О слабостях Джеймса Поттера

Слизеринка с силой затянула пояс и накинула на голову капюшон. Кабанья голова была тем местом, где никто не хотел привлекать внимание посторонних. Она несколько раз опасливо оглянулась, чувствуя отвращение к этому месту с засаленной посудой и кривыми беззубыми ухмылками, которые не сулили ничего хорошего. Женщина, на пять минут раньше покинувшая место со столь плохой репутацией, засветила лишь свой длинный светлый локон, выбившийся из-под вуали, который уж слишком сильно выделялся на фоне столь гнусного заведения. Она посмотрела вслед её стройной фигуры, обтянутой дорогим бархатом, и вздохнула. Нарцисса была права. Северина действительно влипла. Тёмный Лорд не прощает отречение. И уж тем более успешное. Снейп никогда не хотела навредить Джеймсу и его друзьям. И она делала все возможное, дабы предотвратить ураган, который надвигался на них с сокрушительной скоростью. Хоть её сердце и сжимали немые оковы боли от непонимающего взгляда, которым одаривал её Поттер в последнее время, она должна была идти до конца. Пусть лучше думает, что ей на него плевать; пусть снова называет мисс Нюниус и высмеивает перед остальными; пусть больше никогда не караулит её после занятий, пытаясь вернуть улыбку на её лицо своими шутками и подарками. Все напоминало Снейп о той беззаботной поре, когда Джеймс Поттер с серьёзным видом предлагал свои услуги в Зельеварении, в котором был бесконечно плох. Или заботливо накидывал на неё Мантию-невидимку после затяжных посиделок на вечернем холодном воздухе, отчего нос ведьмы с едва заметной горбинкой (которую он находил безумно привлекательной) и щеки становились свёкольными. Мерлин, она понятия не имела, как он так лихо умудрялся проскальзывать сквозь несколькоуровневую охрану Филча, не произнося ни одного заклинания. Кто-то толкнул её прямо на крутых ступеньках, ведущих на первый этаж кабака, и с головы Снейп сползла мантия. Этого было достаточно для того, чтобы её узнали и окликнули. — Привет, Снейп, — нахальный и расслабленный голос заставил её развернуться и посмотреть прямо в лицо, спрятанное за стеной дыма. — Хороший денёк для грязых делишек, да? Северина официально могла получить все звёздочки в игре за миссию «встретить всех Блэков в округе». О, несомненно, это был Сириус. Он курил, и судя по количеству окурков в пепельнице, несколько часов подряд. Бродяга вальяжно перетасовал колоду карт и затянулся сигаретой, бегая своими волчьими глазами по её фигуре. Судя по всему, он прожигал деньги в заколдованных картах без своих друзей-Мародеров. Его собутыльники успешно ретировались, подыскивая следующее тёплое местечко для азартных игр с заядлыми старожилами. — Даже не удивительно тебя тут встретить, — он нарочито сделал акцент на слове «тебя», и Снейп неохотно присела за край грязного стола из грубого дерева, на котором валялись фишки и монеты. Он поправил тёмную чёлку и понизил голос до минус десяти по Цельсию:  — Джеймс, кстати, в курсе? — Я не отчитываюсь перед ним, — холодно процедила Северина, наблюдая, как на тонких губах Сириуса расцветает кривая ухмылка. — И вообще, не твоё дело. — Тут ты ошибаешься, дорогуша. Я ведь знаю его лучше всех. Удивительное дело — он готов отдать за тебя жизнь, что я, конечно, называю прямым пропуском в Мунго, но все же, это так, — Блэк закатил глаза и наклонился к ней через весь стол. — Но ты этого не стоишь, мерзкая Слизеринка. Я знаю, что не стоишь. Только попробуй втянуть его в проблемы — я не посмотрю на то, что ты девчонка. Бравые реплики Бродяги заставили уголки рта Снейп приподняться. Ведь самое скверное было понимание того, что Сириус прав. Она молча кивнула, а ведь он явно рассчитывал на воинственную конфронтацию с вовлечением магии и реквизита в виде тяжелых подсвечников. Ему уже не терпелось достать свою палочку и разрушить парочку предметов с помощью Редукто. — Всё так — Поттер слишком сладкая булочка, а мне гнить в болоте. Поэтому, если межу вами такая братская связь, скажи ему держаться от меня подальше, — в сердцах выпалила Снейп, замечая, что её слова заставили Сириуса