– Рик, один из Дозора Смертников
Свист воздуха – и череп разлетелся на куски. Гвен, застыв, смотрела, как рядом с ней на землю оседает скелет – на нём не было ни капли плоти, но какая-то неведомая сила не давала его костям рассыпаться. Костяная рука тянулась к ней в отчаянном и безнадёжном жесте. Лишённый головы, скелет упал на землю, рассыпавшись на куски. Кости на глазах начали превращаться в прах, оседая на землю белой пылью. – Мрак и драуги! Не стойте столбом! – разъярённый голос сира Дарена разорвал туман. – Мы не сможем их сдержать! Гвен моргнула. Головокружение и звон в ушах сделали недоброе дело: она просто не увидела, не заметила – хотя как можно было такое не заметить?! – поднимающихся из земли скелетов. Именно из земли: струйки праха поднимались над травой, соединяясь в костистую фигуру. Бесшумно, не считая легкого стука костей друг о друга, когда скелет, в чьих глазницах горели белёсые огоньки, начинал двигаться. К ним с Седриком! Коротко всхлипнув от страха, Гвен ускорила ход. Из-за телег в скелетов летели камни и даже стрелы; голуби, в отличие от птиц, в честь которых взяли имя, были не так уж беззащитны. Пращи они использовали уверенно: наверняка не раз и не два им приходилось защищать свой скот от волков и бродячих собак. Седрик нечаянно наступил на сломанную ногу и закричал не своим голосом. – Ещё немного! – прохрипела Гвен, силясь удержаться на ногах. И тут один скелет всё-таки достал её. Костлявые – вернее сказать, костяные! – пальцы схватили её за предплечье. Гвен закричала, сначала от неожиданности, а потом – от боли, потому что скелет вцепился зубами, по-звериному острыми, ей в плечо. Брошенный камень заставил костяное чудище пошатнуться, но не отпустить добычу; Гвен кричала, а на серой рясе расплывались пятна крови. Её сожрут. Её просто загрызут! Её загрызёт кучка ходячих костей, и она присоединится к ним в этой проклятой земле… И в тумане вспыхнул свет. Сир Дарен легко, хоть и был в полном доспехе, перепрыгнул через телегу. Меч в его руках сиял белым светом, как солнце – и доспех отражал этот свет. Белый плащ взметнулся, когда паладин молниеносно преодолел расстояние, разделяющее телеги и Седрика с Гвен; взмах клинка – и скелет рассыпался, причём ещё до того, как его коснулся металл. Свет превратил костяное чудовище в кучку праха мгновенно. Не останавливаясь, сир Дарен сразил ещё одного, который приближался к Седрику. – ИДИ! – рявкнул он на Гвен. Этот крик был как удар хлыста – пошатнувшаяся девушка из последних сил – удивительно, что они ещё у неё оставались! – заковыляла к телегам, к узкому проёму между ними. Седрик буквально рухнул на протянутые руки паломников; пошатнувшуюся Гвен подхватил Абель, и девушка вцепилась в монаха обеими руками, тихо всхлипывая и не думая о приличиях. Она вообще ни о чём особо не думала, только о том, что добралась, что теперь она в безопасности… В центре импровизированного лагеря, у фургона (их фургона!) какая-то девушка дрожащими руками перевязала ей окровавленное плечо. На другое плечо ей положил руку Абель. – Всё хорошо, – сказал он успокаивающе. – Всё хорошо. Ты в безопасности… Гвен очень хотелось ему поверить. Судорожными движениями она вытирала слёзы и кровь, которая снова начала течь из носа. Абель молча протянул ей флягу воды и полотенце, и Гвен, благодарно кивнув, принялась умываться. Холодная вода кое-как привела её в себя, но всё равно она несколько минут сидела, уткнувшись носом в полотенце, и пытаясь прекратить трястись. Когда она подняла глаза, то над ней стоял сир Дарен; клинок в его руке больше не светился. – Итак, – сказал он, – Мой оруженосец, как я вижу, тебя спас. Или ты его? В голосе сира Дарена не скользило ни капли дружелюбия или радости, а взгляд был, как всегда, жёстким и пронзительным. Тем не менее, Гвен была готова броситься на шею суровому