Кисельные дни, молочные ночи

The White Stripes – Jolene (Live Under Blackpool Lights) Я забыл зашторить окно вечером: лучи, вещавшие о наступлении утра, играли по моим глазам. Прищурившись от яркого света, я почувствовал неудобство на правой руке. Телефон был всю ночь крепко сжат в пальцах. Остатков сна не осталось, когда я не обнаружил ни пропущенных звонков, ни сообщений. Забыл, козлина. Я приятно потянулся. Прекрасно, когда чувствуешь себя отдохнувшим, и ничего не болит. А все, что было вчера, казалось сном. На холодильнике записка от ушедшей на работу мамы. От Корона разорванный на полу журнал моды. А от Сузуки ничего. Набрав номер наизусть, тут же сбрасываю. 8:03. Спит, наверное. Пусть спит. Набираю Койю. 8:04. Тоже, наверное, спит. Но он же друг... ― Така? ― Ага, ― ставлю чайник. На ходу трясу собачьим кормом, чтобы услышал Корон. Когда последний прибегает, насыпаю в миску. ― Съездишь со мной в университет? Документы надо отдать. ― Ну почему я не отключаю телефон, ― хрипло бормочет. ― Через часик? ― Ты никогда не заботишься о других! ― заныл Такашима. В трубке что-то загремело… ― А потом в кафе наше зайдем, ― продолжаю. ― Эгоист еб… ― Корон помешал дослушать, подталкиваю его ногой к тарелке. ― И я угощаю, ― добавляю, возвращая трубку к уху. ― Через час. Давай, ― гудки. Я всегда считал, что наша дружба святая. ― Поздравляю, Вы сделали отличный выбор, ― мужчина из приемной комиссии пожал мне руку, ― компьютерная инженерия ― это очень перспективная дисциплина… Так скажет любой представитель своего факультета. Но это самое близкое из того, что я мог выбрать. Я поступаю туда, откуда выпустился Акира. Он явно не обрадуется, когда узнает. ― Така… ты слышишь? ― Койю пощелкал пальцами перед моим носом. ― Что? ― Говорю, хватит пялиться на свой студенческий. Ты на полном серьезе будешь мотаться сюда? ― Пока не знаю… может, решим что-нибудь с жильем. Койю был в кепке и черной кожаной куртке. Выглядел сонным и торопился вперед меня. ― Ко, а ты дома ночевал? ― спросил я. ― Конечно, ― он удивленно обернулся. ― А Юу… ― Дочку в детский сад повез, ― Такашима перебил меня и заметно погрустнел. ― Все нормально? ― мы завернули к знакомому заведению. Летом мы любили здесь есть мороженое. Осенью здесь уместно проводить время за согревающими напитками. Другими словами, пить чай или… жрать саке ― я покосился на парочку дам, сидящих недалеко от барной стойки. ― Конечно… конечно, нет, ― Койю вздохнул, чуть расстегивая свою куртку и присаживаясь за свободный столик, показав рукой, чтобы я сел напротив. Я закусил губу. ― Он ночевал у меня. Мы… трахались, ― я сглотнул слюну: Койю редко говорил так открыто. ― Трахались и много разговаривали. А утром он повез своего ребенка в детский сад. Круто, да? Он заказал нам что-то из меню. Я не вникал, но доверял ему в этом. Единственное, с чем у Койю нет проблем – это со вкусом. Со вкусом еды. ― Я не люблю сложностей. А будет очень сложно. Учиться и не думать о том, что было и что будет. Если думать об этом, меня вышвырнут. Если не думать, то надо пить. Если я буду пить, чтобы не думать, меня, опять же, вышвырнут. Я в тупике, ― Койю неприлично оперся локтями на стол и запустил пальцы в свои рыжие пряди. И смех и грех в одном флаконе. Я даже растерялся: ― Ты преувеличиваешь… ― Черт с ним, ты как после вчерашнего? Температуры нет? ― Нормально все, ― я размешивал сахар в чашечке, ― только Акира обещал позвонить и не позвонил. Но это ерунда. ― Позвони сам. Не девочка, ― я закатил глаза. ― Вдруг он спит, ― я нахмурился, не поднимая глаз с деревянного столика. ― То есть, когда ты мне звонил, тебя не волновало, что я сплю? ― Койю посмотрел так убийственно, что я не смог сдержать смешок. ― Ко, ну, понимаешь… ― Конечно, ― саркастично заметил он, ― Акичка пусть у нас спит. Он же устал. Зато