Мой сказочный Хогвартс

Усталость, которую ощущала Т/И после только что написанного экзамена можно было описать так, словно она бежала эстафету в Бельгии на восемьдесят девять километров. Голова отказывалась работать от слова совсем, а впереди был ещё целый учебный день, который закончится совсем не скоро. Аудитория была заполнена сгорбившимися над своими тестами учениками. В помещении было настолько напряженно тихо, слышно было только как ручки скрипят о бумагу. Закончив раньше положенного, Т/И сдала свой экзамен профессору, и вышла из аудитории отпросившись в туалет. Наконец получив возможность вздохнуть спокойно, Т/И шла к парку что находился неподалеку от её школы, всё равно до конца урока осталось десять минут, а учитывая сколько учеников осталось в классе, учитель вряд ли заметит её отсутствие скоро. Бредя по зелёной лужайке парка, Т/И выбрала лавочку, скрытую от солнца большим раскидистым вязом, достала из сумки новенькую, только что изданную книгу своего любимого автора. Открыв её на недавно начатой главе, Т/И уже готова была погрузиться с головой в чтение, когда заметила вечно одинокого мальчика, что постоянно бродил в этом парке. Она не знала как его зовут, но часто, поразительно часто видела его тихо читающего учебник в её школе или выполняющего домашнее задание, но никогда с друзьями или хотя бы с кем-то. Изредка можно было видеть как с ним говорят профессора, как они хвалят его за успехи в учёбе, и это как успела отметить Т/И для себя, было единственное его общение. Как давно он тут сидит, подумала она про себя, стараясь не смотреть на красивого темноволосого юношу, с мраморной кожей и удивительно красивыми голубыми глазами. Он был, наверное, её возраста, или может на год старше, нелюдимый и холодный, Т/И избегала контакта с ним, в глубине души лелея надежду набраться смелости и заговорить с ним. Он всё ещё сидит на расстоянии примерно десяти метров от неё, с книгой в руках. Тяжело вздохнув, Т/И вновь погрузилась в чтение, в тщетных попытках отвлечься от сидящего так близко к ней молодого человека. С тех пор, она часто приходила туда в надеждах что он тоже окажется в этом парке, но каждый раз она приходила, и его не оказывалось там где она встретила его в последний раз. Печально вздохнув, Т/И подумала что возможно, и в тот раз, он просто ей примерещился после трудного экзамена, решила что завтра в последний раз придёт сюда, и если его тут не окажется, просто бросит свои попытки. Но он пришёл. Пришёл снова сел на ту самую скамейку с той же книжкой в руке, словно хотел найти в ней тайное послание или скрытый смысл. Лицо его было ещё более бледным, и казалось даже несколько болезненным, по сравнению с тем каким было неделю назад. Она сидела и наблюдала, как он ежится от холодного ноябрьского воздуха, а его склеры были странно красными, жутко контрастируя с голубой радужкой глаз. Девушка опешила, не зная стоит ли вообще подходить к нему сегодня, но вдруг, он снова пропадёт и у неё уже не будет шанса поговорить с ним? Собравшись с духом, Т/И стала медленно, подходить к нему, словно он мог расценить её как угрозу и напасть, ускорься она хоть немного. Подойдя к нему ближе, Т/И только сейчас обратила внимание насколько не по погоде он одет. Футболка определенно из тонкой ткани, а поверх неё толстовка на молнии, тоже не столь тёплая, какой могла казаться. Джинсы и кеды, в такую погоду были уж через чур странным вариантом. Складывалось впечатление, что юноша так торопился куда-то что даже не задумался переодеться во что-нибудь потеплее. Т/И подошла к нему ещё на пару шагов, а затем остановившись, тихо кашлянула в кулак привлекая его внимание. Темноволосый поднял на неё глаза, и девушка подумала, что зрение её не подвело, глаза