Вирус нас рассудит

      Они оба быстро вышли из дома и направились подальше от места преступления. Вадим искренне надеялся, что Хакимов будет благоразумнее, и у того хватит ума, чтобы не заявлять на Глеба в полицию. Ведь этот инцидент мог бы разрушить репутацию обеих сторон. Младший плелся сзади, и это раздражало. Нужно было спешить, но мужчина, как назло, еле переступал ногами. Самойлов начинал злиться, ведь он не знал, что ему делать дальше, куда увозить брата и какими будут последствия. Импровизируя на ходу, музыкант позвонил знакомым, и те оперативно выручили автомобилем, теперь нужно было только добраться до нужного места. Пройдя несколько дворов, Глеб заныл.       — Вадик, я устал. Давай передохнём немного, — он согнулся пополам, чтобы отдышаться. Холодный воздух колол горло, и дыхание перехватило. Мужчина зашелся кашлем, и Вадим, оборачиваясь, вернулся, чтобы помочь брату добрести до ближайшей скамейки. Младшего всего трясло, и он уже не выглядел таким угрожающим, каким был некоторое время назад. Старший, ни слова не говоря, вызвал такси и подошел к полулежащему мужчине. Глеб кутался в пуховик и прятал голову в шею, трясясь от холода. Хоть погода и была терпимой, но брат понимал, что у того сильная температура.       — Терпи, Глеб. Сейчас согреемся, — Вадим присел рядом и приобнял мелкого. Тот моментально уронил голову на его плечо и шмыгнул носом.       — Я есть хочу, — только сейчас до старшего дошло, что тот до сих пор ничего не ел, кроме сырого мяса и куска плоти от живого Снейка. Перед глазами всплыла рана на шее того, и мужчина сморщился.       — Сейчас доедем до места, и я тебя накормлю. Потерпи, — какая-то странная тоска и волнение за брата накатила на музыканта, и он чувствовал себя еще более беспомощным наедине с серьёзной проблемой в лице мелкого.       — А куда мы поедем? — стуча зубами, пролепетал Глеб, прижимаясь к брату.       — Для начала к моему знакомому. Нужно взять машину.       — М. А к какому знакомому? Я его знаю? — вдруг задал неожиданный вопрос брат, и Вадим напрягся. Что ему ответить, он не знал, да и всякий раз, когда мужчина говорил о посторонних, тот всегда начинал истерить.       — Нет, Глебка. Не знаешь, — соврал Самойлов, и этот ответ вроде бы удовлетворил заинтересованного мужчину.       Пока они сидели в ожидании, справа от них что-то звякнуло. Оба мужчины напряглись и замерли, прислушиваясь. Звуки доносились откуда-то сзади, словно за их спинами кто-то лез в контейнер с мусором. Оглядываться было страшно, но Вадим всё же обернулся. За ними действительно стоял контейнер с мусором, в котором кто-то копошился. Музыкант нервно сглотнул и медленно обернулся обратно. Глеб уже поднял голову, но оглядываться не хотел. Судя по взволнованному брату, там было что-то опасное.       — Кто там, брат? — прошептал напуганный Самойлов, и Вадим, не смотря на того, дернул плечом.       — Бомжи в мусорке ковыряются.       — Бомжи? — еще тише переспросил Глеб и обернулся. Двое незнакомцев с грохотом выуживали из контейнера всё содержимое мусора. На землю летели коробки и бутылки, создавая беспорядок, а двор наполнился громкими звуками. Где-то залаяла собака. Сами же мужчины выдирали из рук друг друга что-то ценное и готовы были вцепиться в глотки. Звук, который они издавали, казался рычанием, ибо затрудненное дыхание не давало им быть бесшумными. Младшему стало не по себе, и он снова посмотрел на брата.       — Просто сиди тихо, они нас не увидят, — прошептал сквозь зубы Вадим, а вот мелкий в это верил с трудом.       — Ты знаешь, мне кажется, мы в большой опасности.       — Им нужна еда. Вот они и ищут её, — ответил Вадим, прекрасно понимая, что если они ничего не найдут, то едой будут они.       — Как и мне. Я бы тоже сейчас поел, — простонал Глеб, чувствуя, как урчит его живот и как пронеслось желание присоединиться к тем двоим. От этого звука старший резко обернулся на него и хотел было шикнуть, но поджал губы.       — Я же сказал, что сядем в машину и накормлю. Что не ясно-то? — голос был раздраженным, и музыкант, надув губы, тяжело вздохнул. Сзади снова послышался звук битого стекла и какой-то рёв. Самойловы обернулись и увидели, что два бомжа вцепились в какие-то ошметки и, словно собаки, драли их, желая побольше откусить. Так больше не могло продолжаться. Вадим резко поднялся на ноги и, подхватив брата за рукав, отвел подальше от злополучного контейнера, встав под козырек темного подъезда. Они оба наблюдали жуткую картину, как обычные люди готовы были загрызть друг друга из-за куска свежего мяса. Глеб с ужасом наблюдал за этим, даже забыв, что в его квартире сейчас истекает кровью его покусанный барабанщик.       