***
И все же отели — это страшные места. Лила огляделась по сторонам и холодок пробежал вдоль ее спины. Пустующие коридоры не вселяли в девичью душу ничего, кроме напряжения. Многочисленные золотые статуи, словно небрежно разбросанные то там, то здесь, настроение не очень-то и поднимали. Росси неприятно удивилась, когда обнаружила застывших Нино и Сабина. Те замерли с глупо раскрытыми ртами и выпученными глазами. Вольпина осмотрелась. Неуместная, шаловливая мысль посетила девичью голову. А ведь было бы здорово засунуть им в рот что-нибудь такое, что могло лопнуть меж зубов. Лила бегло взглянула на тележку с моющими средствами. Увы, ничего годного для шутки там было не найти. «Тебе стоит быть серьезнее!». Фантомный голос Триккс вызвал мрачное уныние. Росси оглянулась. Ее квами точно не мог говорить в такой форме, но почему-то всякий раз, когда Росси хотела немного повеселиться, голос этой мелкой писклявой лисы звучал в самых недрах сознания. Интересно, а Клод чувствовал что-то похожее? Героиня покачала головой. За все то время, что итальянка находилась в пустующем отеле, Клод никак не дал о себе знать. Коммуникатор Лилы молчал, обычный телефон тоже не выдавал ничего интересного. Последнее сообщение, пришедшее чуть более получаса назад, содержало в себе наводку на четвертый этаж. Лила огляделась снова. Она прочесала весь коридор и все открытые номера, но на Клода не было и намека. Лишь застывший золотой старик в цветочной кадке прозрачно намекал, что да, Буржуа тут ошивался, но как давно? «Нужно будет сбросить те фотки в журнал.» — Вольпина буднично ткнула пальцем на кнопку вызова лифта. Интересно, что произойдет с интернетом, когда в сеть просочатся фотографии этого гиблого места? Форумы комнатных теоретиков точно взорвутся, а реестры «стремных» мест пополнятся еще одним экземпляром. Лисица оперлась о стену и уставилась под ноги. Толстый красный ковер, порядком стертый от толп людей, мало радовал глаза и вызывал чувство дешевизны. Тонкий ворс, какой-то мелкий мусор. Стрем, да и только! Быть может именно поэтому Лила с папочкой предпочитали съемные квартиры, а не бездушные номера? Росси уставилась на сломанную картинную раму, а потом опять взглянула на оторопевших одноклассников. Застывшие на месте, подобно детским фигуркам, в свете текущих декораций Сабин с Нино твердо ассоциировались с солдатиками внутри огромного кукольного дома. Минута шла за минутой, но никакого намека на несчастную лифтовую кабину не предвиделось. Лила рыкнула. Неизвестность неприятно давила на нервы. Итальянка наспех набрала еще одно сообщение, после чего пошла в сторону лестницы. Так точно будет быстрее. И где Клода вообще носило?! Да и носило ли вообще? Росси мелко задрожала. Нехорошая мысль посетила ее голову. Что же будет, если сейчас Буржуа сам превратился в статую? Как тогда изгнать акуму? В горле пересохло. Клод использовал два камня, при этом имея три. Так чем же сама Лила хуже?! Она, кстати, даже успела проявить себя несколько раз! В душе затрепетало от одной только мысли примерить темный кожаный костюм с бубенчиком у горла или смешать красный горох с привычной оранжево-черной цветовой гаммой. Лила пошевелила пальцами, представляя, как в руке собирается темный шар, способный разрушить все и вся. Классная способность! Жаль только, что единовременная. В этом плане Росси с камнем лисы явно лидировала. В отличии от Клода, чьи способности были строго ограничены, итальянка могла и создавала миражей столько, сколько душе ее было угодно. Вот если бы объединить эту особенность с чем-то более серьезным, как разрушение или созидание… «Будем решать проблемы по мере поступления!». Пятый этаж мало чем отличался от унылого четвертого, пустынного третьего, полузаброшенного второго и разгромленного первого. На первый взгляд — не души, но вот если приглядеться… Лила толкнула первую попавшуюся дверь. Не заперто. Горничная, на первый взгляд — ровесница, застыла с выставленным вперед подносом. «Точно тут обитает какая-то Горгона!» Бедняжка. Хотела заставить злодейку саму себя превратить в камень, но начищенный кусок стали мало чем помог. Лила пару раз стукнула пальцем по подносу, вызывая звон. «Интересно, а он превратился в настоящее золото или просто пожелтел?» — Лила задумчиво потерла подбородок. Наверное, понадейся какой-нибудь вор поживиться, этот поднос бы стал очень лакомой добычей. Росси постаралась