приподнять бровь в наигранном изумлении. — А ведь я думал, что ты поишь его Амортенцией и мстишь всем нам за годы… Ну ты знаешь. — За годы беспочвенных унижений, — перебила его Северина, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Она хотела уйти. — Не волнуйся, я бы выбрала способ более изысканный. Но мне нет дела до вашей Гриффиндорской шайки. — Приятно видеть настоящую Снейп в строю, — Бродяга снова затянулся сигаретой, выдыхая дым прямо на неё. Ещё немного и она бы с радостью скормила ему пепельницу. — А не ту жалкую простушку, которая мило кокетничала со всеми на Рождество и притворялась, будто знает, как выглядит десертная вилка. Ты можешь провести кого угодно. Но не меня. — Мне пора, — она пожала плечами, не желая выслушивать его пьяные обвинения, случайным взглядом выцепляя здоровенный лиловый синяк на шее Блэка. — Если дальше по программе ты начнёшь делиться со мной своими романтическими подвигами, я пожалуй, лучше проведу остаток вечера с соплехвостами. Кто-то разбил бутылку рядом, жижа затекла прямо под их стол, но даже сквозь суматоху и ругательства официантки она услышала, что именно ей ответил Сириус: — Я не разрешал тебе уходить. Что он себе позволяет? Ей нужно его разрешение? Это позабавило Снейп, на минуту отвлекая от мыслей о том дерьме, которое творилось в её жизни и голове. Словно в замедлении, она почувствовала, как он с силой хватает её запястье и толкает к выходу, попутно накидывая на себя мантию. Почему-то ей было любопытно, чем закончится их перепалка — иначе Слизеринка бы давно использовала Аваду Кедавру. Словно применив запрещенную статутом Хогвартса парную трансгрессию, они оказались в тупике за рядом старых кривых хижин на одной из хогсмидских улиц, которую Снейп не знала. От Бродяги несло имбирным элем, белая рубашка Блэка была расстегнута на верхние пуговицы, и она шипела, словно кошка; Гриффиндорец сжимал её руку со всей ненавистью, на которую только был способен, но Северине показалось, что в тот момент Блэк боролся не с ней, а со своими собственными демонами. Кажется, она понимала, в чем причина. — Отпусти, — она пыталась оттолкнуть его свободной рукой, параллельно доставая из кармана волшебную палочку, но сделала только хуже — с высоты своего роста Сириус перехватил её, прижимая к себе со спины. В Хогсмиде зажигались первые фонари и Северина молилась, чтобы их не заметил никто из знакомых Слизеринцев, хотя место и выглядело пустующим. — Ты пьян. — Не более, чем все остальные, — она почувствовала, что он прикасается к её шее холодными подушечками пальцев и шепчет прямо в её ухо, отчего ведьма невольно прикрыла веки. — Такие как ты виновны в том, что мой брат… Он хочет быть среди вас. Регулус Блэк в свои пятнадцать был уж слишком очарован идеями Лорда. Он ещё не стал Пожирателем, но Северина даже не сомневалась, что это лишь вопрос времени. Ей было жаль младшего Блэка, по рассказам слепо доверяющему таким подонкам как Яксли и Крауч-младший, но она не посещала собрания с осени и не имела малейшего понятия о том, что ждёт Регулуса. — Насколько я знаю, твой брат думает, что все это — весёлое приключение, а Воландеморт лишь хочет помочь чистокровным семьям и укрепить их положение в волшебном мире. А вот кто виновен, так это твоя же семья, Сириу… — Заткнись, слышишь, замолчи, — Северина почувствовала, как его никотиновое хриплое дыхание сбивалось все сильнее с сокращением расстояния между ними; Блэк со всей силы сжал её челюсть вместе с губами, сминая их. — Я тебя люблю, тварь. Но ты не имеешь никакого права говорить о моих родителях. Он сказал это грубо и резко, практически не смотря на неё, пока Слизеринка пыталась выскользнуть из его хватки. Она поняла, что кусает его руку, параллельно извиваясь, словно змея, но то, что Сириус Блэк только что признался ей в любви — Снейп не принимала, настойчиво вытесяняя из сознания. Возможно, он оговорился, возможно, перебрал с выпивкой, возможно — миллион «возможно», и ей совершенно не хотелось в этом копаться. Ужас накрыл с головой, словно по ней прошлись Диффиндо. Из ладони Бродяги капала кровь, но он