Yes, sir

      Комнату освещали три светильника, вмонтированных в пол, и колеблющееся пламя свечей, горевших в больших стеклянных чашах на комоде, столике и полках, что висели на стенах. Чонгуку нравился этот полумрак и то, как пламя свечей танцевало на смуглой коже его обнаженных бедер.       После того, как он заполнил все нужные бумаги, парень с красивой улыбкой и теплыми ореховыми глазами провел его к комнате и велел раздеться и ждать Доминанта на коленях посередине комнаты. Конечно же, Чонгук не стал становиться на колени. Он не знал, сколько ему придется ждать, а ковер на вид был не слишком мягким, поэтому он просто снял всю одежду и присел на край большой кровати, покрытой темно-бордовым покрывалом.       Хоть в комнате и не было окон, чувства клаустрофобии она не вызывала, наоборот — было уютно и тепло. На видимых поверхностях не лежало ничего, что указывало бы на то, чем здесь занимаются и это успокаивало.       Когда дверь открылась, Чонгук вздрогнул и с интересом взглянул на вошедшего. Ему сразу же захотелось опуститься на колени. Опуститься на колени, облизать его обувь и просить быть его Господином. Темные, холодные и, очевидно, недовольные глаза уставились Чонгуку прямо в душу.       Мужчина сделал несколько шагов вглубь комнаты и остановился в паре метров от Чонгука, засунув руки в карманы брюк. Его белоснежная рубашка была полностью застегнута, а рукава подвернуты, открывая вид на смуглые красивые руки с четко выраженными венами. Черные брюки плотно облегали ноги, показывая сильные подкаченные бедра.       Чонгуку захотелось вскарабкаться на него, словно на дерево, но все, что он мог — это пытаться не закапать кровать слюной. — Здравствуйте, — поздоровался он, пытаясь быть самым лучшим мальчиком для этого великолепного мужчины. — Почему ты не на коленях? — в голосе звучала сталь. — Я подумал, что... — Еще раз подумай, — перебил его мужчина. От его взгляда у Чонгука появились мурашки в тех местах, о которых он и не догадывался до этого момента. — Но разве мы уже начали? — пробормотал Чонгук, глядя мужчине в ноги. В глаза он смотреть боялся. — Мы начали, как только ты вошел в эту комнату, Чонгук, — еще никогда его имя не произносили таким тоном. Даже его мама, которая умела говорить очень грозно.       "Да, Чонгук, самое время подумать о маме". — Ты серьезно хочешь продолжать испытывать мое терпение? — спросил мужчина.       Чонгук медленно сполз с кровати и плюхнулся на колени, поморщившись от удара о твердый пол. – Ты мешок с картошкой? Встань и опустись на колени, как надо.       Чонгук бросил на мужчину возмущенный и обиженный взгляд. Доминант на это лишь поднял брови, его красивое лицо выглядело незаинтересованным и отстраненным, но что-то подсказывало Чонгуку, что лучше бы ему послушаться. Он встал на ноги, а затем медленно и грациозно опустился на колени, сразу же подняв глаза на лицо мужчины, ожидая похвалы.       Конечно же, никто его хвалить не собирался. Вместо этого Доминант начал расстегивать ремень: — Глаза в пол, — сказал он, вытягивая ремень с петель. — Меня зовут Чимин, обращайся ко мне "сэр", не вздумай разговаривать без моего разрешения. Я не трахаюсь, не целуюсь и не встречаюсь вне этих стен. Я буду делать с тобой, что захочу, кроме тех табу, что ты указал в анкете, и остановлюсь сразу же после твоего стоп-слова. Тебе понятно?       Чонгук кивнул, смотря в пол. Его член затвердел и упирался ему в живот — строгий и холодный тон Доминанта возбуждал его так сильно. — Используй голос, — приказал Чимин, медленно подходя к парню. — Да, мне все ясно, — тихо ответил Чонгук, не поднимая глаз.       Мужчина вплел пальцы в его черные кудри и потянул назад, заставив посмотреть себе в глаза: — Попробуй еще раз.       Чонгук всхлипнул, его член дернулся. — Мне все ясно, сэр, — исправился он.       Глаза Чимина вмещали в себя столько силы, они обещали Чонгуку столько всего, что все его тело задрожало. — Какое твое стоп-слово? — Красный, — ответил Чонгук, все еще удерживаемый за волосы рукой Чимина. — Желтый для паузы? — Да, сэр.       Мужчина сжал волосы сильнее, другой рукой хватая за шею : — Ты что-нибудь хочешь сказать в свое оправдание, Чонгук, или мне сразу заняться твоим поведением?       