***
Год промчался без всяких потрясений. Лето уступило свое место прохладной осени, а затем зиме. В Лордероне и Штормграде люди начинали готовиться к Празднику Зимнего Покрова. Джайна проводила его рядом с принцем Артасом в его теплых объятиях и на мягкой постели. Хотя еще не было сделано никаких общественных заявлений, Артас и Джайна уже знали, что их родители переговорили друг с другом и дали молчаливое добро на встречи своих отпрысков. К тому же, Артас, и так любимый своим народом, стал все чаще появляться на публичных мероприятиях как представитель власти Лордерона, нежели Утер или Теренас. Адмирал Праудмур и архимаг Антонидас, очевидно, пришли к тем же самым выводам, что и его отец. И все чаще, когда из Даларана в Столицу отправлялся посыльный, леди Джайна Праудмур сопровождала его. Дворец еще никогда не был так красиво украшен. Королева Лиана, вместе со своей дочкой Калией, уговорили Джайну отправиться на примерку платьев, чтобы выглядеть ослепительно во время празднества. Наверное в этот момент Артас и начал осознавать, что игры кончились. Его королевская семья приняла Джайну как родную и все приближалось именно к тому, чтобы они породнились на самом деле. И это его немного пугало. Сатен прогуливался по дворцу и предавался детским воспоминаниям. Как же давно он тут не был. В его памяти он казался намного больше. Сейчас он стоял прямо перед теми гигантскими дверями, ведущими в тронный зал, но теперь ему не нужны стражники, чтобы открыть эту массивную дверь, он может и сам с ней справиться. Войдя в тронный зал он почувствовал, что тот нисколечко не изменилось. Он был все такой же величественный как и в его воспоминаниях, особенно трон, украшенный драгоценными камнями. — Может попробуешь присесть и на этот трон, — услышал он веселый голос отца. — Думаю у него уже есть достойный приемник. — с облегчением произнес Сатен. — Никогда не поздно поставить второй рядом. — Отец рассмеялся. — Мы с матерью тебя обыскались. Пойдем. Бал начинается. Зал для бала был поистине великолепен. Он переливался яркими цветами, которые отражались от великолепных украшений. А когда гости начинали свой танец, их богато украшенные платья с драгоценными камнями, вносили еще больше красок в и без того великолепное зрелище. Артас вместе с Джайной смотрелись великолепно, настоящие принц и принцесса. Но все же, было в них что-то грустное. Это заметил и Теренас и Сатен. Если первый не предал этому значения, то Сатен понял, что между его близкими людьми что-то произошло. Он скрашивал вечер, попивая великолепное вино и ведя светские беседы с дворянами. Они говорили то о резервациях, которые сжирали добрую половину казны королевства, то о тайных секретах магии, которые могли бы позволить старому лорду Генолу снова обрести мужскую силу и порадовать его жену… или одну из любовниц. Сатен изрядно вымотался, когда наконец то ему выпал шанс, которого он так долго ждал. Джайна, явно тоже уставшая от подобного общества и от чрезмерного веселья, решила выйти на открытый балкон. Сатен последовал за ней. На балконе было довольно прохладно, а она была в легком, хоть и красивом платье морской волны. Сатен снял верхнюю часть своего костюма, оставшись лишь в темной рубашке, и закутал ее, чтобы она не замерзла. — Спасибо, — тихо поблагодарила она его, даже не взглянув кто это. За время которое они провели вместе, она начала чувствовать, когда он находиться рядом. Ее лицо в свете луны было прекрасно, хоть по нему и стекали маленькие слезинки. — Никогда бы не подумал, что он сможет довести тебя до слез, — постарался он сгладить обстановку, — разве что слез радости. Джайна рассмеялась, хоть ее смех и получился грустным. Он не давил на нее, просто стоял рядом и ждал, пока она сама не захочет рассказать ему, что случилось. — Мы решили, что лучше не торопить события, — заговорила она сквозь слезы. — Так будет лучше… для нас обоих. Мне нужно изучать магию, а ему… ему нужно учиться быть паладином и королем. «Это не навсегда», — так он сказал, — и слезы вновь выступили из ее прекрасных глаз. Сатен не удивился. Он знал, что его брат всегда ставил долг превыше всего, и не потому, что он был эгоистичен или глуп чтобы упускать свою любовь. Он хотел стать достойным королем, который сможет защитить свой народ и он понимал, что пока что не готов занять место отца. А свадьба и последующие за ней дети, хоть и прибавили бы в его жизни радости, они же и сделали его еще дальше от цели к которой он стремился. Сатен понимал, что брат взвалил на себя тяжелый груз короны, он лишь надеялся, что ему удастся справиться с этой ношей и не потерять себя. Сейчас, единственное что он мог сделать — это заключить свою дорогую подругу в крепкие объятия и сказать ей: — Все будет хорошо, — и не отпускать ее, пока ей не станет легче, как однажды она сделала нечто подобное для него.***
