(Не)Спаси меня.

      Вообще все начиналось не так уж и плохо. Комната Роджера Ренкомпри, первого подозреваемого из списка, оказалась не заперта. Домашний компьютер также не был запоролен, что позволило Клоду без каких-либо трудностей погрузиться в чужой внутренний мир. Средний полицейский, порядочный семьянин, не самая выдающаяся личность — это все составляло портрет самого обычного человека, без каких-либо замашек на мировое господство.       Реальными делами Роджер не занимался и по большей части он составлял отчеты, подписывал бумаги, знакомился с уставами. Иногда, совсем редко, мужчина участвовал в совсем простеньких операциях по захвату той или иной цели. Пассивный, немного медлительный, с тонной непроверенной почты. — Не, ты слышал его новую песню? Говорят, что он написал ее за три часа до выступления! Вот это чувак жжет!       Обычный настолько, что зубы начинали болеть. Единственная странность, которая при желании могла квотироваться особенностью, крылась лишь в увлечениями западным сериалом про цветных поняшек, но, опять-таки, сколько людей существовало, столько и извращений находилось. Это не было делом Буржуа. Совсем. — Выбрав меня, вы своими руками выберете новую веху развития этого класса!       Впрочем, общий эффект от всего этого шпионажа был противоречивый. Клоду и нравилось, что отец его лучшего друга потенциально был далек от Бражника также, как Китай от Франции, но и не нравилось то, что злодей не попался сразу. Да, было бы обидно, но сколько же времени можно было сэкономить! Буржуа напряженно закусил кончик карандаша. — Новая песня? Не, не слышал. Я вообще не люблю Стоуна и не слежу за ним.       И все же чего-то не хватало. Чего-то более весомого, чем собственные симпатии. За Роджером Ренкомпри нужно было установить наблюдение, чтобы уж совсем точно вычеркнуть его инициалы из списка. Клод фыркнул. Не то, чтобы в этом человеке была перспектива, но обмануться не хотелось. Возможно неделя-вторая слежки расставит все по местам прежде, чем руки Буржуа потянутся к новой потенциальной жертве. Глаза бывшего старосты метнулись в сторону хорошо знакомой парты. Там, ничего не подозревая, сидела Лила, обладательница на удивление удобной способности. Быть может, подбери Клод верно слова, лисица просочится в полицейский участок и прошпионит парочку дней?       Юноша поставил толстый вопросительный знак, а также крест на полях для большего привлечения внимания. Этот план необходимо было доработать, чтобы не проколоться в деталях и… — Я клянусь, что если вы меня выберете старостой, то я буду вести подсчёт мела, маркеров и бумаги для принтера.       Клод скривился от творящегося бардака. Макс, чей монолог шел добрых пять минут, клятвенно уложил руку на грудь. Канте пыжился изо всех сил, но одноклассники словно не замечали этих абсурдных речей. Наоборот, внимание ребят было приковано к своим, куда более интересным делам. Редкие единицы, что не могли сконцентрироваться на телефонах и наушниках, прожигали ботаника откровенно враждебными взглядами. Незапланированный классный час грозился затянуться. Даже Ким, и тот не питал особого восторга от перспективы торчать за партой до полуночи. — Чува-а-а-к, ты просто должен это послушать. — Шепнул Нино Сабину. — Тамошнее соло — это огнище. — Совсем не мой певец. — Пробурчал Ренкомпри. — Но если ты настаиваешь, я послушаю.       