотя бы полуулыбку. Не получалось, как бы он отчаянно не старался. Младший будто испугался, напрягаясь всем телом и застывая в пространстве. — Мне днём Сокджин позвонил, он волновался за тебя.
— Ты знал?
— Что именно?
— Что мы истинные с Юнги, — быстро проговорил Чимин на выдохе. Альфа дёрнул бровями, отводя взгляд. — Как давно?
— Об этом сложно не догадаться…
— Как давно? Почему ты мне не сказал?
— А что бы это изменило, Чимин-а?
— Я должен был знать…
— Давай-ка вспомним, что ты даже слышать о нем не хотел, — Хосок не справился с напряжением, и получилось довольно грубо, но он опомнился, сильнее сжимая ногу парня. — Прости… я перенервничал сегодня, прости меня…
— Хён, ты… как бы ты отреагировал на то… что я бы поговорил с ним?.. — нерешительно спросил младший, не заостряя внимания на всплеске эмоций Хосока. Альфа многое ему самому прощает, и Чимину стоило бы этому у него поучиться ради их отношений.
— Если ты этого хочешь, почему тебя должна волновать моя реакция? Это твоё решение, Мин-а, раз тебе это надо — иди. Это, кстати… касается не только разговора, — старший резко встал, зачем-то подходя к раковине. — Имею в виду… ты вовсе не обязан…
— Хён, я не уйду к нему, — понимая, к чему ведёт эта речь, Чимин мотает головой, подрываясь к Хосоку. Он робко обнимает его, прижимается лбом к спине и судорожно выдыхает. — Эй, я… не смей так говорить!
— Как? — грустная усмешка. Альфа стоит как вкопанный, прислушиваясь к сбитому дыханию сзади.
— Словно отпускаешь меня…
— Ты так и не понял, что я тебя никогда не держал? Чимин, вы истинные, и на тебе его метка. Я понимаю, что…
— Не надо этого понимать! — омега развернул старшего и чуть толкнул, чтобы он пришёл в себя. — Я не хочу, чтобы ты это понимал. Я сам не хочу… Хён, я правда…
люблю тебя
сожалею обо всем
