Прекрасный герцог

— Джонни… Любимый… — Анна Бедфорд издала негромкий стон наслаждения и запрокинула голову, разметав белокурые волосы по подушке. Она любила своего мужа и получала удовольствие от каждой минуты их близости. Джон сильнее сжал Анну в объятиях, сделал пару последних резких толчков и излил свое семя в расслабленное тело жены. Затем опустился рядом и поцеловал в макушку. — Моя хорошая, малышка моя. У меня самая лучшая жена на свете, — Джон ласково погладил Анну по голове. — А у меня самый лучший муж, — Анна сильнее прижалась к Джону и положила голову ему на плечо. Когда мать и брат юной Энни Бургундской сообщили, что ей предстоит выйти замуж за регента Франции — Джона Ланкастерского, милорда Бедфорда, она проплакала всю ночь. Ведь он был братом покойного короля Генриха V, прославившегося своей жестокостью, говорили, что его любимый младший брат был таким же безжалостным. Каким мужем он станет? Анна была очень юной, и испытывала страх перед замужеством, тем более, замужеством за человеком из дома Ланкастеров. Но, из политических соображений, этот брак было заключить необходимо, Бургундскому герцогу Филиппу Доброму, старшему брату Анны, была нужна поддержка регента Франции. Анна подчинилась, и поставила свою подпись под брачным договором. А, когда увидела своего жениха, то поняла, что ее страхи были беспочвенны — Джон Бедфорд оказался красивым, сильным молодым мужчиной, причем, весьма учтивым и галантным. Да, с характером, но как же можно управлять государством, не имея характера и твердой воли? К тому же, он был нежен и ласков со своей Энни, ценил ее как хозяйку дома и жену, а в дела государства она предпочитала не вмешиваться, действия своего мужа не обсуждать, и боже упаси, не критиковать. Не только потому, что полюбила Джона всем сердцем, но и потому, что понимала — непокорности и проявления своеволия ее муж не потерпит, и она потеряет его расположение и любовь. Но, сегодня ночью, Анна все-таки решилась поговорить с мужем о ситуации, сложившейся в их семье. Она решила выбрать именно это время, так как, после близости с ней, Джон всегда пребывал в прекрасном расположении духа. Анна умела доставить мужу удовольствие, и в постели с ней ему было хорошо и спокойно. Иногда, она этим пользовалась и раньше, например, прося отменить какую-нибудь жестокую казнь, заменив ее на более гуманную. Джон, по обыкновению, соглашался и не гневался на ее просьбы. Но, сейчас, Анна решилась на откровенный разговор об ее кузене — их пленнике, юном герцоге Алансонском. Она прекрасно понимала, какие чувства ее муж испытывал к этому необычайно красивому юноше, она знала, что он проводит ночи в покоях Жана. Нет, юному Жану были созданы прекрасные условия жизни в их замке, Джон не жалел для него ничего, он даже заказал его портрет у лучшего художника — «Такая красота должна остаться для потомков». Но, доволен ли сам Жан своей жизнью? Как он относится к тому, что враг сделал его своим любовником? Стоит ли говорить о том, что это большой грех? Анне было жаль своего пленного родственника, но еще больше ей было жаль себя. Ее терзала ревность. Ведь даже на нее Джон никогда не смотрел так, как на этого мальчика. Надо поговорить с ним, ведь, в конце концов Анна — законная жена и имеет право, хотя бы попробовать объясниться со своим мужем. — Sweetheart, мне хочется пить, — Анна приподнялась и взяла со столика фужер с вином. Нужно выпить для храбрости, чтобы начать этот разговор. — Пей, Энни. И мне дай, меня тоже мучает жажда, — Джон взял у Анны фужер и отхлебнул. — Дорогой, я не хотела об этом говорить…но… — Анна замолчала в нерешительности. — О чем ты желаешь поговорить? Говори, милая, не бойся, — Джон