Мельком Буржуа взглянул на соседа по парте, что активно перешептывался с ди-джеем. Беседа эта длилась едва ли не с третьей перемены. Ребята обсуждали тему за темой, практически не прерываясь. Это немного раздражало. Впрочем, стоило появиться третьему человеку в компании, как излишне повышенное внимание Сабина к ненужным мелочам понизилось, что шло в плюс. Клод мельком взглянул анкету Роджера Ренкомпри и легко выдохнул, искренне радуясь, что излишне зоркому однокласснику практически нет дела до чужих записей. — Послушай-послушай, ты не пожалеешь! — Нино довольно цокнул языком. — Там, короче, Стоун замутил соло чисто пальцами, разрывая кожу на гитарных струнах! Смотрелось мощно! Может тебе ссылку сразу кинуть на трансляцию в хорошем качестве? — Давай. — И вообще, сделать старостой меня — это самое разумное решение. Подумайте! — Макс воодушевленно посмотрел куда-то в пустоту, приоткрыв полные губы. Такие же выражения лиц часто мелькали на всяких презентациях, где рассказывали про очередные «прорывные технологии прорывающие все что можно». — Клянусь, я брошу все силы на борьбу с притеснением! Вы будете чувствовать себя в безопасности, заходя в класс! Не будет прежней разобщенности! Мы станем не просто коллективом, а семьей. С самого начала и до конца!       Разгон был взят впечатляющий. От мела до духа товарищества. Клод покачал головой, искренне коря себя за участие в подобной тягомотине. Неужели у Бюстье столько свободного времени, что она решила устроить «честные» выборы со всякими лживыми обещаниями и мотивационными речами? Мельком ученик взглянул на учительницу, что хоть и хранила вежливую улыбку на лице, но точно чувствовала себя такой же заложницей чужого пустословия, как и прочие ученики. И что же Бюстье помешало провести выборы иначе, просто назвав имена кандидатов и посчитав их руки? Загадка. В любом случае, имели что имели и это было не очень уж хорошо. Клод мельком взглянул в окно. Уже смеркалось, хотя последний урок прошел всего пятнадцать минут назад, если считать с переменой.       Зимний вечер неумолимо перерастал в ночь. Кое-где, на особо темных небесных пятнах виделись первые звездочки. Зрелище было настолько красивым, что невольно Буржуа засмотрелся. Обычный, чертовски повседневный мир иногда выдавал просто удивительной красоты картины и не важно, были ли это обычные звезды или привычные огни Эйфелевой Башни.       Туманные воспоминания о ржавом небе и пустынных домах заставили дрожь пронзить тело. Клод мельком взглянул на список подозреваемых. Кто-то из этих людей был либо Бражником, либо сообщником Бражника, а может и два в одном. Некоторых родителей Буржуа лично видел пару раз на собраниях и линейках, другие же на глаза попадались боле-менее часто. Роджер и Габриэль, например, маячили перед глазами значительно чаще прочих. Но если первый был безобидным увальнем, то второй вселял в сознание Клода смешанные чувства. Буржуа был преступно близко к ненависти, добротно смешанной с презрением и необъяснимым страхом перед Габриэлем Агрестом. «Нет, ну этот тип точно не может быть Бражником!».       Клод мельком взглянул на Адриана, который так органично влился в задние ряды, что иногда Буржуа невольно думал: а не было ли так всегда? Юный Агрест, впрочем, не выглядел очень уж заинтересованно речами одноклассника. Он играл с Альей в крестики-нолики, абстрагировавшись от окружающего мира. Клод поджал губы и резко отвернулся. В его голове всплыла одна отчаянная мысль: «Габриэль еще тот подонок, но он не может оказаться полным чудовищем!».       А если может? Клода передернуло. Остальных одноклассников, чьи родители находились под тем же подозрением, было не так жаль. У всех (или почти всех) семьи представляли из себя нечто удивительно нормальное и как бы цинично это не звучало, но потеря одного родителя в теории могла восполниться наличием другого, но… Буржуа сглотнул, отчетливо понимая, что Адриан подобной роскоши не имел. Утешение от мамы для него было событием столь же фантастичным, как семь радуг на небе.       Мрачная тоска быстро дала о себе знать, перетягивая стрелку невидимого компаса настроения в секцию уныния. Сам того не замечая, Клод Буржуа скинул старшего Агреста в самый конец списка.

