Скованная цепями

Я знаю, для чего он везет меня на этот прием, скрытый от реального мира за тяжелыми коваными воротами, высоким забором и вооруженной охраной, он организован только для того, чтобы показать темному миру — я принадлежу Анвару Россу и никто не имеет права посягнуть на мою жизнь или свободу. Он одел меня по собственному вкусу: закрытое рубиново-красное платье с воротником-стойкой, рукавами до запястья и длиной до середины голени. Он скорее приказал, чем попросил, забрать волосы в тугой хвост и не подкрашивать губы, и, прежде чем выйти из дома, смерил меня оценивающим взглядом. Он наверняка поразился моей покорности, когда я не сказала ни слова, не отпустила ни одной колкости, лишь послушно села в машину, на пассажирское сиденье рядом с ним, и сейчас, следуя извилистой дороге, огибающей побережье, к границе с Румынией, я все также молчу, утопая в тихой ненависти. С его исповеди прошло чуть более недели, и за это время я успела свыкнуться с мыслью, что я для него никто, лишь физическая оболочка, сосуд, в котором запрятан дух его жены. Не скажу, что осознание это далось мне легко, но, по крайней мере, теперь мне намного легче — я не строю иллюзий по поводу того, что засчет симпатии он станет человечней ко мне и позволит увидеться с семьей. Я вообще не строю иллюзий. — Мисс Лэйн, если бы я вас не знал, я бы подумал, что вы что-то замыслили, — он нарушает тишину, кидая на меня подозрительный взгляд, а я поворачиваю голову и смотрю на его профиль с привычной злостью. Длинные серьги ручной работы, приятно щекочут шею, и, кажется, я провалилась во временную яму, потому что по словам Росса они были изготовлены в Иране в восемнадцатом веке; дорогой, слишком терпкий аромат, выбранный опять же Россом, раскрывается новыми гранями, и я ловлю себя на мысли, что он начинает мне нравиться. Не нравится лишь спутник, который распоряжается моей жизнью — А вы меня и не знаете, мистер Росс, — ну вот, все же не удержалась. Уголки его губ едва приподнимаются в ухмылке, он кивает, крепче сжимая руль и привлекая мое внимание к своим рукам. Они сильные, но в то же время изящные, с сеткой выпуклых вен, они могут сломать меня одним нажатием, и рука, с которой лишь сегодня сняли лангетку, доказывает это. Она еще не вернула свою подвижность и мне придется постараться, чтобы разработать ее. — Отчасти вы правы, но одно я знаю точно: в вашем положении дерзость не самое лучшее оружие. — К сожалению, другого у меня нет, иначе... — Иначе что? Убили бы меня? — он отвлекается от дороги, полностью поглощая меня чернотой взгляда, и я опасливо смотрю вперед, боясь, что мы врежемся куда-нибудь. Но машина уверенно продолжает путь, иногда приближаясь к разделительной полосе, но не пересекая ее. — Не задумываясь. Он издает саркастический смешок и, отвернувшись, оставляет меня в покое, но, когда мы подъезжаем к внушительному особняку, чем-то похожему на форт или крепость, говорит: — Я не буду скрывать от вас, Норин, люди, которых вы увидите, разительно отличаются от тех, с которыми вы привыкли общаться. Это другой мир, и для того, чтобы привыкнуть к нему, вам придется принять тот факт, что каждый из них так или иначе переступает закон. Торговля наркотиками, оружием, людьми, информацией. Заказные убийства, левый алкоголь. Терроризм. Здесь нет святых, но нет и людей с лживыми улыбками, какие приняты в вашем круге. Я не скажу, что разделяю взгляды некоторых из них, но это не повод, чтобы не давать им возможности зарабатывать. — Я изгибаю брови от изумления, представляя себе банду головорезов, с ног до головы увитых татуировками, а Анвар продолжает: — У каждого своя граница жестокости, мисс Лэйн, поэтому не судите их строго, минуту назад вы говорили о моей смерти почти что с наслаждением, так что, думаю, вы вольетесь в это общество без проблем. — Вы не имеет права сравнивать меня с ними. Даже ставить рядом, поэтому я никуда не пойду. — Пойдете, — твердо, без права на отказ. Анвар выходит из машины и, обходя ее со стороны капота, под моим ненавистным взглядом, открывает