О том, чтобы быть Окклюменсом

Гермиона очутилась в темноте. Она чувствовала себя так, словно ее разбудили, но не могла вспомнить переход между сном и настоящим. Она была в своей постели, она знала это - знакомые объятия ее кровати в Хогвартсе были чем-то, что она никогда не могла ошибиться. Но почему же тогда она проснулась? Не было ни шума, ни света, вообще ничего, что могло бы помешать ей уснуть. И все же она лежала без сна в темноте, ее глаза отчаянно нуждались в чем-то, на чем можно было бы сосредоточиться. Нежный звук ласкал ее слух, где-то рядом кто-то делал медленные и тяжелые шаги, они звучали близко и в то же время далеко. Она спокойно слушала медленный ритм, который становился все более и более определенным. Впрочем, она не очень возражала, возможно, это была приглушенная пелена сна, заставлявшая ее лежать в постели в таком бодрствующем, но довольном состоянии. Гермиона закрыла глаза и прислушалась, не раздадутся ли еще шаги, но их не было. На мгновение ей захотелось, чтобы эта чернота рассеялась и она смогла увидеть цвета и свет , но после одной мысли она почти перестала обращать внимание на темноту, как будто все цвета слились воедино одновременно. Шаги почти исчезли из ее ушей, и Гермиона уже почти решила попытаться снова заснуть, когда услышала, что хрустящие звуки вернулись, хотя теперь они звучали громче и ближе. Она попыталась определить, откуда доносятся шаги, прислушалась, не раздастся ли скрип или стон половиц, не шуршит ли ковер, но ничего не услышала. Только звук шагов медленно приближался и приближался. Гермиона услышала, как звук стал еще громче, звуки начали проясняться, она услышала туфли - да, это были туфли, звук был слишком резким, чтобы быть ногами - на том же этаже, что и она, она услышала туфли за своей дверью, и все же она не испугалась. Шаги на мгновение замерли, пока их владелец искал ручку двери в спальню девушки. Дверь со стоном открылась на петлях, нижняя часть панели слегка заскрежетала по деревянным половицам, когда Гермиона лишь слегка пошевелилась при виде приближающихся туфель и их владельца. Гермиона повернула голову так, чтобы ее ухо было направлено в сторону двери, пытаясь уловить как можно больше носа, она слышала дыхание и мягкий шелест ткани, когда фигура сделала еще один шаг. Она улыбнулась про себя, вспомнив, как одевалась Беллатриса и как она говорила, когда двигалась, ее платье волочилось по воздуху, производя тот самый звук, который она слышала сейчас. Ей показалось, что она слышит чье-то дыхание. Она представила, как воздух скользит по губам ведьмы, падает в ее легкие и через несколько мгновений выдыхается, только гораздо теплее. Гермионе хотелось, чтобы воздух, исходящий от губ Беллатрикс, омыл ее, как горячая вода. И тут в игру вступило еще одно чувство Гермионы-она что-то почувствовала. Что-то очень знакомое, но совершенно завораживающее. Запах пронизывал ее тело и разум - он проходил сквозь ее кожу, как будто это было ничто, и прокладывал свой собственный тонкий, огненный путь к ее сердцевине. Ее дыхание участилось, пальцы на ногах сами собой сжались. Гермионе было знакомо это чувство, и она знала этот запах - это была Беллатрикс Лестрейндж, стоявшая на удивление близко от ее кровати. Она знала, что старая ведьма была там, она все еще чувствовала ее запах - но все слуховые следы женщины исчезли. Гермиона напрягла слух в темноте, напряженно прислушиваясь к любому шепоту, который мог бы выдать местонахождение Беллатрикс. Минут пять она неподвижно лежала в постели, терпеливо вслушиваясь в душную темноту. Ее сердце бешено заколотилось в груди, когда она осознала, как близко к ней в этот момент находится Беллатрикс, и ей стало интересно, видит ли ее другая ведьма, или они оба терпеливо слушают в темноте. Наконец Гермиона решилась позвать ее, глубоко вдохнула, чтобы успокоить учащенное сердцебиение, и прошептала чуть тише, чем намеревалась: - Беллатрикс? На мгновение мне показалось, что ответа никогда не будет, что голос Беллатрикс поглотила тьма, а вместе с ним и утро. Но затем с искренней жестокостью последовал ответ темной ведьмы: - Грязнокровка. Гермиона услышала ухмылку на лице Беллатрикс. Гермионе было немного трудно поверить в свое нынешнее положение, когда она находилась в абсолютной темноте рядом с Беллатрикс Лестрейндж. Она бы захихикала, если бы не была немного напугана. В течение нескольких дней она изо всех сил пыталась выбросить из головы события в колокольне, и вот теперь она находилась в потенциально умопомрачительной близости от старой ведьмы. -А ... я что, сплю?