— Гавриил, ты знаешь, что я считаю тебя душечкой и просто прелестным мужчиной?
Габриэль раздраженно хмыкнул. Нечто подобное Одри говорила каждую встречу, как личную, так и в онлайн формате. Отчасти мужчина стушевался. Натали, что стояла по правое плечо, никак не отреагировала, но все же стыд дал о себе знать. Старший Агрест кашлянул в кулак и поправил монитор ноутбука, где расплылось не самое четкое изображение женской головы. Связь в Бангкоке была не самой лучшей, а лететь если не в Париж, то во Францию Одри решительно не хотела.
— Нет, серьезно, ты — прекрасен. — Растолковав молчание собеседника как-то по-своему, мадам Буржуа громко причмокнула щедро напомаженными розовыми губами и отпила немного коктейля. Руки помощника, что держал то ли телефон, то ли планшет, затряслись и очертание головы, вдобавок к обычным неполадкам в виде заторможенности записи, обросло противным пиксельным контуром. — Если бы не Эмили, то наш союз стал бы вопросом времени.
Спорно. Пусть Одри и обладала впечатляющей хваткой на модном рынке, на этом ее удивительные качества характера и кончались, уступая место склочности, раздражительности и всему тому, что в приличном обществе традиционно порицалось. Не говоря уже о том, что Эмили сама по себе была фигурой недосягаемой и бывшая-нынешняя жена Андре просто не могла претендовать на святое место. Но, тем не менее, Габриэля мелко, но ощутимо передернуло. Одна только мысль, что эта мегера однажды может встать рядом на полноправной основе, вызывала неподдельный страх. Черт, месье Агрест с трудом выносил коллегу-покровительницу три часа в неделю, а здесь Одри метила явно на большее. Вместе со страхом пришло и облегчение. Из какого-никакого уважения к якобы усопшей приятельнице, хищница в двуцветном ромпере поумерила свои аппетиты, что просто не могло не радовать.
— Так вот, ты ж мой архангел высокой моды, беря все сказанное мной ранее во внимание, сейчас просто открой ушки и слушай не перебивая. Наталья, осунувшаяся душенька моя, в случае чего закрой Гавриилу рот, ладно?
Натали недоуменно посмотрела в экран ноутбука. Что это за странные заявления? Секретарша непонимающе взглянула на Габриэля, честно не представляя к чему все идет. Обычно на подобных «встречах» сопровождением занимался другой человек, оттого большая часть приватных диалогов работодателя и его непосредственной начальницы было для Натали чем-то вроде тайны. Габриэль напрягся тоже, но не столько из-за мрачной неизвестности, сколько из-за слишком фривольного тона собеседницы.
Изображение засеменилось опять, но на сей раз мадам Буржуа сменила позу из расслабленной, на нормальную. Послушался стук. Это привычные круглые очки на половину лица упали куда-то на пол. Знак вышел дурным. Взглянув в камеру совершенно серьезно, Одри Буржуа сменила игривый тон на максимально деловой:
— Гавриил, душка, твои новые эскизы — это кошмар. Хуже них только тот ужас, что активно протаскивает «Мегаполис»! Гавриил, ты слышишь меня? Твои творения на одном уровне и той плебейской дрянью, что спонсирована не менее плебейским журналом!
Ответа не последовало. Натали обеспокоенно взглянула на месье Агреста, чье лицо не выражало сильного потрясения, но тем не менее было перекошено от гнева. На бледном лбу мужчины проступило несколько венок.
— Ты надо мной издеваешься? — Просипел месье Агрест. — Это лучшее из всего того, что я создавал!
Одри пожала плечами и вновь сделала глоток коктейля, все так же противно причмокивая губами. Если бы коллеги говорили между собой лично, а не без помощи техники, то Габриэль наверняка вылил содержимое противного стакана если не в лицо начальницы, то на ее одежду.
