***
welcome to your life there's no turning back even while we sleep we will find you acting on your best behaviour turn your back on mother nature
Сегодня предчувствие чего-то ужасного стало тяжелее в тысячу раз — раньше такого не было. Тарине хотелось свалиться на кровать и лежать, свернувшись калачиком, пока мучительный страх не уйдет. Как бы это не звучало, он мог бы попросить Бозацу отогнать «монстра», но нельзя... Правильно говорила Доку-химе: чем дальше, тем сложнее молчать, особенно после того разговора, — принц ненавидит и любит, когда он всплывает в голове, одновременно. Столько сильных эмоций надорвало его кровоточащую душу тогда... Однако он впервые попал на дно иного сердца — точнее друг провел — и выплыл обратно с осознанием всех просьб остаться, что Ооцуцки и сделал. Сын Шодайме не жалел его, когда парень мелко дрожал в преддверии приступа, пытаясь вести себя нормально. Бозацу все еще не ведал, что с ним, но постоянно изъявлял желание противостоять неизвестному, потому что «вместе им все по плечу».— Кто бы не стоял за твоими страданиями, что бы не терзало, я готов отыскать лекарство, будь оно хоть за пределами расширяющейся Вселенной...
Знал бы товарищ, что во всем виновен Митеширо, не испугался бы и полез в драку. Кудокутен поступила бы так же. Боевые ребята попались... Если отец хоть намекнет на нанесение какого-либо урона этим двоим, то Тари свернет ему шею пространственной техникой. Он будет во все орудия при встрече и сможет защитить друзей — нужно использовать весь опыт и знания. У отца много лет нет Джогана — на этом его сын и отыграется. Второй-сама мастерски владеет Ринне Шаринганом и тонко чувствует искривления вокруг, потому важна скорость и рефлексы. Чем быстрее и чище будут создаваться порталы, тем быстрее будет увеличиваться шанс на победу. Главная заноза в заднице — стиль боя отца. Придет с катаной или, не приведите Боги, с мечом Трех звезд, лучше сразу закопаться под землю. Вроде во дворце Шодая не завалялось какого-нибудь интересного клинка — придется либо в рукопашную, либо баловаться техниками классов Аменосубарубоши-но Микото (1) и Такамимусби-но ками (2) в случае битвы Стихиями. Удобнее и разумнее драться в Нулевом измерении. Естественно, проблемой оставался Бозацу, который ни за что не отстанет от него... Как с ним поступить, юноша решит на ходу. — Что-то ты приуныл, — издевка в мерном тоне вернула его в реальность: Тарине тупо пялился в тарелку со стеклянной лапшой. Эхо разнеслось по большому обеденному залу. — Слушай, я тут подумал... Ты поразительно похож на Митеширо-саму. Нервы длинноволосого парня тут же натянулись до предела, и в ушах неприятно зашумело. Он прикрыл веки, отложил палочки и, облокотившись на спинку стула, отрицательно замотал головой: — Ты, по-моему, перепутал, — отпрыск господина Первого тихо рассмеялся: ему о-о-очень нравилось выводить подростка на эмоции, что немного раздражало. — У тебя никудышный юмор. Бозацу прыснул и вскинул бровь: — Знаешь, когда ты сидишь с каменным лицом, сразу ясно: что-то не так. А когда ты ворчишь, то все в норме, — проверено. — Ишь какие мы умные и наблюдательные! — фальшивая похвала снова рассмешила друга. — Аж Его Высочеством назвал! Хорошая работа! — под заливистый хохот юноши Тари оскорблено хмыкнул и собрался уходить, но слова сына Шодайме заставили оцепенеть: — Кстати, Митеширо-сама зайдет после обеда за каким-то вещами для отца. Наконец-то отправится ко всем на войну. Отец придет, и не зная, что Тарине тут. Твою мать, Доку предупреждала, что он почти поправился после поединка с Хааторесу, правителем народа Они, изгнанного совместными усилиями Ооцуцки и солнечников в мир Джигоку, девять месяцев назад (3). И как Второй Наместник упустит шанс расколошматить армию демонов? Отцу только дай повод для боя... У него задрожали коленки, живот будто опустел, голова наводнилась мыслями: убежать он не успеет, попробовать открыть портал и спрятаться где-то тоже не выйдет, ибо обнаружат. Есть вариант выдернуть из себя чакру и полежать в кровати полумертвым пару часов, однако вероятность стычки не пропадает. Можно еще поведать товарищу правду... Нет! Нет-нет-нет! Даже нельзя заикаться! Не время! — Надолго... он? — сухо спросил принц, застыв спиной к столу. — Не волнуйся. Зайдет на полчасика, — беспечно махнул рукой сын Первого. Ха, как здесь не волноваться?! Пора выкручиваться. Парень сцепил руки в замок и потянулся: — Не очень хорошо себя чувствую... Разберись без меня. Однорогий подросток кольнул внезапной серьезностью: — Что болит? — М-м-м, как обычно, голова, — хоть тут не врет. — Пойду отдохну. — Ты же понимаешь, что я тревожусь за тебя?.. Тарине ощутил упирающийся в затылок любопытный, пробирающий взгляд. Да сохранят этого Ооцуцки Боги... — Не нужно. Я крепче, нежели кажусь. Твои нервы не стоят моих неполадок. Строгая реплика вновь пригвоздила его к полу: — Ты не сломанная вещь, чтобы иметь... неполадки, — фраза была закончена с ярким отвращением, мол отпрыск Нидайме не прав. — Ха, ты не поймешь, — через силу криво усмехнулся юноша. Бозацу, отпусти уже... — Размечтался, — упрямство, якобы сведенное в шутку... Опять он за свое. — Пойму. — Долго объяснять, — точно... забыл про время: — А времени нет. — Время можно остановить, — легко говорить! — Только Ринне Шаринган и его производные так могут, — друг знает об этом: парень говорит для себя. — И то не все способны развить сию способность. — Можем придумать какую-нибудь технику для моих глаз, — струящийся из него оптимизм лишь чуть-чуть касался заледеневшего от боли и вины сердца. Давай, Бозацу, предлагай больше. Раскалывай льды. Не останавливайся. Продвигайся, продвигайся, а то он помрет... Секундочку... Зачем раненый разум просит помощи, которой не заслуживает? Это ничтожно. Жалко. Тари должен сам решить проблемы, как посоветовала Кудокутен. Или графиня имела ввиду другое?.. — Я не могу рисковать, — подросток замялся, ибо эмоции непоправимо ломали голос, — тобой. — Я не уступаю тебе по крепкости, — уверенность Бозацу беспредельна. Хотелось наорать на него за то, что тот вечно лезет с ним в опасности, но получилось вытянуть из сжатого словно тисками горла лишь краткое: — Тут ты прав... — Ладно, иди уже, чудо. Тари наигранно высокомерно фыркнул и вышел из зала, безотчетно лыбясь во все тридцать два. За три часа ожидания он не придумал ничего более подходящего, чем повеситься. Но ему не хотелось так просто заколотить свой гроб в страхе перед отцом. Бейся или умри. Была маленькая вероятность, что родитель не узнает его при встрече, однако придется выйти с ним один на один, разобраться, если потребуется. А сына Шодайме-самы вырубить, что нечестно... С другой стороны, это станет последней благодарностью за фантастическую терпеливость, чуткость и заботу. Нет смысла прятаться в четырех стенах. Однажды получилось убежать, освободившись, а сейчас нужно постоять за себя, за любовь, за желание жить, — принц