О слабостях Джеймса Поттера

Джеймс ждал, ждал когда последние заучки свалят из читального зала, наручные часы предательски показывали без пятнадцати восемь вечера, а его сердце уже и так функционировало в режиме перманентной аритмии; он сверлил взглядом спину Снейп, нависшую над старинным манускриптом, до которого лично ему не было никакого дела. Она ещё с утра подкинула записку на Трансфигурации и он не мог думать ни о чем другом весь день. Конечно, когда тебя игнорят несколько недель подряд. Не удивительно, что Сохатый отказался даже от веселья в гостиной Гриффиндора по случаю последнего семестра. Как же он соскучился! Поттер поправил причёску, когда Северина, делающая заметки, задумчиво прикусила губу. Он видел только её сосредоточенный профиль и слышал звук пишущего волшебного пера, но уже едва сдерживал себя, чтобы не сгрести её в охапку и не зацеловать до потери пульса. Правду говорил Бродяга, Джеймс Поттер вёл себя как влюбленный осёл. Сохатый бросил ненавистный взгляд на пухлого пятикурсника из Пуффендуя, который боялся Мародеров до усрачки, и тот, лихорадочно собирая книги, поспешил удалиться из библиотеки. Он отправил ей «увидимся в Секции Невидимости» и когда бумажный летающий самолётик приземлился на её столе, к радости Гриффиндорца Снейп развернула его молниеносно. На занятиях она была холодна и не проявляла никаких эмоций, но Джеймс был готов поклясться, что Слизеринка только испытывала его терпение. Впрочем, как и всегда. — Перестань подкидывать мне молочный шоколад из «Сладкого Королевства», Поттер, — она прижала к его шее свою волшебную палочку и опасно сверкнула чёрными глазами. — А, и драже Берти Боттс я ненавижу с детства, потому что у меня на него аллергия. — Давай, сделай то, что хочешь, — Джеймс перехватил её руку и вдавил палочку сильнее в кожу, принимая игру. Его температура кожи была на несколько градусов выше. — Потому что в «Двенадцати безотказных способах, позволяющих зачаровывать волшебниц» нет главы о том, как можно быть такой стервой, Снейп. Поттер продолжил, наблюдая за её реакцией: — Стоило снова вернуться в Хогвартс, и ты уже прячешся от меня по углам, — он сглотнул, борясь с диким желанием сжать её паршивую глотку. — Что, боишься осуждения Малфоя? Я ведь как дурак думал, что после Рождества все изменилось. — Изменилось, — она отвела колебающийся взгляд в сторону и выпустила волшебную палочку из пальцев. — Но у нас будут большие проблемы. — О, правда? Мне похер, слышишь, — Джеймс навис над ней, совершенно не обращая внимания на её умоляющее лицо. Хвала Мерлину, библиотека уже закрывалась. Он даже не заметил, что последние слова практически выкрикивал. Снейп обняла себя руками, словно беззащитный котёнок. — Я тоже устала прятаться от тебя по углам, Джеймс, — она казалась такой красивой и взволнованной одновременно; он испугался своих мыслей. — Тогда у тебя нет шансов уйти отсюда без засосов, Сев, — ослабил галстук Гриффиндорец, понимая, что говорит серьёзно. Он хотел её каждую чёртову минуту. Это было похоже на наваждение. И чтобы хоть как-то утолить жажду, он прижал её к стеллажу и начал покрывать поцелуями непокорный рот. Северина тихо застонала, когда его ловкие пальцы пробежались по её мантии и сжали бедра. Плевать. Разве любить нужно обязательно тех, кого любить «правильно»? Он вот ни капли не следовал правилам. Поцелуй с ней был горький и опасный, так, будто на губах Снейп отпечаталась вся пыль класса Зельеварения и палящие языки Адского пламени; он был похож на концерированное Пьянящее зелье, разведенное в чаше эльфийского вина, от которого не было никакого противоядия. Снейп не отталкивала его. Её руки поочерёдно вцеплялись в его плечи, рубашку и затылок, не находя себе места. Сколько раз он слышал рассказы о подвигах Сириуса в этой секции читального зала, но это было ничем в сравнении с тем, что он испытывал сейчас. Джеймс очнулся только тогда, когда исчез почти весь кислород в лёгких, не без самодовольства замечая её расширенные зрачки. О, мисс-Северине-неприступной-колючке-Снейп