***

      С каждой минутой ее желание выходить к людям уменьшалось в геометрической прогрессии. Макс говорил так хорошо и легко, что Маринетт сама невольно развесила уши. И если на середине жаркой саморекламы Дюпэн-Чэн ощутила острое желание проголосовать за соперника, то к самому концу девушка вставать с места вовсе не хотела.       Макс пообещал все, что хотела пообещать Дюпэн-Чэн. Слежка за мелом, слежка за бумагой, слежка за картриджами, просто слежка за одноклассниками на абсолютно законных началах. С Клодом в этом плане было как-то легче. Буржуа никогда ничего не обещал. Он просто тянул свою руку и редкие желающие, словно по команде, засовывали свои амбиции куда подальше. Это было просто, это было знакомо, это было пройденным этапом. Сейчас же подобный трюк не прокатил бы, а жаль. Маринетт мельком взглянула на свой листик, где неровными буквами была выведена программа из трех жалких пунктов против целого абзаца противника.       Дюпэн-Чэн сглотнула. Все же зря она подала заявку. Наверное ей стоило промолчать, когда мадам Бюстье интересовалась о наличии желающих. Тогда, наверное, Макс без всяких проблем забрал бы место старосты и положил конец всему. — Это было весьма…кхм… впечатляюще. — Мадам Бюстье заправила рыжий локон за ухо. — Можешь вернуться на свое место. — Благодарю, мадам. — Макс отвесил полупоклон, все еще прижимая руку к сердцу, после чего пошел к себе.       Ноги Маринетт дрожали так сильно, что коленки девушки совершенно случайно пару раз стукнулись о крышку стола. Лила окинула подругу быстрым взглядом и дежурно улыбнулась. Росси, всецело поглощенная телефоном, пропустила мимо ушей выступление Макса, но даже так Дюпэн-Чэн казалось, что подруга видит все наперед. Ближайшее будущее, где для Маринетт места не было.       Сама не своя, на ватных ногах, пекарская дочь покинула свое место не без приключений. Противные ноги все еще шалили и носки ботинок то и дело цеплялись за ножки стульев, словно норовя остановить швею от неминуемого позора. На какой-то момент, в узком коридорчике меж столами, Маринетт и Макс пересеклись. Душа девушки ушла в пятки, стоило темно-карим глазам недобро блеснуть за стеклами круглых очков. — Удачи. — Прошипел Макс вслух, но про себя он явно подумал что-то вроде: «ты мне не соперница».       И он, в сущности, был прав. Так красиво связывать слова Маринетт не могла в силу природной закрытости. Любые, даже самые простые речи по теме урока грозились превратиться в наваристую кашу из слов, что скреплены между собой невнятными «бэ», «мэ», «какбэ». Впрочем, практика показывала, что с Лилой, Натаниэлем и Нино швея могла говорить связно. Черт, да тот же Клод уже не давил так сильно, но в классе люди были и помимо вышеназванных ребят.       Прижимая к себе тетрадь с заветным листком, Маринетт про себя считала пройденные шаги. Мир вокруг мелко, но четко дрожал. Биение собственного сердца заглушало царящий гул в классной комнате. Дюпэн-Чэн сглотнула.       Раз, два, три… С каждым новым шагом место преподавательницы приближалось, но при этом на ноги наваливалась странная, практически аномальная тяжесть.       Четыре, пять, шесть.       Калин очаровательно улыбнулась, а Маринетт умудрилась споткнуться на небольшой возвышенности. Швея покачнулась, но классная руководительница вполне оперативно придержала неуклюжую ученицу за плечи. Движение Бюстье были такими плавными, но в то же время стремительными, что в тот же момент Маринетт все поняла. Мадам Бюстье была готова к такому исходу. Готова настолько, что даже реакция оказалась доведена практически до автоматизма. — Осторожнее. — Д-да.       