Прекрасный герцог

Приглушенные голоса, мягкая подушка под головой, легкость в теле — тяжелых доспехов будто бы уже нет… — Он будет жить, Ваша светлость. Жизнь молодого герцога вне опасности, удар не был смертельным, милорд. — Возьми, это тебе за труды. Можешь идти. — Благодарю, Ваша светлость, храни Вас Господь. Вы можете послать за мной в любую минуту. — Разумеется, я могу. Пошел вон. — Простите, Ваша светлость. С Вашего позволения, я осмотрю других раненных пленников? — Другие меня не интересуют. Займись лучше нашими рыцарями. Да поживее! — Слушаюсь, милорд. Молодой герцог, Жан Алансонский, не мог понять смысла диалога, который он услышал, похоже, говорили на английском языке. Этим языком Жан не владел, мало того, он ненавидел его всей душой, ненавидел людей, для которых этот язык был родным. Англичане…они отняли у него все. Но, один из мужских голосов показался Жану знакомым. Казалось, он слышал его совсем недавно. «Я — Джон Ланкастерский, герцог Бедфорд… С этой самой минуты ты принадлежишь мне… Теперь ты мой пленник…» — у Жана похолодели руки. Он вспомнил поле боя, убитого Пегаса, свое падение и удар, как он безуспешно пытался подняться и продолжать сражаться с врагами, серые холодные глаза. Вспомнил, как он умолял убить его, даже подвергнуть мучительной казни, и наконец ласковый голос, успокаивающий его, — «Тише, малыш, тише. Успокойся.» А после этого тишина, пустота… Больше Жан не помнил ничего, он потерял сознание. Сейчас же, он чувствовал, что жизнь вновь возвращается в его тело, сердце билось, и болела голова. У мертвых голова не болит, это Жан знал наверняка. Однажды, будучи еще ребенком, он как-то пожаловался матушке на головную боль. Матушка забеспокоилась, и срочно распорядилась принести целебного отвара, а стоявший неподалеку отец рассмеялся, сказав — «Голова болит, значит жив, значит она у тебя на плечах. У мертвых голова не болит. Рыцарь должен стойко сносить боль, учись сейчас, Жанно, тебе это в жизни пригодится.» Отец… Жан хотел умереть и встретиться с ним там, на небесах. Но Господь не позволил ему этого, не принял в свою райскую юдоль. Видимо, еще рано, слишком рано. Но, что же тогда? Стать пленником Бедфорда, своего злейшего врага?! Эта участь казалась Жану ужасной. Он повернул голову, и чуть слышно застонал, не от боли, боль можно было выдержать, скорее от отчаяния. — Как ты, мой мальчик? Твоя жизнь вне опасности, мой лучший врач сделал все, что нужно, а голова скоро пройдет, потерпи. За ужином выпьешь отвар из целебных трав, — Джон Бедфорд подошел к походной постели, на которой расположили его юного пленника и поправил подушку. — Бедфорд… Почему ты не дал мне умереть? — Жан желал бы умереть прямо сейчас, в эту минуту. Какой ужин, какой отвар?! Этот англичанин понимает, о чем говорит? Неужели Жан, герцог Алансонский, станет есть пищу своих врагов, пить их снадобья? Никогда! — Тебе не надоело повторять одно и то же, мой юный друг? Твое время еще не пришло. Heaven can wait*. Небеса подождут тебя, мой прекрасный герцог, — Джон провел ладонью по его щеке, нежно и осторожно, словно боясь причинить еще больше боли. — Не трогай меня, Бедфорд. Не прикасайся, — Жан отвернул голову в сторону. — Не трогать? Не прикасаться? — Джон чуть приподнял бровь, — а если я БУДУ прикасаться? Ты можешь мне в этом помешать? Ты, кажется забыл, мальчик, что, отныне, ты в моей власти. — Ненавижу тебя, — Жан сжал кулаки от бессильного гнева. — Вы уже успели сообщить мне об этом ранее, Ваша светлость, герцог без герцогства, — усмехнулся Джон. — Будь ты проклят! — Жан не знал, как ему уязвить Джона Бедфорда, в чьей полной власти находился, он мог лишь бессильно ненавидеть и проклинать его. — Ты повторяешься, малыш, или