вытянуть вещь, но окаменевшая служанка и не думала делиться своей вещью. — «Что ж, не очень-то надо. Все равно после полуночи карета станет тыквой!». Потом все опять пошло по второму кругу. Лила звала, старалась открыть закрытые двери, заглядывала в открытые номера… Раз за разом, этаж за этажом. Много людей помелькало перед Росси. В тот момент, когда ночи начали отваливаться, а надежда встретить хоть что-то почти умерла, со стороны одиннадцатого этажа раздался сильный шум. — Эй, тут кто-нибудь есть?! В этот же момент с перил что-то, а точнее кто-то слетел. Раздался короткий девичий вскрик, за ним крепкая юношеская брань. Маринетт закрыла глаза в ожидании неминуемого падения в лестничный пролет. Пусть перила были широки, Дюпэн-Чэн непременно знала, что все предрешено. Клод до больного вцепился в плечи швеи, пока сама Маринетт прижимала к себе скипетр. Швея не слышала ни топота злодейки, не смачные проклятия Клода, ни чужой голос. Маринетт слушала лишь стук собственного сердца и думала о том, что было бы славно переломать шею и умереть без лишних мучений. А ведь Клод не шутил, когда сказал про совместное попадание в ад. — Стоять! Перила исчезли и Маринетт полетела куда-то в бок. Вместе с ней с перил слетел и Клод, успевший порядком отвыкнуть от подобного спуска. Оба подростка кубарем рухнули на пол. Клоду повезло чуть больше. Он упал неподалеку от Лилы, когда Маринетт влетела в стену, все еще не разжимая скипетра. «Какая безвкусица!» Прежде чем Лила открыла рот, сверху раздался угрожающий топот. Не смотря на слабость в теле, Клод поспешил подняться на ноги. Юноша не знал, говорил ли в нем адреналин, нежелание быть раздавленным собственной матерью или это была «плюшка», что полагалась ему как обладателю камня чудес. В любом случае, Буржуа нашел в себе силы двигаться. Взглянул бывший староста на Лилу крайне бегло. Росси четко увидела, как юноша презрительно скривился, но тут же это выражение сменилось обеспокоенностью. — Эй, Насекомое, ты как?! Неясное мычание стало ответом. Лишь сейчас Лила поняла, кем был второй человек. В ушах звенело, в глазах троилось, в затылке болело. Эта посадка не отличалась особой мягкостью. Маринетт, казалось, слышала голоса. Кроме Клода, что превратился в некое подобие пятна, и той, другой девушки, Дюпэн-Чэн слышала еще ворчание умершего дедушки по папиной линии, причитания Сэнди из «Спанч-Боба» и голос диктора из теле-магазина, который упорно рекламировал серьги. — Брысь! Клод задрожал, прямо как водоросль, потом исчез, уступая место оранжевой девушке. Диктор в голове затараторил громче. Что-то прохладное, но приятное коснулось щеки. — Милая, сколько пальцев я показываю? — О, а это пальцы? — Маринетт глупо засмеялась. — Я думала, что это веер. Лила, обычно готова ко всему, растерянно взглянула на побледневшего Буржуа. Шаги Одри становились все ближе и ближе. — Это сотрясение?! Скажи, что это сотрясение! — Так я откуда знаю?! — Паника усилилась. Росси осторожно прикоснулась к затылку и Маринетт вскрикнула. От испуга Лила едва не оттолкнула подругу от себя, провоцируя новый удар. — Ай, тихо… Тихо, милая. Ну… Cinque scimmiette saltano sul letto. Una cadde giù e si rompe il cervelletto. Chiamano il dottore, il dottore ha detto: «Niente più scimmiette che saltano sul letto-о-о!».* — Ты что вообще творишь?! — А что я могу еще сделать?! — Лила прижала Маринетт к груди. Чертов вопрос, озвученный только что, зловещим эхом раздался в сознании. Лила не знала. Совершенно не представляла. Не имела и малейшего понятия! Пальцы итальянки механически двигались вверх-вниз, тревожа чужие волосы. — Что я могу вообще сделать?! — Но разве ты не ходила в школу при красном… Тс! — Клод словно вспомнил, кто именно был перед ним. Впервые за долгое время Лила испытала некое подобие стыда за собственную ложь. Даже более, Росси пожалела, что несчастная школа при красном кресте оказалась выдумкой. — Тихо-тихо-тихо… Мари, детка, сильно болит? — Голова… Кружится… Чужой голос тонул в других звуках. Маринетт была готова поклясться, что в этот самый момент все шумы мира стихли и некто большой залил в ушную раковину целое море. Где-то совершенно точно бурлила вода. Дюпэн-Чэн попыталась сконцентрироваться, лишь бы увидеть хоть что-то, но глаза не слушались. Два человека превратились в целую армию. — Хватаем и уходим. Быстро. Кто это сказал? Почему? Что это за дивные волны подхватили Маринетт? Швея не знала, но при этом с готовностью отдалась течению, позволяя инородной силе забрать ее в самые глубины…***