понравилось? Он даже не сомневался в своих умениях. — Если вздумаешь что-то отчебучить, я тебя всегда найду, — он поднял её палочку с пола и вложил в безвольную руку волшебницы. Грудь Слизеринки рвано поднималась и опускалась, Джеймс Поттер оставил ей столько поводов не спать этой ночью в подземельях, что мог собой гордиться. Пусть мучается тоже. До комендантского времени все ещё оставалось минут двадцать, он возвращался в спальню мальчиков в прекрасном расположении духа, насвистывая что-то под нос. — Доброй ночи, мистер Филч, — подмигнул Сохатый завхозу, елозившему кряхтящей волшебной шваброй пол на третьем этаже замка. — О, кто-то уронил клыкастый кошелёк. Ругаясь про себя на чем свет стоит, он на опережение набросил грязную тряпку на внезапную находку и пригрозив кривым пальцем Гриффиндорцу, поплелся с кошельком в их школьное Бюро находок. Все же от мелких шалостей он полностью отказаться не сможет даже в пенсионном возрасте. В отличии от Северины, Поттер провел эту ночь не в сладком забвении Морфея, а в обличии оленя, патрулируя Визжащую Хижину. Он и так опоздал, за что вскоре был награжден недовольным взглядом Бродяги, принявшем весь удар на себя. Перед рассветом, когда все уже стихло и Ремус снова превратился в человека, они сидели все вместе в Визжащей Хижине, давая друг другу возможность отдышаться. Хвост и Лунатик дремали на старом матрасе в углу. Блэк игрался со своим карманным ножом, что раздражало Сохатого ещё больше, чем набор перьев с автоответчиком, который приволок Лонгботтом в комнаты для мальчиков в качестве своего рождественского подарка от тётушки. — Эй, можешь прекратить, — он почесал затылок, устало надевая очки. — Заколебал уже этим звуком. — Ну уж простите, — Сириус одарил его злым взглядом исподлобья, кивая в сторону Ремуса. — Мы с Пэтигрю гнали его в сторону Запретного леса как могли, сегодня он чуть не набросился на одну халупу в Хогсмиде. Ну, знаешь, кровь, кишки, невинные детки… Чем таким ты был занят, что не мог скатать домашку раньше, а? Джеймс сглотнул, понимая, что рассказывать о поцелуе не имеет смысла, особенно учитывая отношение Блэка к Снейп. Он ведь её просто ненавидел и никакие аргументы не помогали склонить чашу весов в другую сторону. Почти все из их компании так или иначе, но оттаяли ещё в Рождество, но Бродяга до сих пор не упускал возможности отправить пару колких шуток в сторону Слизеринки. Возможно, он злился на лучшего друга не так за его выбор, как за временное пренебрежение их братством. Даже список пакостей у Мародеров стал меньше, потому что Поттер мерял все одним «одобрит ли Снейп». Последнее высказал именно Сириус, заедая свою боль большим куском Пастушьего пирога на завтраке. Возможно, в чем-то он был прав, но Джеймс не сдавался, мечтая в ближайшем будущем изменить его мнение о Северине. Он ведь не знал, каким звонким бывает её смех и каким сбивчивым дыхание, когда он к ней прикасался. Ну, последнее Блэку знать точно не обязательно. Время стремительно бежало и они — Мародеры — уже успели подзабыть об опасностях, ждущих за стенами Хогвартса. Хотелось просто наслаждаться остатком беззаботного времени. Холодный воздух пахнул приближающейся весной, Сириус отбывал наказание в кабинете профессора Бербидж, потому что подкинул Рыгательный порошок Эмме Ванити из Слизерина и стоически отказывался от любой помощи друга. Джеймс как рад подменял Ролланду Трюк на Полётах на метле для первокурсников; формально, он не имел права быть учителем в свои семнадцать, но будучи капитаном команды от Гриффиндора, сами ученики умоляли мадам Трюк разрешить ему помучать их крохотные мышцы. К тому же, несмотря на -нное занятие по предмету, большинство одиннадцатилеток, выросших в магловских семьях, все ещё боялись даже сесть на метлу. Как оказалось, не только они. — Ты шутишь, — Джеймс одарил Снейп неверящим взглядом, когда она нерешительно ступила на поле для тренировок. — Не может быть. Дети замерли в ожидании представления, прижимая к себе школьные метлы. Кое-где