паладину – он спас им с Седриком жизни, ни больше ни меньше. Девушка подумала, что она была несправедлива к сиру Дарену, как и к сиру Тавису когда-то… А потом поняла, что вопрос паладина не был риторическим. – Он спас меня от призраков, – сказала она. – Призраков? Каких… Давай-ка рассказывай с начала, причём коротко и ясно, – приказал сир Дарен. – Погоди, – он коснулся чёток, висящих у неё на груди. – Дейдра дала? – спросил он. Гвен, потупившись, только кивнула. – Сумасшедшая женщина, – сказал паладин со вздохом. – Рассказывай, девочка. Время дорого: эти кости не дают нам и лучины передышки. Гвен заговорила: несмотря на все свои старания, она путалась в словах и заговаривалась. Неподалёку застонал Седрик: девушка надеялась, что мужчина, который осматривал ему рану и совмещал обломки кости, знал, что делает. – …И на нас из тумана вышел вурдалак. Я сра… сразу поняла, что это он… Я видела вурдалаков на картинках, – девушка-паломница побледнела и забормотала молитвы, – И он убил Джори. Одним ударом… Кто-то из голубей заплакал, а лицо сира Дарена стало мрачным, как грозовая туча. Он принимает гибель Джори близко к сердцу, не такой он уж и суровый, подумала Гвен, но сир Дарен сказал хмуро: – Вурдалаки! Тогда всё хуже, чем нам казалось. То, что на нас нападает – это скелеты, тупые кости, одержимые жаждой убийства, – объяснил Дарен Гвен, увидев непонимание в её глазах. – Я надеялся, что это из-за мёртвого дождя, или проклятые ветра что-то из Мглы принесли. Но если здесь вурдалаки, значит, рядом некромант, который ими командует. Или рыцарь смерти, подумала Гвен, холодея. Она уже была готова рассказать сиру Дарену про странную встречу в развалинах церкви, но тут кто-то из паломников закричал. – Сир! Снова! Паладин вскочил – его доспехи лязгнули. – Как и прежде – не давайте им подойти! – приказал он. – Они сильны только ордой. Предвечный направляет нашу руку! – Они нападают волнами, – сказал Абель. Он присел рядом с Гвен, положив единственную руку на колено. – Мы отбили уже несколько десятков таких. Они вроде и слабые, но лезут, как саранча – и, кажется, не заканчивают… – Сир Дарен легко убил их, – сказала Гвен. – Сир Дарен не может быть везде, а они нападают на нас со всех сторон, – отозвался Абель. – Мы потратили всю освящённую воду, что у нас была, чтобы освятить хотя бы лагерь – чтобы они хоть тут не восставали… Гвен прижала колени к груди, обняв их руками. Было так холодно, что изо рта вырывался пар. Сквозь дымку она видела, как пращники снова и снова метали камни в туман, а другие подавали им снаряды. – Камни… Камней тут много, это наше спасение… И в промежутках между нападениями те, кто попроворнее, их собирают, – сказал Абель. – Сир Дарен всё быстро организовал. Пока никто из наших не погиб, не считая того бедняги, о котором ты сказала, только некоторых покусали. Но это изматывает… Гвен сжалась в комок ещё сильнее, но холод, кажется, уже запустил щупальца в душу. – И что нам делать? – спросила она. Встрепенулась: – Абель, может, нам надо помочь?! – Пока сиди. Будешь помогать раненым, если они окажутся. Ты не похожа на меткого стрелка – прости уж. Да и так сделала много. Ничего я не сделала, подумала Гвен с горечью. Если бы она не пошла к речке, то Седрик бы не ушёл её искать… И не сломал бы ногу… И они бы не лишились ценного бойца. А сейчас она тем более бесполезна. – Нам нужно дождаться рассвета, – сказал Абель невесело. Гвен вздрогнула: прямо перед ней несколько скелетов добрались до телеги. Мужчина взмахнул дубинкой, обрушив её на пустой череп существа, но несколько остовов вцепились в него, пытаясь стащить на землю. Женщина рядом безрезультатно тыкала в ходячие кости копьём, а может, просто заострённой палкой. Сир Дарен пришёл на помощь вовремя; клинок вспыхнул молнией, и воображение само дорисовало Гвен, как скелеты разлетаются