***
staying in my play pretend where the fun ain't got no end can't go home alone again need someone to numb the pain you're gone and I gotta stay high all the time to keep you off my mind — Habits - Tove Lo
Сыновья Наместников прекрасно проводили время вместе. Тарине будто бы был знаком с Бозацу в прошлой жизни, расценивая образовавшуюся меж ними эмпатию как абсолютную. Новый товарищ вселял уверенность, рядом с ним юноша словно знал, что хочет от жизни и как видит будущее. Он не до конца разобрался в бушующих чувствах, но для него аномально доверять кому-либо настолько. Принц с радостью отдался бы этой прочной связи больше, однако мешала одна сложная штука — вранье. Если Тари знал о друге практически все, то Бозацу о нем толком ничего конкретного. Иногда настигало страшное осознание, что когда-нибудь придется раскрыть карты или, что хуже, правда всплывет каким-то ужасным образом. Но он старался жить здесь и сейчас. Парень, можно сказать, поселился во дворце господина Хаттошики, кстати, сумев добыть его одобрение. Полтора месяца назад, когда Первый-сама вернулся с переговоров, Тарине перепугался, что пора валить, но Шодайме, отужинав в его компании только раз, убедился, что он толковый малый. Создать правильное впечатление помогла и настойчивость друга. Тот вечер прошел любопытно, ибо юноша долго интересовался персоной отца Бозацу. Он оказался в точности таким, каким описывал его сын: кажется суровым и зажатым, однако это проявление спокойствия. На самом деле, Наместник эрудированный, коммуникабельный мужчина, не любящий замолкать, тем более когда отпрыск приводит домой занятного товарища. Жаль, что они встретились лишь на вечер: все-таки клан принял решение устроить конфликт за западные сектора, потому, дав наставления обоим мальчикам, Шодай уехал на неопределенный срок — огромнейший дворец во власти двух подростков. Идеально. Рано или поздно, конечно, их могут позвать на фронт, и тогда принцу придется что-то делать со своими способностями: отказ от использования Стихий и пространственно-временных техник против взрослых и опытных врагов может стоить жизни. Если доведется спасать кого-нибудь, собственный запрет, скорее всего, будет нарушен. Тари нацелился на улучшение других навыков: рукопашного боя, управления чакрой и разумом. А про Риннеган, Ринне Шаринган и Джоган придется забыть... Забыть не получилось и не получится. Чудовищная сила сына Второго пыталась вырваться, что выражалось в непроизвольной активации глаз, особенно Джогана, который на зло ему зажигался посреди дня, — приходилось сваливать «по делам» и отрастить челку почти до глаз из-за непослушного ока во лбу; случайного контроля природы в виде изменений погоды и бьющих рядом молний от напряжения. Бывало, он шел по траве и за ним расцветали деревья. Вроде круто, однако это когда-нибудь выдаст его. Также принц опасался, что взрослые заметят схожие с отцом энергию и внешность. Он больше пошел в маму, но отсутствие бровей, древовидные рога и длиннющие волосы могли намекнуть на царское происхождение. Тарине сказал Бозацу, что стрижет брови, дабы казаться солиднее — тот просто расхохотался и отметил, что ничего против не имеет, — с сенпаями провернуть трюк будет сложнее. Ну, с Хаттошики-доно получилось — уже отлично. Подросток не удержался от продолжения тренировок Природных Трансформаций — это приносило равновесие и очищало мысли. По ночам он выходил к озеру и игрался преимущественно с водой. Когда было настроение, помогал расти глицинии, ибо ее обожал друг. Без внимания осталась Емоцу Хирасака — прародительница всех портальных техник, даже тех, что относились к особым очам. Он боялся хотя бы чуть-чуть надорвать пространство — Вселенная могла рассыпаться, как карточный домик. Тари частенько делал попытки разглядеть тот разрыв струн, созданный отцом, но почему-то глаза отказывались проникать на пространственный уровень. Ему однажды повезло увидеть структуру материи перед собой... на секунду — страх взял свое, и больше детали не показывались. На удивление, Бозацу тоже изредка замечал струны, однако не мог дотронуться до них: он, как и другие объекты, просто продавливал пространство. Они начали придумывать способ обхода сферы влияния глаз — великолепная идея великолепного Тарине — и даже набросали несколько техник для этого. Пробовать собирались в другом измерении, а то проблем от взрослых потом не оберешься. Было бы все хорошо, он создал бы измерение сам... Отец показал всего один раз, и сын уже запомнил в нюансах... Ночью парень бодрствовал не только из потребности выплеснуть напряжение. Отец опять лез к нему. Спать было невозможно: этот мудак будто сидел рядом и царапал ножом по черепу, говоря какой-то бред, — подросток не вслушивался: периодически подступающая к голове острая боль не позволяла. В первые «приступы» ему просто хотелось или потерять сознание, или умереть. Регулярно снился день побега и его страшные картины. Приходилось прикусить подушку и засыпать — тренировки стали лекарством чуть позже. Принц все более был готов порвать отца не из-за гибнущих нервов, а из-за того, что его друг волновался, замечая последствия садистских выходок. Раздражительность по причине недосыпа трудно скрыть, усталость — тоже. Тари умалчивал, что ему паршивее с каждым днем, что смерть — родитель — ходила за ним тенью. Он не должен жаловаться. Его прошлое ни в коем случае не должно повлиять на отпрыска Шодая. Бозацу ждет блестящее правление кланом, становление величайшим воином и много-много приключений — невзрачный пацан с юга не имеет права забирать чужое грядущее, особенно того, кто поселился вместо сердца. Во имя Восьми Богов, он планировал столько всего, а в итоге остался с сыном Первого-самы, наплевав на раскрытие тайн Джогана и своего тела. Тарине не спасовал перед судьбой, а просто... нашел свое место?.. получил признание целых двух существ?.. Во дворце было так спокойно... и не одиноко... Здорового сна бы, и совсем шикарно будет. — Тарине, не знаю, где и как ты прячешься, но когда-нибудь это все закончится. Юноша вздрогнул, чуть не уронив надкусанный персик и книгу с балкона в озеро. Да, отец прав, однако это закончится не по его воле, — прошло полтора месяца, как Тари стал свободным хотя бы от родителя. Он даже не винил себя за то, что вообще не скучает, — а за чем? За стальным, равнодушным взглядом, разочарованными, сожалеющими вздохами? За занесенным над ним клинком? — Не боишься сойти с ума? Принц закатил глаза и презрительно выплюнул: — Не беспокойся и иди нахер. — У тебя мамины шаткие нервы. Вот и спрашиваю. Да, блять, во всем у нас повинна мама. Как обычно. Хотелось еще раз послать отца, но махающий уже второй час шестом под палящим солнцем Бозацу позвал его. Парень спрыгнул на воду с мыслью о изменении погоды и подбежал к стоящему между деревьями товарищу. — Что-то случилось?.. — Запамятовал тебе сказать, что у нас будет гостья. — А-а-а, гостья?.. — сначала обрадовался Тари, однако вмиг помрачнел: — Что за гостья? — Моя давняя подруга — графиня Кудокутен-химе. — Ты раньше о ней не рассказывал... — Может, ты витал в облаках, пока я рассказывал? — гад, еще и подкалывает. Подросток, опять не рассчитав силу, хлопнул его по спине: — Она тебе понравится! — Сдурел?! — обижено потер ушибленное место сын Нидайме. — Ты мне чуть позвоночник не вышиб! — Прости! Чего же ты такой хрупкий... — Я хрупкий? — удивленно наморщил лоб парень. — Твоя сила кому хочешь черепушку с первого удара проломит! Бозацу расплылся в широкой довольной улыбке: — Нечасто услышишь от тебя комплимент. — Это вовсе не комплимент, — насупился Тарине, сложив руки на груди, и, прикрыв глаза, повернул голову в сторону. — Ты, наверное, и не знаешь, что такое комплимент, — подавив смешок, отпрыск господина Шодайме издевательски поднял бровь. — За кого ты меня принимаешь, деревенщина? — пора бы менять «оскорбление», ибо товарищ — житель Столицы все-таки... Настоящая деревенщина тут он сам. — За строптивого, милого южанина. Принц задохнулся возмущением и недовольно сверкнул глазами. Три четких попадания из трех. И один комплимент. Однорогий Ооцуцки подхватил шест и направился по воде к балкону, предупредив: — Кудо прибудет после обеда. У тебя есть время причесаться. Тари оперся о дерево, почувствовав, как воздух вокруг начал нагреваться: рассердить его проще простого. В голове внезапно возникла улыбка Бозацу, и в груди разлилось какое-то непонятное тепло, объяснение которому подросток никак не мог отыскать. Вероятно, друг припирается с ним специально, видя, как сын Второго-самы грустит или скучает. Святой. Хм, графиня Кудокутен?.. Он слышал об этой девушке: пятнадцатилетняя взломщица демонических мозгов. Может быть, она вручит им повестку на фронт и сопроводит до места встречи с армией. До переломного знакомства с Бозацу парень ни с кем нормально не общался, потому его навыки социализации нулевые. Отец не разрешал особо покидать дом из-за «опасности» с намеком, что опасностью являлся сын. После смерти мамы стало совсем туго: никто более не вступался — приходилось самостоятельно. Ему повезло с чутким ребенком господина Первого, однако не все соклановцы такие. Чего один отец стоит... Но юноша всецело доверял другу и знал, что плохих существ в окружении тот держать не будет. Тем более