середина февраля, 2 курс
Выходной выдаётся похуже учебного дня - суматошный и "на ногах". Уже к обеду Эдди начинает задумываться, что решение сделать-таки все тщательно откладываемые в долгий ящик дела в городе вроде несрочной поездки в типографию, покупки новых наушников и прочих необязательных, но давно раздражающих своей незавершенностью мелочей одним днем было какой-то хреновой идеей. Тем более, что погода вот вообще не благоволит разъездам из одного конца города в другой - с океана дует устойчивый холодный ветер, бросающий то в спину, то в лицо мелкую противную морось. Но раз уж решил.. А он ещё обещал Тине вечером поход на какой-то камерный концерт какой-то её давней знакомой, которая только этим вечером в городе, а пойти ей не с кем, все при делах, а одной торчать не хочется, ну Эдди, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Парень вздыхает, ссутулившись возле стеклянных дверей трамвая - народу в транспорте как-то многовато для такой погоды и для выходного дня, да, видно, весь город решил безотлагательно пуститься в разъезды именно сегодня. Веном тихонько гладит худые бока под толстовкой, щекотно охватывает напряженную спину тёплой сетью, стараясь помочь, согреть и хоть немного расслабить гудящие от усталости мышцы.***
"Концерт" оказывается странной встречей странных людей в каком-то полуподвале, не очень оборудованном хотя бы примитивными скамейками, спасибо хоть музыка тихая, гитарная и неожиданно приятная. Так что пока Тина весело перезнакамливается с той оставшейся четвертью пришедших, с которой не успела познакомиться на подходе к этому, с позволения сказать, залу, Брок сползает по стенке где-то возле колонны-подпорки прямо на пол, не особо заботясь о его чистоте, откидывается на холодный бетон, прошептав в полуулыбке тихое "спасибо", когда вдоль усталой спины сплетаются мягкие тёплые щупы, делая полуторачасовое сидение у стенки в маленьком подвале хоть сколь-нибудь приемлемым. Впрочем, что его спасёт и о чем он мечтает сейчас - так это о горячем душе и горизонтальном положении на таком, оказывается, мягком и манящем матрасе их видавшей не одно поколение студентов кровати. Но он здесь, кровать - где-то там, а до кампуса ещё минимум полчаса прогулки пешком. Парень смотрит на Тину, болтающую у импровизированной сцены о чем-то с парочкой с разноцветными волосами и который раз мысленно обещает себе не соглашаться больше на сомнительные авантюры этой подстрекательницы. Веном тихо хмыкает в сознании этим обещаниям с очевидным неверием.***
Чуть не послав подругу куда подальше с предложением "пойти побродить по городу с вон теми клевыми чуваками вот прям щас" и добравшись-таки почти к полуночи до вожделенной кровати, Эдди стонет протяжно, и, демонстративно раскинув руки, падает навзничь на не такой мягкий, как в мечтах, но хрен бы с ним, матрас, не заботясь даже о том, чтобы высушить мокрые после душа волосы, которые завтра, если уснуть прямо так, будут непременно торчать в разные стороны, не поддаваясь никакой логике и законам гравитации. Долгожданный сон уже начинает забирать парня в свои объятия, выравнивая дыхание и вызывая перед внутренним взором какую-то вереницу образов прошедшего дня, как, внезапно, оказывается развеянным настойчивым поглаживанием тёплых хваталок, заползающих на плечи, грудь и живот с ну совершенно не подходящей с точки зрения Брока сейчас целью. Мокрый язык широко лижет в щеку, заставляя сморщить нос и отвернуться в попытке не проснуться окончательно, что, впрочем, не помогает, а низкий голос рокочет над ухом с бархатными интонациями: "Знаю, что нам нужно, Эдди..." Вот ещё только этого не хватало, а. Он хочет спать, однозначно и определённо, болящие после дня беготни спина