(Не)Спаси меня.

      — И как там папа? Ты нашел мою брошку?              Не смотря на то, что Андриана с тетей разделяли целые километры, Агрест чувствовал себя не в своей тарелке. Она будто была совсем рядом. Нужно было лишь руку протянуть, чтобы ощутить под пальцами тепло человеческой кожи или мягкость светлого волоса.              — С папой все хорошо. — Чуть замешкавшись, отозвался Агрест. — А брошка… Прости, я не сумел ее найти.              Адриану было стыдно, но возвращать артефакт родственнице модель не собирался. Точнее, у него даже не было выбора. В последнее время Габриэль не покидал пределы своей комнаты и, будь у Агреста нормальная семья, это могло бы насторожить.              — Ох, беда-беда. — На лице Эмили проступило мимолетное разочарование. — Ладно, сахарный черепок. Не бери это в голову. Сам ты как поживаешь? Как твоя учеба?              Это так давно у него не спрашивали, что Адриан даже не сумел сразу ответить. Табель успеваемости покоился где-то в глубине сумки, прямо под чужими комиксами и обертками от не очень полезных продуктов.              — Хорошо. Я… Я все еще в топе, хах.              — Весь в маму. — Амели нежно улыбнулась. — Так держать!              Сердце екнуло. Адриан смущенно потупил взгляд. Пожалуй, подобных слов ему не хватало больше всего на свете. Появление тети в жизни стало чем-то воистину волшебным. Груз вины за утайку броши сильнее надавил на плечи.              — Спасибо большое.              — Пустяки. Ты это заслужил.              Это и вызывало трепет, и заставляло Агреста злиться. Еще никогда ранее Адриан не чувствовал себя настолько противоречиво. Он совершенно точно заслужил услышать подобную похвалу в свою сторону, но эта улыбка предназначалась хорошему племяннику Адриану, который совершенно точно расскажет все-все любимой тетушке и отдаст то, что имеет на данный момент. Агрест сдавленно хихикнул.              — Но… Правда… Спасибо Вам. — В глазах защипало. Чудовищная пустота, растущая где-то в области сердца, немного сжалась. — За все.              — Глупости. — Амели обхватила лицо ладонями. — Лучше скажи, когда мы встретимся, сахарный черепок? Уверена, Феликс будет рад твоей компании. Столько времени прошло, а он так и не завел себе друзей.              — Да не нужны мне тут друзья!              Двоюродный брат, со стороны больше похожий на декоративный предмет, зашевелился где-то на фоне. Адриан вновь сдавленно хихикнул. К своему стыду Агрест успел забыть, что Феликс был где-то там, позади тетушки. Мрачный и молчаливый, кузен практически никак не проявлял себя. Это заставило модель немного разочароваться. Мальчишка, знакомый Адриану со времен коротких штанишек и игр в пиратов, безнадежно вырос, превратившись в незнакомого человека.              — У… Он еще не успел свыкнуться с мыслью, что мы будем здесь жить. — Громким шепотом сообщила Амели, приблизившись лицом к камере телефона. — Ну ничего. Еще немного и привыкнет.              — Я все слышу!              На замечание сына Амели ответила загадочной полуулыбкой. Завидовать было не хорошо, но Адриан не мог не признать очевидного. Ему было завидно. Феликс, каким бы букой не был, все же не потерял свою маму и жил, как не странно, очень даже хорошо. У него была мама, а у мамы был он.              Мысль об ущербности собственной семьи укоренилась в сознании. Впервые в жизни Адриан почувствовал стыд, а не разочарование. Отчаянно, до дрожи в коленях, хотелось чтобы у него было если не также, то похоже. Агрест на мгновение представил как его отец ходит со включенной фронтальной камерой в телефоне и беспечно общается с условной Одри Буржуа, как бы ненароком показывая Адриана.              Зрелище это тянуло на отдельный, немного извращенный вид фантастики.              — Эй, черепок. — Амели защелкала пальцами. — Может, все-таки зайдешь в гости?              