расслабленно опустился на подушки, он и правда пребывал в прекрасном расположении духа. — Я хочу поговорить о Жане. О нашем пленнике, Жане Алансонском. Я все понимаю, Джонни, что он стал тебе дорог…но…но ведь это…грех… — Анна покраснела и опустила глаза. — Итак, ты говоришь мне о МОЕМ пленнике? — выражение лица Джона резко изменилось, он помрачнел, — Говоришь, что это грех? На моей совести много грехов, чем этот грех страшнее? Говоришь, что он стал мне дорог? Ты права, этот мальчик мне очень дорог. Он для меня бесценен! Увидев его, ты сама сказала, что ему цены нет, и это правда. Жан Алансонский принадлежит мне, и это не обсуждается. Я буду делать с ним, то, что пожелаю, и никто не имеет право указывать мне, как с ним поступать, тем более женщина! — Глаза Джона сузились от гнева, он резко поставил на столик фужер с вином. Анна уже пожалела, что затеяла этот бессмысленный разговор. Она испугалась гнева Джона. Какая же она дура! Ведь таким образом можно потерять любовь и внимание мужа. Анна поняла, что поступила глупо и опрометчиво. — Прости меня, дорогой мой супруг! Умоляю, прости! Я не подумала, прежде, чем сказать это. Я знаю, что я глупая женщина. Я просто очень люблю тебя, Джонни. Я боюсь потерять твою любовь, — на глаза Анны навернулись слезы. — Ты не потеряешь ее, если будешь, как и прежде, оставаться для меня самой лучшей женой. Ты никогда не вмешивалась в мои дела, и я очень ценил тебя за это. Я всегда был доволен тобой, Энни. Прошу тебя, не разочаровывай меня, не испорть все. Я бы не хотел в тебе разочароваться, — выражение лица Джона смягчилось и он привлек Анну к себе, гладя по голове. — Клянусь больше никогда тебе не перечить, и не говорить о Жане, давай забудем об этом, любимый, — Анна приподнялась и стала целовать лицо Джона, опустилась ниже, к груди, чуть прикусила сосок, как это нравилось ему. Джон откинул голову на подушку и тихо застонал. Анна провела рукой по его груди, животу, погладила волосы внизу, затем прикоснулась к затвердевшей плоти. Джон поднялся и опустил ее на спину, приподнимая и разводя ноги в стороны, затем, накрыв своим телом, впился в губы страстным и долгим поцелуем. Анна обняла его в ответ, провела рукой по спине, волосам. Почувствовав пульсирующую плоть мужа у себя между ног, она выгнулась и обвила ногами его поясницу. Джон двигался резко и быстро, с каждым движением удовольствие нарастало. Достигнув наивысшей точки наслаждения, Анна застонала и сильнее сжала его в объятиях. Через пару мгновений, Джон, со стоном излившись в горячее тело Анны, лег рядом и обнял ее. «Так же ли хорошо Джону с Жаном в постели? Дарит ли Жан ему такие ласки или просто покорно терпит, пока он получит свое наслаждение?» — подумалось ей. — Sweetheart, дорогая моя… — Джон тяжело дышал после акта любви, — Ты всегда будешь желанной для меня, тебе не о чем беспокоиться. Ты всегда будешь моей маленькой Энни. — Я всегда буду твоей Энни, любовь моя. И я всегда буду покорна тебе, — Анна положила голову на грудь мужа и закрыла глаза. Джон любит ее, желает и ценит. И это главное, она не станет просить у Господа большего. Жан лежал в постели, закрыв глаза, но уснуть он не мог. Этой ночью Джон не пришел к нему, он проводит ее со своей женой. В последнее время, Джон и так уделял ей слишком мало времени, так как предпочитал ночевать в покоях Жана. Своего красивого пленника он превратил в любовника. Как переносил это испытание Жан? Да, поначалу он испытывал боль — телесную и душевную. Его гордость была растоптана, по самолюбию был нанесен удар, но…с каждым разом становилось все легче. Жан никому бы в этом не признался, но сам себе он признаться мог — ему нравились ласки Джона, и от греховного