были ужасающе красными. — Привет. — едва приподняв губы в намёке на улыбку, поздоровалась Т/И, перебираясь с ноги на ногу. — Добрый день. — поздоровался он в ответ, и голос его показался Т/И странно надломленным. Как будто она чувствовала, что он не должен быть таким хриплым. — Могу я присесть? — спросила Т/И мысленно готовясь к отказу, и уже была готова развернуться и оставить его одного, когда он молча убрал чёрную школьную сумку через плечо, освобождая ей место. — Я Т/И, ты? — спросила девушка, сложила руки лодочкой, и подышала на них в попытке согреть замёрзшие ладошки. — Том Реддл. — ответил молодой человек, убирая книгу в карман сумки. — Я, наверное, тебе помешала, — прикусила губу Т/И, запоздало подумав о том, что скорее всего, он не хотел с ней разговаривать. — Извини, я, пожалуй, пойду. — Нет, всё в порядке. — ответил Том, всё так же несмотря на неё. — На самом деле, я рад что ты в конце концов решила подойти. Т/И удивленно посмотрела на юношу, не в силах сказать и слова. Казалось её поставили на паузу как фильм в телевизоре, и она молчала, даже не дышала, боясь сказать какую-нибудь глупость. — Думаю, я видел тебя в школе, но не уверен что мы с тобой когда-либо общались. — Да, — кивнула Т/И облегченно вздохнув от того, что Том решил сам продолжить их беседу— Похоже на то. Сколько тебе лет? — Шестнадцать, а тебе? — Тоже. — просто ответила Т/И, подумав, что забыла, что такое простое и непринужденное общение. — Могу я задать тебе вопрос Том? Он только кивнул, наблюдая как на лужах от недавно пролившегося дождя образовывалась мелкая рябь. — Тебе разве не холодно? — намекая на его выбор одежды, Т/И мельком глянула на его совсем лёгкую толстовку. Том слегка вздрогнул, но почему-то покачал головой.  — Совсем нет. Девушка сделала вид что не заметила того, как он быстро застёгивает молнию толстовки, и пытается укутаться в неё сильнее. — Знаешь, если хочешь, можем сходить ко мне домой. — внезапно для самой себя предложила Т/И, заставив Тома недоверчиво на неё покоситься. — Я напою тебя горячим кофе или чаем, что ты больше любишь. Если, конечно, ты не спешишь домой. Услышав это, Том немного нахмурился и поёжился как будто не хотел это обсуждать. — Нет, не спешу. Но, твои родители не будут против?.. — Конечно нет! — не дав ему закончить, Т/И слишком уж резво схватила его за руку, вызвав у Тома мелкую дрожь, повела его в сторону своего дома. Открыв дверь ключом, Т/И пропустила Тома вперёд. — Что ты будешь, чай, кофе? — спросила Т/И проходя на кухню. — Кофе, — ответил молодой человек, и минуту погодя добавил. — Спасибо. Том Реддл, стал частым гостем у Т/И Т/Ф и всей её семьи, очаровав каждого из родни девушки. Особенно Том поладил с её маленьким братом Стивеном, который буквально под страхом смертной казни и обещания от Тома вернуться завтра, отходил от двери, поздними вечерами, когда Тому уже нужно было возвращаться домой. Родители Т/И предлагали юноше даже подвезти его до дома, но он всегда вежливо отказывался, всегда получал на прощание крепкие объятия от Стивена и поцелуй в щёку от Т/И. Девушка слышала, как билось его сердце каждый раз, когда она касалась его кожи губами, и как его белые щеки покрывались лёгким румянцем. Так продолжалось почти каждый день, пока однажды, Том не забыл у Т/И дома свою сумку. Решив отдать её ему при встрече, Т/И подняла её за лямку, когда из незастёгнутого кармана выпала книга в черной обложке стукнувшись о пол глухим шумом. Подняв её, Т/И узнала в ней книгу, которую Том каждый раз читал в парке. Только она ошиблась. Это была не книга. И даже не учебник. Это был его дневник, в котором было много записей о… смерти? Через каждую страницу были странные, написанные аккуратным почерком записи обо