дверцу. — Прошу, — он протягивает ладонь, ясно давая понять, что так или иначе вытащит меня из машины, и я, игнорируя его помощь, выхожу сама. Правда, тут же оказываюсь прижата к широкой груди, его пальцы больно впиваются в поясницу, и он, склонившись к моему уху, шепчет: — Выглядите восхитительно, мисс Лэйн, и, будь моя воля, я бы вырвал глаза каждому, кто хоть раз взглянет на вас. Но именно для этого мы здесь — они должны видеть, кому вы принадлежите. Не торопитесь злиться, это подарит вам неприкосновенность в моем мире, — от его горячего дыхания кожа покрывается мурашками, и я чуть поворачиваю голову, чтобы видеть его омерзительное лицо. Наши губы оказываются близко, буквально в дюйме друг от друга, и Росс застывает, явно ожидая, что я сделаю первый шаг. — Неприкосновенность? Кажется, принадлежность вам не помешала Димитрию кончить в мою руку, — челюсти Анвара напрягаются, желваки ходят под темной щетиной, и взгляд наполняется отблесками беснующегося огня. Несмотря на вечернюю прохладу, мне становится душно, я и досадливо замолкаю, сдерживая готовые сорваться колкости. Не хочу сгореть от его гнева. За моей спиной с хлопком закрывается дверца, и Росс отстраняется, чтобы тут же обхватить мой локоть и повести за собой, держа крепко и близко. Он выглядит уверенно и даже заносчиво, заходя в мрачное помещение и сканируя присутствующую публику внимательным взглядом, и я следую его примеру, с осторожным интересом рассматривая людей, правящих грязной стороной мира. Если бы не Росс, я никогда не встретилась бы с ней, даже не знала о ее существовании, я бы продолжала верить в добро, которым была окружена с самого детства. Здесь же собралось все самое омерзительное и аморальное, существующие только для того, чтобы нарушать закон и получать из этого выгоду. — Расслабьтесь, мисс Лэйн, — шепчет Росс, подавая мне бокал шампанского и не забывая про себя, надо же, а я даже не заметила, как к нам подошел официант. — Вам нечего бояться, зная горький опыт Александра, никто из них не решится даже подойти к вам. — Даже ваш партнер по бизнесу Джоэл? — я делаю небольшой глоток, наблюдая за тем, как в нашу сторону идет Джоэл, и только сейчас осознаю, что в нем тоже есть что-то чужое, не присущие реальному миру, что-то, что притаилось в его манере держаться, в его блестящем и цепком взгляде, в его слегка изогнутых в улыбке губах, уверенности, с которой он себя преподносит. Он говорил о моей схожести с Селией, а значит, мои догадки верны, — он видел ее, был с ней знаком. — Даже он. И действительно, Джоэл лишь сухо кивает мне, окидывая быстрым, но острым взглядом, и уже с улыбкой жмет руку Россу, который отходит чуть в сторону, но не упускает меня из поля зрения. Я остаюсь на месте, не желая вмешиваться в разговор "партнеров по бизнесу", и просматриваю разбросанных по стайкам людей, в основном это мужчины и вовсе не уголовного, как я изначально думала, вида. Если бы я не знала, то, увидев их в другой обстановке, даже не догадалась бы, что передо мной стоят люди, плюнувшие на принципы. Здесь есть и женщины, но они в меньшинстве, кто-то пришел в роли спутницы, а кто-то как почетный гость. И среди этой толпы, скользя любопытным взглядом по лицам, я натыкаюсь на одно — знакомое из прошлой жизни. Забываю вдохнуть и застываю как изваяние, глядя на мистера Ладжерса, заметившего мой взгляд на себе. Он неловко улыбается, но тут же отворачивается, прячась от моего внимания в разговоре с каким-то мужчиной. Непроизвольно оглядываюсь на Росса, будто опасаясь, что он уже прочел мои мысли, и натягиваю на лицо улыбку, когда он замечает мой взгляд, а у самой в душе такая сумятица, что руки начинают дрожать. Что здесь делает мистер Ладжерс? Я знаю его как примерного семьянина, добропорядочного гражданина, столь же патриотичного политика, как мой отец. У него двое сыновей, и когда-то за ужином папа обронил фразу, что было бы неплохо объединить наши семьи посредством женитьбы. Он просто не может быть частью этого общества. — Удивлены? — вздрагиваю, когда Росс появляется за моей спиной и, как