во прах. – До рассвета ещё вся ночь, – прошептала девушка с ужасом. Когда паломники – крестьяне, пастухи, не воины! – упадут от усталости? Когда останется на ногах только сир Дарен? И костяная волна захлестнёт их… – Из какого ада вылезли эти создания?! – Это вихты, – сказал Седрик, приподнимаясь на локтях. Перед тем, как вправлять кость, ему дали глотнуть вина – и сейчас он выглядел пободрее. – Они называются вихты. Призраки, которые смогли создать себе тела из праха. Так бывает… Особенно в местах, где произошло что-то плохое… – Например, такое, как подавление восстания древопоклонников, когда Валерий Справедливый казнил всех, кто имел к ним хоть какое-то отношение, – печально сказал Абель. – Эти леса – одна большая братская могила, – Гвен с содроганием вспомнила толпу призраков, среди которых были и старики, и маленькие дети. – Здесь были проблемы с нежитью, с призраками… Лет двести назад… А сейчас их кто-то разбудил. – Я знаю, кто, – сказала Гвен и вскочила. – Сир Дарен! – подобрав юбку, она побежала к паладину. – Я не успела вам рассказать всю историю… Паладин хмуро глянул на неё, подняв забрало шлема, и Гвен вздохнула, собираясь в кулак всю решительность. Наверняка её ничего хорошего не ждёт когда суровый рыцарь узнает правду – но вдруг правда их каким-то образом спасёт?! – Убегая от вурдалаков, я спряталась в разрушенной церкви… – начала она. Налетевший порыв ледяного ветра взъерошил её волосы. Туман начал редеть на глазах, и кто-то вскрикнул. – На камне! Смотрите! Поваленный камень неподалёку от лагеря выступил из тумана замшелой, серой скалой, а на нём темнела, чётко вырисовываясь на фоне тумана, знакомая Гвен фигура. Рыцарь смерти. И он был не один: вокруг него из тумана выступило не меньше десятка рогатых силуэтов. – О, Предвечный, – пробормотал мужчина неподалёку. Руки, в которых он сжимал дубинку, тряслись, а женщина, несколько минут назад атаковавшая скелета, выронила копьё. – Думаю, хватит с вас разминки, – сказал рыцарь смерти спокойно. Голос его был вроде и не громким, но перекрыл испуганный гул сразу же. – Не правда ли, сир Дарен Беспощадный? Паладин не ответил; Гвен увидела, как застыло его лицо. – Я Киаран Погибель Света, – рыцарь смерти заговорил громче, и в его голосе прорезалась насмешка. – Дитя Стигии. Рыцарь смерти. Я стою на вашей земле, светопоклонники, и, как видите, Предвечный до сих пор не поразил меня молнией, а ваши светочи не пришли вам на подмогу. Почему никто не бросит в него камнем, подумала Гвен. Он ведь отличная мишень! Но всех, похоже, сковал страх, а сир Дарен молчал. – А ещё у меня есть кое-что, что принадлежит вам. Азар? – он повернулся к одному из вудралаков. – Отдай. Даже издали Гвен узнала того самого вурдалака, что напал на неё и паломника у реки. Он размахнулся и швырнул в сторону лагеря что-то круглое, размером с тыкву… Девушка зажмурилась – и когда услышала крики, то поняла, что её ужасная догадка подтвердилась. Голова несчастного Джори упала на землю и покатилась, как какой-нибудь мяч. Гвен отвернулась, чтобы не видеть – но ей казалось, что невидящие, пустые глаза паломника смотрят именно на неё. – Голова – вместилище души. Так верили древопоклонники, – выкрикнул Киаран. – Меняю её на твою, Дарен Беспощадный! – Что за бред ты несёшь! – рявкнул сир Дарен со злобой. – Хочешь перебить нас?! Так нападай, а не бросай в бой своих костяных марионеток! Он обнажил меч. Гвен отшатнулась в сторону, столкнувшись с Абелем; не сговариваясь, они схватились за руки. Рука монаха была холодной и мокрой от пота, но всё равно так было спокойнее. О том, что это как-то неприлично, Гвен даже не подумала: она была слишком испугана. – Мне не нужны эти люди, – в голосе рыцаря смерти прозвучало торжество, – Мне нужен только ты, паладин. Я вызываю тебя на поединок. Здесь. Сейчас. Безо всяких хитростей, один