же, у тебя короткая память. Ты уже проклял меня, причем совсем недавно, — Джон присел на край его постели. — И тысячи проклятий вам, англичанам, будет мало. Я не твоя собственность, Джон Бедфорд. Пусть я твой пленник, но это ненадолго, за меня заплатят выкуп, — в глазах Жана блеснула надежда. — Выкуп? — Джон чуть сузил свои красивые, серые глаза, — Да ты хоть представляешь, СКОЛЬКО ты стоишь? У тебя почти ничего нет, ни земель, ни герцогства. Ни твои родные, ни мать, ни невеста таких денег никогда не соберут. — Не смей упоминать матушку и Жанну! — упоминание о невесте, очаровательной Жанне, дочери герцога Орлеанского, больно задело Жана. Жанна была красивой девушкой, с добрым и веселым нравом, они любили друг друга, и собирались пожениться. Неужели, случиться этому уже не суждено? Жан понимал, что у невесты и матери, и правда нет больших средств. Бедфорд может запросить очень много. Но…может быть, кузен Шарло? — О чем думаешь, мальчик? Надеяться тебе не на кого. Неужто ты всерьез полагаешь, что твой родственничек Карл захочет раскошелиться? — его враг, будто колдун, читал его мысли, — Он сам ходит с протянутой рукой, этот нищий Буржский королек*, — Джон презрительно усмехнулся. — В какую крепость ты поместишь меня? — Жан был не глупым юношей, и прекрасно понимал, что Джон прав. Его кузен любил его, они были близкими друзьями, но денег у Шарло и правда не было, война опустошила казну. Карл занимал у своих состоятельных приближенных и этого хитрого лиса — архиепископа Шартрского*. Нет, он не сможет выкупить Жана, как бы его не ценил. Но, быть может, из тюрьмы или крепости появится возможность сбежать? А если нет, то он покончит с собой, он сумеет! Лучше умереть с честью, чем жить без чести. Пусть лучше так, чем томиться в каком-нибудь подземелье, или даже в приемлемых условиях, но в неволе. Не видеть родных и друзей, не участвовать в битвах за свободу своей Родины, не жениться и не обнимать своих детей, как отец обнимал его когда-то. А лишь гнить заживо, умирать каждый день и каждую ночь… Господь простит его за этот грех, Господь милосерден. — Я помещу тебя в ТАКУЮ тюрьму, из которой ты не сможешь сбежать, — серые глаза Джона сверкнули дьявольским огнем, во всяком случае, Жану так показалось. Ему стало не по себе, Джон Бедфорд читал его мысли, словно открытую книгу. — Куда, Джон? — неожиданно для самого себя, Жан назвал своего врага по имени. Но, куда бы ни заточил его Бедфорд, он сумеет сохранить свое достоинство. В конце концов, можно… — Эта тюрьма будет надежнее всех крепостей Франции вместе взятых. Даже не думай, о том, что сможешь заморить себя голодом или разбить голову о стену. Признайся, малыш, ведь подобная мысль тебя уже посетила, а если нет, так посетит. Я знаю все твои мысли и чувства, мой мальчик. Я сам был таким в твои годы… Я способен тебя понять, — глаза Джона потеплели, в глубине души он уважал отчаянную храбрость Жана, но он не потеряет это сокровище. Никогда. — Ты дьявол, Бедфорд. Настоящий дьявол, — Жан почувствовал, как вновь холодеют руки. Но это не страх, нет. Он ведь ничего не боится? Он сильный, он справится, Господь не оставит его. — О, я, кажется вновь слышу знакомые слова! Одна очаровательная француженка уже говорила мне их. Но, тем не менее, ей пришлось покориться мне*. И ты покоришься, мой прекрасный герцог, — Джон взял Жана за подбородок и повернул к себе его лицо, в зеленых глазах юного герцога отражались ненависть, но также отчаяние и боль, — Хорошо, мальчик, довольно разговоров. Время ужина, тебе нужно выпить отвар. — Я… — Жан гневно сверкнул глазами, но Джон не дал ему договорить. — ТЫ сейчас поешь, и ТЫ сейчас выпьешь лекарство. Не надо разыгрывать театральное действо под