Погрузившись в машину, они оба были шокированы увиденным, и их неслабо трясло. То ли от страха, то ли и правда от холода, но в салоне было тепло, и они смогли немного согреться. Вадим ехал в маске, а на Глеба надел капюшон, чтобы его никто не мог узнать. Да и кто бы мог сейчас узнать в его брате Глеба Самойлова. От него осталось только имя. Младшего вскоре вырубило, и он устроил свою голову на плече брата, тяжело дыша и сопя. Вадим всё время смотрел на дорогу, переводя взгляд на проплывающие дорожные фонари, и пытался придумать выход из данной ситуации. Наконец-то появилось время, чтобы обдумать суть происходящего и выбрать правильное решение. Но оно не находилось. С одной стороны, Глеба нужно было срочно везти в центр, чтобы там ему оказали необходимую помощь, с другой, — с такой скоростью развивающийся вирус мог перегрузить специальные центры, и скоро в городе начнется эпидемия. Нужно было вывозить брата отсюда. Но тот не выдержит дорогу по транспорту, потому что был опасен для окружающих, да еще без документов. Значит, надо было везти его на машине до Екатеринбурга. Это не совсем радовало музыканта, но других выходов он не видел. Но всё же стоило попробовать первый вариант.       Тихо сказав водителю, чтобы тот ехал в ближайшую больницу, мужчина быстро обернулся, и в глазах его отразился страх. Вадим заверил, что его брат абсолютно неопасен, но водитель заметно напрягся. Всю дорогу он не сводил глаз со странных пассажиров и молился как можно скорее от них избавиться.       Через некоторое время они доехали до ближайшей инфекционной больницы. Самойлову пришлось долго уговаривать мужчину, чтобы тот подождал его вместе со спящим Глебом, и заверил, что тот спит и ничего плохого ему не сделает. Водитель всё же согласился, но вышел из машины, нервно закуривая и давая десять минут Вадиму. Музыкант быстрым шагом дошел до дверей приемного покоя, но они оказались закрыты. Волнение нарастает, и мужчина громко постучал в стеклянную дверь, заглядывая внутрь. На звук вышла полная женщина в белом халате и маске.       — Чего стучите! Не видите у нас карантин? — громкий и недоброжелательный голос убил в Вадиме всё радушие, с коим он пришел сюда.       — Здравствуйте. Может, откроете дверь, дело срочное! — женщина смерила незнакомца брезгливым взглядом и всё же отперла дверь, впуская музыканта внутрь.       — Ну, чего стряслось?       — Женщина. Там в машине лежит мой брат. У него сильная температура, — женщина снова сощурилась и, тяжело вздохнув, посмотрела на стоящую на улице машину.       — Кашель? Насморк? Потеря обоняния? — командным тоном уточняла женщина, и Вадим неуверенно кивал, ибо не знал настоящих симптомов.       — Да. Тяжело дышит, приступы агрессии и голод, — услышав это, та выпучила глаза и начала быстро выгонять растерянного музыканта на улицу, буквально пихая ладонями в грудь.       — Ой, нет! Это вам не сюда, молодой человек.       — Почему? — возмутился Вадим и не хотел уходить без объяснений, стараясь сопротивляться.       — Идите отсюда. Мы не принимаем больше пациентов.       — В смысле? Человеку плохо! Он может умереть, — кричал музыкант, уже оказываясь за дверью, куда его успешно выперли.       — Больница переполнена. Мест нет! — грозно подытожила женщина и громко заперла замок.       — Так что мне делать? Кто ему поможет теперь? Вы же врачи!       — Вызывайте бригаду скорой, а там они пускай решают, куда везти вашего брата, — тучная баба демонстративно развернулась и направилась прочь, но Вадим не желал сдаваться. Он начал стучать еще громче по двери.       — Помогите нам! Нам нужна ваша помощь!       — Я сейчас охрану позову или полицию, если не уйдёте, — крикнула женщина, и Самойлов обессиленно простонал. Он не мог понять, что происходит. Это ведь больница. Как так можно было отказать больному человеку в помощи. В голове не укладывалось. Пнув со всей силы какой-то мусор, он, скрипя зубами, вернулся к машине. Водитель вопросительно поднял бровь и уже надеялся, что избавился от странных посетителей, но Самойлов сказал только, что его нужно отвезти теперь в другое место, и уселся в машину. Мужчина застыл с открытым ртом и не успел даже возмутиться, но делать было нечего. Не оставлять же бедняг на произвол судьбы.       Глеб очнулся, когда брат шумно сел рядом, и, медленно моргая, попытался оглянуться, чтобы понять, где они находились. Старший сразу же сгрёб того в охапку и уткнул младшего лицом себе в грудь, чтобы тот не успел увидеть фасад больницы. Мужчина прислонился щекой к теплой груди брата и услышал того бешеное сердцебиение. Он хотел учуять знакомый приятный аромат, которым пах старший, но ничего не почувствовал, поэтому только простонал от бессилия, уткнувшись носом в мягкую ткань свитера.       — Потерпи, Глебка. Еще немного осталось, — прошептал Вадим, пытаясь придать своему голосу более спокойный тон, дабы не выдать волнение.       — Я так устал, брат. Когда уже приедем?       — Сейчас приедем. Недолго еще, — сердце старшего обливалось слезами, теперь его охватила еще большая паника. Как помочь брату, он не знал. Значит, надо ехать в Екатеринбург, пока до туда не дошла эпидемия и там еще была надежда помочь. Но выдержит ли Глеб такую долгую поездку...       Водитель подъехал к нужному месту, где их уже ждали. Вадим вышел из машины и подошел к хозяину. Глеб хмурился и ревностно наблюдал в окно за тем, как его брат обменивался любезностями. В душе кипела ревность, и он непроизвольно сжимал пальцы в кулаки. Водитель такси напрягся, ибо внешний вид гостя вселял страх. Вадим спешно попрощался с незнакомцем, и тот, передав ключи, пошел прочь. Самойлов помог младшему выйти, расплатившись с водителем, и они вместе направились к другой машине, в которой им предстояло проехать большой и долгий путь.       Глеб уселся посередине на заднем сиденье и ждал, когда брат сядет тоже. В его голове уже был рой вопросов, и ему не терпелось получить на них ответы.       — Кто это был? — съязвил музыкант, не успев Вадим опустить задницу на сиденье.       — Что? Кто? — не понимая, обернулся старший на зло смотрящего на него брата.       — Хозяин этой машины, — Самойлов понял, что от объяснений не уйти и что Глеб начинает ревновать.       — Я вижу его впервые. Я просто попросил одолжить машину, и мне её привезли. Какая тебе разница, Глеб?       — Хочу знать, кто у тебя такой всемогущий покровитель. Хотя нет. Знаю...       — Хватит, Глеб! — Вадим оборвал того на полуслове и стиснул зубы.       — Ну, а что? Ты, наверное, пожаловался, что твой брат заболел. Или пообещал отработать? — не унимался мелкий, и Самойлова снова взяла обида. Что не делай хорошо этому человеку, для него всегда будет плохо. Мужчина, ничего не сказав, отвернулся и уже хотел завести автомобиль, но Глеб резко схватил того за руку, — ты сам-то в одиночку можешь решить хоть что-то, братик? — голос мелкого звучал, словно шипение змеи, и по телу Вадима пробежали мурашки, как от впрыснутого в кровь яда. Всё же он резко вырвал свою руку и вместо ответа швырнул тому пакет с лекарством и едой. Глеб фыркнул и откинулся на спинку, с интересом извлекая из пакета коробки с таблетками, воду и колбасу.       — Пей таблетки, тебе надо снизить температуру, — сухо осведомил его старший и завел машину. Больше разговаривать с этим человеком ему не хотелось. В любом состоянии брат останется таким же, каким и был. От этого было обидно вдвойне. Всю жизнь он получал от мелкого только упрёки. И даже сейчас в таком состоянии тот продолжал обжигать и так больное сердце.       Глеб выпил сразу несколько таблеток и запил огромным глотком воды. Пить хотелось много, поэтому Вадим бросал быстрые взгляды в зеркало, наблюдая за братом. Неслабо отрыгнув, казалось, что мужчине полегчало. Самойлов удовлетворенно посмотрел на батон колбасы и, недолго думая, вгрызся в него с такой яростью, будто не ел год, звонко чавкая и разгрызая слюду, жуя прямо с ней. Вадим скривился, наблюдая за животной яростью своего младшего, и решил всё же сконцентрироваться на дороге. Странные звуки наполнили салон, и водитель не решался взглянуть на брата, который рычал, стонал и жутко дышал. Холод пробежал по позвоночнику мужчины, и он решил не вмешиваться в ритуал поедания, дабы не стать вишенкой на торте. Спустя некоторое время весь батон был съеден, а на Глебе валялись ошметки упаковки. Всё же тому хватило ума не есть полиэтилен, и сытый музыкант мог выдохнуть с облегчением. Насыщение придало ему сил, и его состояние явно улучшилось.       — Куда мы едем? — нарушив тишину, обратился к Вадиму он. Тот снова посмотрел в зеркало, а потом на дорогу.       — В Екатеринбург, — сухо ответил Самойлов, и мелкий изогнул бровь.       — Зачем? Я не хочу в Екатеринбург, — оглядываясь по сторонам, запротестовал младший.       — Там тебе помогут, Глеб.       — Чем, брат? Я здоров как бык, — музыкант постучал кулаком по своей груди и, видимо, не рассчитав силу удара, зашелся очередным кашлем. Вадим, быстро оборачиваясь и пытаясь помочь откашляться брату, чуть сбавил скорость. Глеб сплюнул кровь на свою ладонь и вскрикнул от испуга. Старший даже вздрогнул от неожиданности и, когда обернулся снова, тот уже был без сознания и лежал на заднем сиденье, а на ладони блестели алые капли. Страх и паника охватили музыканта, и Вадим вжал педаль газа, чтобы поскорее добраться до места.