на один. Воцарилась ошеломлённая тишина. – Зачем тебе всё это? – спросил Дарен. Его рука легла на рукоять клинка. – Хочу посмотреть, чего ты стоишь в бою, – Гвен могла бы поклясться, что Киаран пожал плечами. – Откажись – и мы перебьём всех. Согласишься – и я не трону тех, кто безоружен. Слово чести. – Предвечный, да он безумен, – шёпотом вырвалось у Гвен. Или я безумна, подумала она, плохо понимая, что происходит. Вихты и вурдалаки просто хотели убить их всех – это было жутко, но это было понятно. А что нужно было Киарану Погибели Света?! Он словно играл с ними в какую-то жуткую, извращённую игру… Как ребёнок, отрывающий ножки таракану, или надувающий через соломинку лягушку… – Твоя честь ничего не стоит, – сквозь зубы сказал Дарен. – А чего стоишь ты, раз ты боишься поединка с воином Стигии? – насмешливо парировал Киаран. – Давай. Я даю тебе шанс спасти этих людей. Спаси их, паладин, исполни свой долг! Докажи им, что свет сильнее тьмы, или что ты там им проповедуешь! Или так не уверен в победе?! Готов их жизнями продлить свою агонию на несколько… – Да будь ты проклят! – сир Дарен рывком опусти забрало и направился к телегам. Паломники расступались перед ним. – Спускайся, и начнём! Рыцарь смерти спрыгнул с камня. – К вашим услугам, – он отвесил насмешливый поклон. Над лагерем словно ветерок пронёсся: паломники бормотали молитвы. «Да направит Предвечный твой клинок, да станет вера твоим щитом…» – прошептала женщина неподалёку от Гвен. Брошенное копьё так и лежало у неё ног. – Сир Дарен! – отчаянно выкрикнул Седрик, пытаясь подняться, и вскрикнул от боли, потревожив ногу. Паладин оглянулся. – Седрик… – произнёс он. Кажется, он пытался заставить свой голос звучать мягко, но у него плохо получалось. – Чем бы это не кончилось… Знай: я верю, что из тебя получится толк. Он взял свой щит, на котором был изображён символ Предвечного Сомна, и, протиснувшись между телегами, встал перед рыцарем смерти. Гвен смотрела, как зачарованная: она словно стала героем какого-то жития… И у неё были все шансы оказаться мученицей. Она сглотнула, а тут ещё Абель выдернул руку и поймал за рукав паломника, который подался вперёд чтобы увидеть поединок. – Смотри на поле, а нас могут напасть с флангов… С боков, – раздражённо пояснил он, видя непонимание в глазах мужчины. – Как детишки на ярмарке, Предвечный милосердный! – сказал он Гвен, закатив глаза. Действительно: большинство паломников сбились у телег, не видя ничего, кроме двух рыцарей – чёрного и белого – которые вот-вот сойдутся в бою. Удивительно, но, казалось, вурдалаков одолевали те же чувства (если у них вообще были чувства!): они как-то сбились в кучу на камне и подались вперёд, наблюдая за свои чемпионом. Чудовища в чёрных доспехах напоминали воронью стаю, даром что их серые лица сливались с туманом. Гвен отрешённо разглядела в этой черноте проблеск красного – кажется, повязка на голове у одного из вурдалаков. Знак отличия? Больше всех голов отрезал? – Мрак всё побери! Гвен! Что там происходит? – Седрик тянул шею, но, понятное дело, ничего разглядеть не мог. Гвен поспешно присела рядом с ним положила ему руку на плечо: ещё попробует подняться и снова разбередит сломанную ногу. – Пока ничего. Они просто стоял друг напротив друга… – сказала она, поднимаясь и вставая на цыпочки, чтобы хоть что-то увидеть. – Вера – щит мой, Предвечный – клинок мой, – произнёс сир Дарен, обнажая меч. Его голос звучал глухо из-под опущенного забрала. Киаран в ответ прижал левую руку, сжатую в кулак, к груди, и сказал: – Морна-ир. Морна найша валхар. Слова на незнакомом языке прозвучали безжалостно и холодно, как скрип ветвей дерева, которое раскачивает зимний ветер. Проклятье? Молитва тёмному богу? Гвен оставалось только гадать. А потом рыцари бросились в бой. – Они начали сражаться, – слова показались самой