и ноги только утверждают его в этом желании, и проснувшееся в клинтарце "знание" ну совершенно не в тему. Эдди отпихивает довольную зубастую морду ладонью, не открывая глаз, с недовольным: "Нет, Ви, не это.. Не сейчас.. Не хочу.. Отстань.. Ну что тебе?" Симбиот только хмыкает, подталкивая парня в бок ласковыми щупами, заставляя перевернуться на живот. Сил отбрыкиваться от надоедливой липучки у Брока нет никаких, так что он обнимает подушку, зевает и просто надеется, что клинтарец поймёт его полную незаинтересованность в этом вопросе и без слов, отстанет и даст, наконец, ему поспать. Однако, Веном не отстаёт. Но и не пристаёт, в привычном смысле. Только расползается тёплой сетью по спине, плечам и бёдрам поверх домашних свитера и штанов, поглаживая, согревая, постепенно вжимаясь щупами сильнее, надавливая, ритмично сжимая напряжённые мышцы. Брок коротко охает от непривычных ощущений - вроде бы болезненно, но и приятно одновременно и, пожалуй, против таких действий он ничего не имеет. Парень устраивается на животе удобнее, передавая теплую волну благодарности, слыша в ответ тихое: "Сказал - знаю, что нужно. Мог просто убрать боль, но так - полезнее." Эдди улыбается немного виновато. Он старается верить в безусловную заботу, помнить, что хорошо им может быть только вместе, что все желания - на двоих. Но это все ещё непривычно и иногда забывается, теряется в привычках прошлого. Смущённо бормочет в подушку: "Извини.. И спасибо..", - получая в ответ ласковое скольжение тёплой нитью по мокрому затылку. Таланты массажиста у симбиота, надо признать, впечатляющие. Что не так уж и удивительно - знание биологии и строения тела хоста позволяет безошибочно определять, что и с какой силой сжать, на какую мышцу надавить сильнее, а какую - легко погладить, чтобы драгоценный Эдди тихо застонал от этой особенной формы удовольствия, превращаясь, по собственным ощущениям, в какой-то пудинг - абсолютно бескостный и неспособный ни на что, кроме как валяться без движения. Впрочем, можно попробовать сделать ещё приятнее, раз уж Эдди больше не засыпает носом в подушку и явно не горит желанием прогонять с себя тёплую черноту. Чего бы хорошему вечеру пропадать? В конце концов, особенно двигаться-то его никто и не заставляет, Веном знает много возможностей, как можно прекрасно обойтись и без повышенной, кхм, активности хоста. Клинтарец, зависнув над распластанным по кровати телом зубастой башкой, тянет вверх краешек свитера, тут же охватывая обнажаемую кожу вдвое большим количеством горячих щупов-лапок, не давая ознобу помешать ленивой расслабленности. Брок даже не протестует, безропотно позволяя творить с собой, что заблагорассудится. Однако, действие не проходит даром, вызывая нужные смутные ассоциации, заставляя ровное дыхание сбиться, совсем немного, но.. Веном довольно скалится, уловив нужную эмоцию на грани восприятия, продолжая медленные размеренные движения чёрных щупов. Штаны постигает участь свитера, тёплые нити охватывают кожу плотнее, то вжимаясь до тихих стонов разнеженного под непрерывными касаниями хоста, то переходя к ласкающим, лёгким поглаживаниям. Охватывают бёдра плотными кольцами, скользят по подтянутой заднице вверх, гладят чувствительные бока; перебирают мокрые прядки на макушке, вызывая не вполне уместные массажу реакции тела. Симбиот, впрочем, неуместными их явно не считает, усугубляя ласку, доводя Эдди до первого рваного вздоха, до краснеющих скул, до первого движения бёдрами вниз - вжаться все нарастающим возбуждением в жёсткую кровать с коротким стоном, не скрывая - скроешь тут, пожалуй, - а просто.. Давая волю разбуженным желаниям тела. Веном молчит. Продолжает в меру ласковые, в меру массирующие движения, не