Справедливости ради, Одри также было сложно поднимать тему, которая на деле наклевывалась достаточно давно. Женщина сама того не заметила, как опустошила бокал. Жестом подозвав к себе еще одну ассистентку, мадам Буржуа снова посмотрела на камеру так, что даже Натали стало не по себе.
— Если это лучшее, то страшно представить, что было в худшем. — Модный критик осторожно надавила пальцами на виски, что начали болеть. — Опять-таки, Гавриил, я не имею против тебя ничего лично. Наоборот, я тебе помогаю куда больше, чем следовало бы, но пойми — твои сегодняшние наряды смотрятся как пережиток прошлого. Нужна новая волна, новый глоток, новый виток! Что-нибудь, что оживит индустрию!
Оживленный тон ее речи разительно отличался от уставшего, но злого тона дизайнера. Габриэль по большей части напоминал старую собаку, что скалит зубы на древней костью. Натали напряглась.
— Так я делаю все, что в моих силах!
Одри разочарованно цокнула. Неискренность чужих слов выбивала грустную усмешку.
— В полную силу, душенька, ты не работал очень и очень давно. — Одри нахмурила тонкие светлые брови. — Опять-таки, я это говорю не со злости. Индустрия может простить многое. От кражи до убийства, спору нет. Но ты, мой ненаглядный ангелочек, пришел к самому страшному преступлению. Самоповтору. Причем не самому удачному.
— Что за чушь?! — Месье Агрест в ярости вскочил с кресла. Его обвиняли во многом, но ни одно обвинение не могло сравниться в тяжести со сказанным. — Это бред! Как ты вообще…?
— Вот об этом я и говорила. — И без того неприятный голос стал еще неприятнее из-за помех. — Наташенька, душечка, возьми те эскизы. А ты, Гавриил, успокойся. Попей воды, там. И послушай меня.
Говорить нечто подобное было сравни тому, чтобы перед мордой разъяренного быка размахивать красной тряпкой, но Одри отчетливо все понимала, оттого никакого страха или растерянности женщина не демонстрировала.
Зашелестели бумаги. Что по эту, что по ту сторону были подняты эскизы. Папка с некогда отправленными работами оказалась на руках Натали, когда Одри довольствовалась просто копиями с оригиналов.
— Гавриил, мне стоит показывать брак по порядку или мы можем обойтись самими знаковыми работами?
Габриэль раздраженно что-то пробурчал, но Одри его поняла.
— Что ж, если говорить о знаковых работах, но Наташа, третий скетч. Платье с воланами.
Натали, женщина весьма далекая от моды, отчего-то усмехнулась. До того странно было ей думать о платьях такого фасона в реалиях современного мира, но стоило эскизу появиться, как женщина забрала свои мысли назад. Платье на рисунке получилось весьма очаровательным и, что самое главное, не выглядело нагружено, в отличии от фантазии секретарши. Самое то для молодой женщины.
— Прелесть, не правда ли? — Одри усмехнулась. — Особенно неплохо оно смотрится на обложке во-о-о-от этого журнала за десятый год. Работа мастера, не иначе.
Изделие на обложке некого именитого, но потрепанного журнала всплыло на весь экран, перекрывая собой недовольное женское лицо. И да, истина определенно находилась на стороне критика, ведь слишком поразительные сходства было очень сложно не заметить.
— Или седьмой эскиз. Милый вечерний наряд, который успел побывать на другой обложке в пятом году. Разница лишь в том, что ты, Гавриил, испортил в новой версии рукава, заменив прекрасный летящий крой какой-то убогой сеткой. А! Двенадцатый эскиз вообще почти не поменялся. Разница лишь в том, что ты набросал туда кучу отвратительной бижутерии. Серьезно, это колье выглядит так дешево, что у меня появляется гусиная кожа!