Гвен излишними; Седрик прекрасно понял всё по звону мечей. Девушка никогда не видела настоящего боя – только стычки в таверне да шуточные поединки актёров на ярмарке, и сейчас обнаружила, что у неё не хватает слов для того, чтобы описать, что видит. Бой был похож на танец – и в то же время на пьяную драку, он был быстрым и яростным, как между котами по весне. Чёрный клинок рыцаря смерти, который тот держал обеими руками, со звоном сталкивался с клинком сира Дарена, но чаще тот принимал удары на щит – тогда раздавался сухой треск. – Тёмный без щита? Тогда он уже покойник, – Седрик криво улыбнулся. – Сир Дарен его измотает, и прирежет, как щенка. Хоть сквайр не понаслышке знал о манере боя наставника, Гвен усомнилась в его словах. Меч рыцаря смерти был длиннее, и двигался он быстро, как будто чёрный доспех ничего не весил. Конечно, девушка не сказала это Седрику – не потому, что боялась его испугать, а потому что её девчачьи суждения в этом вопросе наверняка были редкостной глупостью. Но азарт боя неожиданно начал захватывать и её. Она едва сдержала радостный крик (а паломники не сдержали), когда сир Дарен, приняв удар на щит, вдруг нанёс противнику молниеносный укол из-под щита. Вурдалаки же разразились торжествующим воплем-рёвом, когда Киаран ловко увернулся от этого выпада. После особенно яростной сшибки бойцы вдруг разошлись, и начали кружить друг вокруг друга. – А ты на что-то ещё годишься, старик, – глухо произнёс Киаран. Сир Дарен не ответил: он взмахнул мечом, и тот вспыхнул белым огнём. В тот же миг клинок рыцаря смерти тоже загорелся – пурпурным, жгущим глаза пламенем. У Гвен возникло ощущение, что весь бой до этого был только разминкой. С рёвом, полным ярости, противники вновь сошлись; несколько ударов – и щит сира Дарена разлетелся в куски, разбитый ударом Киарана. Но и паладину наконец-то удалось достать рыцаря смерти; сияющий меч чиркнул по бедру, и Киаран пошатнулся. Радостные вопль паломников заглушил звон мечей: упавший на одно колено рыцарь смерти, удерживая меч одной рукой за рукоять, другой – за горящий пурпуром клинок, парировал удар паладина, который мог бы стать смертельным. Гвен затаила дыхание: сир Дарен навалился на клинок всем весом, пытаясь опрокинуть противника на землю. Пурпурное пламя столкнулось с белым. – Свет Предвечного Сомна... – зычно произнёс паладин, – Всегда повергнет... Тьму! – Никогда! – прохрипел Киаран. – Не тебе... – Он медленно поднимался с колен, отжимая сияющий меч к сиру Дарену. – Не тебе говорить о свете... Предатель! Он выкрикнул это с такой нечеловеческой яростью, что, казалось, земля содрогнулась. И свет меча сира Дарена вдруг померк. – Гвен, что там? – встревожено спросил Седрик. – Он... – сказала Гвен дрогнувшим голосом, – Они... Сияющие клинки скрестились с грозовым треском – раз, другой, третий. Киаран теснил сира Даренк телегам. Вурдалаки что-то выкрикивали на своём жутком языке. – Сир Дарен... – пока Гвен подыскивала слова, чтобы описать, что происходит, но при этом не напугать Седрика, Киаран, нанеся сиру Дарену особенно сильный удар, вдруг, без перехода, сделал молниеносный выпад. И крик нескольких десятков глоток разорвал туман. Радостный – вурдалаков, и горестный, полный боли и отчаяния – паломников. – О, Предвечный... – охнул Абель, а Гвен в ужасе зажала рот руками, сдерживая рвущийся наружу даже не крик – визг. Клинок Киарана вошёл сиру Дарену точно под мышку, погрузившись в тело паладина почти наполовину. А потом рыцарь смерти выдернул клинок резким рывком – в воздух взвились тёмные брызги крови. Застыв от ужаса, Гвен наблюдала, как паладин падает на колени. Киаран, сжимая рукоять меча обеими руками, занёс сияющий пурпуром клинок высоко над головой. – Морна-ир! – выкрикнул он. – Морна найша валхар! И опустил меч на склонённую шею паладина. Гвен зажмурила глаза, когда голова сира Дарена, прямо в шлеме, упала на землю.***