не собирается доказывать отцу, что способен на что-то. Как только солнце опустилось ниже к горизонту, оповещая о прохладном вечере, готовый Тарине уже ждал на входе во дворец в тени высокой колонны, жадно впитывая блестящими глазами образ преспокойного друга, который стоял на лестнице, неотрывно гипнотизируя даль. Это могут быть их последние мгновения... Юноша остолбенел, поняв, что не заметил господина Второго, стоящего перед Бозацу, — все из-за мимолетной чакры. Этот подонок в действительности полностью вылечился: пробелы в Тенкецу мужчины заполнились, он перестал хромать. Пятый по силе во Вселенной, лучший мечник в клане, жестокий Митеширо — рослый худой воин изящного склада с тонкими, словно вырезанными мастером, величественными чертами лица, светло-фиолетовыми волосами до колен, подвязанными лентой на уровне лопаток, кроличьими древовидными рогами и черной повязкой на глазах, что символизировала его провал десятилетие назад. Отец мог бы сделать себе новую пару очей, но опасался, что те снова превратятся в Джоган. Ооцуцки-старший традиционно был одет в белое кимоно с фиолетовыми и желтыми полосами на подолах, хризантемами, вышитыми золотыми нитками, и черными магатама вдоль рукавов; сзади, на поясе, в ножнах, украшенных бриллиантами, висели катана и вакидзаси. Меч Трех звезд он мог достать в любой момент при помощи портальной техники. — Бозацу-кун, а ты подрос, — маленькая, холодная улыбка чуть не выбила из парня поток ругательств. Ух, жаль, друг не подозревает, что за кошмар скрывается за фальшивой вежливостью. Тут Тарине весь в родителя... — Я буквально на две минутки. Бумаги? Передать привет Хаттошики-чану? Бозацу поджал губы от неловкости: подобного обращения к его отцу никто не использовал, а выходящий за рамки Нидайме играл на этом. Нынешний дуэт Наместников то враждовал, то дружил. Отпрыск Митеширо сказал бы, что их отношения выдержали больше взлетов и падений, чем клан Ооцуцки за свое существование. На данный момент, они находились на промежуточной стадии, то есть воины могли рассориться так, что сдержанный Первый-сама распускал руки, потому что отец обожал затрагивать личное в спорах или устроить громкий скандал на заседании Совета, а могли пить и играть в шоги на деньги с утра до вечера, в «веселые» дни запираясь в каком-нибудь южном дворце. В общем, непонятные они. Однорогий подросток слабо вздрогнул под несуществующим взглядом и, собравшись с мыслями, ответил: — Буду весьма признателен, если поможете одержать нам победу. Вы с отцом обязательно справитесь — более не требую, — учтиво поклонился он и вручил Нидайме свитки. — Собрал и упорядочил, что нашел. — Ты не изменяешь своей педантичности в помощи нам. — В таких вещах должен царить порядок, — в мягком голосе затрепетала гордость. — Это великая честь — в столь юном возрасте служить клану, — странно дернул губами мужчина. — Есть еще кое-что... — отец повернул голову прямо туда, где прятался его сын. Тари с трудом оторвал ладонь от мраморной колонны, ибо та примерзла к поверхности, — и вновь страх. Предчувствие не обмануло. Видит ли он его? Митеширо вновь повернулся к товарищу и обронил вопрос: — Бозацу-кун, хочешь примечательный факт о драконах? Что?! — Что?.. — тоже не понял сын господина Шодая. — Они могут нести как добро, так и зло, — загадочно выдал воин, и в следующее мгновение колонна была проткнута длинным острым куском льда, воткнувшись в стену дворца... в опасной близости от виска юноши. Часто дыша, Тарине инстинктивно сделал шаг из тени: затихшая на несколько месяцев буря в груди вновь захватывала его. — Я говорил, что это закончится. Ошибка первая: ты не научился скрывать эмоции. А чакру смог! Привычно делаешь наоборот. Настолько быстр, что Бозацу со своей отменной реакцией не поспел. Длинноволосый парень метнул испуганный взор в немного шокированного друга и переключился на родителя, уничтожающе уставившись на него: — Что ты здесь забыл? — полностью убрать ярость из твердого тона не получилось. Под кожей в кулаках начало сильно жечь: конечно, он выходит из себя! Тем лучше. — Принадлежащее клану, — подросток неосознанно отступил назад. — Долг, Тарине. Вечно ты забываешь, — Бозацу смотрел то на злорадно ухмыляющегося Митеширо, то на скрипящего зубами юношу, излучающего смесь гнева и страха, что зажигала голубой энергией пальцы. — Готов? — как-то слишком азартно поинтересовался Второй-сама, и на лбу раскрылся Ринне Шаринган. Тари предупредительно зыркнул на невникающего в происходящее товарища — он услышал его имя... — выбрался из ступора и встал в стойку, выпрямив спину и выставив вперед ребро левой ладони: — Нападай, сука! — какого хера рука трясется?! В голове что-то стрельнуло, перед глазами все пропало, и подросток упал на колени: под челкой дико ныло проклятое третье око. Ринне Шаринганы откликаются друг на друга... и отцовский будто пытался задавить его. В принципе, в Джогане еще нет потребности. Парень уперся лбом в... снег? Щеки защипало мурашками, и он резко поднял голову. Блять, отец сменил измерение. Единственный плюс: Бозацу не с ними. Принц быстро встал на ноги, привыкая к ослепляющему снегу ледяного, прям как он с родителем, мира. — Покончим с этим! — в никуда выкрикнул Тарине. — Что здесь творится?! Не объяснишь?! — что-то в нем с оглушительным треском переломалось под громким родным беспокойством. — Драко— — Почему ты в этом измерении?! — сорвался юноша, резко повернувшись к сыну Шодайме, стоявшему через пять метров слева от него. — Не знаю! — напряжение Бозацу куда-то делось, сменившись тем самым умным выражением лица. Пробует успокоить. — Может быть, у тебя объяснение найдется? И откуда, по его мнению, подросток все знает?! — Почему ты в этом измерении?! — вновь зло крикнул Тари. Черт, если Бозацу убьют, то отец пожалеет, что родился на свет. — Потому что ты неумышленно переместил его Ринне Шаринганом, — безразлично ответил за товарища Наместник. — Кошмары подсознания берут контроль над глазами раньше тебя. Он с неприязнью и перекрывающим дыхание ужасом вперился в отца, который медленно шел к ним. Скорее всего, господин Нидайме прав. Страх за Бозацу... и за себя разлился в крови, захватив борющееся с дрожью тело точно яд. Другие эмоции будто забрали: лишь испуг разъедал зеленоватые вены. Несколько секунд отпрыск Второго захлебывался беспомощностью и вязким испугом, цепляясь пасмурным взором за те самые полосы-реки на запястье... Очнувшись, парень лицезрел вокруг только снежную бурю. Это было не «несколько секунд»... Тогда почему он еще жив? Откуда буран? Где, черт возьми, Бозацу?! Гребаная белая завеса скрывала от него окружение. Сейчас отец выскочит и снесет голову. И конец. Да-да, так и случится! Несомненно. Нет смысла делать попытки выжить. Хотел бороться до победы, а вышло привычно наоборот. Все его естество замерло в одном миге: с бережным касанием к плечу — стена метели упала, однако он до сих пор ничего не видел, хватаясь мыслями