названием «Я лучше умру с голоду». Мы не на городской ярмарке, и в данный момент, я не расположен смотреть представление. Я очень мягок с тобой, но мое терпение может закончиться. И тогда, я буду поступать так как привык в подобных случаях. Мои методы всегда были весьма действенными. Не провоцируй меня, Жан, лучше не надо. Сейчас принесут еду и твое лекарство, — Джон нахмурился, он и правда излишне церемонится с этим упрямым французским мальчишкой, — Джеймс! — позвал он своего оруженосца и сказал ему что-то по английски. После этого юноша поклонился и вновь исчез из походного шатра. — Нет! Ты меня не заставишь! — крикнул Жан. — Я не заставлю? — Джон рассмеялся, — Ты пока еще слишком плохо меня знаешь. Ты считаешь себя мужчиной, а ведешь себя, как глупый и упрямый мальчишка. Я понимаю, что ты желаешь сохранить свое достоинство, но своим поведением ты его не сохранишь, мальчик. Думаешь, если тебя закуют в кандалы, и силой вольют то, что ты должен выпить, твоя гордость не пострадает? — Джон усмехнулся, — Веди себя, как взрослый мужчина, а не как обиженный ребенок. Подумай. Мои люди миндальничать с тобой не будут. — Я выпью ваше зелье, — вздохнул Жан. — И поешь. — Но я совсем не хочу есть. Я не смогу, — Жан и правда не чувствовал голода. — Выпьешь бульона, тебе это необходимо. Хотя бы немного, — Джон сам понимал, что в данной ситуации, у Жана может не быть аппетита. На следующее утро, Жан проснулся уже без головной боли, он чувствовал себя лучше. Джон все-таки заставил его выпить отвар и немного поесть. Жан решил, что лучше уж сделать это добровольно, нежели в него вольют силой. Он был безоружным пленником и не мог сопротивляться. Страшно представить, что люди Бедфорда закуют его в цепи, будут прикасаться к его телу, насмехаться над ним, герцогом Алансонским. Его враг был прав, это было бы еще унизительнее. Но… Джон так и не ответил, куда он собирается заточить Жана? Джон… Странно, Жан впервые подумал о нем, как о Джоне, а не о проклятом Бедфорде. А ведь они делят одно и то же имя. Джон и Жан… Английское и французское произношение имени Иоанн. Что за глупые мысли? Жан не должен об этом думать, у них с Джоном Бедфордом нет, и не может быть ничего общего. Неожиданно его мысли были прерваны появлением Бедфорда. — Ну, как мой мальчик себя чувствует? Лучше? — Жану показалось, что Джон тепло улыбнулся ему. Показалось… Этот человек не способен на такое проявление чувств. — Да, мне лучше, но я вовсе не рад этому. — Знаю. Ты бы предпочел умереть, чем быть пленником ненавистного врага, — Джон подошел и потрепал Жана по голове, — Но такого удовольствия я тебе не доставлю. Ладно, довольно пустых разговоров. Нужно ехать. — Куда? — спросил Жан, хотя, кажется, ему было уже все равно. — Я соскучился по своей милой Энни*, да и потом, надо же отдохнуть после славной победы. Домой поедем. — Домой? А я? — Жан не совсем понял, что значит «поедем». — И ты домой, а куда же еще? Куда я, туда и ты. Надеюсь, тебе в моем Руанском замке понравится. Там тепло и уютно. А все, благодаря стараниям моей Энн, она у меня прекрасная хозяйка. Она будет рада тебя видеть, тем более, что вы родственники. А сейчас позавтракаешь, и еще раз выпьешь отвара, он помогает тебе. — Я буду жить в твоем замке… — грудь Жана стеснило дурное предчувствие. «Зачем?» Энни… Анна Бургундская, жена Джона Бедфорда. Они были связаны каким-то дальним родством, но Жан никогда этим не интересовался. Бургундцы — предатели и враги. Теперь ему предстоит быть пленником англичанина и бургундки, жить в логове врагов… Господи, помоги перенести это унижение! Он больше не будет умолять, проклинать и просить о смерти. Если Господь послал ему это испытание, он его выдержит. Выдержит с честью.