Закричали все. В ужасе орали паломники – и, словно эхо, им вторил торжествующий рёв вурдалаков. – МОРНА! – это, уже знакомое, слово Гвен расслышала чётко. – МОРНА! МОРНА! – Сир Дарен! – Седрик попытался вскочить; Гвен вовремя кинулась к нему и схватила за плечи. – Нет... Нет! – он кричал, пытаясь вырваться из рук девушки. – Я не верю! – Видите?! Предвечный Сомн вам не поможет! – выкрикнул Киаран; он распрямился, подняв голову сира Дарена за волосы. – Он никогда не помогает! Никому! Даже своим верным слугам! В поисках спасения Гвен обернулась к Абелю, застывшему, как изваяние. – Абель! – отчаянно воскликнула девушка. Она вскочила и схватила монаха за рукав. – Абель, что нам делать?! Но Абель не ответил. Он смотрел на рыцаря смерти невидящими глазами, а по бледному лбу текла капля пота. – Это он, – прошептал Абель едва слышно, – Это он... И Гвен с ужасающей, ошеломительной ясностью поняла, что никто её не спасёт. Ни Седрик. Ни Абель. Ни даже Предвечный Сомн.... Именно в этот момент раздалось лошадиное ржание. Вороной конь вырвался из тумана; доспехи восседавшего на нём паладина отливали золотом. Через мгновение Гвен поняла, что это не доспехи золотые – это клинок в руках воина пылает золотым светом. Всадник обрушился на Киарана, который потрясал отрубленной головой сира Дарена, как возмездие небес, – и воцарился хаос. Вурдалаки с рёвом кинулись в атаку; кто-то из паломников схватился за оружие и последовал их примеру, другие же бросились бежать, рискуя затоптать друг друга. Мимо уха Гвен просвистела, воткнувшись в стенку фургона, короткая толстая стрела с чёрным оперением. Арбалетный болт, отрешённо отметила девушка, а тело – умное тело! – упало ничком на землю. Гвен сжалась в комок у колёс фургона, не понимая, что происходит. Застывшего Абеля сбили с ног, и он едва успел отползли к Гвен – а то бы его просто затоптали разбегающиеся голуби. Вихты снова начали вырастать из земли, их рубили всадники, последовавшие за первым; а Золотой Клинок тем временем, в самом сердце схватки, рубился с Киараном Погибелью Света. Его даже конём не удалось затоптать, ошеломлённо подумала Гвен. Он настоящее чудовище! – Чудовище! – с ненавистью и болью выкрикнул Золотой Клинок, и Гвен узнала голос Дейдры. – Ты убил Эйдана! Это был ты! Ты! – Думаешь... – Киаран отбивал удар за ударом, но отступал под натиском Дейдры. Даже такой профан, как Гвен, видела, что он ушёл в глухую защиту; паладин не давала ему возможности атаковать. – Думаешь, убив меня, ты его воскресишь?! Извернувшись, он ударил Дейдру рукоятью меча в висок. Человека без шлема такой удар убил бы на месте; Дейдра же потеряла равновесие, упав на одно колено, и Погибель Света отступил в туман, который начал сгущаться. – Акша! – крикнул он перед тем, как исчезнуть окончательно. – Зар-акша! После этой короткой гортанной команды вурдалаки все, как один, тоже отступили – пара арбалетчиков, в том числе и Красная повязка, на прощанье выпустила ещё несколько стрел по защитникам. – Не преследовать! – приказала сир Дейра; к облегчению Гвен, она поднялась на ноги с лёгкостью, и молниеносной атакой зарубила отступающего вурдалака. – Защищайте лагерь! То, что всё закончилось, Гвен поняла не сразу. Только когда сир Дейдра наклонилась над ней и спросила: – Гвинед? Ты в порядке? – Да... – ответила Гвен, затем, помолчав тихо призналась, – Нет... – и, обхватив голову руками (раненое плечо при это отозвалось болью), совсем уж жалко пробормотала, – …Не знаю. – Никто из нас не в порядке, сир Дейдра, – хрипло сказал Абель. – Никто. – Сир Дарен погиб? – спросил Седрик с тенью надежды в глазах. Гвен подумала, что глупо спрашивать такое про обезглавленного человека – но потом вспомнила, что Седрик, по сути, ничего не видел. Дейдра грустно склонила голову, и