за теплую ладонь на изгибе шеи, движущуюся к затылку. Его повернули кругом, и правую щеку резко обожгло. Принц все еще заторможенно тронул кончиками пальцев кожу, на которой явно остался след. Пощечина?.. Туман в голове развеялся — ярко-желтые очи с восемью черными остриями вынули его оттуда. Совсем капельку укоряющий — более ироничный — отблеск в глазах напротив спрашивал: «Ты же не слушал его?». При варианте, если скажет «нет», получит порцию дополнительного отрезвляющего. Если «да», то пора выбираться. Тарине замешкался и получил по второй щеке. — Оказывается, тебе очень идет румянец, — насмешка в интонации далась другу сложнее обычного. — Лучше, чем бледность трупа. — Это... аристократическая бледность... деревенщина, — медленно произнес подросток, застряв на узоре, напоминающем лучи черной звезды в золотой короне. — Великолепно, — кивнул отпрыск Первого-самы, задумчиво посмотрел куда-то за него и хлопнул по затылку. — Ты в строю. Длинноволосый проследил за его внимательным взглядом, направленным на Митеширо, отряхивающего снег с волос. Вот бы между ним и отцом расстояние всегда было десять метров... Мечта. — Прелестно, — выдавил парень и поравнялся с товарищем. В поломанном сознании помаленьку обрабатывался факт, что Бозацу не допрашивает, не ругается, как и тогда. Не умоляет, не бросает, не жалеет, как и тогда. И он нашел его в стихии, ибо говорил с ней... Отец встал на месте и равнодушно обратился к сыну: — Ты жив, только потому что я позволил тебе. Юноша посерьезнел, картинно закатив глаза: — Я жив, только потому что не можешь меня убить. Бозацу хмыкнул — похоже, начинает понимать — и гордо ступил вперед: — Митеширо-сама, Вы отлично знаете, что нельзя убивать членов клана без указа Шодайме или Императора, — у-у-у, весомо. — Тем более лишать жизни своих детей... Не думал, что Вы способны на такую низость. — Я не нуждаюсь в чьей-либо оценке. Ты ничего не понимаешь в этом, дитя, — с этой фразой Бозацу отзеркалил безразличие Ооцуцки-старшего, очевидно, намекая, что поддаваться не будет. Обстановка хреновая: друг зол, хоть и не выставляет это напоказ, в отличие от порой буйного сына господина Второго. Внимание мужчины переключилось на него: — Отбрось сомнения, Тарине. Твой долг — защитить клан, а война внутри тебя, что потенциально может разрушить Вселенную, никогда не прекратится. В их самом первом разговоре однорогий парень отметил, что члены главной семьи должны служить клану... — Слушай, что бы ты там не думал, — чуть смущено начал отпрыск Первого, — защита клана не означает смерть...— Члены главной семьи больше всех обладают качествами Создателей. Они буквально могут согнуть нашу Вселенную пополам, как бумажку, и одолеть любого — они просто созданы для управления мирами. Ооцуцки нужны их характеры и сила! Они служат клану, но не полностью, — их мощь заперта в страхе. Им следует разбить оковы.
— ...Мне все равно, кто ты и кто твои родители, что было в прошлом. Главное, что ты... — он сжал кулаки, опустив совсем оробевшие очи, — моя родственная душа. И я не брошу тебя. Во имя Восьми Богов, зачем они встретились?! От Тари одни проблемы! (4) Он уронил лицо в ладони: — Н-но я же врал! А как же клан?! Да я спалю все к чертям! — Ну и что! Мне не нужен клан... — юноша, чудесным образом успокоившись, опустил веки. — Мне нужен ты! Тари-чан, я люблю тебя больше, че— Сын Нидайме кинулся на него с крепкими объятиями, воскликнув: — И я тебя! Бозацу уткнулся носом в висок и с еле заметным переливом печали отпустил: — Вероятно, я тебя сильнее, — неужели... обиделся?.. Заслужено. — Вот подонок! Делаешь все, дабы я зарыдал, — поддельно пожаловался он. — Фу, где уважение? А то «Тари-чан!», «Тари-чан»! Еще и сравнивает! — Придирчивый болван, — как только подросток почувствовал счастливую улыбку друга, тотчас расслабился. «Тари-чан»... Никто не называл его так. Вдобавок принц отвык от имени, позабыв мелодичное звучание, которое стало прекраснее из уст Бозацу. Хотелось заставить товарища повторить миллион раз, однако родитель напомнил о своем присутствии: — Мило, Тарине. И что ты будешь делать?.. — Хороший вопрос, — Боги, Бозацу не устал издеваться? Рот ему зашьет когда-нибудь. Юноша отпустил его с тихим кратким: — Мы справимся. Помни, что ты очень силен. Покажи, что умеешь. М-да, без драки не обойтись... Они оба это понимают. Вера Бозацу с ним. Она — главная сила. Длинноволосый подросток обменялся с другом доверительными взглядами — Тари даже смутился, — тот вручил ему какой-то кинжал, и Тарине отрезал себе челку. Он вернул орудие, медленно вздохнул, собирая все, что есть в нем. — Раньше я дрался с завязанными сзади руками, держал себя в клетке... — внезапно его волосы начали плыть по воздуху, по телу заструилась мощная чакра, в голове что-то звякнуло, оповестив об активации Джогана. — Хм, и что же будет, если я... наконец-то освобожусь? — безмерный восторг товарища остро ощущался в наэлектризованном воздухе. Перед тем, как ринуться в схватку, отпрыск Митеширо с азартом бросил: — Пялиться невежливо, — и нырнул спиной в черную бездну портала, появившись прямо над отцом с клинком из молний в руке.***
Бозацу завороженно наблюдал за парящим вокруг Нидайме другом. Тарине — ребенок с мелодичным именем будущего царя Ооцуцки, ребенок, пытающийся разбить решетки темницы судьбы, ребенок, к которому он тянулся с момента, когда впервые ощутил сей мир. Теперь он знает, что пряталось за перламутровой радужкой, теперь он знает, почему сын Митеширо боялся, теперь он знает, какой ужасный секрет отнимал у Дракона способность говорить всякий раз, как с ним происходило что-то непонятно-ужасное. Воплощение божественной силы, чистой, всеохватывающей. Она настолько захватывала, что невозможно было оторваться от грациозной фигуры, кажется, целиком состоящей из энергии. Сын Шодая впервые в полной мере чувствовал Джоган — вторые противоположные к его способностям очи. От отсветов глаз, напоминающих маленькие звездочки, оставались еле уловимые светло-голубые следы чакры, отпечатывающиеся на материи из-за движений товарища. Почему-то было немного боязно и одновременно потрясающе осознавать, что Тари — тот самый. Неукротимый, покоряющий, волшебный. Боги, как сдвинуться с места и влиться в изящный бой? Каким образом драка отца и сына походит на искусство?.. Парень ущипнул себя за плечо, достал из карманного измерения шест и кинулся помогать длинноволосому подростку. И начались сложнейшие семь минут его жизни. Он выяснил, что Тарине умеет блокировать создание порталов — с огромным трудом, ибо не довел до совершенства, — на стадии предразрыва. Джоган позволял ему латать дыры в пространстве какой-то обратной Емоцу Хирасакой. В книге о Чистом глазе было написано про похожее в графе «возможности». Потом обязательно расспросит о техниках. Нужно еще попробовать, сможет ли Джоган противостоять порталам, созданным особыми очами. По типу его. Сколько силы в, на первый