он отозвался о ней, как о подруге, — не как о знакомой, напарнице. Имя графини буквально означает «благодатные небеса» — не даром ли? Парни со всех ног неслись к парадному входу во дворец: они опаздывали, потому что Тарине, когда пытался заплестись, потерял заколки в пышных волосах и при попытке достать их сделал только хуже, напутав себе колтунов и вырвав несколько клоков. Он даже со злости грозился отрезать локоны мечом, однако Бозацу помог, уменьшив все застрявшее и расчесав закатившего истерику пострадавшего, и заплел, между прочим, аккуратную косу до колен, еще пробор ровный сделал. Шуточек, естественно, было не избежать. Опаздывают на такую важную встречу... Позорище. И снова Тари испортил ситуацию. Принцы вылетели из коридора на улицу. На каменной тропе к огромным воротам стояло две девушки: одна в дорогом белом кимоно с ярко-красным широким поясом и того же оттенка цветами на подолах; у нее были белые волосы, сливающиеся с кожей, собранные в небольшой пучок на затылке, в котором красовался золотой гребень с жемчужинами и двумя свисающими красными лентами, — юношу опалила зависть; она стояла на высоких черных такаях (2), что довольно неудобно, — сын Нидайме взглянул на свои босые ноги — госпожа выглядела потрясающе, хоть правый рог был сломан. Приступите тонких бровей в цвет волос обрадовало Тарине: не из его ветки. Вторая девушка, чуть старше графини, очевидно, была придворной, судя по более простому наряду и менее сложной прическе. Над хозяйкой она держала алый бумажный зонт. Кудокутен даже не взглянула в их сторону. Вероятно, не заметила или больно гордая, что почему-то укололо эго парня, — жажда спора, соперничества, столкновения нравов голубой крови. Был шанс, что она нормальная, воспитанная особа, однако чутье подсказывало неладное. — Это она?.. — шепнул Тарине. — Да, — счастливо улыбнулся товарищ, и они направились к ней. Подойдя, Бозацу поклонился: — Здравствуй, Кудо. Давненько не виделись. Юная госпожа равнодушно смерила сначала отпрыска Шодая, а потом более внимательно второго Ооцуцки. Взор почему-то почти прозрачных очей заставил волосы на затылке встать дыбом — будто внутрь разума залезла, не активировав Бьякуган. Внутри оседало мутное ощущение страха, вселяемого мертвецки спокойной Кудокутен. Она словно спрашивала: «Что ты такое?» Короткие секунды «вскрытия» истекли, и графиня пару раз сильно моргнула. От него не скрылся легкий прищур от удивления. Тари мог неумышленно опираться ее сенсорам из-за боязни быть обнаруженным — инстинкт может стать фатальным. Как нужно вести себя не подозрительно, он обязательно сделает наоборот... Перламутровые глаза заблестели сдержанной радостью при взгляде на сына Второго-самы: — Бозацу, сколько лет, сколько зим, — ее голос был тихим и таким мелодичным... М-да, любит же друг контрасты: ехидный, обожающий нервничать Тарине и уравновешенная Кудо — комплект, что надо. — Всего пять месяцев, — посчитал однорогий подросток. — Как дорога? — Не бойся: не устала, — кивнула она. Говорят так, будто его тут нет. Молодцы, воспитание прет. — Бозацу, ты никогда не опаздываешь, — девушка холодно посмотрела на Тари и вскользь кинула: — Понятно почему. Под кожей зазудело желание брякнуть что-то остроумное и, желательно, показывающее, что зубы у него есть. И очень острые. Юноша устроил ладонь на бедре, склонив голову чуть набок: — Я не «почему», а Дракон. — Не имя Ооцуцки, — сразу ответила Кудокутен. Верно... — Выскочка? — Ты, видимо, глухая: я Дракон. Твое имя знаю, можешь не представляться, — пренебрежительно махнул рукой парень. В него впился безразличный взгляд: госпожа всем видом пыталась сказать, что здесь главенствует она. Ага, сейчас он возьмет и упадет целовать ей полу. Разбежалась. Кто еще тут выскочка... Хотя бы при Бозацу можно придержать коней? — Рада знакомству, — негромко слетело с белых губ, покрытых шрамами. — Взаимно, — искра сарказма изрядно напрягла ее. Напряжение ничуть не смутило их друга: — Прошу во дворец!***
В деревянной беседке, обвитой цветущей глицинией, за обедом царило гнетущее молчание. Новый знакомый изредка переговаривался с ее давним товарищем, а Бозацу, по всей видимости, было комфортно в подобной обстановке. Что-то в Драконе настораживало. Обычно существа пресмыкаются перед ней — этот же даже не обращался на «Вы», ни разу не поклонился и дерзил. Интересно, при знакомстве с сыном Шодайме-самы он вел себя так же? Сейчас длинноволосый парень обращал на себя все внимание друга. Что в нем такого особенного, что второй юноша впустил его чуть ли не в душу? Она устроит обоим серьезный разговор. По отдельности. Однако нужно еще понаблюдать. И... пока девушка наблюдает за Драконом, он тоже за ней наблюдает. А он не промах. Значит, жалеть не будет — правила установлены. Сделать бы подростку стресс... Кудо посетила неплохая идея: начать расспрашивать парня о прошлом. Вполне понятное желание узнать «новенького» лучше. Она отложила палочки, отодвинула тарелку с лапшой — Дракон приготовился к чему-то: читает ее — и подняла бесцветный взор на него. — Откуда ты? Кто родители? Простые вояки, охотники? — закидала вопросами. Подросток чуть развернулся к ней и абсолютно спокойно молвил: — Я с юга, за что меня постоянно щемит Бозацу. — Он преувеличивает, — наиграно оскорбился Ооцуцки. — Ой, не перебивай! — возмущенное указание лишь вызвало у ее друга улыбку. — Родителей у меня нет. Вот. И драматической истории. — У всех есть драматическая история, — философски изрекла графиня. Ответ ее не устраивает, что Дракон мигом понял. — М-м-м, и у тебя?.. — его светло-фиолетовые глаза неизвестным образом пробили оборону, сковав их взгляды. Что он такое? Откуда такие страшно глубокие, говорящие очи с проблеском каждой эмоции, каждого ощущения, что играют с сердцем других? Не время поддаваться опасениям и странному интересу — не при товарище. Она вежливо растянула бледные губы: — И у меня. — Просить делиться не буду, ибо кое-кто, — отпрыск Первого тут же нахмурился, не принимая обвинение, — ругает меня за невоспитанность. То есть если госпожа сейчас настоит и спросит, то он выиграет партию, перевернув разговор. Ситуация обратилась против нее. Обставили в собственной игре... Кудокутен быстро переключилась: — Хорошо играешь в маджонг? (3) — Единственным, кто выиграл у меня, был Бозацу. Самая длинная партия длилась... — Дракон задумчиво взялся за подбородок, вспоминая. — Пять с лишним часов, — продолжил однорогий. Девушка скрыла огонек ревности. Пять часов против Бозацу... Как?! Их рекорд всего два часа... — А еще он выиграл у отца. Повезло? Нет. Похоже, попался интеллектуал. — Хаттошики-сама не очень хорошо играет. Без обид, — подметила она, однако это не отменяло того, что новый знакомый продержался против друга. — Бозацу, будь добр, достань три фишки. — О-о-о, он не любит, когда «эксплуатируют» его глаза, — ехидно ухмыльнулся длинноволосый парень. — Почему всего три? — повел бровью сын Шодая, со звоном активировав глаза. — Узнаешь, — настояла Кудо, и на столе появилось три маленькие прямоугольные фишки из кости огромного змея, на них было по одному иероглифу. — Спасибо, — сказала графиня и взяла ту, что с красным знаком. — Три дракона: красный, зеленый и белый. Первый — умеренность и доброжелательность. Второй — процветание и искренность. Третий... особенный — почтение к родителям, — закончив пояснение, она с ярким любопытством посмотрела на приятеля товарища: — Какой из них ты? И сей вопрос не ввел его в ступор: — Белый и красный стояли у истоков всего. Это — цвета высшего мира. Черного не хватает, но мы же про драконов (4). Белый — священный, божественный, красный отпугивает зло, зеленый... простоват, на мой вкус, так что я— — Постой, — белые бровки Кудокутен сошлись на переносице, — ты основываешься на цветах? — Да, — захлопал очами Дракон. — Я хочу узнать качества. Любимый цвет меня не интересует. Любая раковина вскрывается ножом. Существо — давлением. В данном случае, достаточно сложной задачей, затрагивающей личное. В вопросе вроде нет ловушки, но лучше хорошенько подумать, прежде чем разочаровывать ее. Подросток перевел неуверенный взор на Бозацу, который просто наслаждался действом, и после минуты тяжелой тишины изрек: — Никакой. — Взаправду? — такого она точно не ожидала... Он мигом оживился: — Однако по цветам я был бы белым! Да что же он такое?! Теплый, необычайно приятный вечер укрыл Столицу, светящуюся вдали. Последние месяцы природа нечасто баловала действительно хорошей погодой: то дождь льет часами, то невыносимая жара, то холодные порывы, ломающие ветви, то ласковый ветерок, переносящий сладкие ароматы цветущих деревьев, — на ее памяти подобного не было. Отличная возможность вытянуть Бозацу на прогулку и заодно поговорить. Правда... нужно подбирать слова и аргументы посмотреть на Дракона под другим углом. Друг может заметить то, что никак не зацепит Кудокутен. Чакра этого парня питала все и одновременно питалась от всего, словно круговорот: он вливал в себя любую окружающую энергию — даже ее и Бозацу — и возвращал обратно более чистой и... сильной. Чакра легко проходила через живых существ, будто всегда была в них, притягивалась к невероятно мощному ядру, которым являлось тело. Обычно скопление энергии и главный источник в груди, а Дракон — монолитное создание из нее. Придется ввести новый класс: всеохватывающий. Второе, что беспокоило девушку, были глаза. Она удивлялась тому, что с чакрой, сравнимой чуть ли не с сотней звезд, у юноши отсутствовали особые очи. Госпожа, конечно, пробовала пробиться к переключателям в нервной системе, но... однажды побывав внутри, окунувшись в ту вязкую тьму, не сможешь искать признаки глаз: либо потеряешь сознание, либо мозг расплавится. Там захлестывает огромная волна неосвобожденной, яростной энергии: ей просто некуда деваться, там засело что-то еще... ужасное, вызывающее мурашки, там практически нет света, а лишь груз пережитых и новых страданий, давящий со всех сторон. Она без понятия, что подросток такое. И если отпрыск господина Первого не ведает, то это послужит для Кудо разрешением на допрос с пристрастием. Третий занятный факт: два рога, похожие на деревянные, роскошные локоны и убийственный, надменный взор напоминали Нидайме-саму Митеширо, а грация и повадки — обаятельную Ооноитами-саму. Может быть, это совпадение, но проверить стоит. Ее волновал друг: невооруженным глазом видно, что Бозацу души в нем не чает. У него было много товарищей и знакомых, однако мягкий взгляд, которым он одаривал Дракона, выделял эти отношения, а точнее — связь. Если потом выяснится что-нибудь плохое о новом знакомом и это, не приведите Боги, ранит сына господина Шодайме, то девушка и мокрого места не оставит от лжеца. Бозацу не заслуживает боли: он замечательный, слишком хороший для клана жестоких, хладнокровных палачей народов, измерений. Пусть ему и придется стать предводителем убийц и интриганов, — однорогий парень целиком готов к этому, но ему вовсе не нужно познавать предательство. Зачем же он подпустил раздражительного мудака настолько близко, насколько можно? — Кудо-ча-а-ан, — полушепотом протянул кто-то и обнял ее со спины. Госпожа с трудом выдержала нейтральный тон, вперившись в вид на город с балкона: — Бозацу, перестань. Юноша уперся носом в затылок: — Не-а. — Мой локоть в опасном расстоянии от твоего живота, — спокойно молвила она и повернулась к нему, вглядываясь в васильковые в вечерней темноте глаза. — Где твой приятель? Уж думала, не разлучитесь. — Сарказм, — немного изумился отпрыск Первого. — Воспитанные дамы не прибегают к такому грубому инструменту. — При тебе можно побыть и невоспитанной, — девушка убрала его руки со спины. — Прогуляемся? — Только хотел предложить. Опередила. Подростки выбрали одинокую тропу через лес к океану. От посторонних скрыться непросто, но из дворца есть куча дорог, ведущих из «мира клана». Почему-то они молчали, будто переговорили на все темы. Или кому-то из них досаждала неловкость. Кудокутен, прекрасно знающая парня, понимала, что колеблется именно он. Они знакомы с трех лет — их родители дружили. В основном, мамы часто встречались, ибо обе были охотницами за Плодами, и водили с собой детей. Бозацу всегда был активным, веселым ребенком и серьезно подходил к участи стать Наместником. Он старательно работал над собой и постоянно учился. Словом, молодец. Юная графиня же брезговала общением с кем-либо, проводя время за книгами, но друг — раннее по принуждению — не давал ей скучать, приглашая в экспедиции к старинным пещерам в поисках Первого храма — ничего не нашли, однако потраченного времени не жаль: Кудо научилась полагаться на кого-то, убирая гордость подальше, и нашла идеал. Бозацу по-настоящему мудрый и понимающий. Даже то, что ее маме, Хитоми-химе, пришлось принести в жертву его маму, Хоши-саму, не повлияло на их отношения. Госпожа временами перекладывала вину на себя, но сын Шодая утешал тем, что долг превыше всего, хоть частенько подвергал сие суждение критике. Раньше он подолгу мог рассуждать о клане и семье, войне и сражениях. Сейчас мнение одно: в бою не должно быть эмоций. Трезвый ум и интуицию не должны глушить гнев, скорбь и тому подобное. И правильно. От клана он готов отказаться при специфических обстоятельствах, о которых умалчивает, — там однозначно что-то очень весомое. В плачевных обстоятельствах она принципиально не готова покинуть Ооцуцки: преданность и воспитание не позволят. Потребуется — ради клана убьет и друга, однако решение отпрыска Шодайме рассмотрит. Довольно смешная ситуация в будущем: господин Первый Наместник идет против соклановцев ради, допустим, какой-то экстраординарной любви. С таким Бозацу, едва сдерживающими чувства, будет занятно побороться, наблюдать, как он горит... Вот вкус жизни, а не старперские посиделки с отступниками за столом! Неожиданно юноша кашлянул в кулак и выдал вопрос: — Икируишши-сама тоже отправился на войну? — Да, за отцом приходил Хаттошики-сама. Они долго говорили о господине Митеширо и ушли. — Снова Митеширо-сама не в добром здравии? — Знаешь, по-моему, отсутствие глаз уже ухудшает состояние, — прозвучало хуже, чем казалось в мыслях.— Он... правильно поступил. Юноша отвел взор, задумчиво бросив: — Он мог научиться. — Взрослые знают, что делают. Нидайме-сама оценил свои силы и решил не ставить мир под угрозу. — Ты бы тоже рано опустила руки?.. — очевидно, Бозацу был настроен спорить. — Мы никогда не узнаем, что у него на душе, но ты не хочешь его понять. Прямо сейчас откинь идею о сильнейшем и посмотри на него, как на правителя, на воина, на родителя. «Опустил» бы ты руки, если бы твоя сила угрожала этому измерению и тысячам других? — Но я бы не перестал искать, пробовать сбавить мощность, — уверенно упирался парень. — Я сказала об угрозе: эту силу невозможно укротить. Она поразительна, полезна, однако о контроле и речи быть не может. Тридцать поколений самой загадочной ветви клана отказывались от дара из-за опасности, понимаешь? Даже их тела не выдерживают силы, — она запнулась, — чуть ли не Создателей! Уверяю, эта судьба настигнет и ребенка господина Второго. — Он будет иным, — отстраненно пообещал подросток. — Будет отличаться от нас. Наивно, учитывая, что никто не видел сына Нидайме. — С чего взял? — охладела Кудо. — Вновь предчувствие? — Я не опираюсь на пресловутые предчувствия, а слушаю, что подсказывает чутье. — Чутье разве не дает предчувствие? Он сделал умный вид, что вызвало смешок у графини, и пояснил: — Чутье помогает заметить, проанализировать и угадать, а предчувствие — это прогнозирование, вызванное завихрением страха и опасений. — Допустим, я с тобой не согласна, но спорить не стану, — «смиловалась» девушка. — Еще не думал, как будешь справляться с первобытной силой сына Митеширо-самы? — Для начала нам нужно хотя бы познакомиться, — кратко рассмеялся отпрыск Шодая, — и, предпочтительно, побывать в паре битв плечом к плечу. Много жду от него. — Ты фанатеешь по тому, кого ни разу не видел и не чувствовал. — Мне почему-то иногда кажется, что он неосознанно наблюдает за мной, словно стоит рядом... — Видишь: предчувствие! — торжествующе заключила Кудокутен. — Снова промах: это редкое обострение сенсоров до уровня сознаний. В книгах сказано, что подобное происходит лишь с изначально подвязанными чакрами, как... — ...составляющие одного? — она скептически искривила бровь. — Сказочка про половины единого? — Нет, я про другое, — махнул рукой Бозацу. — Два тела просто пользуются, эм-м-м, одним духовным вместилищем и при этом являются самостоятельными носителями энергий, сводящихся к идентичному типу. Они разные и одинаковые одновременно. — То есть не как белок и желток в яйце: в одном, но разные, а однородные, как вода? — А в воде — течения, — закончил за нее парень. Девушка закинула голову к чистому звездному небу и иронично промямлила: — Боги, дайте мне сил выдержать этого умника... Однорогий юноша опять захохотал. — Определись уже: нравлюсь я тебе или нет! — сквозь смех молвил он и приобнял госпожу за плечи. Сей ласковый жест всегда растапливал сердце Кудо, и она тоже прижалась ближе. Подростки так добрели до окруженного густым лесом маленького озера, окруженного густым лесом. Ооцуцки устроились на песчаном берегу возле воды. Тихая обстановка умиротворяла и... способствовала конструктивному разговору. Она совсем чуть-чуть жалела, что прерывает романтический момент, однако желание расставить все точки над «i» перевешивало. — Тебя не пугает... он? — приглушенно задала вопрос графиня, прижав ноги, согнутые в коленях, к груди, и испытующе взглянула на товарища. Он потупил блестящие очи в темный водоем, уголок пухлых губ отчего-то приподнялся. — Дракон... — в глазах явно прослеживалась несобранность, — невероятен. Никогда не встречал таких соклановцев. Хотя поначалу я не был уверен, принадлежит ли он к Ооцуцки вообще, — прямого ответа пока нет. — Что в нем может пугать?.. — Там, — черт, сложно о подобном говорить, — что-то есть... Бозацу слегка нахмурился: — «Там» это где? — За глазами. Внутри. — У всех там спрятано много всего. — Ты не понял, — медленно покачала головой Кудокутен. — Я могу беспрепятственно заглянуть в любого, но, когда прорвалась в него, меня тотчас укрыло тьмой. Там нет ничего, кроме нее. Страшно, холодно... и больно. — Я не дурак и давно уже раскусил... — плечи юноши печально опустились. — Что-то в Драконе заставляет его страдать. Иногда энергия в нем тухнет, и он будто... потихоньку умирает и не говорит мне... Значит, умалчивает гад и совсем не думает, что заставляет друга