Предложение посетить дом, где его любят и ждут, еще никогда ранее не звучало так маняще. Адриан сглотнул. Желание согласиться было велико, но страх потери свободы оказался сильнее. Внутренне Агрест злился на себя и свою слабость, когда внешне не показывал ничего, кроме сожаления.              — Я бы рад, но учеба. И папа.              — Он до сих пор тебя заваливает учебниками? — Скривилась Амели с великим отвращением. — Габриэль вообще помнит, что нормальным людям нужен отдых? Кстати, о Габриэле. Он там как?              Попытка оправдать родителя была скорее данностью, чем искренним желанием, но все же в стороне Адриан не остался.              — Он недавно уволил большую часть моих репетиторов. Стало легче.              Амели приоткрыла рот, а Феликс оторвался от книги. Родственники переглянулись так, будто Адриан сказал нечто совершенно ужасное. Тем временем, Агрест продолжал возводить линию обороны.              — Папа сейчас очень много работает, но все хорошо.              — Уверен? Тебе точно не нужна помощь?              Разве что, с запоминаем своих слов для роли, но это было глупостью и вообще ничего важного из себя не представляло. Адриан отмахнулся.              — Все хорошо.              — Если тебе нужна будет помощь…              Разговор заходил куда-то не туда. Остатки душевности испарились и Адриан остался один на один с противным скользким чувством. Казалось, тетя и брат думают о чем-то неприятным.              — Я слышу Натали. — Шепнул модель. — Спишемся завтра.              И, не оставляя родственникам времени на то, чтобы усомниться, Агрест выключил видео-звонок. Едва камера потухла, а экран вернулся в стартовый режим, Адриан откинулся на спинку кресла, не веря в происходящее. Стоило пальцам лечь на павлиний хвост, спрятанный под рубашкой, Агрест шумно выдохнул.              Звание хорошего сына потерялось еще в тот момент, когда Адриан подменял броши. Титул прекрасного племянника постигла та же участь.              — Осталось только соврать Алье или предать Клода, чтобы стать ужаснейшим другом и собрать комбо.              Плюшевый пчелиный король не ответил. Агрест разочарованно цокнул языком, сложил пальцы в воображаемый пистолет и сделал выстрел в пустоту. Чуда не произошло. Ближайшая книга с полки не рухнула, а салюты за окном не рванули. Это удручало.              — Мне дана сила, а я даже не знаю, что с ней делать. — Агрест сцепил пальцы между собой. — Он не делает своих монстров, а без них все идет как-то под откос. Что я делаю не так?              Игрушка не ответила, чем разочаровала Адриана еще сильнее. Казалось, самым правильным, оттого вожделенным событием был ответ или нравоучение. Странно было желать ругани в свою сторону, но ничего поделать с собой Агрест не мог. Ему отчаянно хотелось услышать ворчание, а после дельный совет.              — А что я вообще делаю? — Отбросив брошь, Агрест покосился на большой словарь по китайскому.              Безделье на геройском поприще убивало, а неожиданно нахлынувшее время свободное время принесло скуку. Все это было вселенской подлостью, помноженной на злой рок. Где это видано, чтобы в такие плодотворные часы совершенно ничего не происходило?! Дурное настроение отца оставило Париж без чудовищ и это в череде стремительно текущих дней стало чем-то вроде трагедии. Адриан даже не думал, что ему придется скучать по злости и обиде окружающих людей.              Но, с другой стороны, все это могло быть знаком. Оглядевшись по сторонам, Агрест вытянул словарь и раскрыл испорченные страницы. Тетради, отданные на перевод давным-давно, успели пожелтеть даже сильнее, чем это было ранее. Модель ткнул пальцем в ближайший дневник и удивился тому, что эта страница не рассыпалась на осколки от подобного прикосновения.              Что-то в этих образцах китайской мудрости отвращало, но все же Агрест раскрыл новую непереведенную страницу.              