взгляд, хрупком, тонком теле... Тари-чан никогда не показывал, что умеет так кувыркаться и гнуться. Удары тоже были какими-то другими: подобные связки он не применял в их спаррингах. Юноша будто замедлялся в последние миллисекунды замаха, просчитывая попадут ли напряженные пальцы по точке чакры. Однако раздражающей хитрости сына Нидайме-самы не хватало против действительно поразительного Наместника. Хоть принцы и мастера... опыта мало для битвы с пятым во Вселенной. Естественно, другу было чуть-чуть легче, ибо Митеширо — его отец все-таки. В некоторые моменты боя Бозацу чувствовал себя лишним, не попадая в систему яростных взглядов и рычаний «семейки» и нарываясь на катану господина Второго, из-за чего товарищу приходилось отвлекаться на него, чтобы прикрыть. Выбить Дракона из колеи — план воина, и он постоянно почти что побеждал. Мужчина заставлял делать подростков множество ошибок как в использовании глаз, так и в рукопашном — развлекался на полную. Его сын очень нервничал, потому что следил за однорогим парнем. Говорить не волноваться без толку — упертый Тарине пропустит мимо ушей. С ним в дуэте было комфортно... дело в противнике. Если Бозацу сдерживал любые проявления недовольства, то друг и орал, и матерился чуть ли не до пены изо рта... Словом, наблюдать — одно удовольствие. Ха, привязался... А этому чуду наверняка с ним скучновато... В голове не укладывалась одна вещь: все время знакомства ему правда было по бубну, кто же вор персиков. Разве юноша не должен был интересоваться?.. Наверное, в мыслях пропадали вопросы, ибо увиденного и того, что заполняло душу, ему казалось достаточно. В подбородок прилетел апперкот — он упал назад, сильно ударившись затылком о лед. Подросток отрыл глаза — сколько пробыл в отключке? — и сквозь рвущий барабанные перепонки звон услышал какой-то бред Митеширо-самы про то, что Дракон не вынесет испытаний, уготованных грядущим. Зря Наместник это обронил — друг же озвереет, потому что зацепили его крепкую мораль. Хорошо, что Бозацу оставили в покое. Когда он сделал попытку встать, картинка пропала: зрение накрылось. Сенсорика улавливала нехилые искривления через пару метров. Видимо, кто-то из них перегибал палку. Не предаваясь панике и игнорируя стреляющую боль в глазных яблоках, сын господина Первого громко спросил: — Дракон, что происходит? — блин, опять по прозвищу назвал! — Рад, что воскрешение не пригодилось! — саркастичное недовольство, не без доли тревоги, в хриплом голосе вызвало у него лишь ухмылку. — Поднимайся и помоги мне! — лязг металла о клинок из красной чакры неприятно резанул слух. — Разлегся! Мы не на курорте! Нельзя показывать Наместнику, что у Бозацу проблемы. — Читай-мысли-читай-мысли-чита— — Да слышу я! — хвала Небесам! — Все в порядке? Не ушибся? — Расквасил голову, однако не волнуйся! — и зачем он съязвил?! Следует быстренько сгладить: — Тари, какое искривление вы создаете? — Оу, ну-у-у, на двадцаточку потянет, а что? Двадцать единиц из-за, очевидно, мощного Джогана, Риннегана, двух Ринне Шаринганов и манипуляций с материей — конечно его очи перестанут работать! Они будто глушили сына Шодайме-самы, который еще не мог устоять перед противоположными глазами. — Я ничего не вижу, — лучше признаться сейчас, чем в дальнейшем бою. Даже ничего не видя, Бозацу покрылся мурашками от пытливого взгляда парня. Отвлекся. — Блять, Джоган и тебя накрыл. Я пробовал взломать отцовский Ринне Шаринган, а расхерачил пространство вокруг. Везде в воздухе появились маленькие трещины, — это уже двадцать восемь единиц... Перегруз на лицо. — Я перестаю контролировать силу, вкладываемую в техники, и боюсь, чт— — Долой страх. Есть идеи, что нам делать? — Ты же у нас стратег! Я вообще тебе глаза повредил и не зна— — Закончил паниковать? — Ты перебил меня! — Ты скоро выдохнешься, а Митеширо-сама будто бы только начал. Из слабостей я выделил у него отсутствие Джогана. И все. Нам нужно заканчивать, ибо он в любой момент может сменить измерение на наше или Нулевое. Друг сделал напряженную, задумчивую паузу и предложил: — Для начала переключись на Бьякуган — искривления перестанут мешать, — резонно. Юноша последовал указанию, и получилось: зрение вернулось. — Я могу поменять измерение первым, и отец не сможет перекрыть меня. Но... могу накосячить. Время для важнейшего вопроса: — Мы не убьем его, да? — Он не достоин помирать от руки кого-либо из нас. Пусть сдохнет собственной смертью. Фух, месть вычеркиваем. — Тари-чан... выруби Джоган. Мне так будет в тысячу раз спокойнее. Дракон мысленно горько рассмеялся — у Бозацу что-то кольнуло в груди. — Если бы это было так просто, как управлять водой... В таком случае у них ограничены возможности и время. Теперь он понял, что за «неполадки». Потом они обязательно найдут решение. Вместе. — Я поня— — Ничего ты не понял, — отстраненно буркнул отпрыск Нидайме. — Прекрати перечить, — мерно отсек однорогий парень и встал, подхватив шест. Тарине пока не подавал признаков усталости, но скоро глаза вымотают его. Со звоном в голове будет трудновато сконцентрироваться — нужно обставить господина Митеширо. Либо уговорить. Для начала он попробует переубедить Второго Наместника, хоть принц наверняка запротестует. Проклятье, они опоздали. Воин опередил их, переместив бой в пустынный Нулевой мир, где не работали техники, — чакры нет. Энергию сюда привносили лишь очи, владельцы которых проводили к ним силу при помощи пространственно-временных практик, что было чертовски сложно, и мужчина решил воспользоваться этим, дабы разобраться быстрее. — Какого?! — раздраженно возмутился Тари и отчего-то закрыл глаза руками, согнувшись пополам. Похоже, он не умеет черпать чакру из других измерений, пробивая Нулевое. Бозацу подбежал к нему, искоса поглядывая на противника: — Что случилось? — вместо ответа прямо перед носом появилась белая трещинка. Удивленный парень хотел коснуться ее, но был резко остановлен товарищем: — Сдурел?! — все-таки технику знает... — Не трожь искривления! — В Нулевом, — он восторженно прищурился на длинноволосого, — не бывает искривлений. — Джоган давит на пространство везде. Даже тут. — Чакровые глаза действуют в Нулевом? — Окружение состоит из материи. Естественно, здесь она тоже есть, потому... похер, есть ли чакра или нет. Главное наличие материи и любых других энергий, — это сродни управлению настоящими стихиями: Джоган управляет энергией вне зависимости от пропитки мира чакрой, однако сам состоит из нее и использует для давления на «пустое» пространство. Фантастические очи — не терпится изучить их от и до. — Твою мать! — сдавлено процедил сын Митеширо. — Что с тобой? — дело дрянь: глаза перегружены. — Иди разберись с отцом! — безапелляционно приказал Дракон, опустился на колени, чем заставил Бозацу колебаться, и спешно добавил: — Я знаю, как справиться с этим! Иди! Так и быть... он доверится. Эксперт по Джогану тут Тарине. — Удачи, — до конца заглушить тревогу не вышло. — Не