волноваться. — Я помогу выяснить, — безапелляционно заявила девушка. — Что бы там ни было, справимся. Между ними снова повисло грустное, душное молчание, прерываемое цикадами. Кудо остро чувствовала переливы эмоций товарища: от негодования до щемящей в груди тревоги. Он не особо скрывал, что нервничает, судя по сжимающим песок кулакам. Госпожа не жалела о разговоре, однако что-то подсказывало: выбрала не то место и не то время... Устроившись так же, как она, подросток, пустыми очами буравя спокойную воду, неожиданно молвил: — Я никогда не открывался кому-либо так, что испарилась стена, оберегающая мое сердце... — проклятье, он начинает открывать тайны. Все плохо — что графиня натворила? — Наверное... я сам пожелал, дабы она разрушилась, — отпрыск Шодайме повернулся к ней, вопросительно сощурившись: — Ты когда-нибудь понимала, что в твоей душе хозяйничает кто-то другой, и ты доверяешь ему настолько, что забываешь обо всем... даже о себе?.. Ранит — пожалуйста, убьет — ну и ладно! Есть лишь потребность держаться рядом... Вежливые особы не рассуждают подобным образом, но это настоящий пиздец. Бозацу перегнул палку, сближаясь с этим подозрительным существом. — В курсе, что если он убьет тебя, то рядом ты никак не сможешь быть?.. — Как пример, — пожал плечами парень. — Паршивый пример. Такое увлечение чужим нездорово. — Ха, он мне не чужой. — Не чужой? Он отдает тебе столько, сколько ты ему даешь? Есть ли равноценность между вами? — интонация сама по себе стала ниже и серьезнее: — Что, если его сердце приоткрыто на щелочку? Не боишься, что вот это «убьет» или «ранит» отобьет желание жить? — Дракон и вправду более замкнутый, — ура, Бозацу не слеп. — Я задумывался над всеми вопросами, что ты задала, и пришел к выводу: мне достаточно. Я буду с ним до конца, и он со мной. Как ребенок... — Откуда уверенность? — Это не уверенность.... Скорее, — он тускло фыркнул, — ощущение. Ощущение. Кудокутен было ясно, какое ощущение имеется ввиду — действительно особенная, искренняя привязанность, ощущение, что тот, кто рядом, носит твою долю в руках. Оно опасное, самоубийственное, способное в момент сломать существо, оно как яд медленного действия, которым ты сперва упиваешься, а потом отрава жжет изнутри. Ни взрослые, ни ее друг не застрахованы от возможности до конца дней позволять осколкам сердца терзать себя... — Не завидую, — графиня не хотела сочувствовать, потому что юноше это сейчас не нужно. — Понаблюдаю за вами, голубки, и после решу, кого прихлопнуть. Если он хоть чуть-чуть заденет тебя или обидит, я же не смилуюсь — твой запрет не поможет. Однорогий парень опять засиял улыбкой: — Отстань! Я, между прочим, грущу! Госпожа несильно потрясла его за плечо: — В кровати будешь томно вздыхать, а мне тут не надо! Тревогу как рукой сняло, и подросток снова рассмеялся. Она не потерпит, чтобы Бозацу страдал по какому-то незнакомцу. Остался сложнейший этап — Дракон. С делами на сегодня закончили — можно и поразвлечься. Нежный ветерок вернул Кудо воспоминания о детстве на этом озере. Жители Столицы должны были знать о прекрасном местечке за три километра от дворца Наместника, но дикий пляж всегда пустовал. Оно и к лучшему: посторонние бы только мешали. — Бозацу, поплыли проверить нашу точку? — заговорщически предложила графиня и поднялась на ноги. — Думаешь, там что-либо изменилось? Наверняка ходы до сих пор завалены камнями. — Не нуди! — было похоже на приказ. Она сняла кимоно, оставшись лишь в нижнем белье, и аккуратно сложила одежду на песке. — Пошли! А то мне скучно! Госпожа зашла по колено в воду. Прохладная, но это даже приятно... Поправив пучок на затылке, Кудокутен прыгнула вперед под темную, скрывающую секреты гладь. Она быстро привыкла к температуре и вынырнула, подзывая друга рукой. Юноша еще пару секунд пялился на озеро, разделся и, дабы не мешкать, забежал в воду, свалившись рядом с ней. Заставил даму ждать, еще и забрызгал... — Ты, как всегда, впереди? — его фиалковые глаза сверкнули радостью. Ранее госпожа постоянно плыла первой, потому что однажды из-за невнимательности сына Шодая их чуть не закрыло в подземной пещере. — Поплыли, — торжественно скомандовала она и, отдышавшись и набравши воздуха в легкие, нырнула. Подростки направлялись вглубь к тоннелям: там находилось три хода. Скорее всего, тысячелетия назад, здесь были горы, однако их сравняли с землей и построили город неподалеку. Дабы хоть что-нибудь разглядеть, пришлось использовать Бьякуган и все, что может светиться. Когда стало совсем темно, Бозацу достал из карманного измерения два продолговатых, светящихся ярким бело-голубым кристалла. Девушка ожидала, что ходы так и остались заваленными, но чуть не раскрыла рот от удивления, увидев свободный тоннель в неизвестное. Спустя десять лет... они наконец-то узнают, что по ту сторону. Сокровища? Пустая пещера или наполненная драгоценными камнями? Кладбище армии Забытых времен? Тупик? Любой вариант устроит! Они переглянулись и смело погребли вперед. Дыхания хватит минут на двенадцать, если ничего не случится. Выглянув из тоннеля, графиня заметила, что внизу пропасть и ближайшей стены не видно, значит, пространство гигантское — это помещение?.. Точно... на планете множество скрытых храмов. Парень вылез вслед за ней и, оттолкнувшись от стены, скрылся во мгле. Класс, хочет убиться. Вдруг там здоровенный дикий рюгу? (5) Проклятье, какого Кудо возится с боязнью? Ей это не свойственно! Она ущипнула себя и тоже оттолкнулась от каменной поверхности, держа впереди импровизированный фонарик. Преодолев метров двадцать, госпожа наконец-то увидела свет минерала друга: он не двигался. Подплыв сзади, девушка тронула его за плечо, и Бозацу выставил перед собой кристалл, указывая на какие-то вырезанные на гладкой скале линии. Вероятно, это здоровенная фреска. Кудокутен вновь дернула подростка, призывая отплыть назад и раскидать светильники, чтобы узреть всю картину. Отпрыск господина Первого отрицательно помотал головой: прочитав мысли, она поняла, что у него есть идея. Графиня все же отплыла поодаль, приготовившись к зрелищу. Однорогий юноша приблизился к стене и вставил в маленькое отверстие кристалл — неяркое золотое сияние распространилось по узору. Какое-то двенадцатиметровое существо с продолговатой каплей на лбу... Но почему светился только этот знак?.. Парень, сомневаясь, коснулся кончиками пальцев поверхности, и... ото лба существа вспыхнули почти все линии фрески, на которой были два незнакомых силуэта без глаз, одетые в традиционные одежды с магатама и рисунками перьев. Первый, тот, что побольше и на заднем плане, отдаленно напоминал кого-то формой лица — Кудо испытала некое дежавю. У него были очень длинные, будто бы парящие волосы, из них выходило два подогнутых назад рога; руки согнуты в локтях под прямым углом и прижаты к телу, пальцы собраны, как при медитации (6). Перед ним стояло существо, не похоже на Ооцуцки: маленькое тело, рога отсутствовали, зато были торчащие по сторонам короткие волосы и по две горизонтальные линии на щеках, еще одна рассекала правый глаз — шрам? Меж ладоней этой фигуры пылала восьмиконечная звезда. Их лица совсем не выражали эмоций, что странно. Бозацу отчего-то слишком завороженно разглядывал картину, словно ему открылось чудо... Он опять дотронулся до изображения и пустил немного чакры — картина обрела новые детали: очи существ засверкали светло-голубым. Что это?.. Если энергия сына Шодая активировала другие узоры, можно пойти дальше. — Добавь чакры, пожалуйста, и поддерживай ее уровень, хорошо? — Как скажешь, однако нам нужно торопиться. Проникать в мозг — замечательная способность! Подросток выполнил указание, и фреска резко преобразилась: все линии засветились ярко-белым, кроме глаз, сохранивших цвет, вокруг существ появились прямые лучи, а над головой длинноволосого возник текст на древнем. Ну да, она не могла прочесть, но видела, что лицо товарища искажает удивление вперемешку с шоком. — Что там?! На обращение он обернулся и показал, что пора двигать отсюда. Выплыв на поверхность, сквозь кашель графиня услышала сдавленные ругательства. — Что произошло?! — Кудокутен требовательно потрясла друга. — Я... про... прочитал, — с трудом дыша, изрек Бозацу. Как?! С помощью глаз?! Особый дар?! Ооцуцки вышли на берег и распластались на песке, переваривая находку. Через пару минут госпожа приподнялась на локтях, хмуро прожигая взором парня: — Ты не знаешь древнего! — Теперь знаю. Дракон научил. Владею в совершенстве, — отрывисто ответил отпрыск Первого-самы. А тот откуда знает?! — Он чудо, согласись! — Странное «чудо» с диковинной энергией и владением древним наречием, которое даже наши родители плохо знают! — Кудо уже не сдерживала негодования. — И что гласит надпись? Юноша собрался с мыслями и выдал: — Когда отцветет древо бессмертия, потерянный царь зажжет последнюю звезду надежды, что поборет саму судьбу, дав силу миру, обреченному на гибель. (7) — Ничего не поняла, честно... — Ненавижу предсказания до Рассвета, — поморщился он. — Неразборчивые, и трактовать можно как угодно. Главное включить фантазию, — с этим не поспоришь... — Что за «древо бессмертия»? Кудо решила не «включать фантазию», а анализировать, хоть предсказание может быть не для их эпохи — облегчат задачу следующим