Нервный смешок вырвался из груди. Захотелось прокашляться, но это желание Маринетт подавила быстро. Пекарская дочь кивнула. — Все будет хорошо. — Недостаточно громко для остальных, но вполне четко для Маринетт произнесла Бюстье. Розовые напомаженные губы изогнулись в улыбке. — Ты справишься.       Маринетт очень сомневалась, но спорить не стала. Выдавив из себя новый согласный кивок, швея медленно развернулась в сторону скучающих одноклассников. Никто толком не смотрел на нее, но от этого легче не становилось. Пристальный взгляд Макса в счет не шел. Канте пронзал Дюпэн-Чэн точно также, как шампур пронзает маринованное мясо. Нервозность усилилась, но себя швея успокаивала тем, что все могло быть значительно хуже и темнокожий мальчишка ее соперник, а соперники, как известно, не должны питать симпатий.       В поисках поддержки Маринетт уставилась на Лилу, но лицо Росси мало выражало заинтересованность. Наоборот, итальянка была словно не здесь. Водя пальцем вдоль экрана, девушка не обращала внимания на потуги своей подруги, предпочитая им что-то свое. На душе Маринетт сделалось гадко. Крупицы уверенности утекали в воронку страха и даже чудо-подвеска, что обычно успокаивала, стала какой-то чуждой и совершенно не приносящей покой. — Ребята, давайте проявим внимание! — Заметив безраличие учеников, классная руководительница всплеснула руками. — Маринетт есть что нам сказать. Крайне невежливо оставлять это без внимания.       Вот с этим Дюпэн-Чэн была готова поспорить. Наоборот, швея только и рада была остаться без пристального внимания к своей персоне. При таком раскладе все становилось несколько проще. Позор мог пройти безболезненнее, но, увы, с десяток пар глаз медленно и неохотно уставился на девушку, что прямо сейчас мялась напротив учительского стола. — Можешь начинать. — Ах… Да, благодарю.       Толстый ком спустился вдоль глотки. Маринетт неестественно выпрямилась и прижала тетрадь к животу. Ее взгляд резво проскользнул вдоль лиц одноклассников. Явное недовольство считалось у единиц, остальные же просто устали. Бесконечная череда уроков сделала свое грязное дело. На месте уставших была и сама Маринетт, что было несколько иронично. Слова в голове лениво копошились, не желая быстро принимать форму осмысленных предложений с глубоким смыслом и…       КРАТКОСТЬ — СЕСТРА ТАЛАНТА.       Исчерпывающая надпись, выведенная красной ручкой на двух тетрадных листах удобно умещалась в руках Буржуа. Клод словно смотрел в окно, не интересуясь происходящим, но его глаза взирали не столько на город по ту сторону стекла, сколько на отражение Маринетт. Дюпэн-Чэн растерялась. На лице бывшего старосты, будто отстраненным, мелькнуло недовольство. Он злился, что она не поняла? — Э… Я хочу в этом году попробовать себя в роли представителя класса. — Чуть запинаясь, произнесла Маринетт. Нино одобряюще поднял большие пальцы вверх. Сабин, к слову, никогда не питавший особой симпатии к швее и часто участвующий в сомнительных розыгрышах, подхватил идею Клода. Буржуа что-то шепнул и Ренкомпри схватил гелиевую ручку. Через секунду на листах тетради самого Сабина красовалось: БОЛЬШЕ ДЕЛА — МЕНЬШЕ СЛОВ. — Я… эээ… Не могу пообещать, выполнить все, что озвучил прошлый кандидат… да, но я буду стараться стать хорошей старостой! — И? — Выпытывающим тоном поинтересовалась Бюстье. — И это…хах… все? — Как все? — Краткость — это сестра таланта, мадам. — Дюпэн-Чэн облизнула сухие губы. — Сейчас я могу сказать, все что угодно, но это не значит что я это исполню. В конце концов, за человека громче говорят его поступки, а не слова и если вы, одноклассники, дадите мне шанс, то я покажу чего стою! Вот и все. Спасибо за внимание.       