совершенно не обращал внимания. Он смотрел ей прямо в глаза, и то количество концентрированной боли, которое плескалось в его чёрном омуте, испугало даже её. Было ли ложью утверждать, что Снейп не думала о той дерзкой выходке Блэка в поместье Поттеров? О звонкой пощёчине, остудившей его пыл? Его губы на вкус были как крепкое спиртное. Она не могла смотреть на него спокойно в стенах Хогвартса, пусть и прилагала усилия для безупречно холодной мимики. Одна из причин, по которой Слизеринка всегда отказывалась от компании Мародеров, заключалась в нем. К сожалению, с ним все и всегда было неоднозначно. Избалованный, наглый, невыносимый мальчишка. На нем места свободного для ярлыков не хватало. Но Северина бежала, не чувствуя ног, бежала как последняя трусиха от услышанного, вливаясь в стройную колонну Когтевранцев и оставляя Мародера позади. Кто-то вежливо поздоровался с ней в толпе учеников, возвращающихся в Хогвартс, но она все ещё слизывала с зубов металлический вкус «голубой» крови Сириуса Блэка и ни одно чистящее заклинание не могло это исправить. Она знала, что он смотрит ей в спину, сверлит её, поэтому прибавила шаг, позволяя мартовскому ветру развевать свой серебристо-зеленый шарф особенно неистово. Снейп избегала всю их компанию, и это было так явно. Она закрывалась подолгу в подсобке класса Зельеварения, сидя там буквально постоянно к превеликому удивлению декана Слизнорта. Зачем ты это сделал, Блэк? Мне ведь мало наводнения с Поттером. Возможно, все началось в ту ночь, когда она провела своим языком по соленым деснам и занесла туда какую-то сводящую с ума заразу? Или когда он решил, что вылить на неё все свои проблемы и страдания приоритетнее, чем жить со всем этим самому, праздно шатаясь по замку и скрывая за личной беспечной весёлости что-то по-истине ужасное? — Гриффиндорцы совсем поехали кукухой, — вырвала её из раздумий Мелани Стоун, разнося свежую новость по столу Слизеринцев вместе с корреспонденцией и совиной почтой. — Поговаривают, наши знаменитые Мародеры ищут новых людей, чтобы учить их Защите от Темных искусств после уроков. Как будто нам нужна эта дополнительная ерунда. Между Слизеринцами прокатилась волна насмешек, но Северина не разделяла глупую наивность светловолосой Стоун, для которой главной трагедией недели являлась плохая укладка из-за спешки с чарами по утрам и нехватка средств на новый парфюм из рекламы последнего номера Спеллы. Люциус с аппетитом ел свои хлопья, а его сидящие рядом дружки хохотали громче всех. Они были ей так отвратительны. Снейп не понимала, как могла Нарцисса быть помолвлена с таким придурком, как Люциус Малфой. Она выпустилась из школы в прошлом году и судя по успехам в учёбе, вполне могла обойтись и без замужества — но среди чистокровных семей из списка Священных двадцати восьми так было не принято. Северина не боялась нападок Малфоя в стенах школы — но вне, вне её уже давно ждала парочка Непростительных заклятий, а Люциус был лишь трусливой марионеткой, готовой доказать свою преданность Тёмному лорду в ответ на приказ. Страх… Он был самым действенным аргументом. Страх, а не великая вера в идеалы чистокровности, кишел среди них. Снейп всего на секунду подняла глаза, позволяя себе сиюминутную слабость — посмотреть на стол Гриффиндора и на Джеймса, который невесело смотрел в овсянку перед собой, пока Ремус что-то увлечённо рассказывал другу. Было видно, что его слова не понравились Поттеру. Ох… Она моргнула, понимая, что секунда превращается в целую минуту. Снейп вздохнула, отпивая тыквенный сок, стоявший поперек горла, и отвела глаза, чтобы не казалось, будто Слизеринка действительно слишком долго на него смотрит. Но она спалилась. — Святой Годрик, ты можешь подождать, — после окончания занятий он догонял её на вращающийся лестницах, мастерски перепрыгивая с одной на другую в толпе вечно гудящих как пчелиный улей учеников. — Бладжер тебя зашиби, подожди же! Она забыла свой учебник Трансфигурации, которой практически не занималась, и Джеймс, позабыв об их расстоянии размером с Великобританию, был готов идти прямо по плечам и