поколениям. — Оно не обозначено как Божественное Древо. Думаю, имеется в виду, когда отцветают персики, — они же символ молодости и вечной жизни. — Ого, я бы пару недель точно думал. Что скажешь про царя и звезду, что поборет судьбу? — Видимо, переносный смысл: как звезда поборет судьбу? Физически невозможно. Нам не хватает деталей — некоторые покажет лишь время. Терпение, Бозацу, и мы все поймем. — Ничего не скажешь о судьбе?.. Ох, любимый вопрос на засыпку. — Эти слова разрушают мое представление о цикличности и наследственности, так что подожду. Возможно, жизнь и этот царь удивят меня. Выдержав паузу, подросток спросил: — Эй, помнишь, что написано в столичном храме на гербе на потолке? — Полярная звезда прольет с благодатных небес свет, равный солнцу, что укажет путь царю, и расцветет у царя три великих древа... — Тот самый царь наверняка! Мы будто нашли... продолжение фразы?.. — Как-то не вяжется, — пресекла его энтузиазм Кудо, — сначала было три дерева, а потом отцвело только одно. — Может... осталось одно, ибо царь не доглядел? — Следует отыскать промежуточную часть. Пробел в смысле восполнится, и будущее прояснится. — Тогда за дело! Они вернулись домой довольно поздно. Как назло, Дракона не было во дворце: он оставил записку, что скоро вернется и все хорошо. Бозацу это ничуть не смутило, однако на Кудокутен легли тучи сомнений. Больше опасений вызвали слова товарища о том, что исчезновения другого подростка имели регулярный характер. Кому-то сегодня или завтра не поздоровится. Когда сын Шодайме отправился спать, графиня осталась в гостевой. Сна ни в одном глазу, вдобавок выждать нового знакомого было бы неплохо, устроить «задушевный» разговор, так сказать... У нее жутко чесались кулаки: сто лет не дралась с серьезными противниками. Да помогут Дракону Боги в случае, если они все же сойдутся в схватке. Она-то умеет грамотно оценивать противника, в отличие от многих соклановцев. Девушку сморила скука, и она решила выйти проветриться. По пустым коридорам госпожа попала в дальнее крыло, где был балкончик с видом на любимый сад в этих краях. Не лучше, чем дома, но глицинии подобной пышности нет нигде во Вселенной. Она влюбилась в сей сад еще пуще. Облокотившись на мраморные перила, Кудо вдохнула сладкий запах цветов, которых было больше обычного. Казалось, деревья выставляли свою истинную красоту: сияние лун предавало бело-сиреневым кисточкам новый аквамариновый оттенок, слабый ветер волшебно кружил в воздухе лепестки. «Восхитительно», — сказал бы друг и был бы абсолютно прав. Опустив глаза на озеро, юная графиня увидела чей-то силуэт, выполняющий связку на воде. Она пригнулась, внимательно рассматривая пластичную темную фигуру. Неужели это... ...он? Легкие обжег ошарашенный вздох — и вправду он. Что подросток делает здесь в столь поздний час?.. Ушел тренироваться? Серьезно? И Кудо оставила бы его в покое, если бы тот не начал делать кое-что. Парень, закрыв очи, начал плавно махать руками... и за ними завораживающе поднималась вода. Чертова вода подчинялась этому ублюдку. После пары минут танцев в водоеме Дракон раскрыл глаза и жидкость замерла столбом перед ним, как и девушка: вместо обычного Бьякугана горели две светло-голубые радужки в черной склере. Ее мгновенно сковал небывалый страх. Глаза сильнейших, данные по святому велению Небес. Черт-черт-черт, что делать, когда она выяснила, что не так? Обладание Джоганом и Природными Трансформациями, древовидные рога, длинные волосы, высокомерный взор Митеширо-самы, повадки госпожи Ооноитами — пазл сложился. Не время истерить — пора переходить к действиям! Ему в ладони из-под глади прилетели две острые палки, и юноша резким перекрестными махом разрубил столб воды, упавший в следующую секунду. Дракон моргнул, и глаза приобрели исходное состояние. Он повернулся и направился к балкону. Попался. Составив пару вариантов развития событий, графиня спряталась за углом и полностью расслабилась, предвкушая объяснение. Подросток прошел мимо, сначала даже не заметив ее во тьме коридора, однако встал как вкопанный, лишь почуяв тяжелую чакру. — Тоже не спится?.. — не заглушила насмешку Кудокутен, опершись о стену. — И тебе? — он наморщил лоб, спрятанный под челкой. Пусть думает, что все нормально. — Погуляли с Бозацу? Куда водил? Лес, пляж, может, в город мотались?.. — О, не утруждайся! — госпожа медленным шагом приближалась к нему. Мерцающий ужас в чуть светящихся в темноте очах заставил Кудо мысленно ликовать. — С ним всегда интересно — тебе ли не знать? — Рад за вас, — выдавил новый знакомый. Хм, назад не отступает... Подойдя почти вплотную, Кудо перешла на пока что равнодушный шепот: — Кто ты? — его дыхание заметно прервалось. — Откуда такие... красивые глаза? — Я это я, а глаза от предков, — нервозно рассмеялся юноша. Наверняка понял, что его вскрывают. — Насчет глаз ты не соврал, — тоже усмехнулась графиня и вцепилась допрашивающим, ледяным взглядом в Дракона, грудь которого начала часто вздыматься. Вены вокруг ее глаз постепенно вздулись: — А вот остальное... — она на секунду отвела взор и вскользь кинула: — Все равно добровольно не расскажешь. Не успел подросток отреагировать, как Кудо схватила его за ворот серого кимоно, сильно толкнула в грудь и прижала к стене, приставив к жилистому горлу кинжал. — Что за— Девушка не дала договорить, хорошенько тряхнув парня: — Нашей драки или твоих криков не услышат, — угрожающе прошипела госпожа на ухо. — Отлично я подгадала место, да?.. Самой нравится, — ее обрадовало то, что юноша пытался вырваться. — Ты не глуп, но этот трюк не раскусил, столкнувшись с моим Бьякуганом. У меня есть чудная способность влиять на существ. Я могу ограничить все: от обоняния до мыслительных процессов и движений (9). Заблокировать твои — сложная задачка из-за тьмы внутри. Касаясь ее, мне сразу хочется умереть. Как и тебе. Сложно жить со знанием того, что ты словно печать без четкого срока активации и прогнозируемого эффекта? Бушующий ужас, сквозящий в очах напротив, сигналил, что она на верном пути. — Кудокутен— — Нет, сначала говорю я, — фальшивое спокойствие очень пугало теперь уже официально незнакомца. Кудокутен достала из рукава кимоно второй нож и приподняла им густую челку Дракона: вот и щелочка для Ринне Шарингана — наверное, он еще не научился закрывать его бесследно. Кто бы сомневался... — Итак. Стихии, редкие глаза, роскошные патлы — никак сынок Митеширо-самы, которого никто не видел? И что же ты забыл вдали от дома, от отца? Она прекрасно слышала бешеный стук сердца подростка. Конец партии. — Кудокутен, отпусти! — встрепенулся он. Успешно сопротивляется — воля у него хоть куда. В принципе, бежать нет смысла, осталось только разузнать обо всем. — Посмотрим. Для начала... ты поведаешь драматическую историю, — светло-фиолетовые очи сразу налились слезами, что быстро покатились вниз, и почему-то легкие графини на секунду окаменели. Нельзя поддаваться. Она оправилась от оцепенения, рефлекторно чуть больше надавив лезвием на тонкую кожу, и пренебрежительно хмыкнула: — Это так жалко — показывать слезы (8). — Блять, я... — знакомый незнакомец возвел взгляд к потолку, стараясь обуздать чувства и сильную дрожь в теле и низком голосе. — Я правда его сын. И ненавижу это признавать. Что?.. — Продолжай, — царственно приказала девушка. Дракон опять посмотрел на нее: там, в глубине за стеклянной оболочкой, столько перенесенной боли, что заставлять произносить дальнейшее вслух казалось самой жестокой пыткой для него. Эх, сам эту кашу заварил! — Я сбежал из дома полтора месяца назад, дабы избежать смерти... — громко всхлипнул длинноволосый парень, прижимаясь к стене, будто она спасение. — Отец захотел... — он запнулся, и горечь омыла бледные щеки, — ...убить меня, ибо посчитал слабаком. «Так будет лучше», — юноша удивительно точно пародировал Нидайме-саму. — Джоган... ясно?..— Я сказала об угрозе: эту силу невозможно укротить. Она поразительна, полезна, однако о контроле и речи быть не может. Тридцать поколений самой загадочной ветви клана отказывались от дара из-за опасности, понимаешь? Даже их тела не выдерживают силы... чуть ли не Создателей! Уверяю, эта судьба настигнет и ребенка господина Второго.