И истина вновь была на стороне Буржуа. Смотря на рисунки, что были выведены наскоро, Натали не могла отделаться от мысли, что да… Они действительно очень сильно проигрывали тому, что мелькало на обложках глянца.
— Знаешь, мой первый супруг говорил, что шутка становится смешнее, если ее повторить дважды или трижды. Тут тоже есть что-то похожее. Первые пятьдесят раз ты можешь снимать сливки, но вот на пятьдесят первый публика что-то заподозрит. — Одри потерла глаза и вновь нацепила очки. — Я ни на что не намекаю, но вот-вот пятьдесят первый раз наступит. Не знаю, чем ты там занимаешься, но займись наконец работой, иначе мне придется покинуть эти чудесные края и вернуться на родину, чтобы как мамочка стоять у тебя над душой, пока ты не выдашь что-нибудь приемлемое.
Стоило связи оборваться, как Габриэль резко поднялся с места и не говоря ни слова полетел в сторону личного кабинета. Натали и близко не знала о бардаке, что появился в голове ее босса.
Не обращая внимание на окружающий мир, месье Агрест спешил оградиться от мира за хорошо знакомыми стенами. Одна проблема наслаивалась на другую с такой скоростью, что мужчина едва успевал. Поиск ЛедиБаг, что затерялась в Париже, как игла в сене, забирал слишком много времени и сил. Здесь же еще был поиск аналогов камней чудес. Малоплодные результаты указывали, что некие похожие талисманы вполне себе могут находиться в Китае, но опять-таки, никаких гарантий не было, а время предательски шло вперед. Но, с другой стороны, все поиски стоило немного подвинуть в сторону. Габриэль, в конце концов, все еще нуждался в деньгах.
— И что же ты тут делаешь?
Адриан прижался к стенке, стоило вопросу прозвучать. Габриэль мельком взглянул на отпрыска, откровенно не понимая, похудел ли Адриан на днях или эта болезненность была в нем всегда. В любом случае, долго держать взгляд на этом мальчишке мужчина не смог.
— Я тебя ждал! А кабинет был открыт! Соскучился я, вот!
Соскучился настолько, что не сплетал слова в нормальные предложения. Что ж, зато хоть с объятиями отстал. Габриэль покачал головой и молча прошел к большому письменному столу, что был завален бумагами. Отпрыск странно трясся на месте, но нечто подобное Габриэля не смутило. Адриан всегда был несколько себе на уме.
— Если есть что сказать, то говори сейчас. Я занят.
— А… Да нет… Я действительно хотел тебя увидеть, папа.
Несовершенная копия Эмили улыбнулась и Габриэль с великим трудом не швырнул неудавшиеся наброски в ее сторону. Злость, ставшая почти-привычной, усугубила и без того мерзкое настроение.
— Это все?
— Да, это все. — Адриан склонил голову и поспешил выйти.
Отчасти Габриэль испытал нечто очень смутно похожее на жалость.
— Не сутулься.
— Да, отец.
Но даже выровнявшаяся спина полностью эффект побитой собачонки не убрала. . Габриэль раздраженно рыкнул и поспешил отвести взгляд в сторону. Отчего-то одним своим видом Адриан вызывал у мужчины чувства, очень похожие на глухую ненависть. Этот мальчишка одним своим присутствием портил настроение. Живое напоминание старой ошибки, не иначе.
Что ж, на мысли о великом времени не было. Тяжело вздохнув, Габриэль еще раз мимолетно взглянул на отпрыска, чья спина мелькала уже у дверного проема.
— А как в школе дела?
Адриан оторопел. Впервые за все время отец поинтересовался касательно школьной жизни. Юный Агрест с трудом поборол желание прочистить ухо и поспешил ухватиться за искру интереса, что неожиданно дала о себе знать. Робкая, почти умершая надежда посетила подростка. А что если…
— Все хорошо. Я вхожу в число лучших учеников.
Юноша ожидал увидеть если не одобрение, то удовлетворенность, но глаза Габриэля не выражали и близко похожих чувств.