знаю такую, — и перед лицом смерти друг не отказался от юления. Типично. И заставило улыбнуться. Однорогий юноша в секунду привел себя в порядок и бросился навстречу Наместнику, который никак не хотел отстать от сына. Противно даже смотреть на существо, готовое убить родную кровь ради эфемерной «безопасности» и «долга». Столько историй предстоит выслушать будущему Шодаю, столько предстоит понять — все из-за трусливости господина Митеширо. Он твердо решил, что поможет Тари-чану всем возможным и невозможным, и не опускаясь до вынесения смертельного приговора. Попроси товарищ лишить его жизни — Бозацу точно не сможет. Пусть только попробует когда-нибудь вынести подобное предложение... получит подзатыльник. Подросток понимал, что держится против мужчины, исключительно потому что Второй-сама не может причинить ему — и сыну — вред по ясной причине. Выстоять против пятого во Вселенной без глаз — уже высокий уровень, однако сейчас его может не хватить. В одиночку. Внезапно обострилось чутье: с Тарине что-то неладное. Бозацу выждал момент между ударами, дабы обернуться и проверить обстановку, и картина разнесла его равновесие в пух и прах. Другой парень держал у носа кунай. К глазам резко прилила непонятно, откуда взявшаяся, энергия, раздался более звонкий, чем обычно, звук, и... Орудие пропало. Бозацу поначалу отказывался принимать, что эмоции, которых не должно быть в бою вообще, только что помогли побороть чужое давление и ограничение измерения. По черепу будто кувалдой прописали, и все шестеренки встали правильно, найдя место между вытесняющих друг друга очей. Две прекрасные звездочки в темной огранке глядели на него с невыносимой смесью неверия, порицания и... усталости. Ему надоело. Сдается. Хочет бросить. Хочет, чтобы оставили в покое. Бриллиантовые радужки задавали вопрос: «Зачем?» Пришлось отвлечься, хоть и нельзя, ибо Нидайме времени не терял, поняв, что сын Первого в легком оцепенении. На самом деле, оно было далеко не легким: нужно срочно помочь Тари, а он возится с воином. В первую очередь, следует создать расстояние с Митеширо и потом бежать к другу. Вероятность успеха увеличивается из-за того, что он наконец-то активировал глаза. Чутье вновь заставило обернуться: принц откуда-то взял еще кунай, намереваясь завершить конфликт, сохранив жизнь и клану, и миру, и Бозацу. Черт, в задницу это «спасение»! Юноша еле ударил Наместника стопой в солнечное сплетение, и он отлетел на пару метров. Подросток пригвоздил его к бесплодной земле штырями и ринулся к Тарине, опять сжав кунай до микроскопических размеров. — Что за дичь ты творишь?! Я не контролирую себя! И сидеть над твоим трупом по причине собственной тупости не собираюсь! — на одном дыхании выдал Дракон и, достав новый кунай из-под белой юкаты, чуть не воткнул лезвие в шею, но Бозацу снова не позволил. Он напрыгнул на подростка, взял за тонкие запястья, заключив их в стальную хватку, и принял сидячее положение у того на бедрах. — Хватит, — вполне спокойно кинул сын Первого, удерживая долгий взор на ерзающем друге. Будет повторять, пока не остынет. — Хва-тит. — Бозацу, прошу! — скорее, от безысходности прокричал он. — Ты не знаешь, с чем столкнулся! — Хватит! — выразительно попросил однорогий, чувствуя, как Тари-чан расслабляется, медленно опуская голову на землю и закрывая сияющие глаза. Перестал сопротивляться. Недолгая тишина свернулась зыбкой тревогой: — Ты чего? Отпрыск Нидайме-самы закусил губу до крови — о, черт — и как-то болезненно обнажил стиснутые зубы под блеклые слова отца, пронесшиеся над ухом Бозацу: — Малое дитя не может выносить Джоган. Он даже не успел повернуть голову — воин выбил его коленом в сторону. Парень мигом вскочил и побежал обратно, прикидывая, с какой стороны лучше сделать дыру в башке господина Митеширо. Наконец-то внутри разлилась смоляная злость: правило не действует в экстренных ситуациях. Придаст ли она сил? Проверим. Наместник взял обмякшего сына за пышные нежно-голубые волосы на макушке и поднял на уровень талии — изможденный Тарине и не пискнул, слабо хмурясь. Мужчина занес над ним катану, в тот же миг Бозацу метнул шест ему в запястье, да вот только... ...промахнулся ...впервые в бою. Мозг отпечатал в памяти вечность в трех секундах. Первая. Лезвие ловит из медной дымки лучик далекого светила. Вторая. Тарине открывает глаза. Третья. Клинок разлетается на мелкие осколочки. — Не на того напал, — хладно изрек подросток, буравя устрашающим исподлобным взглядом отца. Тело Бозацу двинулось само по себе, пускаясь в безрассудную, как для тактика, защиту. Без оружий, без техник, без глаз. Нынешний Второй против будущего Первого. С трудом реагируя на быстрые атаки сына Шодая, мужчина никак не мог избавиться от шока, постоянно косясь на недвижимо сидящего на коленях ребенка, часто пропуская полугневные удары противника. Способность к регенерации у Митеширо до сих пор не восстановилась — юноша не зря стирал кулаки, оставляя на Наместнике синяки и рассечения. В голове промелькнула мысль, что если бы с товарищем что-то случилось, то он бы нарушил закон. Ни одно существо не заслужило боли, что вынашивает принц словно за всех... Еще и запрещает делить ее. Этому очаровательному идиоту нужно вдолбить в голову простую истину: вместе им все нипочем.***
it's my own design it's my own remorse help me to decide help me make the most of freedom and of pleasure nothing ever lasts forever
Пусть ему и было хреново, но это не мешало восторженно впитывать каждое движение друга, что часто попадал родителю по роже. Он тысячи раз убеждался: просчитанная, агрессивная стратегия наступления при почти полной расслабленности универсальна и против пятого во Вселенной, и против уставшего юнца с юга. Жаль, что зрение иногда подводило и подросток пропускал приемы в мастерском исполнении. Ха, несколько минут назад Тари думал о смерти, а сейчас не может налюбоваться Бозацу, у которого уже кровь из глаз потекла. Пиздец, да ему лечиться надо... Вообще-то, вернее пойти помочь и свалить отсюда, однако отпрыск господина Шодайме отлично справляется. Та-а-ак. Пора вставать — позже насмотрится. Ноги отказывались шевелиться. Вероятно, длительное использование комбинации Джогана и Ринне Шарингана в отсутствие должного контроля вызвало сбои в Тенкецу. Прелестно. Быстро наладить связи вряд ли получится — самовосстановление тормозило. Его всегда бесило собственное тело, подводящее в важные моменты. И на протяжении жизни. — ...