- Она умудрилась заикнуться. -Я проделал весь этот путь, а ты жалеешь, что не спишь? Так не приветствуют гостей, Гермиона. Гермиона слышала, как голос ведьмы приближается, он разносился в прохладном ночном воздухе, пока ей не показалось, что Беллатрикс стоит прямо рядом с ней. Но затем, затем, неожиданная тяжесть легла на край ее кровати, когда в животе снова началось кружение. Гермиона ощутила тело ведьмы в изголовье кровати, услышала ее дыхание и даже почувствовала ее запах, но все равно глаза ее подводили, когда она, прищурившись, смотрела в ночь, плавая в этой черноте вместе с Беллатрисой. В конце кровати вес темной ведьмы был успокаивающим, она чувствовала тепло, исходящее от женщины через покрывало, и медленно придвинула ноги немного ближе к краю кровати, чтобы ее тело могло поглотить тепло Беллатрикс. Покрывало, расстеленное на ее груди, стало жестче, когда тело старой ведьмы опустилось на край ее кровати, эффективно пригвоздив ее к месту - она чувствовала себя пойманной в ловушку в этот момент, но не возражала против этого, потому что Беллатрикс тоже ничего не видела. Гермиона почувствовала тупую пульсацию между ног, поскольку все больше и больше тепла ведьмы впитывалось в ее ноги, она была почти слишком теплой теперь и чувствовала, как извивается на более прохладной стороне ее кровати, но когда она попыталась переместиться под плотное одеяло, она обнаружила, что не может. Она поджала губы и попыталась сосредоточиться на чем-то другом. В глубине души она была благодарна и за то, что сейчас зимние каникулы и никто не слышит, как они с Беллатрисой распутничают. - Тебе удобно в твоей маленькой кроватке, Мадди? Беллатриса ворковала ей из бархатной черноты. - Говорю вам, со времени нашей последней беседы у меня было самое отвратительное чувство воспоминаний. Разве это не странно? Гермиона слышала, как голос Беллатрикс дрожит между любовью и злобой, что-то такое, что она слышала только от этой ведьмы в такой совершенной гармонии. Когда Беллатрикс заговорила, жар, струившийся по ее телу, усилился, и ей было трудно сосредоточиться на том, что говорила женщина, в то время как нежная пульсация между ее ног тоже усилилась. Гермиона едва могла выносить жар у своих ног, она чуть не закричала, но когда ее губы начали складываться в слова, вес в конце кровати сдвинулся, он придвинулся ближе. Она тут же скользнула ногами под одеяло на прохладную сторону матраса, и облегчение стало невыразимо приятным. Ее разум начал обрабатывать то, что только что произошло, когда ее ноги наслаждались прохладой, она поняла, глупо поздно, что теперь Беллатрикс была ближе к ней, бассейн тепла теперь излучался к ее сердцу, и она думала, что может просто сгореть от разочарования. В этот момент Гермионе отчаянно захотелось протянуть руку и коснуться старой ведьмы, почувствовать текстуру ее платья и корсета и, возможно, даже почувствовать ее кожу под своими пальцами. Естественно, эти мысли никак не повлияли на ее расстроенное состояние, когда она вцепилась в простыни под одеялом, чтобы занять руки. У Гермионы перехватило дыхание, когда она почувствовала, что вес Беллатрикс снова переместился, как будто ее место рядом с тазом девушки сильно ей не понравилось. Гермиона отодвинулась от клочка кровати, где, как она знала, должна была сидеть старшая ведьма, заранее освобождаясь от сковывающих ее тяжелых одеял. Беллатрикс подошла и села рядом с локтем Гермионы, которая была благодарна за то, что она отодвинулась от своего распутного тазового дна. Она отчаянно хотела увидеть лицо ведьмы, она практически чувствовала, как ее дыхание каскадом стекает на грудь и губы, когда все ее тело начало петь от желания. - О, маленькая грязнокровка, она едва ли знает, что делать, когда большой, плохой Пожиратель Смерти ползет по ее исключительно маленькой кровати. Ты почти не пискнул, может, спишь?- Беллатриса игриво фыркнула, услышав свой неумышленный стишок. Гермиона хотела ответить женщине, но не знала, что сказать. Поэтому вместо этого она переместила свое собственное тело и подняла руки, чтобы поддержать себя, когда села на кровати, на которой сидела Беллатрикс Лестрейндж. Она снова почувствовала, что ведьма рядом с ней переодевается, и на мгновение забеспокоилась, что ее голова может оказаться рядом с промежностью женщины, что не могло произойти одновременно с ее самообладанием. Гермиона почувствовала облегчение, когда вес ведьмы переместился назад, она догадалась, что Беллатрикс теперь стоит на коленях рядом с ней, когда услышала странный звук ткани, царапающей