— А что было потом? Маринетт не ответила. Лишь пожала плечами, продолжая перебирать волосы Лилы. Густые и шелковистые, они переливались в слабом свете ночника. Этой ночью Росси оставалась с Маринетт. Удивительное событие, учитывая, что ее отстранили от занятий на целую неделю. Вот если бы Маринетт заработала такое наказание, родители вряд ли позволили бы ей ночевать у подруги. Лежа поперек кровати, итальянка держала голову на чужих ногах и смотрела в потолок, позволяя Дюпэн-Чэн вдоволь играться с волосами. Маринетт то заплетала, то распускала косички, наматывала пряди на пальцы, создавала некое подобие кудряшек. «Видимо я очень плохо выгляжу…» — Маринетт машинально коснулась повязки на лбу. В любой другой день Лила не испытывала настолько сильной благосклонности, чтобы позволить своим волосам попасть в руки чужачки. — То есть, ты действительно ничего не помнишь? Благо швея не видела глаз Лилы. Росси показалось, что стоит их взглядом пересечься, как произойдет что-то плохое. Предплечье Вольпины неприятно ныло. Прощальный удар по плечу в исполнении Стайл Квин оказался настолько сильным, что и костюм особо не помог. Отголоски испытанной боли преследовали Лилу вне чудесной формы. Как-то странно и непривычно было слышать о событиях из уст постороннего человека. Когда Вольпина видела кошмар, Маринетт созерцала сказку. Волны, веера, чудесные оранжевые девушки. — Нет. Я очнулась уже дома, с повязкой и этим. Швея едва заметно качнула головой в сторону короба, что стоял на прикроватной тумбе. Несколько CD-дисков, огромная виниловая пластинка с целой пачкой подписанных листов — это все было подарком Джаггеда Стоуна. Насколько полезным? Маринетт не знала. Из-за боли в голове единственной приемлемой музыкой для швеи была лишь тишина. В комплекте ко всем этим дарам шла открытка, с оптимистичной надписью и вручную сделанной подписью: «Позвони, когда исполнится восемнадцать!». Большего комедийного эффекта добавляло то, что номер оказался действующим. Лила проверила лично. — Бедняжка. Странное дело. Впервые за много лет Лила действительно не находила себе места. Формально с Маринетт было все хорошо. Сотрясение просто ненадолго помутило девичий разум, но меж тем неясная тревога гложила итальянку. Страх, очень похожий на паранойю, плотно вцепился в сознание. Гора мыслей в духе «а вдруг ей станет еще хуже?» осаждала Росси с упорством все той же Стайл Квин. — Могло быть и хуже. — Ты два дня проторчала с Клодом, обслуживая противного стар… Кхм… дядю Джаггеда, а потом ударилась головой! Мари, детка, куда хуже?! — Лила сглотнула. — Ты хоть представляешь, как я волновалась?! Нечто подобное Маринетт высказали и родители. Одна только высшая сила знает, сколько труда ушло на то, чтобы убедить семью, что все хорошо. Дюпэн-Чэн покосилась на всю ту же тумбу. Кроме подарка месье Стоуна там стояло огромное блюдо с пирожными, которые были слишком хороши, чтобы не пойти на продажу. — Прости… — И о чем этот придурок только думал, когда брал тебя с собой?! — Росси клацнула зубами. — Я сама напросилась. — Маринетт невольно погладила запястье. Клода она не видела с того самого эпизода с лестницей. — Да и бежать тогда было некуда. Мы чудом спаслись, когда… — Он должен был тебя оставить! — Лила нахмурилась. — Точка. — Но я же сама… — Эх, не понимаю тебя. — Росси, казалось, разочарованно посмотрела на подругу. — Лезешь в пекло. Тебе что, мало прошлого раза?! — Но я же не могла его оставить. — Не унималась Дюпэн-Чэн. — Тем более с ней. Лила заинтересованно уставилась на швею, но Маринетт прикусила язык. Она обещала молчать. Качнув больной головой опять, швея чисто по привычке вытащила телефон из-под подушки. Пустота. Клод ей ничего не написал. Стало как-то обидно. Он мог хотя бы ее самочувствием поинтересоваться, особенно после всего, что произошло между ними! «Я же с ним печеньем поделилась!». Маринетт обновила сеть, но чуда не произошло. Клод не писал, не звонил и не давал о себе никак знать. Единственным изменением была полоска новостей, выплывшая на главный экран. Модный портал, за которым активно следила швея, опубликовал новую обескураживающую запись.ШОК СЕЗОНА! НОВАЯ ЛИНЕЙКА ГАБРИЭЛЯ АГРЕСТА ПОЛУЧИЛА ПОЛТОРА БАЛЛА ИЗ ДЕСЯТИ. ОДРИ БУРЖУА ПРОРОЧИТ КОНЕЦ БРЕНДА.