всём, что касалось смерти в том или ином её проявлении. Медицинские, психологические и даже эсхатологические исследования данной темы… Захлопнув тетрадку, Т/И почувствовала себя плохо. Она знала, что все так или иначе переживают из-за этого, но Том, казалось, был толи очарован оным фактом, толи панически его боялся. Не решив, спрашивать его об этом при встрече или нет, Т/И вернула дневник на своё место в сумке, и просто попыталась забыть о прочитанном. Т/И ждала Тома в среду, как они и договорились. Маленький Стивен уже мечтал, как они с Томом будут играть в шахматы, а Реддл будет попутно рассказывать что-то интересное. Т/И подумывала о фильме, который они будут смотреть вместе после того, как Том закончит партию в шахматы со Стивеном, и чем они займутся после. Т/И твёрдо решила, что должна сказать красивому мальчику о том, как сильно он ей неравнодушен, и молилась чтобы он ответил ей тем же, но Том почему-то не приходил. Он не пришёл ни через двадцать минут, ни через час, ни даже вечером. Он даже не позвонил ей, и Т/И стала волноваться, подумав, что могло быть тому причиной. Только когда она услышала, как звонит её телефон, сердце девушки облегченно стало биться в привычном ритме, но когда подняла трубку услышала совсем незнакомый низкий голос. — Мисс Т/Ф? — Да, это я. — с тревогой подтвердила девушка, не понимая, что происходит. — Кем вам приходится Том Марволо Реддл? — Т/И напряженно подумала, что Том никогда не называл ей своего второго имени. — Я его подруга, — ответила Т/И, и секунду погодя добавила, — лучшая. — Мне жаль, но мистер Реддл сейчас в больнице в тяжёлом состоянии. Если у него есть родственники, пожалуйста сообщите… Дальше Т/И уже не слушала. Телефон выпал из ослабевших рук, с треском разбившись о кафельный пол. Схватив куртку и стараясь не зарыдать в голос прямо при Стивене, Т/И побежала на кухню, где сидели мама и папа. — Мам… — дрожащим от накатывающих слёз голосом позвала Т/И. — Том в больнице… Ничего больше не спрашивая отец встал из-за стола, взял ключи от машины, начал собираться, а мама тем временем стала обзванивать все больницы спрашивая о шестнадцатилетнем мальчике по имени Том Реддл… Что же с ним могло случиться?.. В больнице было от чего-то совсем холодно, неприятно пахло медикаментами и чистящими средствами, а свет был таким ярким в придачу к белым стенам заставлял щурить глаза в попытках разглядеть хоть что-то. Узнав, что Том сейчас в операционной палате, сердце Т/И забилось так быстро в диком ужасе, порываясь раздробить грудную клетку в порошок. Отец прижал Т/И к себе за плечи, успокаивающе говоря, что с Томом всё будет хорошо, но Т/И нутром чувствовала, не будет… Хирург что оперировал юношу, выйдя из операционной вытер тыльной стороной ладони выступивший во время операции пот, что длилась на протяжении двенадцати с половиной часов. Не сказав ничего конкретного, мужчина удалился разговаривать о чём-то с медперсоналом. Не выдержав происходящего Т/И, прикрыла лицо руками и разрыдалась, молясь чтобы Том поправился. Отец обнял Т/И крепче, а затем отпустив пошёл к хирургу с уставшими, но грозными глазами. — Вы можете объяснить, что произошло? — Полиция разбирается, кажется, разговор идёт о насилии в семье… — Вы можете просто сказать как мальчик сейчас себя чувствует? — хмуро спросил отец, краем глаза наблюдая как Т/И замерла, когда хирург сказал, что Том возможно подвергался домашнему насилию… — Состояние стабильно тяжёлое, мы сделали всё что могли, но там буквально нечего было оперировать. Его как будто грузовик сбил. — ответил врач, и Т/И уже не могла адекватно выслушивать эти речи, слёзы безостановочно бежали из глаз, всхлипы невозможно было контролировать. Милая медсестра среднего возраста быстро