***
Новое нападение закончилось, едва успело начаться. С точки зрения Лилы на это повлиял целый ряд факторов. Первый и самый важный фактор заключался в том, что Рефлекта оказалась крайне жалкой соперницей. Да, по факту она была страшной и безвкусной розовой версией арлекина. Да, ее способности заключались в создании таких же уродцев. Да, она успела наплодить несколько низкобюджетных копий по облику и подобию своему, но все это перекрывалось одним единственным обстоятельством. Клоду потребовалось буквально семь минут, чтобы поймать сумасшедшую клоунессу и, что самое главное, в ход не пошли способности камней. Буржуа потребовался один-единственный волчок, капелька грубой силы и одна жалкая перекладина на крыше, где было бы удобно подвесить разбуянившуюся одноклассницу подальше от чужих глаз. Все. — Допрыгалась. Лила окинула Рефлекту быстрым взглядом, после чего отвернулась в сторону. Сегодня Вольпина оказалась пятым колесом в исправной телеге, что удручало. Росси больше не смотрела на напарника, но затылком итальянка чувствовала пугающую улыбку, которая медленно воцарилась на юношеском лице. Рефлекта оскалилась и попыталась выбраться, но прочная веревка волчка вцепилась в несчастную лишь сильнее. — Будешь дергаться, и тебя раздавит. — Подсказал Кот Нуар. Когтистая лапа проскользнула вдоль белой кукольной щеки. — Поэтому лучше побереги силы. Злодейка поступила ровным счетом наоборот. Прямо как рыба, угодившая в рыболовные сети. Рефлекта задергалась в бессильной злобе. Отчасти это выглядело смешно. Буржуа криво усмехнулся, смотря на носы уродливых розовых туфель, что задорно торчали вверх. Все же подвешивать мерзавку верх головой было весьма забавной идеей. Веселья бы прибавилось, окажись над бестолковой башкой чан с кипящим маслом или гнездо муравьев. Клод тряхнул волосами. Нет, способ, конечно, действенный, но не гуманный. Рефлекта зашипела от боли. Что и требовалось доказать. Мало того, что слабачка, так еще и дура. Лила до боли закусила губу и уставилась на свои руки, сокрытые материей костюма. Этот цирк требовалось закончить пораньше. Вожделенный понедельник быстро превратился в очередной унылый день и все потому, что рыжему неудачнику немного помяли руку. Никакой фотосессии. Никакого памятного фото. Никакого эксклюзивного Адриана на фотопленке. Если бы у нее была такая возможность, Росси бы наведалась бы прямиком к Куртцбергу в гости и разбила там ему нос. Такой день испортил, придурок! — Зови хозяина. — Потребовал Буржуа. Когтистая перчатка уткнулась в лоб Джулеки. Надавив, Клод заставил тщедушное девичье тело медленно раскачиваться вперед-назад. Одержимая презрительно сжала ярко-малиновые губы и повернула голову в сторону, всем своим видом демонстрируя собственное презрение. Терпение никогда не относилось к чертам Клода и Лила была уверена, что минута-другая и одноклассник не сдержится. Влепит пощечину или затрещину, но нет. Клод не просто не высказывал никакого гнева. Он, наоборот, спокойно смотрел на подвешенную. — Зови хозяина. — Повторил Буржуа и ткнул пальцем в кольцо. — Нам есть о чем поговорить. Презрение Рефлекты на мгновение спало. На его месте возникло болезненное любопытство, вкупе с недоверчивостью. Джулека внимательно, точно загипнотизированная, пялилась на кольцо, что в этот самый момент было так близко. Для пущего эффекта Клод ткнул украшением ей в нос. Заветная цель еще никогда не была так близка к Бражнику. Что-то в девичьих глазах изменилось и Буржуа все понял. Собеседник сменился. — Ну, здравствуй, Бражник. Холодок пробежал вдоль спины Лилы. Инстинктивно Росси ощетинилась, стоило имени неприятеля прозвучать вслух. С юга подул теплый, почти весенний ветерок, но девичье тело все продрогло от одной только мысли о нахождении врага рядом. Вспомнилась мерзкая пасть Страшилы, пришел на ум спектакль Кукловода и укололо что-то еще. Какая-то интуитивная неприязнь. Бражник начал бесить одним только фактом своего существования. — Что, не хочешь поприветствовать старого друга? — Клод показательно стер невидимую слезу. — Твое безразличие меня ранит. Молчание. Яркие губы Рефлекты даже не дернулись, что немного расстроило Буржуа. — В прошлый раз ты казался более словоохотливым. Что ж, ты хоть понимаешь, что для этой куклы все кончено? Понимал. Естественно он понимал! Лила снова искоса взглянула на оболочку, которая лишь поверхностно могла зваться Джулекой