— Конкретнее.
— Я первый по физике, третий по химии, второй по биологии, второй по языкам, пятый по…
— Кх. Понятно.
Ничего оскорбительного сказано не было, но тон ответ оказался куда более красноречив. Адриан стыдливо отвел глаза, стоило родителю уткнуться в бумаги. Разочарование отца жгло больнее стащенной книги, что прямо сейчас была прижата к спине.
«Я тобой разочарован».
И уж лучше бы это прозвучало вслух, а не читалось в пренебрежительных жестах и слишком томных вздохах. На мгновение юный Агрест даже попытался оправдаться.
— Но я участвую во внеклассной деятельности! — Горячо воскликнул Адриан. — Мы снимаем фильм-проект и меня попросили написать для него музыку. Представляешь?!
Сухой смешок разбил собой тяжелое чувство разочарования, повисшее в воздухе. Габриэль даже отвлекся от бумаг.
«Смотри же, пап. Я не просто так сидел за пианино все эти годы!».
— Для написания музыки нужны навыки игры. — Ядовито заметил мужчина. — А ты хоть умеешь на чем-то играть?
Вопрос застал Адриана врасплох. Это… Шутка такая?
— Но… Я же… Пианино… — От неожиданно возникшего волнения количество доступных слов сократилось до трех. Не в силах произнести нужное, Адриан задергал пальцами, имитируя игру на клавишных.
— А… — Габриэль мелко тряхнул головой. Из-за обилия проблем он совсем забыл, что сын, оказывается, не просто сидит в четырех стенах, периодически посещая фехтование. — Так ты еще занимаешься этим?
Про себя модельер подумал, что после этого стоит позвать Натали и поинтересоваться, приходит ли к Адриану учитель на дом или юноша постигает музыкальную науку самостоятельно.
— Ну… да?
— Хмф, что ж, тогда иди и пиши. — Габриэль выразительно взглянул вперед. — Не смею больше тебя задерживать.
«Ты мне успел надоесть».
Стоило двери в кабинет закрыться, как мужчина скинул привычный шейный платок, оголяя брошь. Бегло взглянув на отвергнутые эскизы, месье Агрест скривился. Что ж, если Одри нужны были шедевры, то пожалуйста. Правда, придётся посидеть в тишине неделю, но на что не пойдешь ради собственного достатка.
— Нууру, поднять крылья.
***
Адриан рухнул на пол, стоило замку за его спиной щелкнуть. Наконец-то юноша ощутил себя в полной безопасности. Родная комната, некогда успевшая набить оскомину, заиграла совершенно новыми красками. Сердце юного Агреста билось с силой отбойного молотка, но все это теперь не было важно. Откинув рубашку, молодой человек спешно вытянул старый том, стащенный едва ли не в последний момент.
И почему кабинет открыли в такое неподходящее время?!
Что ж, отныне это не было важно. Адриан прижал книгу к груди и закатил глаза к самому потолку, искренне стараясь утихомирить все то буйство чувств, что царило в груди. Жгучая обида переплеталась с мрачным осознанием истины собственных догадок.
Отец совершенно точно был Бражником.
Неясная книга на это намекала слишком явно. Кроме нее, конечно, в сейфе были и другие интересные тома, но отчего-то юный Агрест обратил внимание на одно из самых непримечательных изданий. Темно-коричневая обложка выглядела очень потрепанной, клей (или что-то на него похожее) в области корешка частично рассосался, некоторые края было страшно брать, но меж тем смотря на странный золотой рисунок, немного похожий на незаконченный лабиринт в узорчатом кругу, юный вор чувствовал странное предвкушение.
