***
— А будь у тебя сила изменить мир, с чего бы ты начала? Алья словно пробудилась от дремы. Адриан, сидящий напротив, стукнул ложкой о суфле. Коричневая сладкая корка покрылась десятком трещинок. Агрест хихикнул. Он, честно говоря, видел подобное действие в каком-то фильме и очень сильно хотел это повторить в реальности. Что ж, одним пунктом в длинном списке «чего бы мне хотелось сделать до…» стало меньше. — М? — Журналистка прекратила рассматривать свое отражение в чашке немного остывшего кофе и взглянула на Агреста, чьи глаза были прикованы к суфле. — С чего бы я начала? Вопрос застал Сезер врасплох. Не то, чтобы Алья прямо не думала о таких вещах, лежа в кровати и считая овец во время незапланированных бессонниц, но все же подобные мысли всегда воспринимались как нечто сокровенное. Никто никогда не спрашивал о таких вещах, ровно как и Алья не стремилась ими распространяться. — Ну да. — Адриан ковырнул чайной ложкой одну из трещин, приподнимая корку вверх. — Представь: у тебя появилась сила. С чего бы ты начала менять мир? — Думаю, что это зависит от силы, а там по обстоятельствам. В некотором роде это было ожидаемо. Про себя Адриан искренне восхитился. Алья, сама того не подозревая, располагала к себе еще больше. Жаль только, что прочие одноклассники либо не видели этого очарования, либо не желали видеть. За окном бушевал ветер, но кафе словно находилось в ином измерении. Пока могучий Париж изнемогал перед метелью, маленькое заведение с десятью столиками вполне успешно сопротивлялось непогоде. И пусть большая часть рождественских украшений была возвращена куда-то на чердаки, неуловимый дух зимних праздников все еще витал в воздухе, помноженный на запах свежих десертов. Адриан был бы не против остаться здесь навсегда. — А какой силой тебе бы хотелось владеть? — Спроси, что полегче. — Алья хохотнула, но тут же девичье лицо стало задумчивым. — Хотя… С другой стороны, менять мир можно и без особого дара. — О, ты про технику? — Техника тоже не нужна. — Сезер отпила немного кофе. — Достаточно быть хорошим человеком. Не, ну это было притчей в языцех, поэтому ответ Адриана не очень уж порадовал. В конце концов, в мире существовало столько вариаций, но Алья пришла к самому приземленному и утопичному. — Этого недостаточно! — Адриан оживленно подпрыгнул на месте, а Алья¸ не ожидавшая такой прыти, забилась к спинке кресла. — Просто хороший человек не сможет в одиночку разобрать каменные завалы или потушить огонь! — Вау, какая прыть… — Алья нервно усмехнулась. Все же энтузиазм, что бил с Агреста ключом, ее несколько настораживал. Он ее напугал. Этого Адриан прямо не увидел, но почувствовал, стоило эмоциональному фону стать плотнее. Привычная расслабленность уступила место напряжению. Наверное, не будь у Адриана такой способности, состояние Альи прошло бы мимо. Агрест стушевался и попытался вернуть себе спокойствие, приемлемое для расслабленной беседы: — Я просто подумал, что нам не хватает героев. Ну, таких, как Пчелиный Король и остальные. Под «остальными» Адриан подозревал кого угодно, но только не Кота Нуара. Этот чудак мог зваться как угодно, но только не героем. Ничего героического в нем не было. И пусть большая часть парижан выбирала его как тотемного героя, параллельно жалуясь на грубость Короля, Адриан продолжал хранить своеобразную лояльность именно первому герою. Вольпина, к слову, была хорошенькой, но нечто в подсознании настаивало, что в теории все могло быть еще лучше. И без того нерадостное лицо Альи помрачнело. Журналистка склонила голову в бок, пусто разглядывая пузырьки на кофейной поверхности. — А знаешь, я иногда думаю, что в таких героях и смысла не так много. Хрусть. Это острый кончик чайной ложки вошел в суфле значительно глубже, чем того стоило. Адриан удивленно заморгал, а Алья склонила голову вниз, словно застыдившись собственных слов. Впрочем, подобные думы начали Сезер посещать еще с момента своего обращения в Леди Вай-Фай. Время, которое в теории должно было развеять сомнения, не просто не сделало этого, а усугубило. Подбросив в житейский опыт еще несколько столкновений с одержимыми. — А…а? — Мне…кхе…не стоило этого говорить. — Алья кашлянула. — Может ты лучше расскажешь мне про мадам Амели? Попытка переключить беседу не сработала. Адриан как застыл соляным столбом, так и продолжил неподвижно сидеть на месте. Журналистка была готова поклясться, что в зеленой радужке без какого-либо труда можно было разглядеть помещение. Настолько широко были распахнуты глаза собеседника. Алья закусила губу. — Что это значит? — Голос Адриана едва-едва был различим в бесконечном потоке попсовых мелодий, что вроде бы ненавязчиво звучали из колонок над головой. — Лучше забудь. — Нет-нет, продолжай! — Агрест заерзал на месте, стараясь устроиться как можно лучше. — Хорошо, но перед этим: ты же не сожжёшь меня на костре? Адриан напряженно кивнул в знак согласия, но со стороны не было понятно, понял ли что Алья пошутила или воспринял каждое