соития с ним он получал все больше удовольствия. Жану нравился его ласковый голос, когда он называл его своим бесценным сокровищем. Он понял, что попался, как муха в паутину, потому что запутался не только в сетях своего пленителя, но и в своих собственных чувствах. Неужели ему нравится его враг? Джон был красивым мужчиной — большие серые глаза, правильные черта лица, сильное тело. Жан ловил себя на том, что скучал, когда Джона долго не было рядом, что ждал его ночью. Вот и сейчас, лежа один в кровати, Жан думал о нем. Ему хотелось ощущать вкус его губ, силу его рук, его… Надо оставить эти греховные мысли! Джон Бедфорд — его враг, несмотря ни на что. Надо подумать о том, как живут матушка и Жанна, от них давно не было писем. Если бы они только знали, что с ним происходит! Неужто его Жанна прикоснулась бы к нему, после того, как узнала бы, что с ним сделал его враг? Жан вздохнул и перевернулся на другой бок. Он не будет об этом думать. Только не сейчас. — Доброе утро, сокровище мое! Как спалось? — Джон появился в спальне, как всегда неожиданно. Он мог зайти в покои Жана в любое время, ведь у него были ключи от всех комнат замка, он был здесь полновластным хозяином, а Жан лишь пленником. — Я хорошо спал, но мне сейчас хочется принять ванну, — Жан чуть нахмурился, на самом деле он спал не очень-то хорошо, и ему хотелось освежиться. Да и вообще, принимать ванну Жан любил, матушка приучила его к этому с детства. — Я так люблю, когда ты хмуришься, мой мальчик, — Джон погладил Жана по голове, — Конечно, принимай ванну и оденься, слуги согреют воду. Сегодня художник закончит твой портрет. — Я благодарен за портрет, Джон, но я не люблю позировать. Это ужасно скучно, — Жан зевнул. — Потерпи, малыш. Неужели я допущу, чтобы эту красоту не запечатлели на века? — А мне кажется, что в веках мой портрет все равно не сохранится… Зачем тогда позировать? — Жан задумался, ему действительно почему-то так казалось. — Оставим этот спор. Я уже оплатил заказ, так что, ты, уж будь любезен дать возможность его закончить, — ответил Джон тоном, не терпящим возражений. — Ну ладно. Уговорил, — Жан нехотя встал с постели. — Ты смотри на него, он еще и одолжение делать изволит. Вредный мой мальчишка, — Джон легонько потрепал Жана за ухо. — А я хорошо выгляжу? Если уж пишут мой портрет, я хочу быть на нем красивым. — Неужели ты думаешь, что можешь выглядеть плохо? — Джон привлек Жана к себе и поцеловал в губы, — Ты самый прекрасный юноша на свете. Мой прекрасный герцог. — Чего не скажешь о тебе, Ваша светлость, ужасный герцог, — Жан усмехнулся. — Мне кажется, или ты решил меня сегодня разозлить? — Джон шлепнул Жана чуть ниже спины, — Смотри, потом я накажу тебя. — Как, интересно? Прикажешь сварить меня в кипятке, или освежевать? Или, какая у тебя там еще любимая казнь? Ах да, твоя самая любимая казнь это сожжение заживо. — Об этом можешь даже и не мечтать. Тебе я устрою более жесткое наказание, — Джон обнял Жана за шею и снова поцеловал, сначала в щеку, потом в губы. — Перестань Джон, не сейчас. Скоро припрется твой художник, а мне надо еще ванну принять и привести себя в порядок, — Жан отстранился от Джона и снял с себя рубашку. Он давно не стеснялся, ведь Джон, кажется, уже знал каждый дюйм его тела. После того, как портрет был закончен, Джон вновь пришел в покои Жана и предложил поиграть в шахматы. Он любил играть с Жаном, юный герцог играл хорошо, но тем не менее, выиграть у Джона не мог. В этот раз Жан тоже проиграл, а поддаваться Джон ему пока не хотел. Пусть знает, кто здесь победитель. — Ты вновь проиграл, Жанно, — усмехнулся Джон и стряхнул шахматные фигуры с доски, а затем, отложил доску на прикроватный