отвлекаясь, будто не замечая тяжёлого частого дыхания, нервной сцепки тонких пальцев, стучащего в запястьях пульса и мелкой дрожи напрягающихся бёдер. Только в какой-то момент стягивает ловко последнюю деталь одежды, быстро, торопливо целует-облизывает кончиком языка вздрогнувшего парня вдоль поясницы и ниже, обдавая по связи всего лишь секундой сносящего крышу желания, тут же прекращая, успев, впрочем, вызвать мгновенный горячий импульс наряду с волной мурашек по обнажённому телу. Эдди не выдерживает. Должна быть хоть какая-то совесть и у космических паразитов, он же не железный, чтобы спокойно.. вот это всё, ну. "А вот это был обязательный элемент твоего, ммм.. массажа?" - голос звучит хрипло и низко, соблазнительно срываясь на томный вздох. "Нет." - клинтарец хмыкает абсолютно буднично-иронично, раздражая этим своим тоном совершенно. - "Это - потому что хочу." Хочет он.. Да пошло оно.. Сколько можно? Парень возится, подтягивает ноги, недвусмысленно становясь на колени, подаваясь бёдрами назад, вжимаясь в проходящиеся по коже плавными движениями горячие щупы, более, чем однозначно прося большего. Но наглые хваталки совершенно его маневр игнорируют, продолжая почти что целомудренно гладить, сжимать, разминать напряжённые мышцы. Только одна будто случайно вползает лёгким касанием по внутренней стороне бедра, забирается тонким кончиком между ног, проходясь по чувствительным местечкам, заставляя дернуться навстречу, выдыхая сквозь зубы, и - тут же возвращается обратно, к остальным. Брок стонет коротко-разочарованно-недовольно, кривя уголок рта, - ну что за шутки, в конце концов? - тут же вздрагивая от участливого, глубокого, рокочущего: "Чего-то не хватает, Э-э-эдди?" Выдыхает сердито: "Ты издеваешься, что ли?" Получается, правда, жалобно и как-то полузадушенно. "Да-а.." - зубастая морда довольно скалится, проводя мокрым языком по позвоночнику вверх, вызывая мурашки на снова напряженных плечах и судорожный вздох. - "Или нет. Ты же не хочешь, я правильно помню?" "Да чтоб тебя.." - Эдди отлично чувствует нетерпеливую вибрацию охватывающей черноты и ту сдержанность на грани фола, что расползается по связи, покалывает в кончиках пальцев, заставляя замирать в предвкушении. Вот ведь.. вредная зараза! - "Ну прости, прости, ты чувствуешь нас, я.. знаю, да, чёрт, хватит строить тут.. как будто не при делах! Я хочу, что, не видно? Я, блять, чувствую тебя тоже и ты.. охренеть как меня хочешь, скажешь, нет? Заканчивай уже с этим и.. войди в меня, сейча..а! Чччёееерт..." Парень упирается лбом в предплечье, сжимая в пальцах простынь и чёрные нити, оплетающие руки от плечей тонкой сетью, жмурясь и кусая губы, срываясь на мучительный стон - сегодня им хочется так: несдержанно, остро, сразу чуть больше, чем нужно, оттого немного больно, горячо, невыносимо сладко.. Он прогибается в пояснице, мелко вздрагивая, запрокинув голову, когда ласковый щуп втискивается в разгоряченное тело глубже, находит отзывчивую точку, гладит, нажимает, разливая по их натянутым нервам жидкий огонь. Коленки начинают дрожать, проскальзывая по простыни, и в какой-то момент Брок всерьёз опасается неэстетично плюхнуться то ли на живот, то ли на неполный шпагат, однако, чёрные петли в ту же секунду надёжно прижимают голени к кровати одновременно с ироничным "Расслабься.." над ухом, сопровождающимся влажным скольжением вверх по чувствительной шее. Эдди слушается, со стоном укладываясь грудью на подтянутую к себе подушку, утыкаясь в нее горящим лицом, сводя руки над головой, полностью отдаваясь непрекращающимся ласкающим, массирующим движениям тёплых щупов по распаленной коже наряду с.. ну, допустим, ритмичное скольжение внутри его тела, заставляющее горячо выдыхать с каждым глубоким толчком и, в особо чувствительные моменты, вцепляться пальцами в уголки подушки, тоже с какой-то точки зрения можно назвать массажем... И вдруг - хихикает, вызывая волну лёгкого удивления по внутреннему эфиру. "Ничего.. Ничего, просто.. Предста..