змей-искуситель, шепчет на ухо. Его привычка подкрадываться бесшумно и незаметно напрягает. Он кладет горячую ладонь на мое предплечье, зажимая в тиски своей близости, и продолжает: — Иногда люди, с которыми мы знакомы, вовсе не те, кем кажутся. И Ладжерс яркий пример этому. Политика лишь прикрытие, ну и возможность иметь теневой бизнес. Потанцуйте со мной, мисс Лэйн, — резко меняя тему, Росс забирает из моей руки бокал и ставит на поднос вовремя подошедшего официанта. Я скептически оглядываю комнату и упрямо делаю шаг назад. Здесь никто не танцует и мы будем единственной парой, тем более, я не хочу, чтобы моим партнером был Анвар, но он не оставляет выбора, по-собственнически обхватывая мою ладонь и вытягивая в центр. До этого чуть слышимая музыка вовсе замолкает, и я судорожно выдыхаю, когда из динамиков начинает звучать первые намеки на танго смерти. — Как символично. — Что? — Я не сильна в настолько экспрессивных танцах, мистер Росс, — поправляюсь я, и Анвар улыбается, прекрасно слыша и первую фразу. Его жгучий взгляд останавливается на моих губах и их обволакивает пламенем, они, как и лицо, начинают гореть. Жар спускается на шею, грудь, прокатывается по животу и застывает между ног пульсацией. Желание Росса настолько очевидно, что украдкой я опускаю глаза, желая удостовериться в этом. Его грудь вздымается от тяжелого дыхания, и несколько секунд мы просто стоим на месте, прислушиваюсь друг к другу. Я ненавижу свое тело, которое поддается его энергетике и начинает пылать. — Доверьтесь мне, Норин. Будем импровизировать, — он кладет ладонь на мою талию, на миг ощутимо прижав к себе, и начинает двигаться. Изящно, грациозно, умело, с легкостью ведя меня в танце, подстраиваясь и где-то прощая мне оплошности. По мере нарастания ритма, наш танец становится более живым, дышащим, я забываюсь в нем, смотрю только на Анвара, не спускающего с меня дикого одержимого взгляда. Он прекрасен в движении, в этой своей уверенности, силе, могуществе. Я чувствую себя в совершенной безопасности рядом с ним, мне легко и комфортно, но ровно до тех пор, пока я не вспоминаю, для чего я ему. Для того, чтобы вернуть Селию... От этой мысли сбиваюсь с шага, высокие каблуки подводят меня, и я испуганно хватаюсь за плечи Анвара, тут же подхватившего меня и помогшего поймать равновесие. Он делает это столь же грациозно, поворачивая мою неловкость в выигрышный момент, наклоняя меня назад, вынуждая выгнуться, одной рукой поддерживая за спину, а другой проводя по колену вверх, до бедра, ягодицы, бесстыдно сжимая ее. Мое сердце бешено стучит, и я нервно сглатываю, когда наши лица оказываются в опасной близости. Горячее дыхание касается моих губ, черные глаза гипнотизируют, и я ошарашенно застываю. Я видела этот момент, те самые мили-секунды, состоящие из аккордов угасающей музыки, его горячих прикосновений и черноты глаз. — С вами все в порядке, мисс Лэйн? — спрашивает он, под аплодисменты выпрямляясь и помогая выпрямиться мне. До сих пор держит в своих объятиях, а я не могу отделаться от ощущения, что когда-то я уже проживала этот момент. — Вы бледны. — Все хорошо, голова немного закружилась, — я стараюсь не смотреть в его лицо, ощущая едкое разочарование и что-то наподобие страха. Если верить его словам, воспоминания вернут Селию, но в тоже время убьют Норин Лэйн. Меня. Отчаяние накатывает внезапно, я растерянно смотрю перед собой, не видя ничего вокруг и не замечая пристального взгляда Джоэла, наблюдающего не за нашим танцем — за мной, и вовсе не с дружелюбным интересом, а с самой настоящей ненавистью. Но, как только мой взгляд падает на его лицо, он улыбается, кивая и салютуя мне бокалом. Впрочем, я до сих пор не различаю оттенков реальности, потому что думаю об одном: мне нужно выстроить стену между мной и Россом, иначе он добьется своего — я вспомню. А еще лучше бежать, бежать без оглядки, на другой конец света, в другую вселенную, как можно дальше от Анвара Росса и его безумной идеи вернуть жену, которая, после этого танца, не кажется такой уж бредовой. Мне страшно.