***
Малфой, пошатываясь, брёл по альма-матер. Верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, в руках — недопитая бутылка, взгляд не предвещает ничего приятного. Хорошо хоть не в тапках переместился, ёб твою мать! Какой послушный сын. Даже с мамой не попрощался, рванул на разборки. Только бы её найти. Бляяя, как бы он её сейчас отымел. Ведь затем он и прибыл. «Где шляется эта ебливая сучка? Конечно, отсасывает своему обожаемому Дамирчику». Его аж передернуло от омерзения. Знал, куда идти. Выдернул палочку, заплетающимися ногами преодолел весь путь, заорал у входа: — Дамир!!! Дверь сразу открылась. На пороге стоял этот любитель чужих баб. Сонный. Отпихнул его в сторону, ввалился к нему в апартаменты. — А вот и Грейнджер, — Малфой издевательски поклонился, — как чуяла душа — ебёмся, молодцы! Третьим возьмёте? Может, научу вас хоть чему-то. Что вылупились? Вижу, не ждали, но рады. Только радость стесняетесь проявить. Не отвлекайтесь, я вам только на пользу пойду. Быстро преодолел несколько метров, выдернул Гермиону за руку из массивного кресла. Отметил про себя: одета, розовая помада не размазана, похоть в воздухе не витает. Обхватил обеими руками, потащил к выходу. Дамир, конечно, не стерпел, палочка засияла в левой руке. — Отпусти девушку. Не видишь, что ты лишний? — Конечно, лишний. Но только ты. Дамир, не зли, она пойдет со мной. — А меня ты спросил??? — Гермиона вывернулась из его не очень трезвых рук. — Какого хрена тебе надо, извращенец? Посмотри на себя? Ты похож…. Не нашла, с кем его сравнить. Вид у Драко был реально так себе. Лицо, и так бледное, пугало синевой, глаза покраснели. Видно, что парень дико страдал. Гермиона почти пожалела его, но вспомнила все унижения, поняла, что он просто пьян, а завтра опять начнутся привычные издевательства и все эти малфоевские приколы — ты-никто-для-меня-грязнокровка. Нет, с неё хватит. Дурой она больше не будет. Дамир, подбежав, встал между ними, оттолкнув конкурента подальше. Драко потребовалась уйма сил, чтобы не наебнуться прямо у них на глазах, всё-таки спортивная подготовка оказалась полезна, развернулся и увидел, как принц тянет свои руки к Грейнджер, успокаивая. Вот трогать ты её не будешь. Никогда!!! — АВАДА… — не успел произнести Непростительное заклинание, только удивлённо глядел, как из палочки вырывается не свет, а тьма — плотная, осязаемая. Мир почти остановился. Её испуганные глаза, крик, Дамир упал, как подкошенный, на груди расползлось красное пятно. Он молча стоял, наблюдая, как будто со стороны: Гермиона плачет, наклонилась над Кхалибом, целует его в шею, щёки… Больше смотреть не смог, покинул поле боя. Бежал, с ужасом понимая, что она не простит. Насрать ему было на Дамира, на самого себя, на Азкабан, который неминуемо замаячил на горизонте. Этот её ненавидящий взгляд, искренние слёзы — единственное, что было действительно важно.***
Дамир с трудом открыл глаза. — Любимая… Ты опять спасаешь меня… Гермиона с радостью посмотрела на него. — Дамир! Ты жив! Мерлин, я думала, что это конец! Ты не дышал, сердце не билось. Кхалиб притянул её к себе, поцеловал. — Милая, хорошая. Я не хочу тебя пугать. Но сейчас я скорей мёртв. Последней печати больше нет… И время теперь не на нашей стороне. Счёт — на часы. — Я могу что-то сделать, помочь? Ты же говорил, что есть какие-то средства. Мадам Помфри… не зря же ты приехал сюда. Ты не можешь умереть… Я сейчас позову Дамблдора! Этого придурка отправят в Азкабан, где ему и место! — Гермиона заметила, что кровавая клякса продолжает расползаться по