середина февраля, 2 курс
С самого утра у парня отвратительное настроение, и это ещё мягко сказано. Он успевает нарычать на клинтарца за безобидную шалость, что тот мешает ему собираться, и они сейчас опоздают на занятия, хотя времени ещё совсем не впритык. Обжечься кофе и почему-то снова обидеться на своего второго, потому что "мог бы, вообще-то, предупредить или остановить меня!" А в ответ на логичное недоумение - "Предупредить о температуре только что вскипевшей воды? Она же тебе известна. И ты не любишь, когда я беру контроль без предупреждения. Сейчас все поправлю, Эдди, уже не больно," - громко фыркнуть, даже не подумав о благодарности за мигом заживлённые не такие уж страшные ожоги, и вылететь в коридор, хлопнув дверью. Дальше, не ограничиваясь недобрым утром, сцепиться с одногруппником из-за какой-то не стоящей того глупости, перессориться и быть посланным куда-нибудь остыть в переписке с Тиной: девушка до последнего пытается свести разговор на шутку, но, в итоге, и её терпение сдаёт. Огрызнуться на преподавателя за, в общем-то, замечание по делу, надуться на всех окончательно и усесться на последнем ряду, раздражённо дергая плечом, отмахиваясь от робкого тёплого щупа, пытающегося погладить напряженную спину. А на попытку Венома заговорить, Брок только поджимает уголки губ в нервном жесте и быстрым размашистым росчерком выводит на тетрадных полях: "помолчи!" Симбиот затихает, прислушиваясь к кипящим внутри этой сложной головы эмоциям, различая раздражение, и злость на все подряд и ни на что конкретно, и неловкость, и чувство вины. И не видя ни единой причины, что могла бы вдруг вызвать всю эту лавину тяжёлых чувств, в которой всё больше с каждой перебранкой, с каждой обидой тонет его человек. Ладно, он попробует выяснить, в чем источник такого нервного возбуждения его драгоценного хоста позже, наедине, а пока и правда лучше помолчит, не рискуя вызвать очередной взрыв. За дверью маленькой комнаты ситуация не меняется, и стоит клинтарцу показаться парой тёплых щупов на плечах и потянуться ласковым движением к сердито вздернутому подбородку, парень отпихивает его с раздражённым: "Уйди, дай переодеться!" Но раздеваться не спешит, подходя к окну, отдергивая занавеску, впериваясь взглядом в серую хмарь за стеклом, подвисает так на несколько секунд, передергивает плечами, бурчит: "Гребаная зима.." Задергивает штору резким движением, вдыхает глубоко и медленно, вроде бы, немного успокаиваясь. Трёт пальцем переносицу, стягивает, наконец, толстовку, отбрасывая на притаившийся в углу стул, достаёт из кармана телефон и залипает в него, застыв посреди комнаты. Симбиот видит, что именно с горечью перечитывает несносный хост, и, это же логично и правильно, если он поможет своему человеку решить расстраивающую его ситуацию, ведь так?.. "Извинимся перед Тиной, Эдди?.." - осторожно возникает в голове робкий вопрос. - "Тебе станет спокойнее.." Логика. Ну да, как он забыл, что про логику на этой планете можно даже не вспоминать.. Казалось бы желание успокоить даёт прямо противоположный эффект: Эдди вспыхивает скулами, злость возвращается мгновенно, вина и раздражение борются внутри, выжигая сложный разум. "И правда, меня ещё инопланетная липучка не учила, как общаться с людьми и перед кем извиняться," - слова падают ядовитыми каплями, заставляя клинтарца свернуться внутри плотным клубком. - "Но, вот, пожалуйста, ты и этот опыт мне обеспечил, прекрасно! С какой стати мне извиняться, не расскажешь? Она меня послала "отдохнуть", не я её! Я просто разговаривал!" "Не просто разговаривал, Эдди." - низкий