Макс нарочито громко усмехнулся, а Маринетт поспешила вернуться к своему столу, чувствуя жар щек. Ох, и какой же дурой она была, раз решилась на такое! Стоило Маринетт сесть, как тут же швея закрыла лицо руками, искренне надеясь исчезнуть с лица земного шара. В голове то и дело звучали внутренние укоры. Единственным лучом в темном царстве было лишь понимание того, что этот позор кончился быстро. Цифры на телефоне твердили, что швеи не было не больше пяти минут, большая часть которых составляла путь туда и обратно. «А ведь я могла вообще не вставать! Сказала бы, что отказываюсь и делов было бы меньше…». — Что ж, это было весьма колоритное выступление. — Голос Бюстье звучал словно из-за толстой стены. — Но теперь настал черед голосования. Так, кто за Макса? Поднимете, пожалуйста, руку.       Она слышала свист воздуха и грохот стульев. Сильный наверняка, а может так оно казалось. — А кто за Маринетт?       Теперь-то Дюпэн-Чэн прикрыла уши. Глаза ее были устремлены на крышку стола. Дюпэн-Чэн сглотнула. Наверняка сейчас классную комнату охватила почти мертвая тишина. Один, может два голоса, высказанные из чистой жалости со стороны Роуз, Джулики или Милен. Да, наверное кто-то из них действительно поднял руку вверх, отчего на душе стало лишь гаже. Сухое поражение без всяких голосов казалось не таким уж унизительным на фоне одного жалкого голоса.       Один, два, три.       Этого времени оказалась достаточно, чтобы Бюстье хлопнула в ладоши. Руки соскользнули с ушей, впуская звук. — Вау. Какая напряженная борьба! — Голос преподавательницы сочился оптимизмом.       Это был сарказм? Маринетт убито улыбнулась. День по всем параметрам был не на ее стороне. Впрочем, чего ожидала девушка, идя с отвратной подготовкой против великого и ужасного Макса? Быть может, потрать швея чуть больше времени на программу, крошечный шанс на победу появился бы?       Странное чувство настигло девушку. С одной стороны жалость перемешанная с самобичеванием туманила разум, но с другой звонкий внутренний голос твердил, что это могло быть и к лучшему. В конце концов, свободное время для шитья не появится из воздуха.       «Все хорошо. Просто такие вещи не мои. Вот дура, едва не вляпалась…» — Эй, мадам Бюстье, вы же посчитали все голоса? «Нино, прошу, не надо!» — Нино, тебя я точно заметила. Было не обязательно поднимать две руки. — Калин очаровательно улыбнулась. — Я едва не сбилась со счета. — Но я не только за себя руку держу, — отозвался Лейф. Маринетт бегло взглянула на мальчишку. — Нат попросил за него тоже проголосовать. Вот, даже сообщение прислал. — Но мы ведь не будем это учитывать! — Макс аж подпрыгнул на месте. — Его даже тут нет! И не будет до тех пор, пока его ноги полностью не восстановятся!       Отчего-то Маринетт себя ощутила виноватой. Бедный Натаниэль свалился с огромной высоты в тот самый день рождения и перелом левой ноги, пожалуй, оказался не самым страшным выходом из ситуации. Да, она страшно испугалась, увидев открытый перелом вживую вкупе с прочими ранами разной тяжести. Да, ее едва не вывернуло от увиденного зрелища. Да, Натаниэль сквозь слезы боли сказал, что этот день рождения был лучшим в его жизни (в тот момент Дюпэн-Чэн страшно испугалась, подумав о том, каким был худший праздник художника). И нет, с того момента швея не виделась с одноклассником, если не считать одного визита в больницу. Сначала было страшно, а потом перестало хватать времени, но Маринетт ему писала. Писала каждый день и даже успела назначить подобие дружеской встречи после праздников, когда все раны более-менее заживут. — Почему не будем? Он — наш одноклассник. — Нино покачал головой. — Его мнение тоже важно! — А вот и нет, — Макс тут же осекся. — То есть, да, мнение важно, но это же не объективно! Все ведь знают, что Натаниэль неровно дышит к…этой! — У нее имя вообще-то есть, амиго. — Лила зашипела дикой кошкой. На мгновение, жалкую секунду, Маринетт почудилось, что в ее соседку по парте вселилась матерая лиса. — И вообще, если считать голос Натаниэля, то выходит шесть против семи человек. Маринетт победила!       