есть этот… безотказное дупло Койю. Я смеялся на все кафе. А потом взял свой телефон. ― Ладно-ладно. Смотри, я сейчас его тоже разбужу. ― Ну-ну. Гудков нет. ― Абонент недоступен, ― я посмотрел на Койю. ― Ну, не ловит, может. Попозже наберешь. ― Да, ― согласился я, ― давай по пирожному? ― Давай, только не жри у меня все вишенки, как обычно, ― я снова засмеялся, хотя где-то в глубине души поднималась тревога. Я давил ее компанией друга и сладким. ― Обещаю, ― я ответил звонко, но взгляд был грустно обращен на дисплей молчавшего телефона. ― Что, уже скучаешь, да? Скучаешь? ― весело ткнул меня Такашима и по-доброму посмотрел. Я растянулся на столе и положил голову на свои руки. ― Койю… я по нему сдыхаю. Когда я вернулся домой, уже темнело. У Койю намечалась большая уборка, а я еще раз набрал номер Сузуки, но он не ответил. Так же он не ответил, когда вернулась с работы мама. Не ответил, когда совсем стемнело. И после ужина. Ни одного гудка не пошло, когда я ложился спать. Он не мог просто взять и сменить номер, никому не сказав, верно? Или, может, у него стерся мой контакт, или сломался телефон, а приехать пока нет времени. Он же не знает мой номер наизусть, как я его. В интернете он тоже не онлайн. Проснувшись следующим утром, я совсем забил панику. Я звонил за завтраком, каждый раз набирая снова, пока вызов не сбрасывался автоматически. Абонент недоступен… я задушу этот долбанный абонент, если окажется, что с ним все в порядке. А если нет? Я отвлекся на дверной звонок. Посмотрев в дверной глазок, я очень удивился ненакрашенной маме. Она была с полными сумками продуктов, я помог ей занести их на кухню. ― Ты не на работе? ― я посмотрел на нее шокированно. Куда столько еды… ― Ты хочешь, чтобы я работала в воскресенье? ― она посмотрела на меня, изогнув бровь. ― Черт… прости, я дни недели даже не знаю, ― я подавал ей овощи, она складывала их в холодильник, ― почему не разбудила? Я бы помог… ― Мне было тебя жаль будить, ― улыбнулась она, ― скоро и так вставать каждый день будешь, ― я вздохнул, ― знаешь, если ты будешь жить один, то… кто тебе будет готовить? Когда ты будешь учить? Мне кажется, у тебя не получится, ты умрешь с голода и зарастешь в паутине. Вот если бы Койю с тобой учился… ― мечтательно произнесла она, ― вы бы не пропали. ― Мама, Койю журналист, ― я закатил глаза, ― по крайней мере, он так считает. Мы не можем учиться в одном месте. ― Тебе завтра на учебу? ― Да… Я перекрасился в брюнета. Я вынес мусор. Я погулял с Короном. Научился готовить шоколадный пудинг. Забыл, как готовить шоколадный пудинг. Наткнулся в комнате на папку с документами о продаже дома. Еще примерно сто пятьдесят раз позвонил Акире и посмотрел какое-то аниме. Я много чего успел за три часа, которые провел дома с утра. Я успел то, что раньше не успевал и за целый день сделать – просто не мог сидеть на месте. На самом деле, мне было не по себе. Пролистав от безделья свой мобильный, я наткнулся на номер Ютаки. ― Звоните, если что… По-моему, «если что» произошло уже два дня как. Самое время позвонить. Я нажал на кнопку вызова. ― Да… кто это? ― бодро ответил знакомый голос. Мгновенно понимаю, что соскучился. ― Это Таканори, ― волнуясь, сказал я, ― привет. ― Привет… ― удивленное «привет» смутило еще больше. ― Как дела, Таканори? ― Все в порядке… ― я замялся, ― хотя не очень… ― я теребил между пальцев цепочку от браслета, всматриваясь в узор плетения металла. ― Я догадываюсь, почему ты звонишь. Не потому, что соскучился, верно? ― Я соскучился, ― возразил я, но тут же стало стыдно. Я действительно звонил не поэтому. ― Акира? ― проигнорировал Ютака. ― Да, ― тут же честно выпалил я, ― ты знаешь, где он? Что с его телефоном? И… ― вопросы засыпали друг друга и не давали возможности ответить на том конце. ― Таканори, давай успокойся, и встретимся. Я в городе. ― А он? ― Я все тебе расскажу. У торгового центра в 15.00. Хорошо? ― Да, ― гудки… ― Почему он не сказал, что все в порядке? ― спросил я уже, по всей видимости, у Корона. Пес непонимающе выпучил глаза, и я погладил его. Надев удобные ботинки, я застегнул до упора теплую черную парку с мехом на капюшоне. Солнца сегодня не было, как и настроения. На месте я появился на целых двадцать минут раньше и нарезал круги между зданием и парком. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча сзади, я сбросил чужую руку, оборачиваясь. ― Ютака… извини… ― Это нормальная реакция, ― отрицательно замотал головой он, ― тем более, я все знаю. Я взглянул ему в глаза, и немой вопрос так и повис в воздухе. ― Пойдем, ― сказал он, и мы ушли от шумного скопления людей на более тихую улицу. ― Ты что-нибудь знаешь о Рю? ― Да… приятель ваш, ― Ютака кивнул, засунув руки в карманы толстовки. ― Они не будут заявлять в полицию, ― я посмотрел удивленно, ― будет плохо, если всплывет. Они хотят как можно скорее забыть эту историю, и чтобы о ней больше никто не узнал, понимаешь? ― я медленно кивнул, но не понимал, почему… он это рассказывает, если меня сейчас интересует совсем другое. ― Таканори, они не стали писать заявление, но Рю и Акира не захотели оставлять это просто так, ― Ютака выругался после этого и посмотрел в сторону, затем снова на меня. Мне стало как-то не по себе… ― Что они сделали? ― спросил я осторожно. ― Искали его. Они сами вернулись в деревню. ― Что? Он обещал мне, что поедет домой! ― я был растерян, зол, и еще наверняка был другой букет чувств, которых я не различал. ― … Он что-то мямлил в тот день, мол, у меня Таканори заболел, хорошо, что матери отвез вовремя, ― Ютака усмехнулся, видимо, вспоминая интонацию Сузуки, ― я сам не знал, приехал уже после того, как этот идиот позвонил и сказал, в чем дело. А тот дружок, который тебя… ― Ютака старался подобрать слово для меня, словно я ребенок. ― Я понял, ― досадно простонал я, пытаясь переварить всю информацию. ― Сбежал он. ― А что с Акирой? ― я, сам того не замечая, повысил голос и требовательно смотрел на Ютаку. ― Почему он все это время не выходит на связь? Он… с ним все хорошо? ― С ним все хорошо, приболел только, ― я больно закусил губу, ― он просто… не хочет посвящать тебя в эти дела, Така. Если честно, я думаю, он что-то даже мне не договаривает. Но я точно знаю, что он дома. ― Ненавижу его, почему он мне соврал, почему… почему… его же могли убить… Он даже не позвонил, ― я комкал рукава и наблюдал за тем, как какая-то мамочка расправила козырек в коляске – пошел дождь. Ютака чуть хмурился и ковырял разрушившейся кусочек асфальта ногой. Мы молчали. Я был так шокирован, что не мог ни сказать что-либо, ни уйти. Просто смотрел вниз. Казалось, сам Ютака что-то недоговаривает. ― Я дам тебе его адрес, ― после долгого молчания, наконец, сказал Ютака, ― Акира убьет меня за это, но я дам. ― Правда? ― я посмотрел на него с надеждой. ― Пиши… Дрожащими руками покупая апельсины в супермаркете, я нервничал. Приболел он. Меньше надо было за маньяками бегать, в процессе продуло, наверное. Я ненавижу его. Я так его ненавижу… что помыл голову и переоделся, перед тем как к нему поехать. Я так… нервничаю. А если его не будет дома? Может, он плохо себя чувствует и вообще видеть никого не хочет. Если бы он хотел меня видеть, то нашел бы способ передать мне информацию. А если… если он откроет дверь, с чего мне начать? С того, как сильно я его ненавижу, или с того, как я сильно скучал? Может, ему вообще плевать на это сейчас? О чем он думает? Интересно, он думает, что мне все равно? Он думает, что я забыл про то, что он обещал? Думает, что не звонил ему? Или вообще обо мне не думает. Я нечаянно пробил ногтем упаковку с виноградом. Заметив это, положил ее