Твою мать... она терпеть не могла, когда оказывалась целиком права. Боги, бедный парень... Поэтому он не захотел выбирать фишку из маджонга. Белый — уважение к родителям, и при этом божественный цвет. Чертов чудак Митеширо... Поднять руку на собственное дитя... Кудо вскипела злостью: не верить в своего ребенка?! Да это какую отбитую голову надо иметь?! Ладно себе очи выколол, но над сыном можно было и смиловаться, а тот сам бы решил, что делать. Конечно, судя по истории их семейки, Дракона постигнет та же участь, однако дал бы ему пожить нормально. Плюс, все предыдущие пары Наместников погибали вместе... Девушка сейчас допрашивает того, с кем предрешено умереть ее другу. Таков закон этого жестокого мира... И ни одно существо, будь то Бог или рядовой вояка, не в силах поменять древний устой Вселенной. Кудокутен отступила назад, и подросток упал на колени, тяжко вдыхая воздух и изредка шмыгая носом. Госпожа опустилась рядом, приподняв лезвием острый подбородок сына Нидайме, и строже задала вопрос, с которым они ой как долго будут маяться: — Что ты такое? Парень зажмурился, отчаянно затараторив: — Я не знаю! Не знаю, не знаю, не знаю! И кто бы мне сказал?.. Она бы тоже не знала. Графиня встала, твердо молвив: — Зачем ты врал Бозацу? Если ты так сильно уважаешь его, почему не объяснил? Он поражено уперся в нее взглядом и... впервые склонился, приложившись лбом о пол. — Только не рассказывай е-ему! — искренне взмолился юноша. Рыдания заставляли его задыхаться, потому выходило не очень разборчиво... зато в самое сердце. — Никому не рас-сказывай, иначе я труп! Я не хочу умирать! Л-лишь бы не напрасно!!! У тебя ведь тоже есть драматическая история! Ты обязана понять! Кудо цыкнула, прервав отчаянную просьбу. — Отношения, основанные на лжи, ни к чему не приведут. Я знаю Бозацу очень давно, хоть и не лучше тебя. Ему можно и нужно доверять всего себя, а ты побоялся... Ха, а ведь он тебе открылся! Полностью! Разве ты не ценишь это?.. — Боги, Бозацу — самое хорошее и светлое, что было в моей проклятой, блять, жизни! — с презрением к себе парировал Дракон. — Я н-не хочу, чтобы он расстраивался из-за меня или попал в передрягу! — Зачем соврал? — не отступала она. Парень поднял голову и почти прокричал: — Да потому что я не могу! Не могу разрушить все!!! Он не должен переживать мою боль! Он не должен страдать за меня! Он не должен так заботиться обо мне! Я должен быть для него пустым местом именно из-за лжи! Сдохнуть перспективнее, чем видеть, как он во мне разочаровывается!!! Снова вспыхнув непонятным гневом, девушка взяла его за грудки и чувствительно впечатала в стену: — Слушай сюда, страдалец. Бозацу подозревает, что с тобой что-то происходит. Кстати, я с ним согласна, — ядовито зашипела госпожа, все более вжимая отпрыска Второго-самы в поверхность. — Ты идиот, раз твердишь, что не стоишь его! Да, ты правда не стоишь его, но он так не считает! И ты, ублюдок, обязан помнить это и перестань молоть чепуху о том, что хочешь выносить чертову боль в одиночку. Отныне вы связны, и, отрицая это, ты предаешь его! О каком разочаровании может идти речь, если он принял тебя полностью?! Это значит, что Бозацу примет и твою боль, какой бы та не была! — Однако он не заслужил— — Не заслужил! — грубо перебила графиня. — Однако что поделаешь, когда его от тебя не оторвешь? Он выбрал пройти этот путь, и я не в праве мешать ему! — подросток вновь зажмурился, стараясь выровнять дыхание. — Так работает любовь, придурок. — Нет-нет-нет-нет-нет, — он слабо замотал головой, как будто в бреду. — Что я натворил... — Ты все уладишь. Либо потом станет хуже, — Кудо надавила кулаками на грудь. — Покажи... свою волю. — Клянусь... я все исправлю. — Ничего не нужно исправлять, — откуда у нее подобная мягкость?.. — Просто уладь, — парень кивнул. Отлично. — Если с Бозацу что-то случится, я скормлю тебя демонам. Из Дракона выскользнул полуистерический смешок. Как тут рассудок не потерять... Он запрокинул голову назад, стукнувшись о стену: — Договорились, Доку-химе. Паршивец. — Не называй меня так — не заслужил, — отсекла девушка и ослабила хватку. — И как тебя зовут? У Ооноитами-самы был отменный вкус, думаю, имя столь же прелестное, что и она. Ой, зря Кудокутен упомянула ее — юношу опять пробрало дрожью. — Тарине, — кратко изрек сын Нидайме, и Кудокутен вновь впала в ступор. Имя царя. Единственное в клане. — Полярная звезда прольет с благодатных небес свет, равный солнцу, что укажет путь царю... Подросток продолжил: — ...и расцветет у царя три великих древа. Царь-дракон Тарине... Встреча века. Приглушив внутренний голос, она помогла длинноволосому подняться. Они оба понимали, что этого разговора не было... Проварившись в философских размышлениях всю ночь, графиня не выспалась. Судя по всему, Тарине — тоже... Ей отдаленно стало ясно, отчего он выглядит, как мертвец: перепады напряжения в теле и глаза дают нагрузку на нервную систему, фактически сжигая его. Наверное, у парня отменные самовосстановление и сила воли, раз он до сих пор ходит и общается. У него явно сдает психика — отсюда усталость и раздражительность, частые смены настроения, возможно, развивается биполярное расстройство. Следует подробно расспросить его обо всем и помочь. Позавтракав, она отправилась с Драконом на прогулку вдоль озера, что простирается до Столицы. Без Бозацу — он пока не «в клубе». Резким движением раскрыв красный веер с изображением герба клана, Кудо сдержанно поинтересовалась: — Как себя чувствуешь?.. — Ты как Бозацу, — мигом посветлел принц. Решил отшучиваться?.. Одним строгим взором госпожа намекнула, что ерничать не позволит, и он, сникнув, пробубнил: — Неважнецки. Башка раскалывается... — Есть версии почему? Парень начал загибать пальцы: — М-м-м, практически не сплю, чакра вечно подкатывает к голове, непроизвольно активируя глаза, все постоянно болит... — полный букет. Бедняга. — Эй, иногда я слышу мысли, — будто невзначай, отметил юноша. — Меня жалеть не нужно. Никогда еще он не был настолько серьезен при ней... Внушительно — готовый Второй Наместник. — Как скажешь, — чаще замахала веером девушка. Собравшись с мыслями, Кудокутен продолжила опрос: — Не спишь, потому что боль мешает... или что-то другое?.. Подросток сунул ладони в карманы светло-серой хакамы, отрешенно фыркнув, очевидно, в знак согласия. Дело плохо. — Отец... — начал было Тарине, но досадливо посмотрел в сторону, — ему и так несладко, а госпожа выуживает подробности. Главное не использовать вчерашние методы. За них извиняться не собирается. Дракон возвел опустевший взгляд в чистое небо и бесцветно проговорил: — Он кромсает мой мозг, общается. Вроде обычная манипуляция, однако... только чую его присутствие, тотчас бросает в жар, повышается давление и тому подобное. Потом он словно наносит удары настоящим ножом... изнутри, — подросток нервно усмехнулся. — Такая боль, что хочется поскорее откинуться. Митеширо-сама ужасно жесток с врагами, по рассказам отца... но разрушать и изводить сына до такого состояния, что тот считает смерть лучшим исходом при своей жажде к жизни... — Часто делает контакт?.. — Да хоть сейчас! Он не отстанет, пока не надоест. Вау... Второй-сама в очередной раз доказал уникальность своей настойчивости. — Господин Нидайме — сильный сенсор и не может засечь тебя? — Не забывай, что я тоже не лыком шит, — засиял гордостью Тари. — Так как моя дорогая чакра вытекает в окружающую среду, мне приходится регулировать ее, сохраняя в Тенкецу, а если не получается, конвертирую в природную энергию. Идиот. Натуральный и-ди-от. — Ты создаешь колоссальный перегруз точек чакры, в курсе, ненормальный? Потому тело и болит, ибо энергия уничтожает ткани, а глаза самостоятельно активируются! Скажи спасибо регенерации! — экспертно выдвинула упрек графиня. — И ты не ответил на вопрос. — Я не закончил, — надул губы парень. — Мощнейший источник, то бишь мое тело, сложно спрятать, и я нашел гениальный выход: Ринне Шаринган по умолчанию удерживает тело в нескольких плоскостях Аменоминакой так, что чакра остается при мне, однако ее фон, создающий погоду на планете, плывет в Шести Великих Измерениях. У Ринне Шарингана множество не открытых свойств. Похоже, этот гений нашел новое... — У Митеширо-самы тоже есть Ринне Шаринган. Не думал, что он отыщет тебя? — Над этим я и работаю, — с восторгом уверил подросток: он меняется, когда говорит о подобных вещах... — Была идейка переместить чакру в смежное пространство Джогана или любое другое измерение, но для этого придется на время вытащить фон сюда, и меня быстро засекут. Совмещать Ринне Шаринган и Джоган пока херово умею... — Никто же не умеет, — изумилась Кудо. — Ха! У меня получилось ровно четыре раза! Бозацу твердил, что он чудо... Не ошибался. — Слушай... — почему-то госпожу охватило смущение. — Ты не сможешь вечно прятаться. Митеширо-сама умный— — Не умнее меня, — перебив, натянул улыбку Тарине. — Понимаю Бозацу... — В каком смысле?.. — Воспитание отсутствует, — вынесла вердикт она, про себя наслаждаясь видом обиженно вздернувшего подбородок принца. Девушка дала ему минуту на то, чтобы пообижаться, и вновь обрела серьезность: — Я могу попробовать заблокировать твой разум от постороннего влияния. В голосе Дракона зазвенела надежда: — Доку, правда?.. Н-но как?! Отец чертовски силен в мозговых делах. И снова это прозвище... Пока спустит. — Я же сказала, что попробую. Только мне нужно провести с тобой ночь, дабы понять, как не убить мозг в процессе. Справишься с болью еще раз? — Да хоть двадцать! — наигранная решительность лишь укрепила ее намерение. — Есть что-нибудь специфическое, что я должна знать о твоем сознании и отце? — он точно не ожидал настолько основательного подхода. — И пытался ли ты защититься сам? Недолго подумав, юноша ответил: — Я не накладывал на себя каких-либо техник. Хотел бороться силой воли, однако проблема не исчезла... Разум попытаюсь очистить до того, как мы приступим. Предупреждаю: будет некомфортно — сразу вали оттуда, — Кудокутен кивнула, вспомнив ту тьму. — Случайно попадешь в память —тоже вали оттуда. Насчет отца даже не знаю... Столкнешься с ним, я помогу, но-о-о тогда, обнаружив тебя, он обнаружит меня. — То есть главное условие — не встретить господина Нидайме, — заключила графиня, прикидывая варианты. — М-м-м, и не сломать меня, — нарочито посмеялся побледневший Тари. Он хочет избавиться от мук, однако не может. Да... «не сломать». Парень отпустил смешок и тихо пробормотал: — Ха, жизнь — это проклятье, которое убьет тебя, если позволишь... Проклятье... В этом есть доля правды. — Не обязательно, — неожиданно даже для себя возразила госпожа. — Не расценивай ее в отрицательном ключе, и откроется иной смысл. — Я раньше... не верил существам. Однако ты стала второй, кому я готов вверить свою треклятую судьбу. Она сначала не вникла в услышанное, прошивая сына Наместника затупившимся взором. Тарине умеет озвучивать такие вещи?.. — Ага, — эта искренняя полуулыбка с легким оттенком азарта... — Ты и половины не знаешь! — ...