голос отвечает спустя пару секунд, позволяя себе лишь тень укора и обиды. - "Злишься, рычишь, раздражаешься. На Тину, других людей. Меня. Они ничего нам не сделали..." "Да ну, серьёзно?!" - Эдди шипит вскипевшим чайником, отбрасывая телефон на стол и нервно стягивая футболку. - "Ты кого вообще защищаешь? Меня или их?! Вот и иди.. Живи с ними, если они лучше!" "Тебя, Эдди." - Веном старательно игнорирует последнюю фразу, потому что не хватало ещё поддаваться на злые провокации. Ничего подобного на самом деле его хост не имеет в виду, это очевидно. - "Тебе плохо из-за ссоры с Тиной, и из-за твоего поведения в классе, я пытаюсь помочь. Нам." "Нам!" - фыркает Брок, расхаживая по комнате от окна к кровати и обратно, размахивая стянутой футболкой, как сигнальным флагом. - "Нет уж! "Ты извинись, Эдди!" "Ты срываешься на людей, Эдди!" "Ты виноват!" И где здесь твоё "мы", а?" Парень выпутывается из джинсов, оставаясь в одних боксерах, встаёт посреди комнаты, уперевшись руками в худые бока, будто не замечая холода, продолжая почти кричать в пространство перед собой. "Тебе-то что с того? Не нравлюсь таким? Ну, извини! Это я, и это мои проблемы - иногда я с кем-то ссорюсь, иногда злюсь, придётся потерпеть или... Знаешь, есть другие! Их можешь воспитывать, а меня просто оставь в покое, если не можешь быть на моей стороне и помочь!" Ну, это уже слишком. "Сядь!" - рычит клинтарец, не выдерживая, мгновенно материализуясь полностью, надавливая когтистыми лапами на покатые плечи, заставляя упасть пятой точкой на скрипящий пружинами матрас. - "И успокойся ты хоть на минуту, Эдди! Что случилось? Не понимаю! Ты... невозможный! Весь день отталкиваешь, не даёшь помогать, не даёшь говорить! Что происходит с нами? Чего ты хочешь? Чтобы я молчал? Хорошо, тогда я..." В бирюзовых глазах под нахмуренными бровями мелькает тень, которую клинтарец не успевает распознать, потому что в следующий момент парень притягивает его к себе, обхватив холодными руками за шею и, не дав договорить, влепляет отчаянный поцелуй в частокол острых клыков, совершенно не задумываясь, кажется, о том, чтобы не пораниться. И ещё один, в угол чёрной челюсти, скользя ладонями по широким плечам, и ещё, ниже, целуя мощную шею, горячо выдыхая, пряча лицо. Наконец, отрывается от замершего в раздражённом недоумении симбиота, медленно откидывается на кровать с будто бы пьяной, блуждающей улыбкой. "Тебя хочу..." - мелкий паршивец проводит рукой по груди, как будто случайно сжимая между пальцами твёрдый сосок, прикрывает на секунду глаза, закусывая губу, выдыхая горячо. Скользит другой ладонью под ткань белья, обхватывая пальцами полунапряженный член, начиная ласкать себя так, чтобы было видно каждое движение, не отводя плывущего взгляда от опаловых глаз, одними губами шепчет: "Чувствуешь, как сильно?.." Веном глухо рычит, теряя всякий контроль - доигрался, маленький...! такой наглый, хрупкий... любимый... невыносимый совершенно Его человек не лукавит в своих желаниях, это симбиот чувствует наверняка - парня совершенно однозначно потряхивает от особого, острого, странного возбуждения. У каждого, конечно, свои методы успокоиться, видимо, им нужно так, почему нет. Клинтарец перетекает вплотную к Эдди неуловимым движением, нависает над ним чёрной громадой, приковывает запястья к кровати над головой горячими щупами, смотрит пристально. Брок тихо смеётся, выгибаясь, ластясь навстречу тёплой шкуре, всё ещё ненормально напряжённый и дерганный в жестах. Одно движение острым когтем - и между ними никакой лишней одежды. Симбиот разводит его бёдра