Кауфен. Пустоглазая белощекая клоунесса медленно, прямо как корова, захлопала круглыми глазками. Они казались слишком большими под натиском цветастой туши, что засела на ресницах. Бр, мерзость. Что в повседневности Джулека не блистала особым вкусом, что сейчас. Некоторым несчастным одержимость хотя бы была к лицу, а у этой все как обычно. Посредственность, не иначе. — Чтобы не тратить время друг друга, я перейду сразу к делу: мы можем договориться. Рефлекта или тот, кто сидел внутри нее, удивленно вытаращил глаза. Про себя Клод засмеялся в голос. В его воображении живо нарисовалось удивленное лицо Бражника. — Я выслушаю тебя, ты выслушаешь меня. — Продолжил Буржуа, про себя дивясь силе дипломатии. Отец, наверняка, гордился бы сыном. — Думаю, мы сможем найти общий язык. Рефлекта сглотнула, а Клод принялся ждать. Он четко видел, как заметались чужие глаза, и как проступила жила на девичьем лбу. Это служило хорошим знаком. Едва подобная мысль дала о себе знать, как Рефлекта странно изогнулась и испустила длинный болезненный стон. Нелепый розовый костюм запузырился, после чего исчез. Черная бабочка выпорхнула из чужих губ. Это произошло так неожиданно, что Клод едва успел среагировать. — Катаклизм. Белый мотылек взмыл в небо, а после исчез в клюве одной из многочисленных парижских птах. Веревка ослабла, а после расползлась вовсе. С глухим стуком Джулека свалилась на крышу.***
— Слушай, а у месье Роджера ведь есть отслеживающие жучки или что-то в этом роде? Сабин подавился салатом. Ренкомпри быстро огляделся по сторонам, но школьный кафетерий отозвался полным безразличием к парочке старшеклассников. Ученики гудели не хуже пчел в ульях. На каждое слово Клода сверху наваливалось два, а то и три десятка восклицаний случайных пустомель. Это и восхищало, и вызывало опасение. Сабин сглотнул. Его лучший друг совершенно спокойно пытался разрезать зубьями вилки большую котлету. Внешне Буржуа казался образцом спокойствия. Держа ровно спину, Клод размеренными движениями отламывал зубьями вилки куски от рыбной котлеты. — Что? — Сабин надеялся, что ему послышалось. — У твоего папы есть отслеживающие жучки? Нет. Не послышалось. Отварная морковь встала поперек глотки. Сабин закашлялся, а Клод несколько брезгливо отсел дальше и убрал свою тарелку. Отчего-то удивление друга Буржуа удивило. После стольких лет тесного общения Ренкомпри уже следовало привыкнуть. И вообще, когда-то, давным-давно, во времена событий, которые не наступили, этот самый человек лазил в чужие дома. Так почему он удивляется такому невинному вопросу? Сабин нервно заерзал на месте. Сразу же на его лице проступили капельки холодного пота. Сын шерифа поспешил выпить немного сока, чтобы промочить резко засохшее горло. — Не делай такое лицо. — Буржуа оскорблено фыркнул. — Я же не заставляю тебя это красть. «Пока что». Заявление Сабина не успокоило. Наоборот, Ренкомпри напрягся лишь сильнее. Понимание того, что он попался в ловушку, настигло несчастного только сейчас. Вряд ли Клод так просто толкнул Нино в сторону Маринетт, Лилы и Кима для того, чтобы тот попытался приблизиться к объекту своей симпатии. Давать фору соперникам было не в характере Буржуа. Совершенно. А вроде бы приятное «я бы хотел пообедать вдвоем. Как в старые добрые…» заиграло совершенно новыми красками. Клод не хотел поворачивать время вспять и трясти стариной, нет. Клод хотел получить кое-что материальное и это угнетало. — Эм… Не думаю. — Сабин потянулся к телефону. Еще не поздно было написать Нино и дать тому повод прийти сюда, тем самым все испортив. — Ты же знаешь, эхэ. Он простой полицейский. — Как знать. Запястье Сабина было перехвачено практически сразу же. Костяшки звучно стукнулись о поверхность стола. Клод склонил голову в бок и чуть сощурился. — Нет, правда говорю. — Сабин нервно затеребил манжет рубашки. — Он обычный коп. Разбирает бумаги допоздна, не участвует в опасных заданиях, хах… Раньше это удручало, сейчас же скорее успокаивало. Сабину жилось чуть легче от понимания, что его отец с большей долей вероятности вернется домой в отличии от его коллег, задействованных в более серьезных операциях. — Тогда где можно подобное купить? Останься во рту Ренкомпри чуть больше еды, Сабин бы неминуемо подавился. — А мне откуда знать?! — Ты же умный? Сабин был готов разреветься. Стоило Буржуа высказаться относительно чужих умственных способностей, как