Чонгук застыл. — Я не знал, я впервые... — прохрипел Чонгук, сильная хватка в волосах и на шее заставляла его немилосердно возбуждаться. Он уже чувствовал капли смазки на своей головке. — Хосок не сказал тебе, что надо ждать на коленях? — спросил мужчина, ослабляя хватку на шее. — Сказал, но я... — горло сжали намного сильнее.       Доминант наклонился к его уху, дыханием шевеля мелкие волоски на висках : — Но ты подумал, что можешь сам решать, да? — этот шепот был пугающим и возбуждающим в равной степени.       Мужчина отодвинулся, отпуская его волосы, но продолжая удерживать за шею. Сильная пощечина обожгла левую щеку. Чонгук ахнул. Не успел он опомниться, как эту же щеку ударили еще раз. И еще.       Он почувствовал, что сейчас кончит.       Сильная хватка на его члене только приблизила его к разрядке. Он вздрогнул: — Сэр, я.. о боже ... так близко, — хрипло простонал он.       Рука на его шее сжалась сильнее. — Потерпишь, – безжалостно отозвался мужчина, проведя большим пальцем по смазке на головке. — Открой рот.       Чонгук послушно приоткрыл губы, все еще пытаясь не кончить. Большой палец Доминанта тут же проскользнул ему в рот, размазывая соленую смазку по языку. — Шире, — приказал Чимин, жадно глядя на его розовые влажные губы.       Чонгук послушался, открывая широко рот и высовывая язык. Чимин провел по нему пальцем, помассировал кончик, а затем плюнул прямо в рот. Чонгук в шоке распахнул глаза, почувствовав, как его член пульсирует, выкидывая сперму прямо на пол между ними.

◇◇◇◇◇

      Изучая анкету, что заполнял новенький, Чимин представлял себе совсем другого парня. Человек, который дал согласие почти на все, что Доминант мог ему предложить, явно не должен был выглядеть вот так. Вот так невинно и мило. Чимин еще никогда не видел настолько красивых и очаровательных сабмиссивов.       Еще только открыв дверь и увидев клиента, Чимину показалось, что парень ошибся заведением. Его юное невинное лицо было слегка опущено, а пухлые щеки румяными. Он сидел обнаженный на краю кровати, сложив ладони на коленях, и услышав, что дверь открылась, поднял на Чимина огромные карие глаза. Смущенная мягкая улыбка коснулась его розовых влажных губ. Чимин на секунду залюбовался игрой света от свечи на его идеальной коже.       Встав на колени, этот парень оказался живым воплощением сабмиссивности. Его большие влажные глаза смотрели с покорностью, пухлые щечки не теряли своего румянца ни на секунду. Он весь дрожал, а кожа была покрыта мурашками, хотя Чимин еще ничего не успел сделать, кроме как приказать ему опуститься на колени.       То, каким отзывчивым и красивым он был, возбуждало Чимина: он с удивлением почувствовал, как его член упирается в ширинку. Уже довольно давно сессии не заставляли его член твердеть, а уж так быстро — только в начале его практики, когда его возбуждало буквально все.       И вот теперь, глядя на то, как малыш кончил без разрешения (по-другому в своей голове он не мог его называть), Чимин пытался придумать ему наказание. Это было сложно по двум причинам: во-первых, потому что было чертовски много того, что Чимин хотел бы с ним сделать; во-вторых, потому что Чонгук распахнул свои глаза, которые и до этого занимали чуть ли не половину его лица, и выпятил пухлую нижнюю губу. Она дрожала. Блять, реально дрожала. Глаза стали еще более влажными, бровки нахмурились: — П-простите, п-пожалуйста, с-сэр, — пробубнил он, заикаясь. — Я не х-хотел к-кончить. Я п-пытался сдержаться.       Нижняя губка задрожала сильнее. Чимин почувствовал, как его затапливает нежность. Но нежности нет места в комнате для сессий. Чонгук пришел сюда не для того, чтобы с ним сюсюкали, пусть всем своим видом и напрашивался на это. — С-сэр… – он все еще заикался, глаза были все такими же большими, как у олененка в свете фар.— П-пожалуйста, сэр, п-простите меня. Я сделаю все что угодно, все, что вы скажете, сэр, п-пожалуйста… — Да, — напряженно отозвался Чимин, отпуская его шею и выпрямляясь. — Сделаешь.       Он смотрел на парня сверху вниз, пытаясь выбрать что-то одно из того, что он хотел бы с ним сделать. А хотел он всего. Малыш был очень чувствительным. Он мог бы с ним так хорошенько поиграть. – Я исправлюсь, сэр, — пообещал Чонгук, подползая на коленях вплотную к его ногам. Не успел Чимин удивиться этой самодеятельности сабмиссива, как тот уже прикасался раскрытыми губами к застежке его брюк, глядя из-под влажных ресниц ему прямо в глаза. Чимин застыл. Чонгук закрыл глаза и выдохнул теплый воздух сквозь тонкую дорогую ткань. — Вы можете схватить меня за волосы, сэр, и использовать мой рот. Можете кончить мне в глотку.       