рывком, берёт одним резким, глубоким движением, сразу попадая по пульсирующей внутри точке, так, как сейчас представляет это себе его персональная "головная боль". Смех захлёбывается вскриком, Эдди стонет сквозь зубы, сквозь выступившие слёзы в такт горячим толчкам: "Кстати.. ты... а!.. ведь знаешь.. м-м-мне.. мне всё ещё нет... ч-чёеерт, глубже! и мы.. сейчас, здесь.. с тобой.. вне закона.. ааа... тебя это.. тоже.. дааа, ещё! заводит?.." Веном затыкает ему рот своим языком, чтобы не болтал всякую чушь - их настроение сейчас явно не для лёгкого "ещё и поболтать". И ему, разумеется, нет никакого дела до глупых человеческих условностей, меняющихся через каждую смешную тысячу километров. А до дрожащего под ним разгоряченного тела - есть. Брок, впрочем, не расстраивается, тут же включаясь в поцелуй, вылизывая, обхватывая губами, сколько может. Толкается резко и больно бёдрами навстречу, выкручиваясь из прочных чернильных пут. Такой открытый, и бесстыдный, и.. нарочитый в этой открытости до подозрительного. Член парня настойчиво требует внимания, симбиот это чувствует наравне с коктейлем боли и удовольствия, от которого его драгоценному хосту совершенно сносит крышу. Веном царапает когтями плоский живот, обхватывает благодарно дёрнувшийся в широкой ладони орган чёрными пальцами и им достаточно пары грубых движений, чтобы Эдди болезненно свёл брови, вскидываясь навстречу жёсткой ласке, выплескиваясь на когтистые пальцы с глухим стоном, а клинтарец, теряя форму от этого взрыва их острого, каждый раз как в первый, наслаждения, растёкся по коже Брока, продолжая заласкивать и обнимать каждый сантиметр подрагивающего тела, но теперь уже мягко, бережно и убаюкивающе. "Больно же, ну.. ай, зараза.." - парень, пытаясь отдышаться, всё с той же шальной полуулыбкой с трудом опускает руки, потирая затекшие запястья и касаясь быстро бледнеющих красных полос на животе. Морщится, садясь на кровати, поджимая под себя ноги. Продолжает скороговоркой, по-прежнему как-то странно широко улыбаясь, глядя в сторону: "Так, знаешь, залечивать придётся, это я не жалуюсь, ты не думай, просто.. И это очень заводит, конечно, когда ты рвешь на мне одежду и всё такое, но мне так ходить не в чем станет. Знаю, тебе эти тряпки никогда не нравились, и ты был бы не против, наверное, и мне это тоже нравится, и я вообще не об этом, я просто.." Вдруг закрывает лицо ладонями, пряча от внимательного взгляда дрожащие уголки губ, и, прежде чем симбиот успевает среагировать на слишком резкую смену эмоций, разражается отчаянными слезами, тщетно пытаясь подавить всхлипы. Веном вспоминает парочку известных земных ругательств, применимых к особо нервным человеческим детям, прикусывает себе язык, почти буквально, чтобы не задаться вслух риторическим вопросом - за что на его голову взялось это наказание и почему из семи миллиардов "тем самым" нужно было оказаться самому сложному и нелогичному индивиду, мысленно вздыхает, проявляясь в полуформе возле сжавшегося в комочек драгоценного хоста, аккуратно, но настойчиво отводит бледные ладони от мокрого лица, встречая какой-то косой и затравленный взгляд. "Почему плачешь, Эдди?.." - черные ладони осторожно сжимают щеки, разворачивая к себе, подушечка когтистого пальца ласково проходится по кривящимся губам. - "Совсем не от боли и не из-за одежды. Чувствую твой страх, и плохие воспоминания, и много любви." Низкий голос превращается почти в шёпот, тёплые щупы ласкаются к рёбрам, осторожно трогают выступающие ключицы. "Много эмоций, всё вперемешку, тяжело понять." Брок выпутывается из цепкой