***
Ми вернулась и принялась разбирать свои материалы, стараясь не смотреть в сторону виновато наблюдающего мужа. Когда он делает такое лицо, злиться невозможно! Но ведь опять уйдет в простой одежде!.. А если не вернется? — Ми, давай я помогу. — Я уже закончила. Пойду освежусь. Она порывисто пронеслась к ширме, и Гай последовал за ней. Ми бросила гневный взгляд, но увидела виновато-несчастное выражение лица, как у верного пса. И как злиться? Да и зачем? Совсем скоро он уйдет, а пока… — Потри мне спину. И плечи помни, устала. Гай растерянно моргнул и кивнул. Платье соскользнуло с узких плеч, открывая стройную спину, и мозолистая рука провела по коже там, где был шрам от когтей. «Попался!» От руки любимого сердце забилось чаще и громче. Гай обнял сзади, обдав ароматом утенка со специями и мыла. Такой домашний! Такой уютный! Голова закружилась. Захотелось остаться в этих надежных объятиях навечно. Как же хорошо! Гай поцеловал шею и ухо, и дыхание перехватило. Такие мягкие и теплые губы, и так нежно, и так ждала... — Хозяйка, я хочу помять не только спину, — прошептал он, скользя пальцами по бокам. — А что еще? — хитро уточнила Ми, едва дыша, и провела ноготками по щеке и шее мужа. — От усталости лучше всего помассировать внутри, — он обвел гладкий лобок и нетерпеливо скользнул между бедер. — А мне нравятся твои подходы к лечению! — переливчато рассмеялась Ми. С этим парнем страсть вспыхивала мгновенно. Кровь кипела, внутри горело от нетерпения. Сзади упиралась истосковавшаеся налитая плоть. Ми ловко развязала штаны и потерлась о горячую кожу. Хотелось поймать Гая, играть в самые грязные игры, сливаться, но больше всего — принять его прямо сейчас, без лишних прелюдий. Но разве дело торопиться? Ми провела по бедрам Гая и, пристав на цыпочки, потерлась промежностью о член. Грубоватые руки прижали к себе, поглаживая между ног. — Хозяйка… Ми сдавленно ахнула, уперлась в бортик ванной и, легко двинув бедрами, все-таки пропустила член в себя. «О Арна!» — Покажи мне… Как ты скучал… — выдохнула Ми, ритмично двигаясь. — Да-а… хозяйка… — хитро протянул Гай, и перехватил инициативу. Быстро, до темноты в глазах. Ми прогнула спину и схватилась за бортик крепче, растворяясь в животном напоре Гая. — Хороший мальчик, — выдохнула она. — М, — легко согласился он и ускорился. Ми оцарапала ванную. По ноге стекла струйка сока. И еще. — Гай… Он извлек член и, толкнувшись в руку, излился. Ми погладила его ослабевшей рукой по ноге и вяло забралась в ванную. Гай сполоснул руку, член и сел рядом с ванной, откинув голову на бортик. Ми не удержалась и запустила пальцы в рыжие пряди. — Очень хороший мальчик… — М, — улыбнулся Гай вымученно и счастливо, и Ми улыбнулась в ответ. Такой славный! А уж волосы… Мягкие, гладкие, и такого цвета милого! Зачем он их красит? И в постели они на одной волне. Когда игрив, когда нежен, а когда и растворяет в такой спонтанной и стремительной страсти, как сегодня. Она перегнулась через бортик и поцеловала в мягкие губы. Гай нежно ответил и углубил поцелуй. Тело пронзила новая вспышка страсти. Ми, даже не вытеревшись, проворно перебралась на колени и впилась в губы снова. Руки влюбленных беспорядочно и страстно гладили друг друга. Разгоряченная Ми сползла ниже и поцеловала Гая между ног. Струйка слюны спустилась на блестящую головку. Ми размазала рукой, глядя в лукавые заинтересованные глаза, и поцеловала член снова. Гай подался вперед, и Ми неглубоко приняла его, смакуя. Растянуть удовольствие. Медленно... Густой аромат Гая пьянил. Ми истекала слюной и смазкой, скользила по напряженной плоти и зарывалась носом в жесткие рыжие волосы. Тело горело, отзываясь на малейшие прикосновения. Гай собрал волосы и легко надавил на затылок. Ми пропустила его глубже, сохраняя темп. Гай подался навстречу. Ми, хитро щурясь, соскользнула, пуская побольше слюны, и приняла до основания. — Хозяйка, — прошептал Гай, бережно поглаживая чувствительные уши. Ми терлась промежностью о ногу и становилась все более жадной. Напряжение ее и Гая, нежность ласк и сбитое дыхание, пульсирующий во рту член и жажда разрядки, все смешалось. Вздохи, стук крови в ушах, дурманящий запах любимого мужчины… Ощутив семя во рту, Ми припала губами жаднее и вжалась в совершенно скользкую ногу. Гай погладил по голове, и Ми, чуть потеревшись промежностью, брызнула соком и легла, тяжело дыша. — Метишь меня? — пробормотал Гай, ложась рядом и поглаживая по спине. — Угу. Мой зверь, — Ми прижалась к волосатой мокрой ноге и погладила, устало улыбаясь. — Твой, твой, — усмехнулся Гай и сладко потянулся.***