Чимин почувствовал, как его член дернулся на эти слова. Чонгук ртом – в основном зубами, немного помогая языком, – расстегнул пуговицу и потянул бегунок молнии вниз. Этот звук привел Чимина в себя. — Разве я разрешал тебе трогать меня? — спросил он охрипшим голосом, схватив парня за волосы. — Разве разрешал тебе говорить? Решать, каким будет твое наказание?       Он прижимал его губами к своему паху и это ощущалось так хорошо, просто восхитительно. — Отвечай. — Я сам, сэр, — приглушенно сказал парень. Его горячее дыхание чувствовалось даже сквозь ткань штанов.       Чимин отпустил его и отошел на шаг назад. — Ложись на кровать. Руки над головой, ноги расставить.        Темные глаза расширились в испуге, но парень послушно встал и подошел к кровати. — Быстрее, не расстраивай меня еще больше, — сказал Чимин, поднимая с пола свой ремень.       Чонгук быстро устроился посередине кровати, приняв ту позу, что потребовал Чимин. Его глаза смотрели в потолок, он тяжело дышал, а его член снова был твердым. — Ты очень невоспитанный сабмиссив, Чонгук, — сказал Чимин, застегивая свои брюки. — А я не люблю, когда меня не слушают. В этой комнате может быть только один Доминант, и это — я.        Он зафиксировал его поднятые руки ремнем, а затем ущипнул за темно-розовый торчащий сосок. Чонгук ахнул. — До этого момента ты делал все, что тебе вздумается, но может тебе уже стоит получить то, что хочу я?       Чонгук умоляюще смотрел ему в глаза, его тело покрылось мурашками, а с головки члена к животу тянулась ниточка предэякулята. Чимин еще мгновение полюбовался этой чистой эстетикой и потянулся к полке возле кровати. — Если ты дернешься или я услышу от тебя какой-либо звук, — продолжил Чимин, поднимая с полки свечу, — то отшлепаю стеком твою дырку так, что тебе еще долго не захочется секса.       Член Чонгука дернулся, выпуская еще одну порцию предэякулята. Малышу так чертовски нравится то, что с ним делают.       Чимин слегка наклонил свечу над Чонгуком: — Закрой глаза.       Чонгук закусил губу, тут же закрыв глаза. Теперь он не мог видеть, куда упадет капля воска, и шанс дернуться или вскрикнуть повышался. Ох, Чимин с удовольствием будет его пороть.       Первая капля упала на сосок. Чонгук шумно втянул носом воздух, но даже не дернулся. Похвально. Дальше Чимин покрыл каплями его бедра, ребра, ключицу и яички. Все это время Чонгук молчал и не шевелился, и только его закушенная до побеления губа показывала, что он чувствует. — Хороший мальчик, — прошептал Чимин ему на ухо, потом слегка подул, отчего маленькие волосики пощекотали ушную раковину, — видишь, как приятно отдавать себя Доминанту.       Он отложил свечу на столик и достал из шухляды колесико Вартенберга. — Можешь шуметь, но не шевелись, — сказал Чимин, присаживаясь на край кровати.       Кончиком пальца он прикоснулся к члену парня, подразнил самое чувствительное место на головке, заставив Чонгука издать протяжный стон протеста пополам с мольбой. Этот стон сладко отозвался в паху у Чимина, напомнив о его возбуждении.       Он отложил колесико и, встав с кровати, достал из-под нее распорку, быстро и умело закрепил ноги Чонгука, следя за тем, чтобы тот не открывал глаза. — Лежи смирно и тогда я позволю тебе кончить еще раз.       Чимин начал вести колесико вверх по ноге парня, дойдя до внутренней стороны бедра, он услышал хныканье и скулеж. Кожа у Чонгука на бедрах была гладкой, нежной и такой восхитительно заманчивой, Чимину хотелось заменить колесико своим языком. Чонгук дрожал, все его тело было покрыто мурашками, бровки нахмурены — красивое зрелище.       Колесико переместилось на твердый член парня, дразня своими шипами нежную кожу возле самой головки. Чонгук всхлипнул, выпустив губу из-под захвата зубов — она была распухшей и красной, и тяжело задышал. Чимин внимательно следил за эмоциями парня, впитывая в себя любое хныканье, скулеж или стон. Чонгук был, словно чистое полотно, где любой мазок сразу же ярко выделялся, не теряясь среди других.       Когда маленькие иголочки проехались по твердой бусине соска, Чонгук громко и протяжно застонал, из-под его ресниц показалась слеза. Чимин знал, что тот чувствует — это было острое, ни с чем несравнимое удовольствие на грани с болью. Чимин провел колесиком по другому соску, а затем резко вернулся к головке члена. Чонгук всхлипнул, еще одна слеза покатилась по пухлой румяной щечке.       