сориентировалась, принесла девушке успокоительное, пока отец продолжал вести жуткий разговор с врачом. — Полиция полагает что после очередных побоев, мальчик сбежал из дома и его сбила машина на высокой скорости. Но с таким, скажу я вам, ещё за все годы своей практики, не работал. На мальчишке живого места нет. — рассказывал врач, роясь в кармане в поисках чего-то. — Тут даже сложно что-то предсказывать, знаете ведь, шанс есть всегда, но… — Что с ним сейчас? — напряженно спросил мистер Т/Ф. — Кома, третьей степени. Очень тяжелое состояние. — ответил хирург тяжело вздохнув. — Мы сейчас пытаемся связаться с его родственниками, но если там дело в том, о чём полиция говорит, то можно парня отключать от аппарата, платить за него никто не будет, а я как бы не хотел, повлиять на это не могу. — Где я могу поговорить с главврачом? — спросил мужчина, потирая уголки глаз. — Пятый этаж, седьмой кабинет слева. Добившись того, чтобы Тома не отключали от аппарата искусственного дыхания, заявив, что они оплатят всё что необходимо, мистер Т/Ф вернулся к дочери. Она сидела на стуле со всё ещё дрожащими плечами, и мокрыми от слёз щеками. — Можно к нему сейчас? — спросил отец всё у того же хирурга. — Да, только недолго, время для посетителей ещё не пришло, сами понимаете. Мистер Т/Ф кивнул, подошёл к Т/И. Девушка тут же вскочила на ноги, обняв отца трясущимися руками. — Его ведь не отключат от аппарата?! Это несправедливо! — Нет Т/И, успокойся, — погладив дочь по голове, ответил мистер Т/Ф. — Я договорился, Тома не отключат от аппарата, всё будет в порядке. — Его теперь отправят в приют? — сдерживая рвущиеся на волю рыдания спросила Т/И. — Если всё так, как они сказали… — Мы что-нибудь придумаем, обещаю. — ободряюще говорил отец, обнимая Т/И. — Если хочешь, можешь сходить к нему ненадолго. Кивнув, Т/И стала вытирать слёзы. Девушка тихонько зашла в палату. На белой больничной кушетке лежал мальчик, которого она любила больше всего на свете. На него было больно смотреть, трубка что поставляла в лёгкие кислород жутко торчала изо рта, на груди было множество датчиков. Темные волнистые локоны, в которые она так любила зарываться пальцами теперь уже не блестели. Сглотнув мешающий дышать ком в горле, Т/И поставила стул что стоял в углу палаты поближе к его кушетке. — Том, — зовёт девушка, зная, что он, конечно, не ответит. — Знаешь, я не думаю, что ты слышишь, но уверена чувствовал и чувствуешь, как я люблю тебя. И если ты любишь меня в ответ, нет! Если ты любишь себя, то ты сделаешь всё чтобы очнуться, я знаю, что ты можешь, так сделай это волшебный мальчик. Встав со стула, Т/И мягко коснулась губами лба юноши, бросила на него последний взгляд и ушла. Месяц за месяцем тянулось томительное ожидание. Осень прошла, суд над Морфином Гонтом — дядей Тома, состоялся через неделю после того, как Том попал в кому. Разумеется, он проиграл слушание. Но это никак не могло скрасить впечатление того, что Том всё ещё в коме, и его состояние слава Богу не ухудшается, но и беда, не улучшалось. Просто осталось в мертвой точке, и юноша что так боялся смерти, сейчас на самом деле оказался между двумя крайностями. Уже и зима прошла, оставив позади себя невеселое рождество. Т/И ни разу не говорила Стивену что произошло. Слишком мал ещё её братишка чтобы узнать, что случилось с его любимым Томом. Мальчик постоянно спрашивал, где он, почему не приходит и не забыл ли он о них вообще, и Т/И просто не знала что ответить ему. А вдруг он действительно не вспомнит их, когда выйдет из комы? Но это не важно. Главное, чтобы с ним всё было в порядке. Что бы снова открыл глаза, заговорил, смог ходить… Ненависть к Морфину Гонту была такой сильной, что Т/И думала о том, как бы продлить срок