плоть. Ее глаза расширились, дыхание на мгновение остановилось, когда она поняла, куда переехала Беллатрикс и куда собирается двигаться дальше. Вес Беллатрикс покоился на одном колене, когда она закинула другую ногу на талию Гермионы, позволив ей на мгновение задержаться там, прежде чем взвалить свое тело на молодую девушку, так что теперь она сидела на ней верхом. Гермиона практически прикусила губу, чтобы подавить стон, вырвавшийся из ее губ, когда она почувствовала, как чистый жар, стекающий с голых ног Беллатрикс, обволакивает ее таз, когда вес ведьмы давил на лобок. Она чувствовала тепло, исходящее из невидимого источника перед ее собственными бесполезными глазами, когда сильный запах кожи Беллатрикс внезапно дал ей понять, что лицо темной ведьмы должно быть всего в нескольких дюймах от ее собственного. Гермиона вытянула руки из-под себя и направила их через почерневшие глубины к Беллатрисе. Ее руки мягко соприкоснулись с предплечьем ведьмы, пальцы наслаждались прикосновением, когда она услышала тихий смешок, сорвавшийся с губ пожилой женщины. - Вижу, Мадди наконец проснулся.- Тихо прошептала Беллатриса. Гермиона медленно провела ладонями по тонким рукам Беллатрикс,ее пальцы поднялись над швом на одежде, где маленькие кусочки обнаженной плоти заставили ее глаза закрыться. Она чувствовала, как руки Беллатрикс уютно устроились на одеяле рядом с ее бедрами, и по тому, как ткань оттягивалась от нее, поняла, что женщина крепко сжимает одеяло в кулаках. Гермиона храбро позволила своим рукам подняться выше по плечам Беллатрикс, она чувствовала, как жесткие пряди волос скользят по тыльной стороне ладоней, когда они опускаются и изгибаются над выступающими костями ключиц ведьмы. Ее дыхание начало сбиваться в горле, когда все более и более теплая кожа скользила под ее пальцами, она едва могла почувствовать движение в пожилой женщине, пока, то есть, ее пальцы не скользнули по яремной вене ведьмы, где она безошибочно почувствовала биение учащенного пульса. Подушечки ее пальцев стали твердыми, когда пальцы Гермионы скользнули по безошибочно узнаваемой челюсти Беллатрикс. Тогда она почувствовала себя безмерно счастливой, когда улыбка расплылась по ее губам, а язык затрепетал во рту. - Тебе повезло, грязнокровка, что я не наложил на тебя Круцио за то, что ты наложил на меня свои грязные лапы. Слова Беллатрикс прозвучали не более чем шепотом, а Гермиона упивалась ощущением, что голос ведьмы глубоко резонирует в ее черепе. Большие пальцы Гермионы начали блуждать, как жертвы любопытства, по коже лица Беллатрикс, доступной им. Молодая ведьма была поражена благоговейным страхом, когда гладкая кожа ведьмы открылась ей в этой кромешной тьме комнаты. Ее большие пальцы осторожно скользнули по полной плоти нижней губы Беллатрикс, когда тихий стон вырвался из ее собственного рта. Шорох прижался к ее ушам, когда она осознала, что руки Беллатрикс двигаются, и, обхватив руками челюсть пожилой женщины, она почувствовала, как сильные мышцы ее спины напряглись и напряглись, поднимая руки ведьмы к горлу Гермионы. Тонкие пальцы свободно обвивали ее шею, длинные ногти нежно царапали кожу на затылке. Ее веки начали дрожать и трепетать, когда огромное чувство желания вырвалось из нее, заставляя ее наклониться ближе к тому месту, где, как она думала, было лицо старой ведьмы. Потрясенная, она вдруг обнаружила лицо Беллатрикс гораздо ближе, чем ожидала, как будто они оба наклонились друг к другу в один и тот же момент. Она почувствовала, как дыхание женщины выдохнулось на ее собственные губы, его влажность и свежесть, в сочетании с хорошо расположенным давлением на ее промежность, были достаточны, чтобы послать ее желания дикими, как сосуд, открывшийся внутри нее, который отчаянно хотел и нетерпеливо ждал, чтобы быть заполненным самой сущностью Беллатрикс. Цвета, которых она так жаждала, начали вспыхивать перед ее глазами, сначала синие, затем красные и зеленые, пока ее тело готовилось к встрече с темной ведьмой. Она наклонилась ближе, пока не почувствовала тепло, исходящее от губ пожилой женщины, когда ее руки держали женщину именно там, где она хотела. Она почувствовала, как пальцы Беллатрикс напряглись вокруг ее собственного горла. ----------------------------------------------------------------- Гермиона проснулась рывком, она застонала от разочарования, увидев еще один такой сон. Почти каждую ночь ей снилась Беллатриса, которая приходила к ней из темноты и оставляла ее в полном отчаянии. Если бы так продолжалось и дальше, ей пришлось бы взять дело в свои руки.