хватки, вытирая глаза, вздыхает прерывисто, бросая нарочито-равнодушное: "А нужно ли? Чего меня понимать, подумаешь." И снова всхлипывает, закрывая глаза ладонью. Клинтарец, рыкнув что-то невнятное, встряхивает парня за плечи, заставляя посмотреть себе в глаза. Нет, здесь нужно не просто космическое терпение, а.. безграничное. "Забочусь о наших чувствах, Эдди. Стараюсь найти ответы, чтобы нам помочь. И спрашиваю снова: отчего нам плохо?.." - симбиот выделяет местоимение особенно. - "Тебя удивляет, что я хочу понять это?" Брок будто сникает в хватке сильных рук, расслабляя, наконец, зажатые мышцы, вздыхает глубоко, опуская взгляд куда-то на нервно сцепленные пальцы. Тихий голос кажется бесцветным и плоским. "Удивляет, да. Ты только не пропадай, пожалуйста, как в прошлый раз, мне так страшно, что ты уйдёшь, я так больше не смогу и… Извини, я не знаю, что со мной происходит, я.. всё это не специально, и не думай, пожалуйста, что я тебя обижаю ради.. того, что было сейчас. Я просто.. Просто хотел, ну.. переключиться, знаешь, чтобы не ссориться дальше и чтобы ты не ушёл, я ведь ничего, ничего не могу с собой сделать, я не очень нормальный, наверное... Это никак не относится к "нам", понимаешь? Это что-то во мне. И всегда было. Никто не выдерживает. Меня, я имею в виду. Ты можешь посмотреть, здесь." - парень показывает пальцем на стриженный висок. - "Сколько их было, ну, девушек, отношений, в смысле. Точнее, попыток. Каждый раз всё начиналось хорошо, а потом.. Я делал какие-то глупости и говорил.. всякие вещи, потом извинялся, поначалу даже просил понять, потом, правда, осознал, что бесполезно, даже если кивали и говорили, что постараются. В любом случае, уже все трескалось, и дальше было только хуже. Кому нужен.. такой. Больной. Но я любил их, и тебя я люблю, только.. Только вот со мной не всегда просто, и я не знаю, почему, я и не хотел больше собой никого напрягать, если честно. Ну, если всё это не моё - отношения, любовь, я имею в виду, - значит, не моё, живут же как-то.. Ну, там.. Пара свиданий, пара ночей и разошлись. Зачем кому-то меня знать, если я не вписываюсь в их понятия "лучшего", да хотя бы "нормы"... Лучше одному, чем каждый раз слышать что-то вроде: "А мне казалось, ты нормальный, Брок!", "Что ты психуешь на ровном месте, да что с тобой не так?!" или и вовсе: "Истеричка!"" Парень кривится, передразнивая реплики бывших подруг тонким голосом. "А потом ты на меня свалился, почти буквально, и что я могу сделать, если я влюбился в тебя и хочу быть с тобой? И я надеялся, что станет лучше, ведь нам так хорошо вместе, мы любим друг друга и чувствуем друг друга, но вот, я снова схожу с ума непонятно почему, и, да, теперь-то из-за этого плохо не только мне, но нам вместе - мне от тебя не спрятаться, не переждать, и от этого всё ещё хуже. И я боюсь, что ты уйдешь, но я не могу.. Не знаю, что со мной и как с этим.. И… хах, так будет и дальше, и, может, будет хуже, и, может, нам вообще надо было бы остаться просто соседями по телу, чтобы не задевать тебя всем.. этим так сильно или вовсе найти тебе кого-то, знаешь, поспокойнее, чтобы вообще.. не грузить." Он сжимает тонкие пальцы в кулаки, смотря исподлобья почти с вызовом. Клинтарец, вынырнув из вереницы открытых ему воспоминаний, прекрасно чувствует, как его глупый, любимый хост весь сжимается внутри от собственных слов: что если он и здесь не найдёт понимания, и всё сломалось из-за него, снова, и он услышит в ответ "да, стоило бы"? Прочные щупы молниеносно охватывают парня со всех сторон, как паутина муху, переплавляясь в крепко обнимающую