что там Тарине? Я, опытный воин, не смог совладать с мощью бога! Тридцать поколений, Бозацу-кун! Тридцать! Круг должен замкнуться, и ни у кого не хватит духу сделать это, кроме меня! Отец несет очередную околесицу... близкую к правде. — Сущий бред! — однорогий парень умен не по годам, но не может понять, что с отбитым Наместником разговоры не прокатят. — Где Ваши инстинкты?! — Вырастешь и сам ответишь, — флегматично отсек Митеширо, и друг оказался рядом с юношей из-за удара в грудь. Бозацу нашел силу встать, но упал. Тари видел, что ему жутко больно, — тот почему-то не обращал внимание... Явное подбадривание в желтых глазах с узором достало подростка из ямы апатии. Из них текла алая кровь. Он резко потянулся к другу, о чем пожалел, ибо стало хуже, и схватил его за плечо, с трудом шепча: — Пожалуйста, перестань! Не нужно так много жертвовать! — Не драматизируй! — саркастично дернул бровью сын Первого и продолжил делать попытки встать. Бьякуганом длинноволосый заметил, что у «рыцаря» треснула малоберцовая кость левой ноги, сломано пару нижних ребер, вывихнуто правое запястье, а также трещинки на костях рук, куча кровоподтеков, порезов... Тупость принца губит его. — Он коснется тебя лишь через мой труп. Я покажу Митеширо-саме, с кем он имеет дело! С ранеными детьми. Зашибись. — Ты больше не сможешь драться с вертким противником, — строго констатировал Тарине, до сих пор держась за крепкое плечо, и рывком встал, заставляя работать ноющее тело. — Сила... у меня еще есть! Я знаю! — товарищ старательно вырывался из его хватки, однако вымотанное тело не слушалось. — За тебя и жизнь не жалко отдать! Дебилизм дня! Не хватало для полноты картины его потерять. — Бозацу, я запре— — Ты не смеешь мне запрещать! Я твой друг, и я обязан ценой жизни оберегать тебя! — в него въелся момент с мечом?.. Бозацу потихоньку срывается, не замечая того. Черт... зачем он столько чувствует? Откуда эти каждый раз разные океаны эмоций? Бой не территория для них... — Если бы ты сейчас умер... не знаю, что бы со мной было! Не думал, что разобьешь мне сердце?! Оу... Сделает вид, что не слышал этой... катастрофы. Хотя глубоко понимающий, ироничный взор отпрыска Шодая твердил, что на лбу отобразилась реакция в виде появившихся складочек. Снова тело предает. И злосчастное сердце. — Но ты тоже мог погибнуть! — он решил перекинуть все на себя: — Еще и от моей руки! Я все обдумал! — Херово, значит, думал! Мы бы разрешили проблему вместе! А сейчас, — парень взял шест и принял стойку, — я буду драться, — однорогий юноша попытался сжать свободный кулак — не вышло. — Сила еще есть! — как-то одержимо повторил он. Не слушая слова, Тари провалился в навязчивые воспоминания: перед ним предстала высокая книжная полка. В темноте прозрачный свет лун играл на глянцевых буквах на корешках, точно указывал на какую-то из хранительниц древних знаний. «Умашиашикабихикоджи (5). Совершенное управление энергиями, волей и жизнью» Он потянулся к книге — легкое прикосновение к локтю, и он опять тут. Наконец-то снизошла идея: — Возьми мою... — Что?.. В ответ на изумленный прищур Тарине покривил губы. — Я... Ой, мы, — исправился сын Второго-самы, — можем провернуть один трюк. Тебе понравится. — Если в конце ты умираешь, то нет. Шансы семьдесят на тридцать. Похер. Кто не рискует, тот не живет. — Не умру, — задумчиво промямлил парень и после убийственного взгляда добавил: — Обещаю. Врет. Снова. — Быстро рассказывай! — Я дам тебе всю свою чакру. В первые полсекунды будет ужасно непривычно из-за регенерации и подготовки тела к использованию нового типа энергии, понял? — Вроде, — кивнул друг. На лице принца вспыхнула азартная ухмылка, в сердце — воинственное пламя, и он ударил кулаком в раскрытую ладонь: — Тогда начнем! Противно равнодушный Митеширо ждал их — поддается. И соблюдает этикет не в том месте, мразь. Да свершится идиотское предсказание родителя: все закончится. Многофункциональная техника Превращения Энергии, которую Ооцуцки не использовали из-за потери способности к адаптации к чакрам. Тари понимал и чувствовал окружение детальнее других, ощущал Бозацу на более глубоком уровне. Они не были противоположными половинками одного, а целым, что просто когда-то разделилось, и части этого существуют, поддерживая друг друга в тугой связке. Осталось лишь нащупать эту нить, раствориться и... ...стать единой сущностью, уйдя с головой в него. Не подчиниться, а уравновесить, дополнить.***
Бозацу очень испугался, когда Тарине развеялся по воздуху голубыми искрами. Он просто исчез. Тусклый страх Митеширо-самы скользнул сквозь подростка... Почему эмоции членов главной семьи всегда неумолимо врезались именно в его сознание? Под кожей начало сильно, почти невыносимо жечь, раны затягивались, расширялось поле зрения. Никогда подобного не было: он полностью видел свое карманное измерение и искривления вокруг, чакру Наместника и... сине-голубое свечение энергии друга в себе. Вот какой он... приятный и чуть колючий. На правой ладони появилась знакомая метка: белый ромб. Что за фигня?! — Карма?! Сдурел что ли? — нешуточно испугался однорогий. Ооцуцки запрещено ставить Карму на соклановцах. — «Карма?!» Угадал! — раздраженно передразнил его сын Второго эхом в голове. — Тело вернется, когда ты соберешь всю мою чакру в себя. Не растеряй по измерениям! Буду подсказывать тебе, как драться... Ладно-ладно... Главное, чтобы спокойствие не затрещало по швам. А, стоп... С Тари-чаном оно, несчастное, давно в дырах и ссадинах, и Бозацу... рад этому. Мазохизм какой-то... — Печать нужно активировать, или ты сам? — Все зависит от того, насколько ты понимаешь меня и мою чакру. Информативно! — Понял, — флегматично хмыкнул парень и полностью расслабился на секунду. Дальше появления нежного бледно-голубого света от руки он словно впал в забвение, отдавшись осторожному контролю друга. Та несравненная сила, накаляющая вены, толчки от ударов и приглушенные уведомления о ситуации — единственное, что пропускало затуманенное сознание. Света не нужно, если тьма — это он... Каким-то образом они дрались, объединившись, пусть отпрыск Шодайме и чувствовал себя крайне слабым во владении неистовой чакры. Сладкая слабость далеко не похожа на усталость или надоедливое измождение: она замедляла сами мысли, укутывая уютной пеленой чужого управления. При этом подростки дрались как будто всю жизнь существовали в одном. Что же там, за пеленой?.. Наверняка он пропускает интереснейший поединок. Эх, аренда тела — штука занятная, однако хотелось бы принимать более активное участие в избиении Митеширо-самы. Он правда хотел закончить мирно, но переговоры бесполезны. «Широ не отступает. Этот точно не потерпит жалких букашек на пути», — хвалебно говаривал отец. Знает ли Первый о тараканах коллеги?.. М-да, наличие психованых и жутко очаровательных коллег написано у него на роду. Допустим, Бозацу не против. Его собственная чакра восполнилась, и сын Шодая вновь полностью чувствовал конечности, их мелкую дрожь, давящую боль меж ребер и, конечно же, он опять видел. Исцарапанная правая рука была покрыта плавными светло-голубыми символами, белое кимоно и черные штаны изорваны. В его ногах на спине поражено лежал Наместник. Блин, Тарине развлекался по полной, судя по количеству крови на одежде и... лице, которое сложно узнать. ...сшитые веки, уже десятилетие не скрывающие старинный знак силы.— Малое дитя не может выносить Джоган.