С излечением желудка жизнь стала налаживаться. Питательные плоды заходили хорошо, особенно с зельем, чай еще лучше. Главное глотать поскорее. Ни облизнула пальцы и подлила чай себе и Тану, мурлыча под нос. — Жизнь наладилась? — Вроде того, — бодро отозвалась Ни и улыбнулась. — Больше не тоскуешь, смотрю. — Я все равно еще пока не готова. Не хочу, чтобы он меня такой видел. — А губы для кого накрасила? — А, ну это на всякий случай. Вдруг придет, — Ни пожала плечами. Тан хмыкнул и уткнулся в книги. Руна на посохе вспыхнула и Ни торопливо прикоснулась к ней. — Учитель! — Не, эт я. У меня выходной, принести тебе что-нибудь, Ни? — брат широко улыбался. — Гай! — Ни обняла проекцию. — Книг по списку, — шепнул Тан. — Книги из библиотеки. Список отправлю, только проводник при себе держи. И еще питательных плодов из сада, — улыбнулась Ни. — Тогда я до дома Критийре мигом и к тебе. До встречи, сестрен. Изображение потухло и Ни обняла посох, едва не мурлыча. Тан торопливо листал каталог. — Пиши, крольчонок. Вот эту, эту и эту, и эту… — Постой-постой, помедленнее, — спохватилась Ни и поспешно принялась строчить. Список вышел необычайно длинным. «Интересно, Гай столько унесет?» — задумалась Ни, но все же отправила. — Заживе-ем, — протянул Тан, откинул капюшон и пригубил чай. Ни удивленно уставилась на него. Бритый наголо или, скорее, лысый, на коже странные заплатки, шрамы, уха нет, вместо глаза темный кристалл… — Эй… — Красавчик, да? — расхохотался Тан. — Что с тобой? — удивилась Ни. — Что и обычно, — проворчал Тан. — На тебе что, опыты ставили? — тихо спросила она. — Ага. Но давно. Забудь, просто не подумал, настроение хорошее, захотелось на солнышке погреться, — Тан накинул капюшон обратно. — Да грейся, я ж уже видела, — пожала плечами Ни. Тан откинул капюшон и сощурился от удовольствия. — Ну что, крольчонок, теперь у меня будет все! Я скопирую, ты не против? — Конечно, только не говори никому, — улыбнулась Ни. — Я и тебе могу помочь, если согласишься, — великодушно предложил Тан. — Смотря на что, — осторожно уточнила Ни. — Зелье могу достать и сосуд для души, вылечишься. — Зелье? Сосуд? — растерялась Ни. — Ну да. Вытащим дыхание, запечатаем в сосуде, душу зельем залатаем. — Так просто? — удивилась Ни. — Побочные эффекты могут быть — потеря памяти, некоторых чувств, почти что угодно. Но по идее должно или восстановиться полностью, или утратиться незначительно. А еще зелье и сосуд дорогие очень. Но нужен только сосуд, в принципе, я его смогу раздобыть. — Кстати, о зелье… — нахмурилась Ни. — Я видела один чудовищный рецепт из душ, это оно? — Скорее всего, да. Рецептов таких зелий не очень много, и во все входят чужие души, — пожал плечами Тан. — Тогда нет, — покачала головой Ни и погрустнела. — Как знаешь, крольчонок. — Тан, а есть какой-нибудь другой способ? — В теории, наверное, есть. Но чтобы его найти, придется рисковать. Если ты настолько заботишься о душах других, лучше уж зелье, меньше жертв. — И как я буду жить с этим? Знать, что ради моей жизни кого-то зверски убили и разобрали на части, — поежилась Ни. — Это сделали не ради твоей жизни, а ради денег. Все имеет свою цену, и твоя жизнь — не исключение. — Я не хочу жить, если это столько стоит. — Странная ты. Я вот хочу. Тан помолчал, а потом указал на искаженных. — Смотри, вот такого можно использовать. Все равно никогда полноценно жить не сможет. Усыпить, разобрать, занести в статистику тех, кто не пережил очистку. Ни посмотрела на искаженного, корчащегося в схеме, но промолчала. Тан рассуждал так убедительно! Не все искаженные переживают очистку. Не все возвращают разум. Они даже на элькринов-то уже не слишком похожи! Но так нельзя-нельзя-нельзя, это же… Нельзя и все! Ни вцепилась в посох и через силу отвернулась от искаженных. Тан хмыкнул и накинул капюшон.***