В тот же момент телефон швеи загорелся на экране блокировки появилось сообщение.       От: Клод Буржуа       Поздравляю. — Я против! — Заявил Макс. — Староста — это лицо коллектива! Мы не можем выбрать Маринетт!       Девичье имя было произнесено с такой неприязнью, что Дюпэн-Чэн мелко вздрогнула. — Хм, какой коллектив, такое и лицо. — Клод выпрямился. — И вообще, в голосовании учитывается мнение всех людей, а не конкретных персон. Жаль, если подобная истина вызвала у тебя проблемы. Умей проигрывать, Канте. — У меня проблемы? Буржуа, разлепи глаза, проблемы будут у тебя, когда я… — Ты…что? — Сын мэра откинулся на спинку стула. — Собираешься угрожать мне, зубрила? Натравишь на меня свою мамочку? Закидаешь моего папу жалобами? Хочешь я дам тебе пару его личных номеров? — Тогда, раз все высказали свое мнение, стоит объявить победителя. Точнее, победительницу. — на два тона выше произнесла Бюстье, стремясь избавиться от проблемы в самом корне. — Маринетт, поздравляю. Завтра утром подойти ко мне перед уроками.       Только сейчас до Дюпэн-Чэн дошло, что она выиграла это странное соревнование.

***

      Здешнее голосование работало… странно? Адриан толком не мог сказать, что смущало его больше. То, что выиграла персона, заведомо слабее прошлого оппонента или то, что справедливые увещевания проигравшей стороны были проигнорированы. Маринетт, при всем уважении Агреста, мало тянула на старосту. Мямлила, смотрела в пол, подготовилась дурно, но все же победила. Макс, который хоть и поступил в свое время не очень хорошо, вызывал у Агреста симпатий куда больше. Его речь хоть была красивой.       Пока большая часть одноклассников толпилась у новоиспеченной старосты, Адриан поспешил потрепать Канте по плечу. — Сегодня просто не твой день. — Не лезь, и без тебя тошно.       Рука была скинута тотчас. Зло шипя, Макс застегнул рюкзак. — Я просто хотел поддержать… Ты в этом вроде нуждаешься, да? — Ты тупой или да? — Ким сложил руки на груди. — Пошел вон, Агрест, пока я не разукрасил твою физиономию. — Эй, но я не хочу насмехаться или… — Действительно, отвали, а? — Макс был в двух шагах от того, чтобы огреть одноклассника портфелем. — Я понимаю, что ты хочешь казаться хорошим и все такое, но по-хорошему иди-ка чилить со своим дружком и его шайкой.       Подавленность сменилась явственным раздражением. Адриан отступил, но все же сделал последнюю, весьма робкую попытку: — Но если ты все же хочешь… — Проваливай! — Ладно, но если что, у Кима вроде был мой…       Ле Тьен громко хрустнул костяшками и Алья, что до этого была в стороне, схватила Адриана под локоть. Не смотря на все благие намерения, Агрест все же пересекал некую тонкую, но важную черту, за что мог получить. Эта мысль восторга у Сезер не вызывала. — Не нужно предлагать свою помощь так навязчиво. — Упрекнула журналистка шепотом. — Ты не психолог, Адриан. — Но ему нужно поговорить… — У него для этого уже есть человек. — Но Ким его не поймет! «Никто его не поймет, как я!».       