Подросток сделал судорожный шаг назад. Неужели друга... ждет то же самое?.. Нет! Точно нет! Он будет рядом и не позволит Тари впасть в отчаяние! К черту законы судьбы! Момент, а где?.. — Дра-к-кон? — прерывисто вдохнув, позвал парень и оглянулся, забыв о господине Митеширо. Тот даже мысленно не отвечал. Если Бозацу оставил энергию сына Второго в других мирах?.. Тогда нужно отправляться собирать. — Гадаешь, что с ним?.. — еле прохрипел Нидайме-сама, повернув голову к нему. На него смотреть страшно... — Этот ребенок всегда не понимал, что делает, — он скрипуче закашлялся. Словно по щелчку пальцев, эмоции к этому существу выветрились из груди, и его бархатный голос опасно понизился на пару тонов: — Знай свое место, бесчестный слабак. — Устами моего сына?.. — у него есть силы на придирки? — Понахватался ты борзости, Бозацу-кун... — И что? Воин захотел вытереть кровь с губ, но только больше размазал ее и, как ни в чем не бывало, коварно просияв, сказал: — А то, что ты забыл, кто я. Измерение поменялось на родное — они опять на дорожке к входу во дворец. Воин исчез, и отпрыск Первого не мог засечь и Второго, и товарища. По затылку будто провели ножом: что-то не то... Он обернулся: раскрытая ладонь Митеширо-самы летела прямо в грудь, однако... слишком медленно. А Бозацу не умеет управлять временем. Либо научился после «вливания» принца.... Явно техника Мягкого Кулака. Скорее всего, удар мгновенной гибели. Пока все замедленно специально для него, можно бы попробовать увернуться, но не свезло: тело тоже погрязло в вязком течении времени. Остались мысли. И где Тари-чан? Как себя чувствует? В безопасности ли? Вечность хотя бы может устроить им адекватное прощание? Или он уйдет настолько просто? Зато ни о чем не жалея и отдавая жизнь за кого-то ценного и дорогого. Настоящая смерть героя Ооцуцки? Вполне. Отцу бы понравилось. И маме. Будь у Наместника глаза... он бы с радостью взглянул в них прямо сейчас — Ринне Шаринган не оголял сущность души, при этом являясь проявлением мощнейших эмоций. Иронично. Земля от его ступней резко почернела, следом небо, перед носом мелькнула вспышка, ослепившая юношу. Конец? В следующую секунду все вернулось. Вспышкой оказался прикрывающий его друг, весь светящийся нежно-голубым, волосы красиво вились. Невообразим. Руки Тарине были раскинуты в стороны и сжаты в кулаки, точно цепко удерживая что-то. Бозацу выглянул из-за спины товарища. Ладонь мужчины остановилась за три сантиметра от груди Тари. — Какого?.. — тихо выскочило из Наместника, застывшего в стойке. Хм, они оба не понимали, что происходит... Отпрыск Шодая хотел положить ладонь на плечо подростка, но кожу несильно обожгло. К нему обратился страшно спокойный взгляд, мол: «Дай закончить». В душе что-то определенно сдавалось без боя, когда он наблюдал свое отражение в Джогане... И холодок по спине, и тепло в груди. И ново, и хорошо... в плане ощущений... Чужая чакра совсем не давила. Наоборот — стоять рядом, неосознанно смешивая энергии, было удивительно приятно, словно... настоящие объятия. Взор случайно упал на кулаки Дракона: в них были зажаты тоненькие желтые ниточки. Без понятия, что там с обзором у друга, но однорогий парень видел только отрывки в кулаке — остальное было прозрачным. Наверное, Тари доступны все. Хм, ведь Бозацу тоже однажды их увидел... Ооцуцки-старший не может дотянуться до сына, ибо тот хитро натянул нити пространства, создав миллиметровое препятствие для руки, которое преодолевается лишь обратной техникой или воздействием особых глаз. Миллиметр отделял Наместника от выигрыша. Миллиметра оказалось достаточно, дабы остановить пятого во Вселенной. Миллиметр, давшийся очень трудно, — великая победа для того, кто боится себя. Он поразителен. Сын Митеширо и Ооноитами поразителен. — Ты не тронешь его, — прогремел голос длинноволосого юноши, высвобождая в сыне господина Первого ураган непонятных чувств. — Никогда. Тарине прежде ни разу не показывал столько холодной угрозы... ...«никогда» Вынырнув из размышлений, подросток созерцал снова уложенного на лопатки Второго-саму. Оперативно. Погасивший чакру друг все еще угрюмо сверлил ледяными звездами поверженного отца, казалось, не дыша от ожидания чего-то. — Путь, избранный тобой... — неожиданно начал мужчина, и товарищ вздрогнул, любопытно склонив голову набок, будто готовясь ожесточенно спорить, — ...будет усеян потерями, предательствами. Зря ты втянул в это Бозацу-куна... Тари скептически сощурился, закатив рукав белой юкаты, — Бозацу осторожно придержал его за правый локоть и для подстраховки устроил ладонь на остром левом плече. — За его спиной всегда буду я. Потребуется — выйду вперед, — разложил по полочкам отпрыск Шодая, заметив, что подул колючий ветер. Управление Стихиями настроением... Вопросы получают ответы. — Ха! Сейчас ты буквально поддерживаешь Тарине. Он едва стоит на ногах и успешно скрывает, что вот-вот сдохнет, — помрачневший Дракон попытался отстраниться, однако растревоженный парень усилил хватку, слушая Нидайме внимательнее обычного. — Что случится, когда он проткнет кому-нибудь из соклановцев голову?.. Либо нападет на тебя, ибо в его природе отсутствует такая прекрасная вещь, как контроль. Тебе удалось выдержать и подчинить чакру неизвестного типа, но ты не знаешь, куда встрял, — Митеширо затруднено вдохнул. — С радостью наслажусь твоими страданиями из-за него, Бозацу. И с радостью наслажусь, как Тарине погаснет и умрет, — словно звезда... — Вполне возможно, что на твоих руках... Справишься? Внутри тугим узлом завязалось противоречие, от которого становилось не по себе. Дракон прервал молчание громким безумным смехом. Неожиданно в руке принца появился черный шест — рука автоматически опустилась с плеча на запястье, лишая возможности сделать глупость. Боги, зафиксировать кипящего невидимым гневом Дракона в одном положении правда трудно. Потому Бозацу и берет на себя ответственность: на данный момент, только он в силах потушить Тари. — Справлюсь, — решительно кинул абсолютно уверенный подросток и встал напротив сына господина Второго, спокойно словив его искрящий недовольством взгляд. — Забирай, — парень с Джоганом забавно насупился, поджав губы. — Что-то не так?.. Тари-чан картинно закатил глаза и прижал его к себе, шепча всякие благодарности, от которых у обоих Ооцуцки алели щеки, хоть будущий Шодайме старался не смущаться, ибо выполнил долг. Им похер, что Наместник тут. — Эй, а ты можешь не расти? Мне удобно, когда ты пониже, — слегка ехидно попросил друг, вызвав саркастичный смешок. — Просьба не принята, — категорично бросил он. Изнутри понемногу вытекала чужая энергия, обдавая жаром даже кончики пальцев, накрывающих выпирающие лопатки. Восхитительно... — Глупышка ты...***