груди парня, каждое слово причиняет ему боль. Но он не дал ей договорить. — Не ругай Драко. Он безумен, потому что влюблён. И, к тому же, невиновен. Малфой не произносил заклятия. — Да в кого он может быть влюблён?! В свое отражение в зеркале? Если он ничего не успел, то почему эта кровь не останавливается? — Я говорил тебе о проблемах… Проклятье просто использовало его палочку, это может произойти в момент, когда вокруг бурлят эмоции. Человек более уязвим, если любит. Утром мне надо уехать отсюда. До завтрашнего вечера жизнь не покинет моё тело, яд настроен на то, чтобы всё закончилось не быстро, а причиняло страдания. Скажи прямо — ты любишь меня, поедешь со мной? Пока ты рядом — шанс на спасение есть. Я знаю. Предсказания не лгут. Гермиона задумалась. Бросить всё, покинуть Школу, так её и не окончив. Вернётся ли она когда-нибудь из Омана, увидит ли друзей, родителей… идиота Драко? — Дамир… я могу подумать? Это сложное решение, пойми. — Конечно! До утра немного времени, но оно есть, иди. Тебе надо побыть одной. Не хочу давить на тебя, это должен быть осознанный выбор. А мне ничего, кроме покоя, сейчас не нужно. В девять я буду уже на вокзале.***
Задумавшись, Гермиона не заметила, как добрела до Запретного леса. Ночное небо так ярко сияло над головой, снежок похрустывал под ногами. Небо было таким огромным. Девушка почувствовала себя песчинкой в безбрежном океане, такой слабой и беззащитной. Одинокой. Тихий голос заставил её повернуть голову. Нет, одиночество ей в ближайшее время не грозит. — Грейнджер. Ты мне везде попадаешься. Или это не ты? А только мои галлюцинации… Не удивлюсь. Я убил Дамира. И, знаешь, мне на это похуй. Нет, вру, в этот раз мне жаль… Но зато он больше никогда не сможет трогать… моё. Малфой неисправим. Человека он убил — ему похуй, а моё трогать не надо. Гермиона тяжело вздохнула, подошла поближе, увидела, что он уже трезв и его терзает лютый отходняк. — Жив Дамир. Ты такой умелый и опытный убийца, опасный тип. Драко не знал, радоваться ему или огорчаться. Ну, хоть мысли о тюряге отошли на второй план. Как в омут бросился со своими признаниями. Гермиона подумала, что издевается. Нет, был серьёзен. — Грейнджер. блять… да, что уж… Я перешагнул этой ночью через все устои семьи Малфоев. И я готов сказать об этом всем. Как сейчас говорю тебе: ты нужна мне, Гермиона. Так нужна! «Только не оттолкни, только не оттолкни меня, почувствуй, что ты единственная надежда на отход от Зла, чистое и нужное, дорогое». Она долго смотрела на него сквозь падающие снежинки, как будто решала, верить этим словам или нет. — Пойдем, — тихо взяла его руку и повела за собой. Вошли в Выручай-комнату. Красивая кровать под балдахином как будто ждала их с самой постройки Хогвартса. Слились в поцелуях, прикосновениях, теперь не нужно было слов, всё сказано. Поцелуи Гермионы спускались всё ниже и ниже, пока не достигли его члена, с наслаждением погрузившегося в её ротик, выныривающего из него лишь на доли секунды и заходившего ритмично обратно, достаточно глубоко, ощущая посасывание и касания языка. Драко чуть не задохнулся от ощущения счастья, любви к этой девочке. — Я сейчас кончу, подожди, — отстранил её через силу, поднял с колен, бросил на кровать. Её грудь полностью помещается у него в руке, какой она красивой формы, нежные соски обрамляются светло-розовыми ареолами. Как стоят эти соски под его руками, мурашки видны на светлой коже. И как напряжен сосок под действиями его умелого языка. От её стонов сносит крышу, но он оттягивает момент соития, хочет ещё и