видеть бы ее почаще. И Кудо будет тепло на душе, и Бозацу перестанет впадать в печальные думы... Девушка и Дракон, конечно, не правы, что будут делать все тайком от последнего, еще и ночью, когда Митеширо-сама особо активен, но лабиринт в Тарине скроет ее. Живая судьба в руках графини. Прогулявшись с ним по городу и обратно, она убедилась, что принц — уникальный экземпляр. Он мог оскорбиться по любому поводу, раздраженно брюзжать, с раскрытым ртом рассматривать побрякушки на базаре, смеяться так, что становилось неудобно перед окружающими, — эмоции не сдерживал совсем, что противоречит королевским манерам. Юноша ввязывался даже в разговоры прохожих: проявлял смертельную серьезность и расчетливость в каких-то вопросах, однако порой в спорах перебарщивал и начинал переходить на личности, если чья-либо точка зрения казалось ему аморальной. Если же чужие слова его злили либо противоречили принципам, приходилось за уши оттаскивать этого упертого наглеца. Но она не могла не отметить, что с ним было забавно и весело. Одно наблюдение странного поведения доставляло море удовольствия — Бозацу опять был прав. Новоиспеченные товарищи — уже можно было так назвать?.. — вернулись до обеда, застав отпрыска Шодайме-самы на большой террасе, заваленного стопками бумаг и свитками. Он с максимально сосредоточенным видом вычитывал там что-то. Кудокутен и забыла, что приехала сюда за документами на территории, нужными для составления новых договоров, в случае провала военных действий. Она должна была отвезти их маме, которая через несколько дней отправлялась на фронт к отцу и господину Хаттошики. А ведь скоро будут биться они, новое поколение во главе с новым дуэтом посланников Нефритового Императора. Наверное, ребенок одиозного Нидайме известен лишь в кругу семьи и друзьям Митеширо-самы, и даже Император с Советом не знают, с каким настырным, буйным характером и мощью столкнутся с выходом сильнейшей фигуры на арену. Будет сюрприз: Тарине палец в рот не клади. Интересно, какая реакция на своего партнера по управлению кланом будет у Бозацу?.. В чем госпожа точно уверена: прогрессивные идеи и непоколебимый дух новых Наместников поменяют Ооцуцки до неузнаваемости. Эти двое или развалят все, или установят другой миропорядок. Сочетания мудрости и хаотичности, расчетливости и вспыльчивости, решительности и воли, педантичности и непредсказуемости вдохнут в клан силу, подконтрольную лишь этим двум. Грядут интересные времена... Ждет не дождется. Внимательно наблюдая за парнями, в голове графини все глубже укоренялась мысль, что она обязана спасти душу Дракона хотя бы ради друга... хотя бы ради бурно цветущего и горящего жизнью сына долбанного господина Второго. Нельзя гасить такой яркий свет, терять такое неистовое, храброе существо, что зажжет им звезду надежды... Митеширо-сама ошибся по всем фронтам. Кудо повзрослеет — вызовет на поединок. Насмерть. Они вместе провели на свежем воздухе весь день. Девушка успела проиграть в маджонг золотую заколку длинноволосому подростку, но тот почему-то отдал ее обратно, заявив, что много чести для подобной бестолочи, — она была готова его задушить, если тот еще раз унизит себя. Юноше повезло, потому что Бозацу вовремя поспел. С сумерками заметно похолодало, а Дракон помрачнел от изнурения. Госпожа не отважилась залезть к нему в мысли и спросить, что происходит, однако было кристально чисто ясно, что начинается.***
Подросток ожидал, что Доку все поймет. До ночи осталось три долгих часа, но он уже валился с ног, в голове противно звенело, как перед началом «спектакля». Кудокутен потребуется время, чтобы подобрать техники, — сразу после ужина она пропала в библиотеке. Рано проваливаться в бездонный омут — нужно вытерпеть до того, как все разойдутся по комнатам. Тари лежал на диване в гостевой совсем один: Бозацу тоже ушел заканчивать с документами. Тем лучше. Из всего дворца наибольшую неприязнь он питал к этой комнате. Казалось бы, как обычная светлая гостевая, расписанная теми же розовыми цветами, что принц обожал, и звездами, с высоким потолком, низким столиком рядом с креслами и диванами, украшенными золотыми вензелями; камином и большими окнами, мраморным полом с нефритовыми вставками, напоминающими ветви деревьев, может не нравится? Богатый интерьер, всего в меру — что не впадает в око? Чувствительного юношу тяготила атмосфера, царящая в его присутствии здесь. Он определенно слышал какие-то незнакомые голоса, поначалу думая, что окончательно свихнулся, но... обострившиеся ощущения не врали. Его видение этой комнаты накладывалось на совершенно иное видение, будто парень тут с кем-то еще. Тари почти на сто процентов уверен, что это случается из-за Риннегана или Джогана, ибо чакре особых глаз необходим выход. Нельзя исключать вариант, что он правда сходит с ума... В этой комнате сейчас словно засела смерть, что придавливала грудь к дивану и заставляла тело неметь. Скоро она подберется к горлу и просто перекроет холодными руками дыхание. Сука, если он сегодня умрет, то придется огребать от графини... и друга заодно. Сын Второго-самы более всего на свете жалел, на что обрек Бозацу: он не воспримет все, как Кудокутен, особенно при смерти подростка. Тарине — законченный мудак, ибо уже в шаге от того, чтобы утянуть отпрыска Шодая за собой. По словам девушки, товарищ готов ради него душу продать, а это крайне плохо в их положении. Единственное существо, которым он дорожит, собирается добровольно принять его страдания... Юноша не сможет наблюдать, как Бозацу горит вместе с ним, — только не он и только не так, вместе с поехавшим вруном. Чем Тари приглянулся столь прекрасному Ооцуцки?.. Чем заслужил невероятную симпатию и заботу?.. Парень поднял свинцовые веки в попытке отвлечься на что-то. В голове как будто беспорядочно лопались шарики с водой, ударяясь о череп, легким стало мало грудной клетки, и они при каждом вдохе упирались в тугие ребра, вызывая кашель, перед очами то прояснялся, то мутнел красивый потолок, точно лежит в цветочном поле... Вот бы оказаться там... в последний раз. О, галлюцинации — однозначно подкатывает приступ. Отец решил время сдвинуть? Хороший ход. Тело разом обдало тупой болью, по нему прокатились судороги. Потолок потемнел за пару секунд, и в голове зашумела пустота: остались лишь ощущения, словно из него выдрали все, оставив доживать мгновения безумного конца. Ха, если он чувствует что-то, значит, жив. Если мучается, значит, жив. Пока принц висит на волоске, в ненавистной гостевой его удерживала только бархатная ткань обивки дивана, которую мяли пальцы. В отличие от предыдущих приступов, сердце почему-то ощущалось на месте, вечно меняя темп, — лучше бы и его вытащили... Через шесть минут пытки к нему волшебным образом вернулся контроль, но общее состояние не пришло в норму. Какого хрена отец возвратил ему тело?.. Блять, до юноши дошло: избавив его от боли на грани, отец устроит физическое давление, к чему Тарине не привык. Парень зашипел, до скрипа стиснув зубы, — его словно сжигают. Грудь рассекло незримым лезвием, и он не сдержал слабого вскрика, сразу зажав рот ладонью. Вашу мать, Бозацу вернется, и ему конец. Из комнаты подросток уйти по-любому не сможет. Нужно молиться, дабы отец отстал. Он еле затолкал кислород в легкие — от усилий и боли на глазах выступили слезы. Каждая мышца сократилась, тело затряслось, дыхание сбилось, опять на него падала тьма, однако... щелчок дверной ручки остановил ее. Во имя Восьми Богов, святых Небес, Создателей и других, пусть это будет Доку, пусть это будет Доку, пусть эт— — Задолбали эти бумажки! — вымотано заявил все еще ломающийся, мягкий юношеский голос. — Не понимаю, как папа с ними справляется? Пиздец, какого хрена?! Принц же просил! Или и Богам вздумалось насмехаться?! Приложив колоссальные усилия, Тарине прохрипел: — Без понятия... — он быстро скрестил руки на груди, приняв более естественную позу, надеясь, что прокатит. Неплохо было бы научиться забивать на боль... Сын господина Первого обошел диван, упал в кресло справа, съехав по спинке, и прикрыл глаза. Да неужели?! Везение нагрянуло? — Кудо что-то засиделась в библиотеке, — однорогий подросток внезапно выпрямился и приподнято предложил: — Проведаем ее? — худое лицо вмиг преобразилось: появился обеспокоенный прищур, сменившийся кратким испугом, который вылился в растерянность. Не смотри, не смотри, не смотри... Эти пронзительные очи тщательно изучали его пару секунд, и в них отразилась собранность: — Как себя чувствуешь?..— Слушай сюда, страдалец. Бозацу подозревает, что с тобой что-то происходит. Кстати, я с ним согласна.