послышались смешки юных Гриффиндорцев. — Да, не умею, даже метлы своей нет, — пожала плечами Северина, улыбаясь одними глазами. А ведь он думал, что это какой-то изысканный способ Снейп напроситься на свидание. Конечно, он никогда не наблюдал её интереса к квиддичу, но все равно, к последнему курсу, даже самые далёкие от спорта ученики, могли пролететь на метле по овальному периметру поля от точки А к точке В и исполнить какие-нибудь простые трюки. Что тут вообще сложного? Ему даже не пришлось демонстрировать себя во всей красе, потому что Снейп была просто ужасна: она все время теряла равновесие, пачкалась в грязной траве и на её фоне даже щуплый парниша с заклеенным пластырем глазом выглядел просто Гектором Ламонтом. Самый элементарный подъем вверх приносил ей огромные проблемы. В конце концов, Джеймс решил сменить тактику. Он любовно погладил отполированную ручку своей дорогой Кометы и кивнул Северине: — Давай, я хочу показать тебе, как это круто, — он все ещё чувствовал её страх, пока руки волшебницы переплетались вокруг его корпуса в цепкий замок. Это было мило и очень волнительно для Сохатого. Снейп выругалась, когда они начали подниматься и набирать скорость, но стоически выдержала полет над Астрономической башней и хижиной Хагрида, который как раз копался в грядках перед началом сезона. И хоть он летал так тысячу раз, этот был особенным, верхушки деревьев Запретного леса, покрытые туманом, серебристая рябь Чёрного озера — все выглядело таким восхитительно новым и свежим. — Смотри, там семья оленей, — с восхищением указала Снейп на опушку леса, отчего Сохатый не смог сдержать искреннию улыбку. Он бы с удовольствием подлетел поближе, позволяя Северине их рассмотреть вблизи, но боялся спугнуть диких и гордых животных. Кажется, он совсем забыл об обязанностях учителя на замене. Но приземляться на поле для тренировок так не хотелось. Чёрные волосы Слизеринки трепал ветер, вечно бледные щеки приобрели здоровый румянец, а глаза — задорный блеск. Он будто возвращал её к жизни, не без отвращения вспоминая ту Снейп, которая хотела умереть. — Чёрт, Малфой, — зарычал Джеймс, когда пустые трибуны болельщиков оказались в зоне видимости. Вне сомнений, форма старосты Слизеринцев и длинные блондинистые волосы вкупе с надменным выражением лица вряд ли принадлежали кому-то ещё. — Что тут вынюхивает этот мерзкий проныра? Он отметил тревогу на лице Северины и произвёл самое мягкое приземление из возможных, хотя она уже была очень далеко в своих мыслях. — Спасибо за урок, но мне пора на Травологию, — перемена в ней и её голосе была разительной. — А тебя, кажется, заждались ученики. Джеймс только заметил как двое первокурсников довольно активно спорили за метлу в лучшем состоянии, хотя на вид она ничем не отличалась от другой, с такими же явными многолетними увечьями. Он обернулся к ним всего на минуту, но Снейп уже исчезла из зоны видимости. Это было ее суперспособностью — и он в который раз ненавидел себя за то, что не вцепился в её рукав, чтобы задержать Слизеринку хоть на миг. Даже погода изменилась — серые тучи затянули небо и в связи с ухудшением погодных условий пришлось проводить остаток занятия внутри замка, что явно не пришлось по душе малышне. Ремус оставался тем, кто мог наколдовать чашку какао и несколько веселых историй, и в этот раз, учитывая отсутствие настроения у самого Джеймса, он повторил свое целебное комбо для души без каких-либо вопросов. Поттер всегда удивлялся его внутренней силе и умению преуспевать в учёбе, не смотря на болезненный вид и частые «ангины». Именно с Лунатиком он был ближе всего за последнее время. Мог делиться с ним секретами, планами, мечтами. Сириус же все больше отдалялся — а сегодня, возвращаясь в гостиную, он вообще был в стельку пьян. Они знали, что по большей части это из-за недавней публичной ссоры Бродяги с его братом, Регулусом, в которой его младший брат назвал Сириуса магловским прихвостнем, а тот вмазал ему в ответ, но Блэк совершенно не хотел об этом разговаривать