слово за чистую монету. В любом случае, журналистка тяжело вздохнула, а Агрест подсел ближе, чтобы уж точно не пропустить ни клочка сказанного. — Понимаешь ли, я вот наблюдала-наблюдала и в какой-то момент поняла, что от наших героев нет пользы. Вот в Нью-Йорке Маджестия и команда сражаются с суперзлоддеями, помогают эвакуировать граждан во время землетрясений, ловят преступников разного калибра. Алья огляделась. За спиной ее негодующих граждан с вилами и факелами не обнаружилось, но бариста неподалеку как-то зловеще щурился. А может и не зловеще, а может и не щурился, но все же лишнего комфорта Алья не испытала. Тема национальных супергероев в Париже воспринималась как-то уж слишком остро. Не смотря на недоверие, время от времени проскальзывающее в СМИ, последователи «чудесных спасителей» временами отличались удивительной агрессией к всякому, кто не разделял общественного восторга. Адриан общей канвы монолога не уловил, но подавать голоса не стал, боясь спугнуть потенциально удивительный момент. — А что у нас? — Продолжила Сезер, разведя руки в сторону. — Они просто воюют с этими одержимыми и…все? То есть, буквально, все. Они не ловят карманников, не помогают обезвредить вооруженных преступников, не вытаскивают людей с горящих домов. — Эй, но ведь они дерутся! — Адриан растерянно моргнул. Подходить к вопросу с такой стороны ему еще не приходилось, поэтому возможности огласить иной вариант в защиту героев не представилось. — Защищают нас каждый день! — Но только этим они и занимаются! — Со стороны эту звучало странно и не совсем корректно. Все же в интернете споры вести было куда легче, имея возможность перечитать все то, что ты желаешь озвучить. Алья тяжело вздохнула. — Знаешь, а ты никогда не думал, что одержимые это вообще их рук дело?***
Клод тонул. Тонул медленно, но необратимо. Пальцы на его руках почти не гнулись и ложка с богопротивным бульоном все норовила выскочить из рук, спикировав в миску. За праздничным столом царила гнетущая, почти позабытая тишина. Даже отец прекратил предпринимать попытки рассказать шутку времен мамонтов, а жаль. Так-то был бы лишний повод открыть рот. Одри сидела почти напротив и весьма резво накалывала вилкой листья салата, пока Андре пытался копировать то ли хищника, то ли сталкера. За всю непродолжительную трапезу мэр едва ли свел взгляд с супруги на время большее, чем пара жалких секунд. Клод отца не винил. Он сам, честно говоря, смотрел на родительницу с не меньшим вниманием. Ее черты лица успели немного стереться, но все же общая картина соответствовала воспоминанием. Юноша тряхнул головой, в тщетной попытке придать блеклым воспоминаниям красок. И сколько Клод не видел Одри? Юный Буржуа не мог дать ответа на этот вопрос. События, как произошедшие, так и умершие еще в зародыше, смешались в голове. Истина соседствовала с ложью и потенциальные развития событий переплетались с откровенной фантастикой. Было легче отделить ячмень от проса, чем понять, что же тут происходит и как следует поступить. Чувство собственной незначительности укоренилось. Если в этом мире существовал самый мерзкий и жалкий человек, то его имя и фамилия точно звучали как Клод Буржуа. Это угнетало даже сильнее, чем быстро наброшенная нейтральная мышино-серая водолазка, сдавливающая горло не хуже хомута. — Дорогая, может ты поделишься подробностями своего путешествия? — Вкрадчиво поинтересовался Андре, намеренно придавая собственному голосу хрипотцы. Будь Клод младше, его бы вывернуло. Одри, темнее всякой тучи, взглянула на бывшего супруга. Тот был слишком близко. Мадам Буржуа-Ли ощетинилась и демонстративно отсела в сторону, не стесняясь ни работников отеля, ни Клода, ни самого Андре. — Андрей, помни о дистанции. — Сказала Одри вслух. «Помни о своем месте» — Сказала она на самом деле и не только Андре. Новый метафорический пузырь с кислородом выпал из глотки. Клоду хотелось поддакнуть просто для того, чтобы заслужить хоть мимолетную похвалу, но язык отяжелел. Одри не нуждалась в поддержке. Она вообще не нуждалась ни в чем, что ей можно было предложить. — Дорогая, ты бьешь мое сердце на куски. — Мэр Парижа едва слышно засмеялся, будто накануне ему пришлось услышать дружескую шутку, а не явный призыв. Стул Андре заскрипел и мужчина ближе придвинулся к модному критику. — Что же о нас подумают окружающие? Во рту стало как-то гадко, а щеки покраснели из-за стыдливого румянца. Вот почему отец был таким тряпичным?! Внутренне Клод скривился, но меж тем ощутил и страх. А что если он тоже будет таким бесхарактерным рядом с… Нет! Нет! Нет! Мысль, мерзкая по своей природе, была отогнана самым варварским способом. Юный Буржуа затряс головой. — Клаус, ты не собака, чтобы вытряхивать блох там, где ты ешь. — Отвращение Одри явственнее проступило на миловидном, но холодном лице. — Если хочешь побросать перхоть, то уйди к себе. Стыд усилился. В этот самый момент земля должна была разойтись под ногами, чтобы Клод Буржуа провалился куда подальше.