Сердце Агреста быстро забилось. Ощущение чужих эмоций работало крайне странно или, если быть точнее, избирательно. Из всех присутствующих Адриан чувствовал всего пару человек. Настроение большинства походило на холодные воды, сокрытые плотной пеленой тумана, когда эмоции Макса бушевали пламенем прибрежного маяка. Он горел. Действительно горел зеленым огнем разочарования и подавленной злобы.       Не то, чтобы это было делом Адриана, но Агрест ощущал некую…ответственность? Раз так вышло, что в его руки попали талисманы, так мог ли он отворачиваться от этого? На ум пришли короткие рассказы про одаренных людей, чьи таланты были чем-то вроде креста на всю оставшуюся жизнь. Адриан тряхнул головой. Он не был действительно одаренным с рождения. Смышлёный, но не гений. Вынужденный трудоголик, который вряд ли учился безупречно, будь на то его воля. Единственное, что более-менее отличало Агреста от большей части населения — это происхождение, да и то, это было лишь неким извращенным подобием удачи. Все же Адриану казалось, что он рос бы более счастливо, не имей за спиной всего того, что было.       Впрочем, даже так полученная сила была подарком, толчком, истинным способом стать кем-то более важным, нежели просто мальчиком с обложки и если Адриан мог так творить историю, то почему бы и нет? Агрест сжал кулаки.       Максу. Нужна. Помощь. Срочно.       Может послать перо? Адриан закусил губу. Точно, пока школа работала, значит возможность была. Стоило только отойти в туалет и… — Сударь, а куда вы путь держите?       На плечо навалился вес. Лила, второй человек с удивительно яркими эмоциями, навалилась на чужое плечо. Не удивительно, ведь рядом был Клод… Агрест про себя кисло вздохнул. Эта скрытность Буржуа немного действовала на нервы. Клод отчаянно гнул свою линию, но ведь все было на лицо! В его присутствии эмоции Лилы не выходили из себя критично, но все же мягкое пламя довольствия давало о себе знать. Влюбленность, чудесная девичья влюбленность в лучших проявлениях! — А… Ну, я хотел размять ноги?       Алья напряженно взглянула на друга, Клод тоже как-то странно качнул головой. Значит, что-то подозревал. Внутри Адриана все словно похолодело. Сердце рухнуло вниз. Если Алья возмущалась, но все же молчала, то с Клодом все было не так однозначно. Желудок почти привычно завязался в узел. — Размять ноги? — Буржуа скептически нахмурился. — Чувак, мы ж все сейчас того… — Нино очень красиво присвистнул. — По домам. — Так и я хочу… — Адриан попытался повторить свист, но слишком хорошие зубы сделали эту попытку невозможной. — В сторону дома. — Значит устроим групповую прогулку? — Лила довольно улыбнулась, прижимаясь щекой к чужому плечу. — Сейчас так темно, а здесь та-а-ак много девушек.       Возможностей для побега становилось все меньше. — То есть, ой… Прогуляться до улицы. — Агрест попытался выдавить смешок. — За мной, наверное, приехали, ха-ха.       Клод взглянул на Алью и что-то внутри Адриана очень сильно напряглось. Глаза Буржуа казались куда более зоркими, чем это бывало ранее. Агрест краем глаза взглянул на лицо журналистки. Странный немой диалог прошел буквально за несколько секунд. Это чувство было сложно описать, но слова… Очень много невысказанных слов повисло в воздухе. Словно невзначай Агрест коснулся смуглых девичьих пальцев, вкладывая в них отчаянную просьбу. «Молчи, пожалуйста, молчи!» — Уф! — Лила резко отстранилась. — Costoso сударь, почему в вас так много костей? Клянусь, я, кажется, рассекла щеку о ваше плечо!       Адриан нервно усмехнулся. Да, за последнее время он сбросил пару кило. — Диета, — соврала Сезер, не моргнув. Ее глаза все еще были устремлены в сторону Клода. — Адриан обещал со мной поделиться методой. Я, кажется, поправилась.       