головам шумных шестикурсников, спешащих в свои тёплые гостиные, пока ноги Снейп несли её в единственное укрытие во всем Хогвартсе. Северина почти успела захлопнуть перед его носом дверь в пустой класс Зельеварения, но Джеймса Поттера не остановило бы даже Запирающее заклинание. — Коллопортус! — прокричали волшебники почти одновременно. Они пялились друг на друга громко дыша, как будто кто-то объявил соревнование по невербальной ругани. Снейп видела, как много он хочет ей сказать (возможно, уже несколько раз репетировал их разговор), но вместо этого Сохатый просто смотрел на неё тем самым взглядом, от которого подкашивались коленные чашечки. В его непослушной причёске отбивались лучи заходящего солнца из единственного витражного окошка в классе, придавая ей шоколадно-красный отлив. Её учебник не имел никакого значения. — Значит, я тебе уже не нравлюсь? — он резко сделал шаг вперёд, заполняя собой все пространство; Мерлин, Джеймс снова использовал свой запрещённый приём, от которого у Северины темнело в глазах. Он провел рукой по своей шее, ослабляя галстук. — А будто раньше нравился, — она театрально скривилась, представляя перед собой банку с зелёными скарабеями, из которых сочилась слизь, но вышло так себе. — Ты себе льстишь, впрочем, как и всегда, Поттер. — То есть, ты играла, — он подавил смешок, по-хозяйки нагло оголяя её предплечье. Метка на нем отсутствовала, но вместо неё кожу там покрывали уродливые белые рубцы. Снейп никому не позволяла себя трогать, но наедине с ним становилась безвольной идиоткой. — Чтобы что? Отправить меня в качестве мешка костей в подарок вашему Хозяину? А, вижу, ты типа вышла из секты. Окончательно? Или как? По коже Снейп пробежал холодок дрожи, но она сдержалась, опустив голову; он был невыносимо близко, так, что в воздухе все ещё ощущался древесный запах его лосьона после бритья. Снейп запрещала себе даже думать о том, насколько он приятный и узнаваемый даже в Большом Зале, этот аромат, но близость рушила её алгоритмы. — Пожалуйста, уйди, — девушка подняла на него печальный взгляд, не в силах больше сдерживать свою безупречную эмоцию презрения, так хорошо отыгранную перед другими. — Джеймс, я прошу тебя. О, Джеймс даже не собирался. Снейп почувствовала его тёплую широкую ладонь на своём подборке, черчение контура её губ большим пальцем. Он должен был знать — её поведение было показухой, которое ничтожно рушилось с каждым сантиметром. Он знал. — Кто-то может быть сейчас за дверью, — взмолилась к голосу разума ведьма, но поволока в радужках Поттера уже искрилась. Он никогда не был примерным юношей, никогда не делал так, как не хотел. Она поняла, что истинное проклятие — вовсе не Круцио, проклятие — врать дорогому тебе человеку. До выпускных экзаменов оставалось всего ничего, деревья Запретного леса все также утопали в тумане, а она была безнадёжно влюблена и больна из-за тайны, которую прятала даже от себя самой. — Представь себе, я бы хотел уйти, — он прохрипел ей в висок, почти касаясь её щеки носом, и она чувствовала, как горячо его дыхание. — Но ты чёртова Дурманящая настойка, ведь я плохо соображаю, я в смятении и на грани безрассудства всякий раз, когда ты проходишь мимо, словно меня не существует. А ведь так ты делаешь ещё хуже. Это… Это не сравнить с тем детским садом, когда я был влюблен в Лили — Снейп, ты херова садистка! Я скоро рехнусь, а тебе все равно. Северина опасливо покосилась на запертую дверь, вспоминая разговор с Нарциссой Блэк в Кабаньей голове. Это будет ее вина. Лорд узнает. Он будет пытать его дольше остальных. Девушка поморщилась от воспоминаний, которые причиняли почти физическую боль. Он не щадит целые семьи. — Так безопаснее, ты не понимаешь, — она могла бы применить к нему Ступефай, связать руки Инкарцеро или просто вычертить руну Обезъяз, которую сама и придумала на шестом курсе, чтобы язык Поттера прилип к нёбу, чтобы он больше никогда не смог говорить с ней и уж тем более такие вещи. Северина как могла задевала его гриффиндорскую гордость, топталась по идеальной картинке в голове самыми грязными следам, да ещё