ещё ласкать, обдавать своим теплом, любить только её одну, как в последний раз, умирая и возрождаясь вновь и вновь. Аккуратно ввел ей во влагалище сначала один палец, потом два, поглаживая клитор, потрахивал ее одновременно. Какая ж она мокрая, как быстро возбуждается. На хуя он тратил свое время в Хогвартсе на других??? Когда это сокровище могло проводить дни и ночи в его руках. Пальцы уже глубоко, действуют ритмично, уверенно. Гермиона почти кричит, сжимает их своей тесной дыркой. Захотел почувствовать её вкус, запах на языке. Посадил девочку себе на лицо, заработал языком, получая кайф, внезапно почувствовал, что она тоже не осталась безучастной, обрабатывает ртом его почти кончающий член. Сладкая пытка, доставляющая обоим удовольствие, не длится долго. Два тела уже слились, двигаются синхронно, узнавая друг друга изнутри, понимая, для кого созданы, нужны, едины, все позы удобны, всё подходит, всё общее, Гермиона в первый раз пробовала и его самого, его сперму, которой он залил всё вокруг. За ночь они любили друг друга множество раз.***
Теперь Драко не нужно было убегать. Расслабленно валялся в кровати рядом со своим солнцем, с родной, любимой… Руки ухватили пустоту. Где она? Рывком поднялся, предчувствуя плохое. Записка: «Прости. Я не могу по-другому. Буду помнить. Твоя». Там, где капнули её слезы, чернила чуть размыты. Еблан! Как ты мог проспать.***
Почти на выходе из Хогвартса, Гермиона настигла его. — Дамир! Я с тобой! Ты не умрешь! — Гермиона не могла смотреть на это родное страдающее лицо, впалые щеки, руки, такие сильные и нежные, которые поникли под тяжестью чьей-то злой воли. — Но ты должен знать… Я простилась с Драко, сегодня ночью была с ним, в Выручай-комнате, мы… Он закрыл её рот рукой. Слова не нужны, всё понятно. Снег уже не шел, появилась влажность, личный поезд Дамира утопал в молоке тумана, готовясь к отъезду. Всё погрузилось в невесомую дымку, как будто они одни на этой планете. Да это так и есть. Выбор сделан. И он правильный. Единственно верный.***
Драко с трудом продрался через внезапно появившуюся, как назло, толпу людей, выскочил на платформу, искал глазами её. Только успеть, только сказать ей… Ну, пожалуйста, будь там. — Гермиона! Он увидел шикарный поезд принца, около которого стояли только два человека — высокий юноша и маленькая девушка с копной рыжеватых волос. Парень опирался на ее плечи, видно было, что ему пиздецки плохо, цвет лица землистый, одни яркие глаза жили ещё на его лице. Гермиона тянулась к парню, но от окрика вздрогнула и отстранилась. — Не делай этого, прошу!!! Я….люблю тебя! Она замешкалась, кидая растерянный взгляд то на одного, то на другого. И вдруг решительно отвернулась от Драко. Он успел заметить, что она встала на цыпочки, приникла своими губами к губам Дамира, даря ему страстный и жаркий поцелуй. Малфой резко развернулся и быстро пошел прочь. В голове гудело, волосы растрепались, всё стало неважным и ненужным. Шёл, пока не уткнулся в стену. Жалкий грёбаный неудачник. Саданул кулаком по кирпичу, боли не чувствовал. На плечо легла рука. Драко развернулся слишком резко. — Аккуратней, так и друзей можно лишиться. Что с лицом? Всю ночь гонялся с Пожирателями за невинными жертвами? Забини. Друг. Вот кто сейчас точно не был лишним. Смотрит серьезно, хоть и улыбается. — Я тут подумал, что надо за тобой присмотреть, а то сиганёшь под Хогвартс-экспресс, потом будет неприятно на нём путешествовать. Ассоциации не очень. Пойдём, бухнём, если ещё есть силы… Говорить не обязательно. Драко был так ему благодарен.