чёрную фигуру. "Э-э-эдди..." - привычно-тепло рокочет над ухом низкий голос. - "Я понял. Я зря ищу - причины нет. Это просто случается. Это просто… ты. Твой сложный мозг, дань твоей яркости. Как звезда, помнишь? Горишь, светишься, даришь тепло и жизнь, и - иногда обжигаешь. Без эмоций был бы тусклым, как наш сосед. Но эмоции такие разные, такие сильные, что часто берут верх. В отсутствии логики есть своя логика, та, что только для нас. И ей мне нужно учиться доверять больше, чем.. всему. Я понял это сейчас. И можешь брыкаться сколько угодно, но я не отпущу тебя. Ни сейчас, ни потом. Тебя всего, со всеми твоими особенностями. Всегда и во всём с тобой. Нужен мне, любым, весь, целиком. Ты понял меня?" Мокрый язык скользит за ухом, щекоча и расслабляя, когтистые пальцы легонько нажимают на подбородок, вынуждая откинуться затылком на чёрное плечо. Эдди чувствует всю искренность слов и чувств и.. да, возможно, Веному придётся всё это повторить, может, даже, не один раз - сложно убедить себя так, сходу, что кто-то и правда готов мириться с его этой.. "болезнью", такие прочные установки о себе самом, крепко вбитые в голову, ломаются не с первого раза. Но сейчас ему так невыразимо тепло в кольце сильных рук, что продолжать демонстративно фыркать, ощетиниваясь колкими подозрениями, и отталкивать от себя почти что единственную искреннюю поддержку, единственного, кто готов его принять со всеми сложностями, без оглядки, как-то не хочется. "Понял.." - кончики тонких пальцев гладят чёрные предплечья, вырисовывая извилистые узоры. - "И даже попробую вспомнить об этом в следующий раз, когда меня.. ну.. накроет. Спасибо, Ви. Ты, на самом деле, первый, кто мне такое сказал. И, знаешь, в следующий раз, если.. хм.. когда будет вот так, можешь меня просто сразу.. Ну, ты понимаешь.. Помогает, вообще-то.." К концу фразы парень уже безудержно улыбается, фыркает и срывается в тихий смех до выступивших слёз, устраиваясь уютнее в объятиях собственного воплощенного островка безопасности и спокойствия в этом недобром к одному будущему репортёру мире. "Кстати, Эдди," - подозрительно заинтересованно звучит спустя пару тихих минут над ухом рокочущий голос. - "Ты что-то там говорил про одежду? Хочешь, попробую её на тебе воссоздать? Мне, теоретически, подвластны любые формы... Начнём с того, что не видно под верхней одеждой, м?.." И, не успевает парень возразить, бёдра, низ живота и прочие чувствительные места затягивает совершенно пока что непохожая на хоть какую-то вариацию белья и, к тому же, неподобающе приличной одежде шевелящаяся множеством мягких язычков чернота. Эдди фыркает, наблюдая эти метаморфозы, подняв бровь, раскрывает рот, чтобы выразить свои сомнения относительно успешности эксперимента, и тут же резко вдыхает, вцепляясь в тёплую шкуру под пальцами. "А т-тебе не кажется, Ви, что одежда так себя, м-м, не ведёт?.. Ты слушаешь меня вообще? Вот и посмотри теперь, чего ты добился?" "В рамках первого эксперимента - вполне успешное достижение, как думаешь?" "Так лучше сразу и скажи, что это и была твоя цель! А то - эксперимент, как же. Да к-куда ты меня.. Ах ты ж хитрая з..."***
Быть с тобой, любовь моя, - как держать живой метеорит, притягательный и опасный: то обманчиво-холодный, то тёплый от внутреннего огня, то раскалённый, шипящий искрами, обжигающий всё, что рядом. Но даже если бы знал, что твой огонь сожжет меня однажды, не желал бы тебе погаснуть, никогда. Я боюсь огня, почти единственного, что причиняет боль. Ты можешь причинять боль. Но тебя я удержу любой ценой. Хочу, чтобы ты знал это, Эдди.