и слал друзей куда подальше. Джеймса раздражала его аристократическая драматичность, потому что в такие моменты он становился просто невыносимым, сводя весь мир к себе любимому. Джеймс как раз расположился у камина с набором по уходу за метлой, подравнивая ножницами прутья своей Кометы, в то время как Лили занималась Планировщиком домашних заданий, который не пел, а верещал «Всё на завтра отложил — понапрасну день прожил!», что здорово действовало на нервы окружающим Гриффиндорцам. Свой экземпляр волшебного ежедневника Сохатый запустил в первый же день, потому что планирование никогда не было его сильной стороной. К тому же, это было безумно скучно. — Лили, я тебя умоляю, захлопни эту тварь, — Сириус плюхнулся рядом с ней, пристраивая ей на колени свою голову. — У меня жуткое похмелье. — Конечно жуткое, как иначе может быть, когда хлещешь ром вместо воды каждую свободную минуту, — пробормотал Поттер, аккуратно пряча в чехол склянки и ножницы. — Если что, профессор Макгонагалл передавала, что больше не ведеться на твой «кишечный грипп». Придумай что-то более пугающее. — Ну, — повернул к нему голову Сириус, все ещё оставаясь в лежачем положении, — Мне далеко до всей той мелодрамы, которую ты устроил, старик. Уже вся школа гудит. Вы бы хоть в туалете прятались. Если что, смогу подсказать локации. А вообще — накой существует Выручай-Комната? Он заткнулся, когда в него полетела подушка. Именно Блэк и распускал самые дебильные слухи. Но молчание не продолжалось долго: — Ну и как это, закадрить самую невыносимую Слизеринку на факультете? Об этом уже написали в свежем выпуске «Ведьминого досуга»? — Какой же ты придурок, Сириус, — вздохнул Джеймс, посылая лучшему другу раздосадованный взгляд. — Мы все знаем, что ты не в восторге от Снейп, но может признаешь, что ты просто закоренелый эгоист? И бесишься, потому что нам всем больше не до навозных бомб и взрывающихся червей. Лили давно отложила ежедневник, наблюдая за их перепалкой. Она столкнула Бродягу со своих колен, пытаясь утихомирить лучших друзей. — Нет, я просто не хочу быть шафером на свадьбе, где со стороны невесты будут Пожиратели Смерти и кое-кто из моей же родни, — Бродяга выдержал театральную паузу и обратился к Эванс, брови которой взлетели вверх. — А он тебе не рассказывал, да? Для мистера и миссис Поттер сия новость тоже будет большим сюрпризом. Его действительно волновало то, как представить её родителям и когда. Но это не должно было покидать их разговор в его комнате на Рождество. Что стало последней каплей. Джеймс долго сдерживал себя, но сейчас был готов наброситься на Сириуса с кулаками. Он зацепил его щеку и ухо, наслаждаясь глухим звуком костей верхней челюсти. К счастью, на помощь Лили пришёл Ремус, оттянувший его в сторону. К несчастью, за их стычкой наблюдало слишком много посторонних глаз. Позже, когда их количество значительно уменьшилось, Блэк уселся на своей кровати и прокряхтел в сонную пустоту, потирая разбитую губу Она тебя ослепила. Но ты прозреешь. Джеймс делал вид, что спит, но не мог не вслушиваться в его каждое ядовитое слово, из которого капала желчь броненосца. Бродяга разбил ему правую линзу очков и задел глаз, но это совсем не беспокоило Гриффиндорца. — Ты ревнуешь, — Сохатый сжимал в руке её снимок и говорил на удивление очень спокойно. — Ревнуешь, что у меня появилась девушка. Или... Ты к ней неравнодушен? Это было так очевидно и завуалированно одновременно; Джеймса поразила сама мысль. Он не хотел верить в то, что попал в десятку, но теперь не исключал такую возможность. — Ну да, конечно, — он услышал бормотание зевнувшего Сириуса, завалившегося под свое одеяло. — Жду не дождусь увидеть её в Ордене. Как думаешь, Аластор подарит ей торт? — Мне поровнять вторую губу для симметрии? Поттер поцелил в него блевательным батончиком, оказавшимся под рукой, напряжение между парнями потихоньку исчезало. Хоть им и предстояло еще много испытаний и трудных времен, он знал, что всегда может рассчитывать на Сириуса. Как и он на Джеймса.