Стиляги навсегда

Школьный день, пронизанный весёлыми лучами апрельского солнца, заглядывающими в окна и пробегающими по тетрадным листам, летит незаметно. Звонок звенит за звонком, русский сменяется географией, география — историей партии, за ней — химия и геометрия. На последнем уроке в пятницу немолодая уже Октябрина Николаевна даже не пытается держать внимание класса, тихонько подсказывая что-то Мэлсу, решающему у доски задачу, и закрывая глаза на все шалости разошедшихся старшеклассников, лишь из принципа время от времени делая замечания сидящему на последней парте Фёдору Брусницыну. Он вновь слишком ярко вырядился в школу (подумать только, тёмно-зелёная рубашка вместо положенной голубой!) и сейчас плюётся бумажками через трубочку, отвлекая всех одноклассников. Одноклассники, впрочем, не особо возражают: наблюдать за очередными выходками одного из лучших учеников и по совместительству главного заводилы класса намного интереснее, чем корпеть над тригонометрией, и когда следующая бумажка прилетает в спину Мэлсу, тот лишь весело улыбается, оборачиваясь на лучшего друга и шутливо прикрываясь учебником. Учебник Октябрина Николаевна забирает и кладёт к себе на стол, Мэлс без тени вины проговаривает «Извините» и снова берётся за мел. Геометрия даётся Бирюкову непросто, путает в пропорциях и плоскостях, но и он не лыком шит — где-то через полсотни попыток задача наконец сдаётся на милость победителя, и триумфальные фанфары звонка разносятся над школой одновременно с написанием ответа. Оставшееся подобие дисциплины исчезает без следа, класс моментально превращается в неуправляемую толпу, и лишь принципиальная Катя тратит ещё пару минут на запись домашки. Фёдор и Мэлс снова становятся Фредом и Мэлом (прозвища, придуманные ими ещё в начальной школе) и вываливаются из кабинета в самом центре шумной гурьбы одноклассников. Пропажа обнаружилась только на школьном крыльце: в портфеле Мэла, куда он полез за шапкой, не оказалось учебника по геометрии — наверняка забыл на учительском столе. Октябрина Николаевна скорее всего уже успела закрыть кабинет, да и возвращаться в здание, когда на улице такая солнечная, разгульная весна — с перекличкой грачей, запахом ручьёв и свежей сочной листвой, — совсем не хотелось. — Фред, слушай, не одолжишь задачник до понедельника? У тебя и так твёрдая пять выходит, а мне подтянуть надо. — Ты ж наш растяпа! — беззлобно подкалывает Фред, как обычно приобнимая Мэла за плечи, — Конечно, держи. Если что — говори, я тебе объясню. Он не глядя достаёт из портфеля потёртую книжку и отдаёт другу. Тот кидает её к себе и они, глубоко вдохнув пропитанный свежестью воздух, отправляются дальше — в парк, потом гулять по центру, потом — к реке… Домой Фред возвратился только поздно вечером, уставший и счастливый донельзя. Родители успели уехать и вернутся только к началу рабочей недели, так что в ближайшие два дня квартира полностью в его распоряжении. Уроков почти не задали, их комсомольский отряд пока занят только мелкими организаторскими делами в школе, поэтому он был полностью свободен, и мысль о предстоящих вечеринках грела душу: будет гитара, на которой он отлично умел играть, будут песни и шутки, придут все друзья, одноклассники и, конечно, Мэл. Привычно вызывая в голове его знакомый, почти родной образ, Фред переоделся и зашёл в отцовский кабинет. Как и всегда, интеллигентно скрипнула стеклянная дверца шкафа, открывая чинно стоящие в ряд фолианты. На третьей полке сверху, между толстенным талмудом по юридическому праву и словарём английского, должен стоять легендарный «сборник геометрических задач на построение», который сегодня Фред из чисто бунтарского духа притащил в школу — не показывать кому-нибудь, разумеется, а так, для галочки. Подобные артефакты, способные вызвать огромный скандал, если только кто-нибудь о них узнает, всегда веселили его. Тяжёлая стопка учебников была выужена из портфеля и с грохотом водружена на стол. Так, где же это?.. Вот русский, вот — химия, вот — географический атлас… ага, нашёл. Потёртая обложка, коричневые буковки названия. Фред ещё раз пролистнул книжку, и… холодный пот ударил его словно электрическим током. «Начертите сечение куба ABCDA1B1C1D1 плоскостью ABM» «Найдите длину отрезка AB, если прямая AC параллельна прямой DO» «Каков косинус угла NKP, если периметр треугольника равен…» Дальше Фред читать не стал. Ещё раз перевернул все учебники, проверил портфель, посмотрел на полу — ни-че-го. Кровь билась в висках противным зудом, от осознания уже было никуда не деться. И правда, очень, чёрт возьми, интересно, какую же он тогда книгу отдал Мэлу! Однако надо было что-то делать. Фреду обычно не требуется много времени, чтобы взять себя в руки: он привык решать все проблемы на месте и мастерски умел импровизировать, но к такой ситуации жизнь его не готовила. И ладно бы просто книжка с картинками в школьном рюкзаке — лучший друг всё поймёт — больше всего напрягало то, что Мэл как раз был не просто «лучшим другом». И ещё неизвестно, как он расценит такую «ошибочку». Ничего умнее, чем прийти к Мэлу в гости и как-нибудь подменить сей элемент компромата, Фред придумать не смог, а посему решил тотчас же привести план в действие. Забросив обратно в портфель уже настоящую геометрию, он наспех накинул куртку и выбежал из дома, наплевав и на то, что уже 10 часов вечера, и на то, что придумать адекватное оправдание для такого неожиданного визита будет непросто. Дверь, к сожалению или к счастью, ему открыл Мэл. И Фреду бы догадаться по лукавому взгляду и шалой, тщательно скрываемой полуулыбке, что всё пошло не так, как было задумано, но вся его хвалёная проницательность от волнения отключилась. — Мэл, привет! Ты извини, что я так поздно, просто… я тебе сегодня дал… ну, учебник. Задачник. По геометрии, — сбивчиво начал он свою оправдательную речь, а потом продолжил чуть увереннее: — В общем, это не тот учебник, я тебе нормальный принёс. Держи. — Ого… — протянул Мэл, — ладно, тогда другой я сейчас отдам. Через полминуты он возвратился с точной копией задачника и вручил её Фреду. — А что там такое «не то» в книге? И чего, до завтра не ждало? — полюбопытствовал он. — Не, я решил, что лучше сейчас… Приходи завтра на хату ко мне! — проигнорировав первый вопрос, выпалил Фред, и, шутливо сделав под козырёк, начал спускаться по лестнице. Уже в подъезде он, прислонившись к свежекрашеной стене, решил на всякий пожарный проверить книгу ещё раз. Между первой и второй страницами был вложен клочок бумаги, на котором почерком Мэла было написано: «Объяснение такой геометрии я бы от тебя послушал». Фред успел ещё восхититься храбростью Мэла и своей удачей, прежде чем до него дошло наконец, что, когда он уходил, их ладони соприкоснулись на дверной ручке, а на щеке почему-то до сих пор ощущается тёплый след. Как будто от поцелуя.