Невидимый камень рухнул с плеч. Ох, как же Агрест был благодарен журналистке! — Тебе не кажется. — Клод цыкнул. Недоверчиво, но уже более спокойно горели его глаза. — А вот я бы на твоем месте промолчала. — Сезер поправила очки. — Крайне неприлично говорить девушке подобное! — Ты сама сказала, а я подтвердил. Все честно. — Чуваки, не будем разводить ссору. Особенно в такой день. — Нино хлопнул Маринетт по плечу. — У человека же праздник!       Да, то что она победила, действительно было праздником. Впрочем, это не отменяло того, что все еще можно было исправить. Адриан огляделся в поисках нового повода уйти. — Да-да, Мари победила и это прекрасно! — Лила чмокнула швею в щеку. — Я горжусь тобой, piccino.       Дюпэн-Чэн зарделась. Агрест искренне надеялся, что это было со стыда или со сходного чувства. Адриан закусил щеку со внутренней стороны. Не в его правилах было обвинять людей, но было в этой девчонке что-то до раздражающего неправильное и ее победа, чистейшая случайность, служила одним из многих примеров. — Было бы чем гордиться. — Клод качнул головой. — На безрыбье… — Клод! — Чувак… — Ой, да я же шучу, — Буржуа чисто, совершенно искренне засмеялся. — Поздравляю с первой маленькой победой, Насекомое. Да, это не стажировка у Агрестов, но может это что-то более крутое? — Что может быть лучше стажировки у Агрестов? — Алья важно сложила руки в боки.       Хотелось сказать что-то в духе «все что угодно», но из уважения к другу Клод выбрал иной вариант: — Ну, может судьба?       Ага, судьба, у нее. Как же! Все же иногда мысли Буржуа были совершенно далеки от Адриана. И что Клод нашел в этой неблагодарной девице? — Судьба? — Маринетт как-то грустно улыбнулась. — Да, конечно, судьба… Это звучит нелепо.       О, она даже прочла мысли Агреста. Про себя Адриан удивился точности формулировки. — Судьба или не судьба, но это повод собраться и отпраздновать! — Нино приобнял с одной стороны Маринетт, а с другой Сабина, что хранил молчание. — Это первый… То есть, второй маленький шаг на пути к великой победе! — О, точно! — Глаза Лилы загорелись. — Я знаю одну кафешку! Сударь, вам там точно понравится! — Вообще-то это победа Мари… — Ой, да она точно не будет против! — Итальянка раздраженно зыркнула на девицу в очках, что так бессовестно влезла. Глаза Лилы остановились на той руке, чьи пальцы соприкасались с пальцами Адриана всего пару минут назад. — Мари, pianeta, ты же помнишь то местечко у того кабаре… Ну… Того, которое как Водевиль? Там такая вкусная еда! А обстановка! И украшения на высоте! Проходила мимо буквально на днях, а все уже в новогодних огнях! Давайте сходим вместе туда?! На каникулах я уеду, поэтому может соберемся и отпразднуем новый год с рождеством так, заранее? — О, тогда сыграем в тайного Санту? — Теперь оживился Адриан. Наивная мечта детства укольнула в самый неподходящий момент. Впрочем… — Чувак, что-то не так? — Обеспокоенно спросил Нино.       Клод не ответил. Он пялился куда-то под ноги, бледный как смерть. Агрест и Ренкомпри синхронно переглянулись. Огромная не то душевная рана, не то огромная проблема словно выбила дух Буржуа из тела. — Рождество… — Это не лучшая идея, ах-ха… — Сабин тряхнул волосами. — Совсем. Идиотский праздник. Идиотский сезон. — Да-да, не та вещь, что стоит внимания… — Адриан понимающе закивал. — Давайте просто соберемся. Так? Без повода. — Тц, Санта так Санта. — Клод пытался говорить спокойно, но голос его дрожал. — Жребий бросим завтра. И вообще, пора на выход. Мне… Точнее Насекомому закрывать кабинет.       За этими беседами Адриан даже не ощутил вибрации телефона, оповещающей о сообщении с неизвестного номера.