и с выражением, полным надменности — видимо, так все выглядело со стороны — и надеялась, что все сработает. Пусть межу ними что-то и промелькнуло; Северина Снейп — полукровка с запятнанной репутацией без семьи и без будущего. Она почти смирилась с тем, что по окончанию Хогвартса Джеймс Поттер поступит в Аврорат и станет самым лучшим Мракоборцем из возможных; она, черт возьми, ему этого искренне желает. — Незачем впутывать Сириуса, скажи мне это в лицо сама, — он положил очки на парту, скрещивая на груди руки. При упоминании Блэка внутри что-то оборвалось. — Скажи, что ты ничего не чувствуешь ко мне, и я прекращу. Я не мальчик на побегушках, Снейп. — Я… — Слизеринка перевела взгляд с паутины в углу класса на перекошенное от волнения лицо Джеймса и на свои ноги в плотных чёрных колготках. В них было жутко неудобно, к тому же щеки пылали. Пять слов, всего пять сраных слов. Давай же, Снейп. Пройдись по самооценке этого заносчивого индюка до конечной. Все как ты раньше мечтала. Да только она не могла выдавить из себя ни звука, словно пребывала под действием Силенцио. — Я ничего… — Ну все, прекрасно, время вышло, — он вышиб весь воздух из лёгких одним рваным поцелуем, от которого закружилась голова. Одним, потом следующим, более глубоким. Снейп почувствовала, что ладони Сохатого осторожно гуляют по её бёдрам, с напором сжимая тазовые косточки сквозь одежду. Они целовались так, будто не виделись сотню лет. Снова и снова. — Я так и думал. Она никогда не получала такого удовольствия от поцелуя. Нет, Снейп целовалась и раньше — и не только с Джеймсом, но такого ей не доводилось ощущать прежде. Первый их поцелуй был почти стёрт из памяти тем диким полуобморочным состоянием и мутной водой Черного озера, второй — в библиотеке — привкусом страха быть застуканными мадам Пинс, умеющей появляться из ниоткуда и елейным голоском заявлять о том, что читальный зал закрывается. Но сейчас, сейчас, Джеймс Поттер принадлежал только ей и Снейп впервые это прочувствовала. Пусть лучше бы все оставалось как раньше — ненависть, лицемерие, навозные бомбы в её вещах. Пусть они все оставались бы теми беспечными детьми, но взрослеть и нести утраты пришлось слишком рано. Она всхлипнула как паршивая девчонка, идя на поводу у слабости, оплетая руками его плечи. Вся тяжесть последних недель покидала её тёмную душу вместе с этими движениями. — Если ты надеешься сейчас от меня улизнуть, безполезно, Сев, — он снял резинку с ее волос, пропуская распущенные иссиня-черные волны сквозь пальцы. — Я заколдовал твои шнурки. Она опустила голову на ботинки, чтобы убедиться, что Джеймс шутит, но он нарисовал нужную руну и связал их, пока они целовались. Поттер снова потянулся к губам Снейп, несмотря на негодование ведьмы. Северина тяжело вздохнула и посмотрела в его янтарные глаза, которые даже в сумерках помещения светились ярче философского камня. Было такой глупостью бежать от того, что неминуемо. — Грядет война, — едва слышно прошептала Снейп, и улыбка сползла с лица Джеймса. Он серьезно кивнул, усаживаясь рядом на парту и прислоняясь к холодной каменной стене. Цветокрылка на столе Слизнорта пошевелила щупальцами, напоминая Снейп, что пришло время полива. Наступала пора ужина, в коридоре слышались чьи-то грузные шаги, но уходить не хотелось. — Поэтому жду тебя в нашем дуэльном клубе для придурков-Гриффиндорцев по пятницам в Выручай-комнате, — Сохатый подмигнул ей в привычной манере, и Северина демонстративно закатила глаза в ответ. — Мы как раз собираемся учиться отбивать Непростительные заклятия, а ты в этом спец. — Загляну на огонек, если ты будешь манекеном, — Слизеринка язвительно ухмыльнулась Поттеру, но они оба понимали, что их настоящая вражда в прошлом. Ей навязчиво захотелось прикоснуться к губам, которые бесстыдно опухли от недавних внеклассных занятий. — Мерлин, ты такая бесячая, — Гриффиндорец нашел ее руку в складке мантии и крепко сжал, невидимыми чернилами расписываясь в ее перепуганном сердце. Он нуждался в ней не меньше. Снейп сумеет защитить его, а он — всех остальных. Она действительно выбрала сторону.