В чертогах одной из башен Даларана, в окружение фиолетового света, который плясал по гладкому каменному полу, собрались шесть человек. Это был совет Шести, как его называли, и все шестеро сохраняли секретность, не показывая своего лица. Сатен был среди них самым юным, как по возрасту, ему только-только исполнилось двадцать два года, так и по времени пребывания в совете. Ему казалась глупой вся эта секретность, ведь каждый и так знал друг друга. Сатен даже был в курсе, что ему досталось место выгнанного из Даларана пять лет назад Кел’тузада, за его жуткие эксперименты с некромантией. Сатен не мог взять в голову, как Кирин-Тор мог отпустить его, ведь он мог продолжить свои исследования. Но желание совета утаить истину от жителей королевства была сильнее, да никто и не спрашивал мнение Сатена в те времена. Место пустовало все это время, пока Антонидас не выдвинул его кандидатура, которую поддержали все члена совета, включая и самого принца Кель’таса, который, как казалось Сатену, уже ни раз пожалел о своем решение. Слишком уж часто их мнения не совпадали во время принятия решений, а когда и сходились, они все равно умудрялись находить недостатки в позициях друг друга. — … С этими восстаниями орков нужно что-то делать, — молвила фигура в плаще, но всем было понятно, что говорит принц Кель. — Их предводитель… некий орк Тралл. Он был гладиатором и его господин даже умудрился обучить его письму и стратегии, сложно представить что будет, если он обучит этому своих сородичей. Они и так сражаются как дикие животные, не хватало еще, чтобы у них появились мозги. Совет задумался над сказанными словами. — У нас есть дела и поважнее, чем парочка сбежавших орков, прозвучал холодный голос. — Антонидас, вы не хотите рассказать нам о пророке, который недавно посетил вас и как нам известно, недавно он посещал моего отца, короля Теренаса. — Боюсь не о чем рассказывать. Обычный безумец, который уверен, что скоро наступит конец света. — Джайна рассказала мне совсем другое. Она ощутила в нем огромную силу, и я склонен ей доверять. Если он безумец, как вы и говорите, очень глупо не уделить ему внимание. — Один из совета хотел что-то сказать, но Сатен не дал ему шанса и продолжил, — Слишком много в мире безумств начинает твориться: пророки предсказывают конец света, орки покидаю наши берега… — Что?! — Да принц Кель. Так называемый Тралл, украл несколько кораблей и отплыл на запад. Совпадение или нет, но пророк просил моего отца именно об этом… и вас, Антонидас, он ведь тоже об этом попросил. Архимаг задумался и начал почесывать свою длинную бороду. — Плюс ко всему, еще и чума поразившая Лордерон, — продолжил Сатен, — слишком уж много совпадений, чтобы сидеть сложа руки. — Я отправил Джайну на помощь принцу Артасу, чтобы они вместе разобрались в источнике этой чумы. — Сказал Антонидас. — Орки бегут потому, что им не остается ничего другого, как покинуть наши земли. — Добавил принц Кель‘тас. — Им известно что их ждет, если они останутся. А с чумой мы разберемся — это всего лишь мелкая неприятность. Ну, а слушать всяких безумцев — не достойно это Кирин-Тора. Сатен наблюдал, как большинство голов склонилось в знак согласия слов принца Кель’таса. Лишь Антонидас выглядел задумчивым, но кажется, он тоже не считал все эти события чем-то серьезным. Сатен смотрел на всех этих людей и в нем зарождалось чувство отвращения. Они были настолько убеждены в своей правоте, упивались знаниями которых достигли, что не хотели взглянуть дальше своего носа. Но чтобы быть до конца честным, Сатен и сам не понимал что его толком беспокоит. У него не было никаких веских доказательств, лишь его чутье, которое подпитывалось информацией, добытой его разведчиком. — С вашего позволения… — произнес Сатен холодным тоном, — я собираюсь присоединиться к леди Джайне и моему брату.***
Над Далараном луна уступило место солнцу. В одной из башен, где располагались одним из самых искуснейших магов, Сатен закончил собирать свои вещи. Он стоял напротив зеркала и смотрел в свое отражение, пытаясь собраться с мыслями. В голове у него промелькнуло, что на мага он не очень похож. Слишком уж он был молод, а одежда его слабо напоминала громоздкие магические робы. Он был одет в темные, удобные штаны, заправленные в сапоги. На туловище у него была удобная кофта, поверх которой накинут облегающий плащ с высоким воротником и капюшоном. Он был больше похож на рейнджера с хорошим чувством вкуса. Он уже собирался взять свою сумку, как в комнате загорелся огонь, а из его пламени вышел демон с большими крыльями за спиной, серой кожей, закругленными рогами и глазами, горящими темным пламенем. — Господин… — почтительно произнес Аламакс, — у меня плохие вести. Мертвые восстают из могил и причиной всему — эта таинственная чума. — Мой брат и леди Джайна? — Они в сопровождении Утера Светоносного направляются в Стратхольм.