обратно на полку с фруктами. Все же так делают. Сев на нужную электричку по наставлениям Ютаки, я поехал к Акире. Двадцать минут езды, заходящие и выходящие люди – я всех осматривал. Боялся увидеть кого-то подозрительного, возможно, у меня поехала крыша после того случая. И еще сердце сильно колотилось. Я волновался. Вдохнув свежий воздух, я заметил, как к вечеру упала температура. Начинало темнеть. Я правильно сделал, что оделся потеплее. Войдя в нужную многоэтажку и поднявшись на нужный этаж, я замер перед дверью, в которую нужно позвонить. Пересилив себя через минуту, я нажал на черный звонок. Никто не ответил, и я позвонил еще раз. А потом послышались шаги за дверью, и в этот момент у меня чудом от волнения не подкосились ноги. Звук открывающегося замка. Шум открывающейся двери. Акира был в помятой футболке и спортивных штанах. На скуле небольшой синяк, который только начинал сходить. Мы смотрели друг на друга. Удивленно рассматривали друг друга, будто видимся в первый раз. Я жевал губы, пока он приглашающим жестом не открыл дверь шире. Но я не спешил входить. ― Если ты не хочешь меня видеть, я уйду, ― я протянул ему бумажный пакет с фруктами, ― возьми. Сузуки цокнул и затянул меня в квартиру за рукав, закрывая дверь. ― Как ты меня нашел? ― Какая, к черту, разница? ― спросил я. ― Почему ты обманул меня? Я так волновался, я звонил каждый день… Тебе вообще плевать на то, что я чувствую? ― я скользил по его лицу бегающими взглядом. ― Я думал… ― Что я бросил тебя? ― перебил Акира и прижал меня одной рукой к себе. Это было так резко, что ручки пакета соскользнули с моих пальцев. Апельсины, яблоки и киви рассыпались по полу. Моя куртка приятно захрустела под его пальцами, я вздохнул. ― Нет… я просто…. просто не знал, что вообще думать, ― прошептал я. Прислонившись головой к его груди, я почувствовал что-то не то. Я тут же отстранился и забрался рукой под его футболку – нащупал бинт. ― Акира? Что это? ― я задрал серую ткань и увидел перемотанную грудь. ― Акира… ― я провел пальцами по бинту и взволнованно посмотрел в черные глаза. Рейта опустил футболку. ― Ничего. ― Да? ― саркастично спросил я. ― Это он сделал? Он? Больно тебе? ― мои пальцы панически блуждали по его груди, пока Акира их не поймал. ― Така, ― он сжал мои холодные руки в своих горячих, ― не совсем. ― Ты вообще, что ли, без мозгов? ― я посмотрел сердито. ― Могло быть хуже, придурок! Зачем? ― я посмотрел на него с требовательным ожиданием ответа. ― Зачем? ― Затем, ― Сузуки явно не хотел разговаривать на эту тему, ― снимай куртку и проходи. Я вздохнул от того, что меня проигнорировали. ― Потому что это меня не касается, угадал? ― Не касается, ― подтвердил Сузуки. ― Акира, касается. Еще как касается, и ты прекрасно это знаешь. Хватит делать вид, что мне пять лет. Сузуки вздохнул: ― Ну что ты хочешь знать? ― Это все из-за меня? ― Не льсти себе, ― Акира закатил глаза, развернувшись от меня вполоборота. ― Я же говорю, из-за меня. ― Частично. Все, не беси меня, ― попросил сквозь улыбку Акира. И тогда я просто еще раз его обнял. ― Я скучал, ― сказал я честно, вдыхая запах – от Акиры приятно пахло Акирой. ― Я вижу, ― Сузуки запустил пальцы в мои волосы и начал рассматривать пряди нового цвета, ― тебе идет темно-коричневый. Давай снимай куртку и проходи. Я послушно отстранился и снял верхнюю одежду. Рейта подтолкнул меня на кухню, а сам пошел ставить чайник. ― Ты хромаешь? ― заметил я. ― Давай я сам, ― я засуетился за его спиной. ― Я не хромаю, просто медленно хожу. Сядь. Я сел. У него уютно. Светлая кухня. Деревянный стол, большой белый холодильник. ― Так непривычно… ― сказал я, рассматривая кружку с изображением поляны подсолнухов, ― быть дома у тебя. Акира тихо усмехнулся. ― Как обычно будешь чай? Сильно сладкий и с лимоном? ― спросил Акира. ― Да, ― я