Ее острые кулаки беспощадно рассекали кожу на лице. У него уже сломан нос, появлялись все новые и новые синяки, белые тонкие пальцы девушки приобрели ярко-красный цвет. А еще при нанесении ударов затылок неприятно бился о мрамор пола. Доку обещала, что побьет Тарине, если из-за него с Бозацу случится плохое. Специально приехала... Он всегда отвечал за поступки, поэтому осталось выдержать серию сокрушительных ударов. Испачканная в крови юная госпожа выглядела довольно спокойно, сидя на нем сверху, однако почему-то изредка задумано хмурилась, заглядывая сыну Нидайме в глаза. В ее стальном взгляде читалось: «Ты правда решил понести наказание?» Да, он был полностью готов к этому и глубоко ценил верность графини своему слову. Не сопротивляясь. Тари заслужил — не выполнил уговор. Но сквозь боль все равно проступала по-настоящему счастливая улыбка, — он сберег друга. — Чего?.. — Кудокутен остановилась и потрясла кистями. — Чего скалишься? — тихий хриплый хохот принца вызвал у нее ироничный смешок. — Он жив, и я... — девушка возвела очи к расписанному звездами потолку террасы, нехотя продолжив: — благодарна тебе. Парня кольнуло желание обыденно кинуть «обращайся», однако с трудом рассмеялся. — Я... — сын Нидайме вдохнул, — просто не мог дать ему умереть. — Конечно. Я бы тебя убила. — Я старался и ради тебя, Доку-химе, — ему было не очень приятно говорить это... — Тарине, — внимание юноши сразу заострилось. Ранее она согласилась не называть его по имени, но, когда тайна раскрыта, можно забыть про сокрытие, — я всегда хочу, как лучше, и желаю привить это другим существам. Похоже... — Кудо слезла с него и, устало потерев кулаки, села рядом, — ты можешь помочь мне. Порцию издевательства позволить можно: — Да, помогать — мое кредо. Графиня окинула его полным надменности, оценивающим взором: — Видно, видно... — они погрузились в тишину на пару минут и вдруг спросила: — Откуда ты знаешь технику Превращения Энергии? Думал, промолчит. — Прочел свиток. — Такие свитки в библиотеках Второго-самы не валяются, — очевидно, требуется более развернутый ответ. — Тем более они на древнем языке, который знают немногие. Черт, сейчас выведет на чистую воду. Сын Нидайме замялся: — М-м-м, разве Бозацу не говорил тебе о моей... гениальности?.. — Тарине, он много чего говорил. Я хочу услышать твое объяснение. Ты владеешь опасными техниками, и я должна быть готова, чтобы остановить тебя... вперед Бозацу. Кулаки инстинктивно сжались — последние слова что-то неприятно задели внутри: — Считаешь, что он не сможет исполнить долг, ибо... привязался ко мне? — Да, — прозвучало без оттенка сомнений. — Ты опасен, — блять, и Кудокутен туда же. — Однако... почему-то я верю в тебя и твою силу. Парень вяло вскинул в воздух кулак: — Ура-а-а... — Не обольщайся. Это тоже благодаря Бозацу. Вечно он прикрывает твою тощую жопу. Перебор. Воспитанности у графини ноль. — Эй, она не тощая! — Так Бозацу выражается. Всего лишь цитирую его. — Врешь! — надул губы Тарине. — Кудо, снова обижаешь Дракона? — приглушенный вопрос вылетел из неоткуда, застав их врасплох. Сын Шодая выглянул из-за угла. Осмотрев сначала лежащего на залитом кровью полу друга и испачканную графиню, расслабленно сидящую, опершись спиной на стену, он непонимающе вскинул бровь. Тари обратил вопросительный взор к Кудокутен-химе. Она кивнула, мол сам выкручивайся. — Я упал, Доку помогала мне подняться. А-а-а потом мы сцепились за «тощую жопу», и я заслужил. Ее Высочество уложила меня одним ударом. Однорогий юноша устало покачал головой, подошел к следящему за ним Тарине и опустился рядом. Он подал руку и помог товарищу принять сидячее положение. У Бозацу был довольно болезненный вид: явно не выспался, возможно, из-за терзающих мыслей о той битве. Белое скуластое лицо становилось серьезнее с каждым мигом, пока Ооцуцки обеспокоено изучал избитого товарища. При одном виде еле выглядывающих из-под одежды бинтов — регенерация ведь не у каждого... — Тари хотелось склониться и молить о прощении... Но он пристыжено молчал. Это все из-за него... Существа никогда не пытались понять и защитить принца, кроме Бозацу и графини, а подросток успел чуть не потерять— — Кудо, не оставишь нас?.. — серьезность ненадолго сменилась спокойствием... только когда он обращался к подруге. Девушка кивнула, встала и ушла с террасы, оставив парня отбиваться в одиночку. Просить объяснения в такой запутанной ситуации совершенно нормально, тем более Тарине должен учиться отвечать за поступки, как и подобает ответственному — пустил в ход смертельный прием, зная, что ранит друга, — и воспитанному — последний раз так много матерился, когда застрял в невидимом кубе, случайно созданном на тренировке, — существу. Сын Нидайме неловко прижал колени к груди из-за едва выступающей тени робости во всех движениях — даже вдохах — Бозацу. — Я... — Ты... Они начали одновременно... и одновременно пожалели, что перебили друг друга. — Тебе будет лучше по вопросам, да? — Бозацу обыденно ведет его. — М-м-м, угадал. — Я не угадываю, а просто знаю, — как бы невзначай подметил друг. Хочет в угол загнать своими... знаниями? От легко растянутых губ стало свободнее дышать. — Почему ты сначала сказал, что не будешь бояться своей силы, а потом решил... — он запнулся, неопределенно потупив блеснувшие очи в плитку. Во имя Восьми Богов, отпрыск Первого-самы никогда раньше не выглядел настолько подавленным... Тарине очень-очень сильно расстроил его. — Потому что я конченный эгоист, — прямолинейно метнул длинноволосый. Парень рядом сражено дрогнул и посмотрел на него, будто на предателя. Сей взгляд высвободил холодную ярость, жгущую сердце своими языками, нервируя не знающего, что делать с полными ужаса глазами напротив, принца. Хотелось наорать на подростка, ибо тот увязался за ним, но Тари понял, что виноват тут только он. — Чего ты ожидал? Что если я сказал, что «скину оковы», то вмиг овладею собой? Я ставил под удар тебя, пользуясь Джоганом! В мягком голосе просквозил зеркальный гнев: — Можно было обойтись без самоубийства? — Если бы твоя рука, к примеру, треснула, как катана отца, продолжил бы драться? — А ты так можешь? — бля, Бозацу из ума вышел?! — Это не игры! — отсек парень. — Отвечай. — Конечно продолжил бы! Принц рыкнул и взял товарища за грудки, тихо прошипев: — Ты тупой, да? — реакции почти не было, кроме чуть сдвинувшейся ко лбу брови. Пришлось продолжить: — Я вообще не хотел видеть тебя на поле боя. — Мне все равно. Когда тебе грозит опасность— — И тебе все равно, кто я и кто мои родители, что было в прошлом! Не страдаю амнезией! — эти слова грели душу... но не сейчас: из-за них Бозацу познает страдания, а Тарине лишь поспособствует. — На первом месте должен стоять ты, понимаешь? Меня не нужно опекать! — Я и не опекаю. И если создал такое впечатление, то прошу прощения: я искренне восхищаюсь твоей прекрасной силой и... хочу, дабы ты не стыдился ее. Хотя бы приоткрывай щелочку на это... мне. Ооцуцки же ранен, а юноша грубо держит его. Мысль дала по телу электрический разряд, и он резко отпустил друга, прижав творящие полную чушь руки к груди. Как можно быть таким недалеким?! Постоянно офигевает со своей бестактности и вспыльчивости. — Успокоился? — интонация сына Шодая вернулась в обычное состояние. Вместо ответа Тарине саркастично прыснул. Не умеет он «успокаиваться». — Что вообще значит быть спокойным? — приглушенно поинтересовался он, скорее, у самого себя. — В твоем случае, думаю, хмуриться, как старый дед, потом полыхать по любому поводу, ржать над каким-то бредом, пять минут странно рассматривать лужу, словно она тебе дорогу перешла— — Достал, — в сторону буркнул подросток, и однорогий прекратил перечислять изъяны. — Я настолько паршивый?.. — он отрешенно уставился в одну точку. — Даже не смей заикаться! — Оу, кто мне указывает? — игриво сощурился Тари, пытаясь отпугнуть изучающий взор товарища. Тот не разорвал контакт и сделал ход: — Ты хуже. Ну, да. По фактам. Тарине — редкостный гаденыш, но Бозацу... поражает больше. И стоит большего внимания. — Тогда не буду расходовать Ваш кислород, Шодайме-сама, — гордо поднял подбородок отпрыск господина Второго и собрался эффектно уйти, но его снова, будто боясь сломать, взяли за запястье, и принц упал прямо возле Бозацу, апатично устремив глаза вперед от нежелания смотреть на «мамочку». Они отползли к стене и, спустя пять минут, сын Первого-самы чуть неловко изрек: — Ты можешь не рассказывать все. Это существо не признает вранья... Бранить его и... себя бесполезно, ибо связь не разрушится и будет связывать их до конца. Бозацу неправильный, особенный и уж слишком добр для Вселенной. Тари вновь перешел на шепот, чтобы дрожь не мешала. — Хорошо...