Седрик поник. – Я... Я надеялся, что... Он умер, а я ничего не смог сделать, – с горечью сказал он, – Лучше бы на его месте был я! – Он бы с этим поспорил, – сказала Дейдра, потрепав его по макушке, – Такова участь наставников – отдавать свою жизнь за учеников.... – Много людей погибло, сир? – спросил Абель. – Кроме Дарена, ещё шестеро, – сказала Дейдра. Гвен не стала уточнять, входил в это число несчастный Джори или нет. – Двое погибли в бою с вурдалаками. Остальные кинулись бежать, когда началась паника, и наткнулись на вихтов. Мы забрали с собой почти десяток вурдалаков... Маловато, – в её голосе звучало сожаление. Гвен вдруг поняла, что тумана больше нет; над головой темнело засыпанное звёздной мукой небо. Люди вокруг ставили палатки; кто-то плакал, наверное, оплакивал погибших. Трещал разожжённый костёр. Гвен попыталась найти взглядом всадников – их спасителей, но увидела только лошадей. Вороного коня Дейдры среди них не было. Ещё одна жертва рыцаря смерти, поняла Гвен. – Что это было, сир? Откуда взялся этот туман? Мертвецы? – спросила она у паладина. – Как вы поняли, что нам нужна помощь? – Когда-то здесь подавили восстание древопоклонников, и казнили множество людей, – сказала Дейдра со вздохом. – Их души отказались успокаиваться с миром, хоть тела давно похоронили, а лес несколько раз освящали. Последние сто лет всё было тихо и эта дорога считалась безопасной... Я думаю, рыцарь смерти сотворил какую-то тёмную волшбу, разбередил старые раны и снова разбудил призраков. – Вопрос только, зачем мы ему понадобились, – сказал Абель. – Неужто всё это только ради того, чтобы убить сира Дарена и нескольких паломников? – Да кто может понять этого безумца, – сказал Седрик сердито. – Или же он что-то искал в этом лесу, – сказала Дейдра. – Здесь неподалёку есть... – она осеклась, бросив быстрый взгляд на Гвен и Седрика. – Туман застиг меня уже в Марховой Могиле, – продолжила она как ни в чём ни бывало, – Местная чудотворица – ясновидящая – билась в припадке, твердя, что видит тьму, и когда мне подтвердили, что такого тумана уже двести лет не было, я поняла, что вас нужно выручать. Собрала людей и отправилась в путь... Мне жаль, что опоздала, – сказала она Седрику. – Он умер с честью, – сказал юноша с болью в глазах. – Спасая всех нас. – Этот рыцарь смерти назвал себя Киараном Погибелью Света, – сказал Абель. – Сир Дейдра, я почему-то уверен, что это он. Тот самый, кто когда-то... убил Эйдана. Не знаю, почему мне так кажется... – Я знаю, – сказала Дейдра. – Я понял это, но… Откуда? – Провидица из Марховой Могилы, – коротко сказала женщина, поднимаясь. – По крайней мере, так следовало из того бессвязного бреда, что она несла…. И, как видите, рыцарь смерти не стал опровергать обвинения, – лицо Дейдры было мрачным, но удовлетворённым. Как у гончей, взявшей след дичи. – А теперь мы отправимся в Мархову Могилу. Из этого проклятого леса нужно убираться побыстрее. Путь в монастырь они провели в молчании. Седрика положили на телегу, и Абель с Гвен остались в фургоне вдвоём. Но для оживлённой беседы не было настроенья, как и для игры в эскриму. Абель натянул капюшон на нос, съежился в углу и то ли задремал, то ли ушёл в себя. Гвен смотрела в окно, но истрийские пейзажи уже не вызвали у неё былого восторга. Казалось бы, отличный момент рассказать Абелю о встрече с Киараном на руинах часовни. Или, ещё лучше, не Абелю, а Дейдре. Но Гвен продолжала держать рот на замке, и чем дальше, тем более верным решением ей это казалось. Ей никто не поверит; а если поверит, будет только хуже. Когда чудовище щадит тебя один раз, это может быть счастливой случайностью или чудом. Но второй раз… Это значит одно: ты зачем-то ему нужна. На месте церковников Гвен бы сама себя засадила в подземелье – просто на всякий случай. И именно поэтому она продолжала молчать.