***

      — Это весьма…              — Параноидально? — Маринетт неловко засмеялась, заламывая руку.              — Умно. — Похвала обожгла губы. Не веря своим глазам, Клод смотрел в экран телефона. — Очень даже умно. Как ты до этого додумалась, Насекомое?              Прохлада щипала ступни. Маринетт сжалась. Теплые пижамные штаны плохо защищали ноги при условии длительного нахождения на улице. По крышам мотался ветер добавляющий еще неприятностей в копилку общих ощущений. Остро хотелось нырнуть в дом, налить себе чашку горячего шоколада, после чего юркнуть под одеяла.              — Мода — это не всегда честный бизнес. — Дюпэн-Чэн мелко затряслась. — Приходится страховаться.              Спорить с этим было нелепо. Клод не без одобрения взглянул на одноклассницу, после чего вновь перевел взгляд на светящийся экран. Закрытая страничка в социальной сети служила чем-то вроде склада в виртуальном пространстве. Здесь не было подписчиков, фотографий самой Маринетт или чего-то иного. Лишь эскизы и образцы мелькали на фотографиях. Клод облизнулся. Под эскизом злополучной шляпы стояла конкретная дата, коей у Габриэля не имелось.              — Это все что у меня есть. — Маринетт почесала затылок. — Если будет недостаточно, то я…              — Все нормально. — Буржуа спешно начал скиринить нужные изображения. — Это подходит.              «Против тебя у старикана ничего»              Молчать было неловко, но Маринетт и близко не представляла, что нужно говорить в подобные моменты. Такое с Дюпэн-Чэн происходило впервые. И вроде бы ей хотелось знать все. Шестое чувство шептало об обмане, но в то же время швея боялась разочарования. Хоть одна несчастная ночь должна была закончиться чем-то спокойным.              — Ты только не нервничай, Насекомое. — Буржуа шмыгнул носом. — У меня все под контролем.              Со стороны одноклассник казался слишком серьезным для рядового происшествия. С такими лицами люди решали судьбу мира, а не занимались чем-то настолько обыденным. Дюпэн-Чэн прислонилась к балкону и выпустила небольшое облачко пара изо рта. Сонливость отошла под действием адреналина.              — Я не нервничаю.              — Ага. Ты свое лицо со стороны видела? — Не поднимая глаз, проворчал Буржуа. — Кстати, у твоего блога никакой эстетики! Как так жить вообще можно?! Ты дизайнер или кто?              — Швея. — Облокотившись на перила, рутинно отозвалась Маринетт. — Дизайнером я стану, когда отучусь.              — Тц. Условности.              Ее телефон не был запаролен. Это Клод понял в тот момент, когда палец его случайно соскользнул на одну из боковых панелей. Соблазн вторгнуться в чужой виртуальный мир хватился за Буржуа цепко. Жизнь Маринетт буквально покоилась в руке Клода и тот, честно говоря, и близко не представлял, что именно ему нужно сделать. Отчаянно хотелось узнать больше. Копнуть туда, куда сама Дюпэн-Чэн никого не пускала. Быть может, этот личный блог на одного человека был не единственной площадкой и Дюпэн-Чэн сидела где-нибудь еще? Из всех одноклассников Маринетт была самой замкнутой в этом плане. Имея всего одну страницу в одной из популярных соцсетей, Дюпэн-Чэн в общей скучности перепрыгнула даже нелюдимого Айвана и зажатого Натаниэля. Первый вел странную страничку посвященную не менее странной еде, когда последний активно публиковал свои рисунки, пользуясь глупым псевдонимом.              Дыхание перехватило. Желание открыть смски, одним глазком заглянуть в сообщения для Лилы, быть может, просмотреть диалоги с прочими парнями становилось все сильнее и сильнее.              — Милый бложик.              — Минуту назад ты сказал, что там нет никакой эстетики.              Когда Маринетт усмехнулась, мир обрушился. Буржуа с трудом удержался от пощечины для самого себя. Противоречия в пятиминутном интервале были дурным сигналом.              — Я же сказал «милый», а не красивый. Я бы не подписался!              Даже Лила могла позавидовать такой актерской игре! Наверное. Клод медленно умирал от отсутствия зеркала. Ему казалось, что опасный рубеж остался позади, но вся та же усмешка Маринетт рушила эти видения. Он мог быть до нелепого смешным. Или неправдоподобным.              — Что-то мне подсказывает, что я это переживу.              Маринетт могла ему и не верить, но понимать, что все это было несерьезно. Клод облегченно выдохнул и немного неуверенно вернул телефон.              — А вообще это действительно умно. Электронный след и все такое… Это круче простой подписи.              — И действеннее. На бумаге нарисовать можно любые цифры, когда с сетью это не сработает.              — Ave прогресс?              Буржуа прикусил язык. Кольцо кота плохо на него влияло. К и без того хлыщущей эмоциональности прибавлялось идиотское желание сыпать шутками разной степени удачности.              — Ave.              