Летние курсы

Вы находитесь в чёрном списке у этого контакта. Джисон смотрел на эту надпись почти каждый час, на протяжении последних десяти дней. Минхо очень искусно не замечал его существования, не открывал дверь, когда Хан пытался выйти на контакт, и делал вид, что они незнакомцы. Джисон изо всех сил пытался не переживать и найти выход из ситуации, но даже когда он узнал, когда у Ли смена в кинотеатре, и пришел туда, увидел лишь как старший скрывается в комнате для персонала, оставляя всех клиентов на своего напарника. Выцепить его было абсолютно невозможно. Но младший не сдавался, планов в его голове было очень много. Он надеялся на помощь Сынмина, но друг будто куда-то испарился. На мемы не отвечал, а на сообщения Джисона, про вопросы о местонахождении Минхо, отвечал сухо “Я не знаю.”. Хан думал уже, что Ким тоже обиделся, до тех пор пока не встретился с ним на улице. Сынмин с Хенджином гуляли по парку, и завидев Джисона, радостно ему помахали. Это ведь значило, что он просто занят, а не то что он игнорирует друга? Полностью поглощенного мыслями Хана одернул Чан. - Джи, как прогресс? Команда по продюсированию новых треков сидела в студии уже битый час, пытаясь совладать с отсутствием вдохновения и нормальной техники. Хан пробурчал - Все ок, я пишу еще. - Ты все еще пишешь? Это шутка? - угрожающий голос Чанбина послышался из-за большого компьютера. - Да, проблемы? - у Джисона не было никакого настроя на споры, или совместное обсуждение, почему они отстают от плана. - Да, блять, проблемы, Джисон! - Чанбин со злостью встал со стула, отшвырнув блокнот, в котором он записывал текст, - Какого хуя ты не продвигаешься? Уже неделю мы топчемся на месте, из-за тебя. Чан попытался сдержать друга, но Со Чанбин в ярости, это то, что не поддается никаким сдерживаниям. - Сидишь тут с унылым лицом и с нулевой продуктивностью, ждешь пока мы все за тебя сделаем. Нам что, разорваться с Чаном? У каждого есть блядские обязанности, понимаешь это, недоросток? Будь добр выполнять свои вовремя, или проваливай нахуй из команды. Внезапно, Хан почувствовал дикую злость на все вокруг происходящее. Почему все пытаются сделать его существование невыносимым? - Я правильно понимаю, что ты пытаешься меня выставить за то, что я просто не могу закончить во время? - голос у Джисона предательски дрогнул. Не хватало еще разреветься перед ними. - Да, все правильно понимаешь. Ты стал обузой в нашей команде. - Чанбин презрительно поджал губы, - уйди, пока я тебя не выставил отсюда. Оттолкнув Чана, который пытался встать на пути, видимо с целью все уладить, Хан забрал свой блокнот и быстро вышел из студии. Перед глазами встала белая пелена из слез, а тело тряслось, будто у него за секунду развился тремор всех конечностей. Надо уйти, срочно. С телефона пришел звук уведомления. Лин Ханни, ты уже взрослый, я думаю тебя можно на недельку одного оставить. Я поеду проведать маму. Твоим родителям я ничего не говорила, им незачем волноваться. Холодильник полон еды, если что пиши, я вышлю денег. Если что-то случится, я на связи. Люблю! Хах, а Хан уже на секунду подумал, что это Минхо. Когда он уже поймет, что в этом мире он не нужен абсолютно никому. Всё его окружение делится на два типа, те кто его ненавидят, и те кому просто всё равно. Ноги сами вели Джисона в парк. Стараясь не плакать изо всех сил, он сосредоточился на подсчете фонарей, которые попадались по пути. 21...22...23 Он шел по дорожке, на которой было слишком много людей. Вечер уже наступил, значит все гуляют. Кто-то был с друзьями, кто-то с парой, у кого-то были дети. Из толпы веселых, отдыхающих людей, отличался лишь он. Вечно один, вечно незаметный. Люди просто проходили мимо, разговаривая между собой о насущных темах, улыбаясь, и проживая жизнь. Джисон часто чувствовал одиночество, доходящее до огромной, скрипящей дыры в груди. В такие моменты он старался думать о том, что он создает музыку, и это его спасительный круг. Но музыка превратилась в якорь, тянущий на дно. Он даже тут не справился, даже тут он стал ненужным. Осознавать, что если ты исчезнешь, никто не заметит, и мир не поменяется даже на чуточку, было довольно привычным. В прошлый раз, у него почти вышло избавиться от этого чувства, но рефлексы организма сработали что надо, и все сорок таблеток вышли из него, не успев перевариться. Он даже в такой простой задаче потерпел неудачу. Взяв свой блокнот, куда Джисон записывал все что приходит в голову, создавая из этого потом музыку, он открыл на одной из последних страниц. А что если в этих глазах отражается весь мой мир? Судорожно сглотнув слюну, и все еще заставляя себя не плакать, Хан выкинул блокнот в ближайшую мусорку. Он опять напридумывал себе идеальный мир, где у него есть шансы на любовь, дружбу и успех в любимом деле. С прошлого раза, когда он пообещал себе изменить подход и попробовать с чистого листа, ничего не поменялось. Все те же ошибки и все тот же выдуманный мир, который разбивался на осколки при соприкосновении с реальностью. Если не вышло, надо попытаться еще раз же, да? Улыбнувшись, он развернулся и направился в сторону дома. С каждым шагом, все начинало оставаться в прошлом. Вот в прошлом обида на родителей, которые не обращали на него внимания с рождения, теперь в прошлом желание стать продюсером и уверенность в том, что у него получается. Еще немного пройдя вперед, позади осталось разбитое сердце от отсутствия друзей. Осталось только сбросить с себя тяжесть чувства, что поглотило его с головой в последние полтора месяца. Чувство любви. Быстро открыв дверь домой, Джисон снял обувь и подошел к шкафчику в спальне тети. У нее были серьезные проблемы с желудком, поэтому Лин пила лекарства три раза в день, что для себя подметил Хан. Быстро вытащив пару баночек с таблетками, он пошел на кухню. В голове было пусто, будто отключили питание в мозгу, и он потерял способность к функционированию. Все обиды потихоньку начинали забываться. Осталась обида лишь на то, что несмотря на попытки изменить свою жизнь, Джисон проебался. Самая ужасная обида, это обида на себя. Прочитав в интернете информацию, чтобы не повторять ошибок прошлого, он начал глотать таблетки одну за одной, запивая водой из под крана. Единственное, что он чувствовал, было одиночество. Абсолютно полностью пожирающее его изнутри, уже как много лет подряд. “Я нигде не оправдал себя. У меня нет друзей, любимый человек меня ненавидит, я не могу заниматься музыкой должным образом, родители видят во мне лишь пустое место, я никому не нужен, и никогда не был нужен.” Прикончив две заполненные таблетками банки, он сел на пол. Положив на язык заранее купленные лимонные леденцы, Хан закрыл глаза. Осознав, что смысла сдерживать слезы уже нет, он разревелся. В прошлый раз, Джисон дал себе слово, все исправить. Еще одной попытки исправить жизнь, с которой уже ничего нельзя поделать, он не вынесет. “Тебя не вырвет. Дыши спокойно. Все будет хорошо, никакой рвоты.” Активно переворачивая лимонный леденец во рту, Хан почувствовал как желание вырвать постепенно исчезает, а на веки падает тяжесть. Вспомнив, как это, ощущать руку любимого человека в своей, он сдался и закрыл глаза.