Ренкомпри почувствовал себя безнадежно тупым. От безысходности хотелось плакать. — Может, спросишь что попроще? Что-то не настолько… — Голос Сабина упал до шепота. — Противозаконное? — Все за всеми следят. — И Клод съел кусочек котлеты, про себя довольно щурясь. Божественная рыба придавала сил и терпения для продолжения столь щепетильной беседы. — Это норма. Приватности, кстати, не существуют. Сабин отодвинул полупустую тарелку. — Спасибо за испорченный аппетит. — Ты ведь сын полицейского. — Буржуа осуждающе покачал головой. — Ты о таких вещах должен знать лучше, чем я. Повисло молчание. Сабин мрачно фыркнул и отвернулся, а Клод не без энтузиазма доедал котлету. Когда Буржуа вообще в последний раз прикасался к рыбе? Клод не помнил, оттого каждый новый съеденный кусочек делал его счастливее. Все же правы были люди, когда говорили, что счастье кроется в мелочах. Ренкомпри молчал, но это молчание не решало ровным счетом ничего. Колеблясь, Сабин лишь оттягивал неизбежное. Ничего особенного. Клод мог надавить на друга, а мог аккуратно вынудить того помочь. Результат, в любом случае, был предрешен. — Мне нужна твоя помощь. — И Буржуа весьма доверительно посмотрел на Сабина. — Кроме тебя мне никто не поможет. И это было почти правдой. Клод мельком взглянул в сторону столика, где сидели Лила и Маринетт. Последняя, кажется, зачастила вертеть головой в сторону Буржуа. Или Клоду так казалось? Так или иначе, Клод ощутил еще больший прилив радости. Ничто не грело его сердце так сильно, как мысль о собственной привлекательности. Быть может, если ему не кажется, то Маринетт в нем тоже заинтересовалась? — Ладно. — Сабин угрюмо вздохнул. — Но это незаконно, ты понял? И я тебе не помогал. — Эта тайна уйдет со мной в могилу. — Буржуа подмигнул как раз в тот момент, когда шея Маринетт снова повернулась в его сторону. — Обещаю. И пусть он говорил с Сабином, подмигивание предназначалось совсем иному человеку. Дюпэн-Чэн чуть не подавилась водой и резко развернулась в противоположную сторону. Она все еще не верила. Мысли плотным роем кружились в голове, но ни одна идея так не сумела обрести четкости из-за голосов, что сотрясали непривычно оживленный стол. Лила с вежливым интересом слушала Кима и смотрела на милого мишку, который, если верить заявлением спортсмена, был сшит им лично. В сказанное итальянка верила не с самой большой охотой. Розовая ленточка, что обвязывала отсутствующую шею, Росси была примечена еще в вещах Маринетт. «Неужели этот увалень…» Мысль о том, что кто-то эксплуатирует Дюпэн-Чэн, кроме нее самой, искренне злила итальянку. Макс и Нино тоже перекидывались словами. Забыв прошлые разногласия, одноклассники активно обсуждали саундтрек некой игры, чье название Лиле не говорило ровным счетом ничего. Даже больше, она испытывала отвращение. Насколько же ограниченным должен быть человек, чтобы говорить о горстке светящихся пикселей часами напролет? — А потом я сделал рывок! — Ким развел руки в стороны. — Если бы не он, не победил бы, хех… — Ты такой молодец! — Росси очаровательно улыбнулась, но внутренне хорошо зевнула. — Ой, спс. — Ким потер затылок, смущенно краснея. — Знаешь, я ведь почти бросил, но потом подумал, что ты б оценила. Ну и рванул. Тот швед был хорош, но не так хорош, как я. И в доказательство своих слов спортсмен напряг руки, демонстрируя миру и Лиле в частности, мышцы. То, что в представлении Кима выглядело прекрасно, саму Лилу впечатлило мало. Итальянка скривилась. Ей по душе были иные юноши. Более тонкие и изящные. Девичьи глаза сами вернулись к Адриану, который сидел в самом дальнем углу в компании прокаженных. Мерзавка Сезер весело смеялась, пока придурок Натаниэль что-то оживленно рассказывал. Сеть пластырей на лице и уродливый гипс совершенно портили картину. Неудивительно, что из-за такого пугала все перенесли. Кому захочется появиться на групповой фотографии с таким недоразумением?! — Эм… — Ким стукнул Маринетт по ноге. Дюпэн-Чэн вынырнула из своих раздумий и удивленно взглянула на одноклассника, чей голос значительно напрягся. — И эт, Лил-с, я много о чем думал и вот… Ну, Го встречаться? Это было самое корявое предложение, которое Маринетт приходилось слышать, но Дюпэн-Чэн просто не смогла не показать большой палец в знак одобрения. Морально Ким преисполнился радости, но тут же погас, едва равнодушное «нет» резануло воздух. — Ни-ког-да.