кивнул, протянув ему понравившуюся кружку. ― Мяты нет, если что. ― Ничего, ― я мотнул головой в сторону, ― и когда… когда ты планировал появиться в моей жизни снова? Я наблюдал широкую спину, за которой, кажется, только что добавили несколько ложек сахара в мою кружку. ― Я всегда в твоей жизни. Когда чай был готов, Акира поставил на стол какие-то пирожные, конфеты и печенье, присаживаясь рядом. ― У тебя так много сладкого. ― Да, я чувствовал, что ты придешь и все слопаешь. Я закатил глаза и посмотрел в сторону окна справа. Уже стемнело. ― Завтра на учебу, верно? ― спросил он вдруг. ― Да, ― я грустно улыбнулся, ― я даже ничего не купил: ни тетрадей, ни ручек. Я совершенно не готов к этой учебе. ― У меня еще с моих времен осталось, по-моему. Я отдам тебе все, ― я закусил губу, когда Акира вдруг поднялся. Через минуту он вернулся на кухню и начал класть на стол все, что принес. Пачка белой бумаги, пачка голубой, пачка желтой. Бумага для черчения, набор карандашей разной жесткости, четыре черные ручки. Несколько сменных блоков. Открыв один из них, я увидел подпись в верхнем углу: Акира Сузуки. Там еще остались конспекты, написанные его рукой. Почерк мелкий, немного небрежный, но разборчивый. Я провел по надписи пальцами. ― Ну, ― он усмехнулся, заметив, что я рассматриваю, ― на пару дней сгодится, а потом себе другой купишь. ― Я не хочу другой, ― я поднял глаза на Акиру, ― я буду пользоваться этим. Спасибо, ― почему-то в горле почувствовался ком. Было много моментов, за счет которых можно было сделать этот вывод, но конкретно после этого я окончательно понял: исключая пошлое слово «любимый», Акира ― это то самое. Затем я поцеловал его. Было легко дотянуться, потому что он сидел рядом. Аккуратно дотронулся рукой под самой бинтовой повязкой через футболку и прижался к его сухим губам. На его нижней губе была трещинка, и я легко коснулся ее кончиком языка, чтобы не сделать больно. Акира ответил, и мы разделили несколько коротких поцелуев с соприкосновением языков. Мы давно не целовались. Повисло неловкое молчание. ― Хочешь, я тоже сделаю что-нибудь для тебя? ― спросил я, отводя взгляд. ― Что? ― Что-нибудь, ― я понимаю, что этот ответ как бы нифига не уточнил. Поэтому я положил ладонь на его ногу, близко к паху, осторожно посмотрев. Хотелось что-то сделать для него. Что-то приятное, чтобы он думал обо мне, когда я уйду. ― Ты что… хочешь мне сделать минет за то, что я принес тебе бумагу? ― Просто, ты такой… я очень рад, что ты такой, какой есть, понимаешь? Я ни разу не пожалел о том, что между нами было. И я очень рад, что сейчас сижу на твоей кухне. ― Така… ― Акира погладил мою скулу тыльной стороной ладони, ― какой ты ребенок, ну мы же не расстаемся. ― Мама дом продает, точно уже. Я видел документы. А расписание занятий вообще убойное. Когда мы увидимся в следующий раз? Мне скоро уходить… ― я снова перешел на шепот и оперся подбородком на его плечо. Шумный выдох за своим плечом. ― Ну и сдался тебе этот дом, ты все равно все лето у меня торчишь. А почему убойное расписание? Стоп, ты куда поступил, маленький идиот? ― Компьютерная, ― прохрипел я, ― инженерия. ― Я убью тебя, ― я усмехнулся в плечо Акиры, ― нет, ты сам сдохнешь… ― Ты же не сдох. А куда еще? На философию? На социологию? ― я невесело усмехнулся. ― Если не создавать, то я хочу быть хотя бы тем, на кого опирается этот мир, хочу быть одним из тех, благодаря которым не гаснут эти мегаполисы… Я хочу быть механической ячейкой человечества в век электроники, а не пилить обобщенные суждения о людях, пока другие работают. Правильно? ― Правильно, ― Акира одобрительно кивнул у меня за плечом, ― но у меня были терки с другим курсом. Мне помогали. ― А у меня терки с тобой, разве нет? ― Да, ― успокоил он, ― все верно. Мы немного помолчали, и я стиснул в пальцах