Если это была вежливость, то Маринетт заслуживала печенюшку. Если она оценила отсылку по истории, то Клод бы поставил ей пять за четверть. В любом случае, Буржуа начал чувствовать себя не так уж и глупо. Уход, как самый правильный вариант из всех возможных, был безбожно отпихнут назад. Спонтанное желание остаться тут подольше победило собой здравый смысл.              — Кстати, возьми.              Даже во мраке ярко-желтый твид бросался в глаза. Сначала Клод и не понимал, что это протягивала Маринетт.              — Если что, я постирала. — Дюпэн-Чэн склонила голову чуть в сторону. — Все по бирке. Ничего не слезло и не порвалось. Забирай.              — Ты что, хочешь лишить меня повода заваливаться к тебе без особой причины? — Герой схватился за сердце и драматично закатил глаза. — Ах, ах, ах. Насекомое, бьешь мне сердце!              Это был Клод Буржуа. Да, в черной коже, с ненастоящими ушами на голове и колокольчиком у самого кадыка. Но Маринетт вновь увидела кого-то другого и это видение заставило швею невольно отступить.              — Нет, правда, забери. — Борясь с наваждением, протянула пиджак. — Спасибо, но мне он больше не нужен.              «Но он нужен мне. Ты вообще слушала, что я сказал?»              Наверное, нет. Клод качнул головой. Быть может, Маринетт все списала на те же идиотские шутки? Если да, то Буржуа сам был в этом виноват. Герой невольно провел пальцами по кольцу.              «Нужно быстрее избавиться от этой обузы»              — Действительно, швея. — Неохотно Клод забрал пиджак. Если бы не ядовитая расцветка и бирка, спрятанная под воротом. Буржуа бы не признал эту вещь. — Понятие прекрасного в тебе мертво.              — Я не могу это оставить у себя. — Маринетт сжалась. Момент, самый неподходящий из всех, сам подвернулся под руку. Иррациональное желание все обрубить поглотило Дюпэн-Чэн с головой. — И на концерт я тоже не смогу пойти. Семейные обстоятельства…              Говорить стало так тяжело, что Маринетт вдруг ощутила нехватку воздуха. Все это нужно было прекратить. В частности, для себя. Они не были парой, у Дюпэн-Чэн не было никакого права оставлять у себя чужие вещи и концерт имел все шансы закончиться трагедией. Противоречие повисло в воздухе. Маринетт поняла, что не хочет рисковать приобретенной дружбой ради замков из розового песка, но, с другой стороны, этот риск имел небольшой шанс стать оправданным.              Разум шептал, что она обязательно пожалеет, если клюнет на ухаживания. Но в то же время сердце вопило, что жалость эта станет только больше, когда Маринетт поднимет белый флаг.               — …и это не важно. Прости, но лучше сходи с Нино и другими парнями.              Все-таки правда стояла на стороне Лилы. Клод делал ей больно и наверняка сделает еще, дав отказ. Впервые за долгое время Маринетт чувствовала настолько сильную уверенность. Между ней и этим человеком не могло быть ничего общего по целому ряду причин. Но другая сторона ее сознания противилась этим мыслям. Отчаянно, почти безумно, Маринетт захотелось верить, что между ними что-то действительно может получиться. Да и если итальянка права, Дюпэн-Чэн все равно получит немного меда.              — Без проблем. Сходим на что-то другое?              — Конечно.              «Надеюсь на это»              — Тогда завтра спишемся. — Буржуа перекинул пиджак через плечо и кивнул на прощание. — Спокойной ночи, Дюпэн-Чэн.              — Сладких снов.              И они должны были разойтись, но Клод резко окликнул Маринеттт. Дюпэн-Чэн обернулась у самой двери. Буржуа несколько секунд внимательно смотрел на нее, после чего бросил пиджак. Ядовито-желтая ткань со свистом пролетела сквозь воздух, прежде чем осесть в девичьих руках.              — Пахнет твоими вещами. Я брезгую.              — Эй, но я вообще-то стирала! — От смущения щеки нагрелись. Маринетт потребовалась воля, чтобы не броситься нюхать ткань, точно собака.              Буржуа пожал плечами.              — Значит, хозяйка из тебя так себе? — Но тут же герой поспешил добавить. — Шутка… Глупая шутка. Просто оставь его себе, ладно? Я не в настроении тащить это домой. Как-нибудь в другой раз. А теперь точно спокойной ночи.              И Буржуа юркнул в темень, оставляя швею в полном одиночестве.              Тошнота от самой себя подкатила к горлу. Маринетт немного постояла на месте. Она следила за одноклассником вплоть до того момента, когда его фигура совсем растворилась в темноте. Глаза тронули слезы. Природная неудачливость приложила руку даже сюда. Казалось, на звездах было написано, что Маринетт Дюпэн-Чэн обречена стать жертвой неудачливой влюбленности. Но, с другой стороны, впервые Маринетт самой захотелось броситься грудью на амбразуру и испытать что-то хорошее.              В сердце зародилось приятное горьковатое чувство.              «Так дело продолжаться не может. Мне нужно что-то сделать. Я хочу рискнуть.»