столик, — The winner takes it all. Победитель забирает все, — Джон приблизился к Жану и стал освобождать его от одежды. — Забирает все… Что ты у меня еще не забрал? Разве что, мою жизнь, — нахмурился Жан. Он был недоволен, тем, что снова проиграл. В шахматы Жан любил играть с детства, он помнил, как они играли с отцом. Отец тоже никогда ему не поддавался, хоть Жан был тогда еще совсем ребенком. — Ошибаешься, sweetheart. Твою жизнь я тоже забрал, ведь она принадлежит мне, — Джон опустил Жана на подушки и разделся сам. — Когда-нибудь я выиграю, Джон. И вовсе не в шахматы. — Это знает лишь Господь, мой мальчик, — Джон погладил Жана по волосам, поцеловал в щеку, глаза, лоб, опустился к губам, стал ласкать их жадно и страстно. Жан приоткрыл рот, отвечая, обвил руки вокруг его шеи. От горячих поцелуев Джона кружилась голова, плоть Жана начала твердеть. Он опустил руку, чтобы прикоснуться к себе, но Джон перехватил ее. — Не время, sweetheart, — Джон поднял руки Жана и завел за голову, а сам стал прокладывать дорожку из поцелуев по его телу — от подбородка, по шее, груди, животу, до темных мягких волосков внизу, у основания плоти. Жан чуть слышно застонал и запрокинул голову. Джон поднял на него глаза и облизнул губы, его мальчику было хорошо. Каким бы врагом он не считал Джона Бедфорда, но ему было хорошо с ним. Затем Джон приподнялся над ним, провел рукой по щеке и накрыл своим телом. Жан сам призывно развел ноги в стороны и чуть прикусил мочку уха Джона. — Какой у меня нетерпеливый мальчик, — Джон снова стал покрывать лицо Жана поцелуями, опустился к шее, впился в нее губами. Жан застонал громче, чуть царапнул спину Джона ногтями, дотронулся до его волос, запустил в них руку, ему нравилось ощущение от прикосновения к его шелковистым каштановым волосам. Джон приподнялся и устроился у Жана между ног. Жан сердито взглянул на него — ему нравились объятия Джона, было тепло, тело горело возбуждением. — Сейчас, мое сокровище, — Джон взял со столика заранее приготовленную бутылочку масла, смазал свою плоть, затем проник одним пальцем в задний проход Жана, растягивая его. Жан застонал уже в голос. — Пожалуйста… Джон…прошу… — Значит, просишь? — Джон приподнял бровь, — Ну ладно, уговорил. — Ненавижу тебя, — Жан обиженно отвернулся. Но Джон сразу же повернул его лицо к себе и снова накрыл своим телом, обняв за шею. — А я люблю тебя, sweetheart, — Джон приник к губам Жана, тот страстно отвечал ему, поглаживая спину и волосы на голове. Ощутив плоть Джона внутри себя, Жан снова начал громко стонать, царапая его спину. Джон начал двигаться медленно, но затем ускорил темп и движения стали резкими и быстрыми. Жан выплеснул семя на живот, даже не прикасаясь к своей плоти. Джон сделал еще несколько резких движений, и Жан почувствовал, как внутри него разливается теплая жидкость. И ему это нравилось. Когда Джон освободил его тело от своей плоти, Жан почувствовал пустоту, ему хотелось побыть в объятиях своего врага чуть дольше. Джон поднялся, и стал собирать свою одежду с пола, около кровати. — Куда ты? — Жан приподнялся с подушек. — Странный вопрос. Ты, значит, свое наказание получил, а другие? Теперь Его светлости нужно идти и наказывать по настоящему, раз уж я ужасный герцог, — Джон усмехнулся, подошел к Жану и поцеловал в губы, в ответ Жан слегка прикусил его губу. — Вижу, ты не удовлетворился своим наказанием, прекрасный герцог. Ну что ж, сегодня получишь еще, — Джон подмигнул Жану и вышел из покоев. Жан лег обратно в постель. Ему не хотелось вставать и что-либо делать. Теперь, ему стало окончательно ясно, что из этой паутины будет выпутаться не так-то просто. Ведь он больше не может жить без этого мерзавца.