Еще немного поиграв с членом, Чимин отложил прибор на кровать и провел кончиками пальцев по телу Чонгука вверх, царапая ногтями; поднес ладонь к лицу и протолкнул пальцы в теплый, приоткрытый рот. Чонгук расслабил губы, позволяя Чимину медленно скользить двумя пальцами внутрь и наружу.       Что еще Чонгук примет от него? Его член глубоко в себе? Черт, от этих мыслей вполне можно потерять над собой контроль. Так же, как и от этого влажного рта. Он был мягким и тёплым, мог вобрать его сразу глубоко, без всяких колебаний, Чимин был уверен.        Он одним резким движением вытащил пальцы, вызвав недовольный стон Чонгука, и освободив парня от распорки, затолкал ее ногой под кровать. Решив оставить ремень на месте, Чимин подошел к большому комоду в другом конце комнаты. Немного поразмыслив, достал большой красный дилдо с ярко выраженными венами и смазку. — Ты заслужил кончить еще раз, — сказал он, подойдя к кровати, — можешь открыть глаза.       Ресницы затрепетали и медленно поднялись, взгляд парня был расфокусированным и пьяным. Увидев, что Чимин держит в руке, Чонгук подавился слюной. — Раз ты такой самостоятельный, сам принимаешь решения, то и до оргазма доведешь себя тоже сам, — сказал Чимин, играясь дилдо одной рукой. — Тебе есть что сказать, малыш?       Член Чонгука дернулся на прозвище и он облизал губы: — Сэр,я... я н-не знаю, он такой б-большой, — прошептал он, жадно разглядывая игрушку. — Хочешь сказать, что ты не растягивал себя перед приходом сюда? — Чимин насмешливо приподнял бровь. — Растягивал, сэр, н-но... — Не расстраивай меня, малыш, — холодно перебил Чимин. Он сел на кровать возле парня и принялся медленно смазывать дилдо. — Ты примешь все, что я тебе дам. А затем кончишь, трахая себя им, как хороший мальчик. Ты ведь именно такой, да?       Чонгук сразу же закивал головой, отчего его темные кудри упали ему на глаза: — Я буду самым лучшим для вас, сэр. — Поворачивайся, — приказал Чимин, смазывая теперь свои пальцы.       Чонгук, несмотря на скованные ремнем руки, сразу же принял коленно-локтевую позицию, выставив свою гладкую аппетитную задницу почти перед лицом Чимина. Мужчина сглотнул. Как бы он хотел сейчас выпороть ее до красных полос, а потом нырнуть туда языком, чтобы Чонгук скулил и плакал. Но это все в следующий раз. Он не дает на первой сессии много. Некоторые не могут выдержать даже этот минимум.       Два смазанных пальца вошли легко и уверенно; спина мальчика выгнулась, он издал тихий хриплый стон облегчения. Дав себе минуту на растяжку, Чимин вынул пальцы и приставил к колечку головку дилдо. Немного давления и она проскользнула внутрь, Чонгук всхлипнул, его бедра крупно задрожали. Чимин сосредоточился на том, чтобы ввести игрушку глубже, осторожно двигая ее взад-вперед. С каждым толчком у Чонгука вырывался невольный стон. Когда дилдо наконец вошло до основания, мальчик дрожал с головы до ног. Он смотрел на Чимина через плечо: румяный, с влажными от слез щеками и почти черными глазами. Чимин, не отводя взгляда от его глаз, начал двигать игрушкой размеренно и глубоко. Красные губы приоткрылись, выдавая тихие постанывания. Спустя мгновение Чонгук повернул голову, смотря прямо перед собой.       Чимин представить себе не мог, как Чонгук умудряется оставаться неподвижным и при этом отзываться всем телом на каждый толчок. Он не издавал никаких слов, только стоны, при этом безмолвно умоляя Чимина трахать его еще, быстрее, сильнее, глубже. Чимин остановил движение своей руки, и Чонгук, всхлипнув, принялся сам насаживаться на дилдо до конца. Он трахал себя ею так отчаянно, так красиво и дико, что Чимин почувствовал, как его боксеры намокли. — Я собираюсь кончить, сэр, — простонал он надрывно, ускоряя свои движения.       "Блять, я тоже" — Можно мне, пожалуйста? — почти рыдал парень, жадно насаживаясь дыркой на дилдо. — Да, ты можешь, — хрипло ответил Чимин, неотрывно глядя на раскрытую влажную дырочку, которая так хорошо принимала в себя толстую игрушку.       Бедра Чонгука задрожали еще интенсивнее, он громко и сладко простонал, кончая, не прикоснувшись к себе.

***

       Впервые за последние три года, Чимин дрочил после сессии.