Мелко дрожа, Адриан приоткрыл украденную вещь. Еще тогда, несколько минут назад, юный Агрест успел мельком взглянуть на несколько страниц со странными рисунками, но этого было недостаточно. Успокоившись, Адриан решил исследовать книгу с самого начала. Тихий шелест старой бумаги еще никогда не ласкал слух юноши настолько сильно. Пережитые тревоги этого дня отошли на второй план, уступая место искреннему любопытству.
Повествование (если кучку нечитаемых символов в самом конце страницы можно было назвать таковыми) начиналось с иллюстрации. Большой короб, заставленный коробками поменьше, удобно разместился в четко расчерченных рамках. На коробочках были сделаны маленькие рисунки, которые Адриан не совсем понимал как трактовать. Неясная письменность Агреста смутила, но не испугала. Чутье подсказывало, что слова (или буквы) представленные скобами с кружочками — это всего лишь шифр, который можно и нужно взломать. Завтра день обещал быть насыщенным из-за вопросов школьного фильма, а вот послезавтра вполне можно было воспользоваться музыкальным окном и провести часок над записями.
План вышел даже слишком амбициозным. Наверное, окажись все звезды на небе в правильной последовательности, задуманное действительно станет явью.
С такими мрачными мыслями Адриан перевернул страницу и обомлел, стоило его глазам уткнуться на изображение неизвестной девушки. Незнакомка, выведенная на удивительно тонкой грани между мультяшным упрощением и примитивным реализмом, неожиданно показалась Агресту удивительно знакомой. Рядом было нарисовано приспособление, очень сильно похожее на йо-йо. Душа юноши встрепенулось и все запланированные на сегодня дела мигом были отброшены на второй план. Не помня себя, Агрест бросился к компьютеру.
***
— И что это было? — Кисло поинтересовался Клод, протыкая вилкой куриную котлету. Курятину юный Буржуа не очень-то любил, но все же покорно ел, выражая некую солидарность отцу, чей врач прописал строгую диету.
Андре отвлекся от испепеления взглядом шпината и недоуменно посмотрел на сына, что сидел по другую сторону стола. Все мясо, что лежало на тарелке мужчины, давным-давно исчезло в его рту, но вот противные овощи отчего-то не лезли дальше дна тарелки.
— Ты про что?
— Я про кино-проект. — Клод подозрительно взглянул в глаза родителя. — Что это за глуп…
— О, ты об этом?! — Скорбное напряжение на лице мэра исчезло, уступая место удовлетворению. — Ну как оно? Понравилась моя идея?
— Ммм, что же может быть лучше поездки кучки нахлебников в Нью-Йорк за деньги города. — Юный Буржуа раздраженно оскалился. Его, честно говоря, судьба городских средств волновала мало. Все недовольство юноши базировалось лишь в обязательном участии классного проекта. Теперь бывший староста был обязан оставаться после уроков добрые два-три часа в компании одноклассников, потому что «командный дух и все должны внести свой вклад». Юноша мелко вздрогнул, стоило последнему словосочетанию прозвучать в голове голосом мадам Бюстье. — Даже представить себе не могу!
Андре прыснул. Недовольный Клод чудо как походил на Одри! Даже его движения, по большей части неосознанные, базировались на манере поведения мадам Буржуа. Смотря на отпрыска, что сердито дул щеки, месье Андре ловил себя на мысли, что это удивительное сходство было не иначе утешением судьбы.
«Интересно… Как она там?».
— Так и не надо представлять. Надо действовать, сын мой. — Мэр раздавил вилкой помидор черри. — Сам подумай: снять фильм и побывать в Нью-Йорке! Шанс один на миллион и кто знает, быть может его получит именно твоя школа и твой класс!
Юный Буржуа даже не попытался изобразить что-нибудь кроме безразличия. Вообще и в прошлом были какие-то съемки, но они прошли либо мимо Клода, либо затерялись в памяти за откровенной ненадобностью. В любом случае, пусть событие имело место быть в утерянном прошлом, недовольство от него все же перебралось в текущее настоящее.