а!..вил.." - выстанывает парень в ответ на невысказанный вопрос, поворачивая голову набок, умудряясь как-то одновременно улыбаться, закусывать припухшую губу и скалиться уголком рта, сводя брови в гримасе все нарастающего удовольствия. - "Подумал.. ммм.. Закрыл ли.. дверь.. А! А то.. Не все любят.. л-любят... Да что ж ты делаешь, твою.. ещё.. хах.. стучаться! Чёрт! А я здесь.. вот та..а!..ак.." "Хм.. Нам бы понравилось, если бы нас увидели такими, Эдди?.." - вкрадчивый рокот, кажется, проникает под кожу. - "Увидели меня в тебе. Вот так. Как ты подставляешься под мои ласки, как я вхожу в наше тело? Увидели, как мы любим друг друга? Что ты принадлежишь мне и только мне? Хочешь этого, Э-э-эдди?" "Н-нееет.. Это.. Нет.." - парень упирается лбом в подушку, качая головой, чувствуя, впрочем, как от слов клинтарца и сопровождающих их картинок, где чьи-то глаза видят его со стороны - возбужденного, стонущего в прочной сети, с широко разведенными коленями, с чёрным щупом, скользящим внутрь распалённого тела, с искусанными губами, - скулы начинают пылать до выступающих слёз и их связь искрит чем-то.. невероятным, адреналиновым, острым, повышающим градус возбуждения до предела, до нарастающей пульсации внизу живота. "Врешь.." - издевательски-ласковый как будто вздох касается сознания. Чёрная нить нежно и крепко охватывает подрагивающий на грани орган у основания, сжимая, стремясь дальше по твердому стволу, добираясь до болезненно-чувствительных местечек, не сдерживаясь в прикосновениях, выламывающих гибкое тело в судороге мучительного удовольствия, не находящего выхода. Брок всхлипывает, бездумно подаваясь бёдрами вперёд, сцепляя зубы накрепко, ощущая, как почти физически ощутимо вибрирует между ними их нетерпение, и обжигающая страсть, и желание пробыть так, вместе на самом краю, ещё хотя бы одну долгую минуту, страдая и наслаждаясь этим вместе. "Признай, Эдди..." - симбиот глухо рычит, теряя способность строить фразы, срываясь вместе со своим хостом на хриплый стон, кружит твёрдым кончиком горячего языка по груди, цепляя торчащие соски, довольно оскаливаясь прошивающим их нервы острым разрядам. - "Скажи это. Скажи, чего хочешь." "Я..." - он, может, и хотел бы продолжить эту их игру, почувствовать, что ещё придумает для них изобретательная зараза, продолжи он отпираться от очевидного, но попросту боится растерять последнюю способность облекать мысли в слова. - "Я-а-а... Чёрт, хва..тит.. Ви.. прошу.. я, м-м-м... Я не... я.. не.. Да..а! Блять, да! Я хочу, твою мать! Хочу, чтобы.. Все.. Каждый.. М-мать! Смотрел.. как ты.. м-меня.. Боже.. Видел.. что я твой.. Хочу... ч-чёееерт.. больше не м-могу.. Ну пожалуйста!" "Послушный," - удовлетворенно рычит клинтарец, плотно охватывая ноющий член горячим и влажным, не спеша убирать сжимающую нить. - "Мой. Эдди." Брок распахивает глаза испуганно, успев протестующе вскрикнуть, прежде чем широкая чёрная лента затыкает горячий рот; ощущая, как в замученное тело бесцеремонно проникает второй тёплый и скользкий щуп, растягивая, не встречая особенного сопротивления, но все же причиняя сладкую тянущую боль, заполняя до предела, и это, на самом деле, охренеть как... "Можем больше, любовь моя," - рычит над ухом любимый низкий ласковый голос. Эдди всхлипывает сквозь выступившие слёзы, царапает простынь в отчаянном жесте, зажмуривает веки, потерявшись в почти что нереальной остроте множащихся через их связь чувств: кажется, каждая клеточка