его футболку на боку. ― Таканори, поздно уже. Останешься? Я отлип и посмотрел в окно – темным-темно. ― Нельзя, ― я отрицательно помотал головой, ― вещи и документы дома, как я пойду в университет? ― Да, ― согласился он, задумавшись. ― Я пойду. А ты включи чертов телефон. ― Я его разбил, ― Рей почесал голову, ― но я куплю новый… скоро. Я вздохнул. В коридоре я обулся, надел куртку и забрал все, что мне отдал Сузуки. Несколько поцелуев, и я ушел. На самом деле, у него жутковатый район. И многие из фонарей не работали. Темные верхушки деревьев было едва видно, но было слышно сильный шелест листьев от ветра. Я быстрым шагом срезал между двориков, чтобы быстрее добраться до остановки. Но, пройдя только два двора, резко остановился. В одной из пристроек, в которой находился небольшой магазин, покупал сигареты Он. Я не мог ошибаться. Черт возьми, почему из всего города именно здесь? По спине пробежал холодок, и я осознал, что слишком близко к нему нахожусь – он может заметить. В этот момент, будто прочитав мои мысли, он коротко взглянул на меня, ― так, что я чуть не осел на землю, ― а потом снова повернулся к продавцу, что-то отвечая. Рядом с ним смеялись какие-то парни или мужчины: по всей видимости, его знакомые. Я натянул капюшон посильнее и думал над тем, что делать дальше. Было страшно элементарно пройти мимо: вдруг он остановит меня, вдруг узнает? Но если сейчас сорваться на бег в обратную сторону, то это будет подозрительно, и он тоже наверняка сразу поймет. Я достал телефон и беспокойными пальцами нашел на дисплее Акиру, несколько раз панически нажав на вызов. Одновременно с этими действиями я неотрывно наблюдал. «Абонент недоступен», ― вспоминаю, что у него сломан телефон, чертыхаюсь, кладу обратно. Осторожно разворачиваюсь в обратную сторону; главное ― дышать и не торопиться. ― Эй, парень, ― окликнули сзади, и я уже не сомневался, что это мне. Я остановился и постарался утонуть в своем капюшоне. ― Прикурить не будет? Я резко обернулся и увидел дико расширенные зрачки этого мужчины. Таких глаз не бывает у нормального человека – он что-то принимает. Глаза казались еще более сумасшедшими от света фонаря, под которым мы остановились. Я отрицательно покачал головой, а он начал всматриваться в мое лицо, и медлить больше не имело смысла. Он узнал меня, или узнает через несколько секунд. Быстро вдохнув прохладного воздуха, я сорвался на бег. ― Эй! Черт возьми, это ты, ― крикнул он мне вслед, ― догоните его, ― услышал я вдалеке, и сердце чуть не выпрыгнуло от этой фразы. Я быстро завернул за угол дома и побежал за кустами, которые росли вдоль него. По дороге споткнулся о камни и упал, кажется, разбив колено. Но из-за адреналина больно совсем не было. Увидев рядом горлышко от разбитой бутылки, я поднял его, крепко сжав в пальцах за целый край, и поднялся. Но, услышав голоса по ту сторону тротуара и быстро оценив то, что я не успею незаметно пробежать дом до конца, сел обратно, вжимаясь под самые ветки. Слава богу, листья еще не опали. Я сжимал стекло в руках все крепче и уже обдумывал, как именно я ударю, если придется. ― Кто это? Нахер он тебе сдался? ― Мелкий красавчик, который оставил меня в дураках и из-за которого у меня были проблемы. ― Что, не дал? ― мужские голоса жутко рассмеялись. ― Да он в другую сторону направлялся. Скорее всего, удрал за дом и пошел себе спокойно к остановке. ― Ну да, не дурак, ― у меня настолько глупая стратегия – просто побежать обратно, что они не поверили и вернулись. Только когда они скрылись, я аккуратно прошел под кустами дом до конца и снова бросился в бег. Я пробежал два двора за несколько минут. Наверное, это был мой рекорд по бегу на время за всю жизнь. И только когда я начал подниматься по лестнице, заметил болевые вспышки в ноге, выводившие меня из равновесия.