Прекрасный герцог

Руанский замок Джона Бедфорда представлял собой хорошо укрепленную крепость с несколькими башнями, окруженную высокой каменной стеной. Сбежать оттуда, вероятнее всего, не было никакой возможности — юный Жан Алансонский понял это сразу, лишь только взглянув на мрачное сооружение. Самое мрачное и страшное место в его жизни, ведь ему предстоит провести там немало месяцев, а может быть, даже лет. Надежды на скорый выкуп не было, и уж тем более, не было надежды на милосердие Бедфорда. Остается лишь принять свою судьбу и…покориться? Жан не хотел покоряться, вся его сущность противилась этому, он ненавидел своих врагов, не желал есть их еду, пить их вино, спать на их постелях. Он не хотел жить в доме Джона Бедфорда, но также понимал, что другого выхода нет. «Лучше бы меня бросили в какое-нибудь подземелье,» — горько подумал Жан. — Моя дорогая, это — ваш кузен Алансонский, наш пленник, — Джон слегка подтолкнул Жана к молодой и симпатичной даме, со светлыми волосами и голубыми глазами. — Я очень рада его видеть, — дама тепло улыбнулась, затем обняла и поцеловала Жана в щеку, — он хотел было гордо отвернуться, но не стал этого делать, ведь от леди Бедфорд не исходило враждебности, она была мила и приветлива. Жан понял, что это была именно Анна Бургундская, супруга Джона Бедфорда. — Какой ты юный и какой красавец! Ангелочек! — Анна погладила Жана по голове, — Дорогой, я даже не представляю, сколько может стоить это сокровище? Ему же цены нет! — Я знаю ему цену, — усмехнулся Джон. Он уже решил, какой выкуп назначит за своего прекрасного пленника. Такой, что его не соберут никогда…во всяком случае, очень нескоро. — Впрочем, думаю, что вам сейчас необходимо отдохнуть с дороги, вы устали. Сейчас я распоряжусь о горячей ванне и об ужине, — Анна заметила отчаяние в красивых глазах Жана. — Благодарю Вас, мадам. Я не голоден, — с аппетитом у Жана последнее время и правда были проблемы, что неудивительно в его положении, кусок в горло не лез. — Но, как же… — Анна хотела возразить, но супруг перебил ее, — Не обращай внимание, Энн, это его любимая фраза. Он будет есть. Распорядись, дорогая. — Не упрямься, Жан. Наши повара прекрасно готовят, тебе понравится, — Анна взяла ладонь Жана в свою, чуть сжала ее, и пошла отдавать распоряжения слугам. — У тебя добрая жена, — обратился Жан к Джону. «Как ей живется с этим жестоким человеком?» — мелькнуло в голове. — Энн великодушна. Но, я постараюсь это исправить. Излишнее мягкосердечие ни к чему в наше время, — Джон задумался. — Что ж, подумаем о твоих покоях. Комната, безусловно, должна быть удобной и теплой, ведь тебе предстоит провести в ней немало лет, пока не будет собран выкуп. А он, может быть и не собран никогда, — Джон зловеще ухмыльнулся. — Тебе нравится насмехаться надо мной? — Жан вновь почувствовал, как в груди поднимается волна отчаяния, — Господь поможет мне, я уверен. — Да, тебе остается надеяться лишь на Бога, мальчик. Прошла уже неделя, с тех пор, как Джон привез Жана к себе в замок. Он выделил ему просторную и теплую спальню, с большим камином и удобной, широкой кроватью. Жан постепенно привыкал к жизни в резиденции Бедфорда. Аппетит вернулся, Жан больше не отказывался от еды, тем более, что, к столу хозяина подавали очень вкусные блюда, и изысканные дорогие вина. Почему он должен отказывать себе в еде и питье, раз уж он здесь пленник? Жан, с удивлением обнаружил, что Джон Бедфорд и его супруга интересуются живописью и книгами. В библиотеке Джона было много редких книг, которые он, с позволения хозяина, с большим интересом читал. Как подобные пристрастия сочетались с жестокостью этого человека? Джон мог быть абсолютно безжалостным. Когда его людьми был пойман бедный крестьянин, пытавшийся охотиться в его владениях, Джон велел содрать с него кожу заживо. Это ужаснуло Жана, его отец никогда бы так не поступил, да и он сам бы так не поступил. — Почему ты так жесток, Джон? Человек, должно быть, пошел на это, чтобы прокормить своих детей. Разве тебе не жаль его? — Жан понимал, что, не должен вмешиваться в дела хозяина замка, но промолчать не смог. — Жаль ли мне его? — Джон задумался. — Я редко испытываю жалость. И мне его не жаль, нет. Как бы там ни