К вечеру Гай притащил все, матерясь на чем свет стоит. Он согласился, не прочитав список, и немало удивился вкусам своей сестренки. Большая часть книг была из запретной части библиотеки, к тому же посвящена проклятиям, работе с душой и ядами. Интерес к ядам он еще мог понять, но к остальному… Это никак не укладывалось в его понимание своей сестры. А еще список оказался внушительным, еле дотащил. Зона Изоляции выглядела кошмарно — кругом густой смог из скверны, вопли искаженных, откровенно неблагополучные ребята, запретные вещи, крепкие словечки… Гай встревожился и отложил связки с книгами, ища глазами Ни. Та нашлась быстро — выбежала навстречу и бросилась на шею. Хотя и бодрая, но исхудала жутко, на скелет похожа. Дыханием Иста от нее разило похлеще, чем от закоренелого сектанта, и руна на посохе, которую та даже не пыталась скрыть, неприятно цепляла взгляд. Это тревожило настолько, что даже мысли о дурных литературных пристрастиях Ни отошли на второй план. Она выдала ему защитную повязку, но он не стал задавать вопросов, отшутившись близостью к искаженным. Разговор не клеился. Ни налила чаю, но в ее комнате стояла такая вонь, что кусок в горло не лез. Гай с тревогой вглядывался в лицо сестры, а та болтала обо всем и ни о чем. В основном спрашивала о том, о чем Гай не знал. Например, где Критийре. До зоны Изоляции новости о проекте безопасных зон почти не доходили, община не отвечала, Ни волновалась. Но Гай тоже не знал, где искать друга отца. В Гнилом лесу Критийре не было, а больше Гай нигде и не появлялся толком. Темы кончились быстро, и Ни притихла. Хотелось спросить ее, что она вообще делает в этом месте, как планирует жить дальше, как связана с Истом. Но разве можно, да и ответит ли честно? Остальное волновало мало, и Гай молчал. Он погладил ее по голове, вздохнув про себя. Ни сильно выросла, уже руководит пунктом в ее-то возрасте. Главное, что она в порядке, только скучает по Критийре, но в целом бодрая. Вот только на сектантку слишком похожа. Как же спросить ее? Надо бы все-таки, как брат, он должен знать. — Ни, ходят слухи о твоей помолвке с Истом. — М-м… Просто он один раз меня публично назвал невестой. Похоже, я ему нравлюсь. Но никаких помолвок не было, да и не может быть: есть же правила о невмешательстве, — рассмеялась она, легонько щелкнув его по лбу. — Точно, — смущенно почесал нос Гай. Похоже, она действительно не беспокоится, и ему не стоит. От дыхания они с Критийре точно найдут способ избавиться, как только появится время, умные. Нашли же способ как-то до сих пор выжить с ним. Именно так он и хотел думать, но глаза говорили ему: перед тобой настоящая сектантка, ты что, ослеп? Нормальные девушки с Истом не путаются! Чутье опасности молчало — сестра, очевидно, не несла в себе никакой угрозы, тем более в повязке. Но все нутро противилось, и Гая разрывало противоречиями. Какой же он дурень! Не верит собственной сестре и пытается размышлять о том, в чем ничего не понимает! Вот Ни умная и образованная. Не то что он. Вот бы рассказать сестренке, что отец жив и нашел подходящий для переселения огромный мир. Но нельзя раскрывать тайны общины. Хорошо, что Ни не спрашивает о нем. Видимо, понимает, что он рассказал бы, если бы знал и мог. Неудобное молчание прервал вызов Главы. Опять что-то срочное разнюхать! Этот хитрый лис его эксплуатирует, как только может! Впрочем, и с сестрой, и с зоной Изоляции Гай попрощался с явным облегчением. Хуже Гнилого леса! Там хотя бы не так густо скверна, а мертвяки явно посговорчивее мутных типов и воняют поменьше искаженных. Он ума не прилагал, как сестра здесь живет и даже сохраняет бодрое расположение духа. Из этого места хотелось сбежать как можно скорее.