— Да… Это того стоит… — Клод состроил кислую мину и принялся вилкой разделывать котлету. — Нью-Йорк… Я же там никогда не был. Ну, никогда кроме прошлого года, позапрошлого, позапозапрошлого…
Андре цокнул языком, едва сын начал эту шарманку. Отчасти мужчина ощутил разочарование, отчасти его посетил стыд за ненадлежащее воспитание. Все же Габриэль был несколько прав, когда советовал ограничить отпрыска от денег.
— Сынок, но ведь смысл этого соревнования процесс, а не результат. Нью-Йорк — это лишь мотивация.
— Она так себе.
— Для тебя — да, а для других ребят — это почти мечта. — Андре покачал головой. — Ты просто подумай! Ведь там столько съемочных площадок, столько киномузеев, столько знаковых мест! По мне этот город — это отличный трамплин для всех тех, кто искренне тянется к искусству.
— Да кому вообще нужно это искусство? — Младший Буржуа ощетинился. Отцовская наивность иногда переходила все немыслимые грани. Конечно, стайки школьников будут тратить свое время, создавая шедевры на коленке во имя идеи, но уж точно не для оплаченной поездки на следующий год. — Ты же понимаешь, что вся гонка идет только ради бесплатных билетов?
— Сначала всегда так. — Резонно заявил мэр, все же положив несчастный томат в рот. Прожевав его несколько раз, Андре с великим трудом протолкнул мерзкую зелень дальше в глотку. Лишь позже мужчина принялся развивать мысль. –Да, все начинается с желания наживы, но потом… Потом ты не успеваешь заметить, как эта коммерческая утка клюет тебя прямо в душу.
— Звучит странно.
— Знаю. — Андре хохотнул. — Парни с сценарного всегда говорили, что сама Дева Мария меня отвела от их факультета.
— С сценарного? — Клод нахмурился. — Разве ты не учился на…
— Ой, да это было давно. — Мужчина смущенно зарделся. — Год я учился на режиссера, а потом… — Легкость исчезла из его слов, уступая место гнетущему чувству сожаления. — Эх… Не сложилось. Мой отец, твой дед, слег и мне в срочном времени пришлось бросить все свои силы на другую стезю.
Неожиданное откровение застало Клода врасплох. Юный Буржуа даже прекратил разрезать котлету. Нет, Клод конечно знал, что его родитель действительно неравнодушен к кино, но чтобы прямо так серьезно?
— Знаешь, я бы многое отдал за то, что ты переживаешь сейчас. — Андре грустно улыбнулся. — Серьезно, сынок, смотри на эту инициативу проще… Не обязанность, а приятный опыт. Никто не требует снимать профессиональный фильм на уровне Голливуда. Достаточно просто сделать что-нибудь простенькое, но с душой. Быть может тебе даже понравится это дело!
— Пап… — Он даже не знал как именно стоит реагировать. Желания участвовать во всем этом не прибавилось, но меж тем общая враждебность упала. — Я же учусь в змеином логове. Какая там может быть душа?
— Так посмотришь на это логово немного иначе. — Андре не отступал. — Может некоторые твои одноклассники раскроются с другой стороны на съёмочной площадке?
Клод пожал плечами. Опять-таки, родитель нес возвышенную пургу, но спорить с ним отчего-то не хотелось.
— Мы наверняка облажаемся… — Пробормотал младший Буржуа, вспоминая состав класса.
— Нельзя узнать, не попробовав. — Весело заметил мэр, проткнув кружок баклажана. — И вообще, чтобы вы не сняли, обещаю, что для меня этот фильм будет самым лучшим, ведь к нему приложил руку мой наследник. Понимаешь, маленький принц?
Понимал. Понимал слишком хорошо, чтобы руки не начали трястись.
— Не называй меня так. — Смущенно пробормотал юноша, затолкав в рот ошметки несчастной котлеты.
С этой минуты лажать было нельзя.