его наказания. Девушка подумала, что по этой самой причине, Том всегда допоздна задерживался в школе, ещё до того, как они познакомились, а по выходным сидел в парке с книгой или своим дневником до позднего вечера. От этого слезы подкатывали к её глазам, но она понимала, что так она никому не поможет. Раз в неделю она навещала Тома в больнице. Уроки не позволяли ей приходит как можно чаще, но она старалась как могла вырваться к нему хоть на пять минуточек, просто что бы убедится, что вот он, что сердце его бьётся. А чувствовал ли он к ней хоть немного той любви какую она ощущала по отношению к нему? Хотела бы она узнать… — Т/И, когда Том вернётся? — в сотый раз спросил Стивен, переставляя шахматные фигурки на доске, сидя за кухонным столом. Девушка никогда не понимала, как он так ловко это делает, в свои то пять лет. — Скоро, я обещаю Стиви. — Т/И было стыдно за то что обманывала брата, ведь когда приходила в больницу, её пугали неоднозначными диагнозами и разговорами о том что его состояние не меняется. — Я скучаю по нему. — грустно протянул мальчик, сбросив белой ладьёй чёрную пешку. — И он уверена скучает по тебе. — она так хотела сказать, что скучает по нему тоже, но лучше хоть как-то подбодрить Стивена, чем она скажет эти слова, и снова разрыдается. Тарелка, которую она мыла уже скрипела, но девушка так задумалась о мальчике с волосами цвета вороньего крыла, что совсем выпала из реальности. — Он сказал, что любит нас, — вдруг сказал Стиви, и Т/И задумалась, пытаясь вспомнить, когда Том Реддл такое говорил. Наверное, он сказал это Стиву по секрету, за очередной их партией в шахматы, в его комнате. — А ещё сказал, что любит тебя. Тарелка выпала из рук Т/И разбившись в дребезги о пол. Сколько раз она уже роняет предметы из-за Тома Реддла?! И сколько ещё уронит?.. Опустившись на колени, девушка стала собирать осколки с пола, когда слёзы снова стали подступать к её глазам… Год уже Том лежал в коме, не давая надежды на то, что придёт в себя. Разве это правильно? Сколько ещё он будет между жизнью и смертью? В школе все профессора шептались между собой, сочувствуя своему лучшему ученику, но на деле, им он был важен только как образец ума, амбиций и дисциплинированности. Ученицам тоже было «жаль» Тома. Каждая говорила — «так жаль, что такой красивый парень скорее всего проведёт остаток жизни на больничной койке или в инвалидной коляске.» Никому не было по-настоящему дело до него. Она за него злилась. За него у неё болело сердце. Лето уже подходило к концу, и Т/И снова идёт в больничную палату, к самому волшебному в мире мальчику. Когда она впервые встретила его, подумала, что он сошёл со страниц книги со сказками, в которой он обязательно прожил бы счастливую, совсем другую жизнь… Снова она садится на этот стул, рядом с его кушеткой, и просто, молчит. Разве он ответит? Это не сказка, в которой можно дать волшебное зелье, и всё снова станет хорошо… — Знаешь, Стиви никогда не умел хранить секреты, и твой тоже не сберёг. — вдруг сказала Т/И, в надежде не заплакать. — И он сказал, что, ты нас любишь. Любишь меня. Т/И не смогла удержаться, убрала спадающие на лоб волнистые пряди, подумала, как сильно он изменился. Кожа стала мертвенно сероватой, тело похудело до неузнаваемости, волосы потеряли блеск и теперь, казалось, даже тот насыщенный цвет. Губы побелели, под глазами образовались глубокие темные тени, а она всё ещё видит перед собой того красивого, умного, талантливого и как оказалось несчастного мальчика. — Прости меня. — вдруг сказала Т/И, уходя из палаты. — Прости за то, что была так слепа… И даже сейчас оставалась слепой не заметив, как по его впалой щеке скатилась одна единственная слезинка. Мне страшно… Забери меня, пожалуйста…