Где, блять, Доку?! — Пойдет, — парень сделал попытку улыбнуться, но голову вновь пробила боль, и он, зажмурившись, до крови закусил губу. Гребаное тело... Это больше напугало Бозацу — а чего стоило ожидать? Что он не обратит внимания? Черта с два! Подросток сел рядом и взял тонкое запястье в теплую ладонь — трюк для счета пульса. — А честно? — прямой, требовательный вопрос вонзил в грудь еще один нож. Тари с радостью бы заорал, но со сжатых уст слетел лишь обессиленный стон. Сознание опять покрывалось мглой, однако уже другой, спускающейся с ветром смерти. Финал близок? Тот самый, достойный, не напрасный? Он не хочет подыхать. Страшно, больно, непонятно. Чуждо, туманно, обидно. Гадко, темно, холодно. Так хотелось заставить друга не глядеть, молчать... либо все-таки ругать его... Позор, даже не может взглянуть в ответ. Принц прогнулся в спине, стараясь заглушить рвущийся наружу крик, и, часто дыша, вцепился пальцами в руку товарища, неотрывно наблюдающего за ним. Правила игры: не издавать и звука и не смотреть глаза. Он испустил дрожащий вздох и, отдавшись порывам последней паники, едва слышно прошептал: — Ты... б-безумие... и ты... мой покой... — Дракон, ты чего? — ох, волнение приятно понижает его бархатистый голос... Плохо, что Тарине подобное нравится, но звучит сын Первого-самы потрясающе... Впрочем, как и всегда. — Что с тобой? — Все хорошо! — сипло заверил парень и зашелся кашлем. Действо прервала графиня. — Снег на голову... — обрывисто просигналил он. Кудо застыла в дверях, быстро изучив обстановку, и тоном, не принимающим возражения, сказала: — Бозацу, выйди. — Что? — резко обернулся названный. — Взгляни на Дракона! Он тут буквально... — Умирает, я знаю! — девушка подошла к дивану и оттащила друга. Успешно справившись с протестами Бозацу, они наконец-то остались одни — Кудокутен даже комод под высокую дверь подвинула. Она устроилась на полу и сосредоточенно оценила его: — Выглядишь так, будто вытащили всю чакру, — хоть ей вроде не боязно... — Благодарствую, — тихо посмеялся парень. Дело шло туго: Тари пришлось засунуть подушку в рот, госпожа постоянно обзывала его отца, не успевая утирать пот со лба. По десятибалльной шкале, он дал бы разыгравшемуся из-за борьбы «мозгоправов» приступу двадцать семь ебучих баллов, хоть тот закончился, потому что Кудо надоел Нидайме, и она перерубила юноше восприятие боли. Временная мера, но это облегчило участь принца. Ему стало чуть лучше, однако рассудок остался треснутым. Графиня чувствовала себя отлично: ей понравилось бегать от отца. На самом деле, средненькое развлечение... Она не смогла совершить обещанное, но отсутсвие надоедливой боли и скачков энергии — успешный старт. И девушка поклялась, что не отстанет, пока не начистит отцу рожу. Парень просил Доку не лезть к нему в память, однако кто он такой, дабы указывать независимой аристократке? Конечно же, когда юноша отходил от манипуляций, безвольно валяясь на диване, у них случился разговор. Госпожа посчитала, что Тарине следует отпустить прошлое. Он и так начал сначала — этого оказалось мало, ибо прошлое не хотело освободить его. Кудокутен рассказала, что видела маму... Тарине не сказал бы, что именно ее образы мелькали во время приступов, но почему-то эта чудесная женщина первой предстала перед подругой. Главная красавица клана восьмиконечной звезды погибла шесть лет назад в битве с отступниками, в которую ввязалась в одиночку, поспорив с правителем, Советом и охотниками. Видимо, Ооноитами желала доказать, что способна на многое, защитив свою гордость и имя. Сразу понятно, в кого он ранимостью... Не трудно догадаться, что до сегодняшнего дня парень вообще не знал, как сложилась судьба единственного на тот момент лучика в темном туннеле, — историю поведала Кудо. Сколько же подросток пропустил из-за идиотской «изоляции»... Пустяки! Скоро его имя прогремит на всю Вселенную. Ни разу юношу так не леденила тревога в присутствии отпрыска Шодайме-самы. Они сидели на разных концах кровати спинами друг к другу в темной комнате и молчали. Бозацу впервые предстал таким строгим и отчужденным, словно он тут один усердно думает, что сказать и как поступить. Тари пытался пресекать страх на корню, но тот вырастал в груди вновь и вновь. И друг решил его измучить... получил, что заслужил... Догадался ли он?.. Графиня не ведала, никто не ведал, ибо паутины мыслей товарища — закрытая территория. — Ты безумие, и ты мой покой... — раздался тихий голос, явно хотящий создать иллюзию спокойствия... даже флегматичности. Второй Ооцуцки стыдливо закрыл ладонями лицо: было жутко осознавать, что однорогий юноша разгадал загадку. Пробуя понять, что значит для него Бозацу, подросток пришел выводу, что это невероятное существо может как ввести его в равновесие, так и взбесить. К тому же для асоциального, боящегося доверять Тарине быть с кем-либо наедине, вверить себя кому-то — личная тема. С одной стороны, привязанность страшна и с легкостью может стереть в порошок, а с другой... душа, кажется, дрожит, когда ты случайно натыкаешься на пронизывающий ее взгляд. Он чуть ли не буквально таял, когда по телу пробегали мурашки из-за открытых глубин в тех обезоруживающих очах, влекущих за собой да хоть на край света. Придет час, и родные глаза изменятся по причине трусости парня. Пробил гонг, обязывающий отбросить ложь и опасения, однако... вряд ли сын Второго сможет выпустить демона тайны из груди. Ему ужасно досадно и тоскливо от собственной неспособности быть честным, таким, как его друг... Принц и не знает, уместно ли просить прощения... — Ты назвал меня частью безумия... Тогда... На балконе, а тут прибавил, — Бозацу сдержано хмыкнул, — покой. С чего?.. Парень сглотнул противный ком, перекрывавший ход словам, и, неудачно регулируя скачущий от переполняющих эмоций тон, ответил: — Моя доля — сплошное безумие, которое поглощало меня больше и больше с каждым днем, и потому к моменту нашей встречи я уже не ощущал себя на волне с реальностью. Никто не сумел гармонично влиться в... — черт, да что ж с голосом?! — ...блять, неважно, во что— — В безумие?.. — в принципе, правильно — иной термин сложно подобрать. — Ну да! — отрезал подросток и продолжил: — Ты будто... был со мной всегда... Только я, дурак, не придавал значения... — опять фраза повисла между ними. Твою мать, какого хера Бозацу нем как рыба?! — Почему ты молчишь?.. — он специально? — Почему ты молчишь? — четче повторил Тари, чувствуя, что внутри что-то собирается: неужто буря? — Бозацу?.. — терпение иссякло, и юноша в недоумении повернулся, на коленях подполз к нему, резким рывком развернул к себе и возопил: — Во имя Восьми Богов, да что с тобой?! — непроницаемый взгляд товарища мигом заставил его пожалеть и о движении, и об избранной интонации. Сын Нидайме отсыл со вздохом и склонил голову вперед, зашептав: — Прости-прости-прости... — Не за что извиняться, если ты невиновен, — спокойно перебил Бозацу, взяв его руку, оставшуюся на плече, в свою, и опустил на кровать. — Можно тебя кое о чем попросить?.. — ох, робость?.. Редко услышишь ее в мягком тембре. — Валяй, — якобы незаинтересованно согласился Тарине, не поднимая головы: он приклеился взором к переплетению теплых пальцев. — Что бы не случилось... — парень едва смущенно отвел взор. — Даже если в меня вселится что-то, у меня хватит воли быть с тобой, — к чему клонит?.. — Перестань бояться. С воцарившейся тишиной улеглись и мысли юноши. Он ничего не может противопоставить, ибо внутри мирно жил страх других существ, который стал неотъемлемой частью него. И друг хочет достать этот страх, невзирая на то, что им обоим будет больно. Захватив побольше воздуха, длинноволосый смазано выпалил: — Мне... очень-очень тяжело держать рот на замке— Просьба в очах напротив стала почти невыносимой, и отпрыск Шодая сильнее переплел их пальцы: — Так говори. Подросток освободил руку — он не хотел... — и закрыл лицо ладонями, пытаясь спрятаться от своего же главного укрытия... — Говорить тяжелее... — Говори, кричи — мне все равно. Главное, чтобы тебе полегчало. Он не ругается... и, скорее всего, не собирается... Это не допрос Доку-химе. Что же парень натворил с Бозацу... Горло стиснулось от поднявшегося всхлипа. Черт, нужно сохранять самообладание! Несколько секунд спустя, до Ооцуцки дошло, что он врет сам себе, — самообладания у него нет и не было. Говорить? Остаться трусом? Снова склонить друга к волнению? Тари кратко извинился и принялся слезать с кровати, как вдруг его запястье осторожно перехватили. О, нет... Он на миг замер и обернулся, сдерживая предательские слезы: второго парня словно тоже убивал безмолвный страх, что натянулся тонкой прочной матовой пленкой меж ними, — это разделение мало-помалу уничтожает их... Единое с безумием умеет общаться на его приятно шипящем над ухом языке, умеет улавливать нежные послания стеклянных глаз. И никакая пленка или стена не сможет препятствовать связи. — Останься, — шевельнул губами юноша. Сын Второго-самы уже не мог вырваться. Уже все, уже поздно. Кудо была права: друг не отстанет. Ловушка — золотая клетка, — в которой Дракон согласен запереться до конца времен, перед ним. Бозацу аккуратно начал подтягивать его опять на кровать, а Тарине повиновался, не в силах оторваться. В этом существе так много непонятного... Откуда такой хваткий, вдумчивый взор? Откуда острые скулы, что созданы специально, дабы быть обрамленными звездным светом? Откуда чуткое прикосновение? Пелена развеялась: они сидели практически нос к носу, ощущая и вслушиваясь в сбитые дыхания, бегая глазами по лицам, — приятная темнота совершенно не мешала, лишь удерживая вместе. Путь назад отрезан. Хотя... нахер то, что позади. — Не покидай меня, — кинул однорогий парень и быстро заключил его в кольцо рук. Он не может обещать. Еще одно вранье — юноша вспорит себе брюхо. Внезапно действие техник графини ослабло и боль вновь ударила в голову, и Тари упал лбом на крепкое плечо. Теперь слезы обоснованы... Похер. Рядом с Бозацу можно.***
Та ночь стала самым знаковым воспоминанием ее друга до того, как у него появились дети точно: она была и главным спасательным кругом, и худшим кошмаром в моменты, когда его разум окончательно рассыпался. Кудокутен однажды случайно попала в память Наместников, увидела это... и не сказала им, потому что они бы прыгнули со скалы из-за смущения, — она про взрослых мужиков, которые тысячи раз закатывали сцены на банкетах и дразнили Императора. Женщина считала, что в этом нет постыдного. Ну проспали ночь в обнимку, и что? Тарине это было крайне полезно, ибо ему тогда не приснилось ни одной страшилки. Будущий муж изрядно помог ей, избавив любимого психованного от душевных мук. Насколько госпожа помнит, боль не отцепилась от Дракона, но тому полегчало. Не бывает техник, что обладают силой связи этих двух. Однако графиня выполнила обещание и, полтора года спустя, как и хотела, сошлась в ожесточенной битве с господином Митеширо — между прочим, проигрыш века и присяга следующим Наместникам. В голове снова возник образ не на шутку разозленного — чего иногда месяцами не бывало — Бозацу, стоящего перед знатью, громко провозглашавшего речь, ставшую классикой клана и темой для анекдотов в семьях Наместников:— Он никто иной, как Господь Бог этого мира и остальных. И у него есть свой Бог. Это — его сила. Даже методы (10) не знают, откуда мощь Создателей в нашем времени! Очевидно, что Ооцуцки Тарине послан Вселенным свыше. Вы не имеете права унижать его и недооценивать!
Царь-дракон и Полярная звезда. Тарине-но Микото и Бозацу Мьекен (11). И пару дней назад история величайших Ооцуцки закончилась. Они точно были рождены самими Богами, дабы изменить сей гниющий мир, — давние предчувствия не обманули. «И не смей грустить по всяким пустякам! (я про себя) Не хотелось расстаться подобным образом, но ничего не поделаешь Спасибо тебе за все Прощай» Это все. Прощай, Тарине... Несколько минут Кудокутен сидела в глубокой прострации. А потом просто встала, взяла нераспечатанный конверт, поправила прическу и отправилась к Никко. Жизнь продолжается... День графини Кудокутен начался просто «отлично». Лучше только проснуться мертвой.