их тела стала оголенным нервом.. Зубастая морда ласкается к мокрому виску, чёрное кольцо разжимается, оставляя лишь мокрое, размеренное скольжение по отзывчивым местечкам, позволяющее, наконец, выплеснуться с глухим хриплым стоном на сбитую простынь, разбивающее реальность на цветные осколки, бросая общее сознание и спаянные воедино тела за грань болезненного наслаждения, до хруста в суставах, до плеснувшей в разные стороны от гибкого тела в мгновенном несдержанном импульсе черноты... Веном забирает безвольного парня в кольцо когтистых лап, держит своего хрупкого, красивого, совершенно обессиленного в крепких объятиях до последней сладкой дрожи, ловя каждый судорожный вдох, любуясь складочкой между сведенных бровей, стрелками темных ресниц и яркими припухшими губами. Ластится десятком тёплых нитей к животу, плечам и бёдрам, выжидает, пока хоть немного выровняется сбитое их страстью дыхание. Наконец, спустя долгие минуты Эдди тихо стонет, пытаясь пошевелиться - выходит плохо. Все же упрямо поднимает одну руку, ворчит: "Тебе бы, блять, только в массажном салоне работать.." - вытирая мокрые глаза дрожащей ладонью, все ещё рвано всхлипывая от избытка ощущений. - "Охрененный у тебя... массаж! Клиенты будут поголовно довольные, только, знаешь, не совсем живые!" Клинтарец трётся челюстью о растрепанный затылок, прижимая драгоценного хоста спиной к широкой груди, иронично замечает: "Ничего, тебя придумаю как оживить. Хочешь?" Удовлетворенно слушает, как Брок, минуту назад пребывавший, вроде как, почти без сознания, взрывается горячей тирадой про ненасытных паразитов без какой-либо совести, он и так хорошо если завтра с утра вообще сможет ходить! Мурлычет: "Уже ожил, любовь моя?" И, ухмыляясь, целует возмущенно задохнувшегося парня, запрокидывая когтистой лапой русую голову к себе на плечо, пока его несносный любимый человек не успел опомниться, чувствуя, как праведное с точки зрения Эдди негодование тонет в тёплой ласке и растворяется в волнах взаимной тихой нежности. P.S. Всуну комментарий снова в текст, не влезают они у меня, извините)) Теоретическое извлечение скрытых желаний из башки мелкого Тиной при помощи непосредственной искренней болтовни, начавшееся ещё в Пост-Весне, понемногу передаёт эстафетную палочку практическому извлечению всякого сокровенного уже липучкой при помощи, эээ, непосредственно практики :)) Тут ведь оно как: узнать, что ты любим и можешь любить в открытую - это офигенно! Но не менее важно и офигенно узнавать и пробовать, как именно друг друга любить, чтобы башню сносило каждый раз, как в первый; на какие "кнопочки", не только физические, но и там, в голове, "нажать", чтобы завести с пол-оборота, чтобы так "вдохновить" любимого, чтобы сейчас кончил почти что чисто от картинки в голове, а дальше только и думал о том, как бы попробовать это, горячее и "жутко непристойное", вытащенное на свет любящим партнером, что не решился бы предложить кому-то сам, ну, потому что, но раз уж вдруг выяснилось, что это приводит в восторг обоих совершенно без условностей и ненужного стыда.. И неудивительно, что Веном справляется с этой задачей идеально: видит то, что на самом деле "зажигает" драгоценного хоста за секунду, даже если это скрыто в самых потаённых уголках его разума, уже любит это и хочет этого, ведь все желания - на двоих и никак иначе. А Эдди постепенно привыкает безусловно доверять уже не только самому себе, учится всё больше понимать природу их связи, в которой ни в чём не может быть места принуждению, скрытой корысти, как часто это бывает у людей, как часто это бывало и с ним, ведь у тех, кто есть прямое, неразрывное продолжение друг друга, одному никак не может быть хорошо, когда плохо другому...)