было, он нарушил закон и должен был за это ответить. Я не терплю безнаказанности, она порождает хаос и непокорность. Каждый должен отвечать за свои поступки. Теперь другим будет неповадно, они сто раз подумают, прежде чем, поохотиться во владениях Джона Бедфорда. Я преподал хороший урок, — Джон чуть сузил свои серые глаза. — А как к этому отнеслась леди Бедфорд? — Жану казалось, что Анна бы не одобрила подобный поступок. — Энн смиренно принимает, все, что я делаю. Я всегда поступаю так, как считаю нужным. Женщине не пристало в это вмешиваться. Она, как любящая жена, поддерживает меня и покоряется. Смирение — главная женская добродетель. — Ты не допускаешь, что у женщины может быть и свое мнение? Да, дамы не способны держать в руках меч и сражаться, Господь не дал им силы, но он ведь дал им голову и сердце, они могут думать, чувствовать. — Могут. Но женщина должна держать свое мнение при себе, и не высказываться, пока ее не спросят. В противном случае, она может вообразить, что равна мужчине, а это большой грех. «Почему?» — пронеслось в голове у Жана, — «А если бы я родился девочкой? Никто не выбирает, кем ему появиться на свет. Разве ж девочки виноваты?» — Я мужчина, но сейчас нахожусь не в лучшем положении, нежели какая-нибудь дама. А то, и в худшем. Я не могу свободно передвигаться, не могу видеть своих друзей и родных, и мнением моим тоже никто особо не интересуется, я не свободен, — Жан почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Только не это! Он не плакал с восьми лет, с тех пор, как обещал матери никогда больше этого не делать. С тех пор, как они были вынуждены бежать из своего замка, со своих земель, конфискованных кровавым Генрихом V в пользу младшего брата. Неужели, сейчас он позволит себе слабость, позволит себе унизиться перед этим самым братом, который лишил его не только дома и земель, но теперь еще и свободы? Господи, ему уже шестнадцать, а не восемь! Он взрослый мужчина, и должен сдержаться, просто обязан. — Иди ко мне. Не отчаивайся, малыш. Разве тебе у нас плохо? Разве я не создал тебе все условия? Отец о сыне не заботится так, как я о тебе, — Джон неожиданно притянул Жана к себе и крепко обнял, погладил по спине, — Только мои чувства к тебе не отеческие, отнюдь не отеческие… — А какие? — Жан посмотрел на Джона удивленным взглядом, от этого его большие зеленые глаза, казалось, стали еще больше. — Какой же ты еще в сущности мальчик, — Джон усмехнулся, потрепал Жана по голове, а затем крепко поцеловал в губы. — Джон? — глаза Жана снова расширились от неожиданности, — Зачем ты это сделал? — Потому, что хотел это сделать, и потому, что имею на это право. Тебе неприятно? — Мне…не знаю… — Жан был растерян, и правда не знал, что ответить. Было ли ему это и в самом деле неприятно? А ведь должно быть! Враг коснулся его губ своими. Это должно быть противно, мерзко. Но…почему-то не было. Не было ни противно, ни мерзко. Странное ощущение, волнующее. Жан вспомнил те целомудренные поцелуи, которыми они успели обменяться с Жанной, своей невестой. Они были ему приятны, даже очень, но подобного волнения он тогда не испытывал. Быть может, сейчас к волнению примешивался… страх? Нет, Жан не боится Джона Бедфорда, пусть и находится в его полной власти. — Хорошо мальчик, уже поздно, сейчас поужинаем, и спать пора. Мне завтра вставать рано, это ты хоть весь день можешь лежать в постели, — Джон прервал рассуждения Жана, — а у меня государственные дела. Быть регентом при короле двух держав — дело хлопотное. На казнь еще нужно придти, одного еретика сжигают, — зевнул Джон, — Ну ну, успокойся, уж ему точно воздадут по заслугам, — заметив как побледнел Жан, он погладил его по щеке. Жан ворочался в своей постели и не мог заснуть. Ему не давал покоя сегодняшний разговор с Джоном. А ведь Бедфорд прав, он действительно создал для него все условия, заботился о нем, заказал ему одежду из самых дорогих тканей — «Твоя красота достойна лишь самого лучшего.» Иные отцы, и впрямь, так не заботились о своих сыновьях. Но… Джон сказал, что испытывает, отнюдь не отеческие чувства. И сегодняшний поцелуй… Боже, что ждет Жана дальше? Он постарается не думать об этом сейчас, сейчас надо заснуть. Он подумает об этом завтра.*