Fateful

Посмотрев на ребенка, омега только осознал, что один жил под куполом собственной обиды и любви. Чонгук же наслаждался жизнью на полную. Конечно, он не хранил девственность для ребёнка, с которым ему пришлось бы расписаться на потеху дорогим гостям и родителям. Юнги бы в голову не пришло, что у Чона может быть ребенок, наверняка есть и любимый человек. Но это точно не он. Опустившись на колени, блондин провел пальцами по светлым волосам, касаясь подушечками розовой щечки малыша. — Папа! — резко открыв глаза, сие чудо потянулось маленькими ладошками к лицу незнакомого ему омеге. — Где мой папа?! — требовательно завопил ребенок. — Ты плохо себя вел, теперь это твой папа, — усмехнулся альфа, скрещивая руки на груди, наблюдая за быстро меняющимися эмоциями на лице обоих омег. Если бы Чонгук не знал Юнги с самых пеленок, он бы счел это за странность, но это даже было мило, что детские привычки не исчезли после стольких лет. Три. Два. Один. Комнату заполнил оглушительный плач. Ребенок, упав на подушку и уткнувшись в неё лицом, завопил еще громче, утирая крокодильи слезы маленькими ладошками. Юнги никогда не знал, как обращаться с маленькими детьми, тем более плачущими. Положив ладонь на спину крохотного омеги, стал успокаивающе проводить вдоль позвонков. Это немного помогло, но как только одна волна истерики утихла, за ней пришла вторая, как принято. — Зачем ты его пугаешь? — поднимая злобно глаза на альфу, Юнги захотелось кинуть ему в лицо что-то потяжелее. — Он не слушался своих родителей, — цокнув языком, брюнет прошел к дивану. — Пускай поплачет, иногда это полезно. — Что ты за отец такой? — Не знаю еще, у меня нет детей. — А это чей ребенок? — широко округлил глаза. — Ты его украл?! Чонгук громко засмеялся, что привлекло внимание плачущего омежки, который секунду назад вопил и бил кулаками бедную игрушку. — Я дядя Киёна, котенок, — опустился рядом с дующим щеки маленьким омегой, похлопав ладонью по попе. — Это ребенок моих друзей. Сведя брови к переносице, Юнги немного нахмурился, анализируя полученную информацию. Если это правда не ребенок Чонгука, то насчет второй половинки ничего не было сказано. «И чего я вообще переживаю? Мне плевать!» — дав себе четкую установку, омега гордо вздернул маленький носик, поднимаясь на ноги. — Да хоть дед, мне то что, — пожав плечами, Юнги натянул футболку пониже и, чуть сгорбившись, побежал наверх, чтобы переодеться. Проводя взглядом блондина, Киён повернул голову к злобному льву, делая два глубоких вдоха. — Нет, я не поведусь, — прикрыв веки за секунду до оглушительного крика, Чонгук откинув голову на спинку дивана, приоткрыл один глаз, наблюдая, как из комнаты выскочил муж. — Не бью я омег и детей, не беспокойся. — Дурак, — быстро натягивая на себя джинсы и рубашку, омега спустился по лестнице, усаживаясь по другую сторону от кричащего ребенка. — Он шутит. Твой папа скоро придет. Может ты хочешь кушать? — Киён, проведя ладошками по щекам, а после отодвинув торчащие во все стороны волосы с лица, шмыгнул носом, несколько раз кивнув. — Хорошо, а что ты хочешь? — взяв в руки маленький рюкзачок, Юнги стал рассматривать содержимое на наличие расчески. — Конфеты! — вскрикнул ребенок, отодвигаясь от дяди к новому доброму взрослому. — Мармелад и шоколад! — Попа слипнется, — прохрипел брюнет, все еще в полудреме смотря за взаимодействиями омег. — Нет. Юнги, посадив к себе на колени непоседливого омегу, стал расчесывать непослушные волосы, которые доходили мальчику до плеч. Играя с голубой коалой, малыш перестал обращать внимания на Чонгука, уходя в свои мысли, позволяя блондину делать себе хвостики на макушке. Улыбнувшись такой картине, альфа встал с дивана, посмотрев содержимое холодильника на наличие съедобной еды, а после делая заказ завтрака для семьи. Позавтракав, а главное покормив Киёна, Юнги ушел с ребенком обратно в гостиную. Прицепившись к омеге, как липучка, малыш расспрашивал блондина обо всем. — Кто ты дяде Чонгуку? — округлил большие карие глаза младший Ким. — Заложник, заключенный, раб, — улыбнувшись, Юнги поднял взгляд, смотря на попивающего кофе альфу, явно излучающего раздражительность. — Отец говорит, что придурков нужно мочить, ломать конечности и вырывать гла… — не успев выговорить услышанную когда-то фразу, малыш повернул голову в сторону коридора, ведущего ко входной двери. — Папа! — Подожди, цыпленок, папа раба накажет, — повернувшись к мужу, Чимин со всей силы вдарив Намджуна цепочками от дизайнерской сумки по лицу, прошел как ни в чем не бывало к сыну, подхватывая того на руки. — Твой отец больной человек, не слушай его. Юнги в шоке посмотрев на картину, развернувшуюся в коридоре, сглотнул, почувствовав себя неловко. Проводив взглядом мужа, который решил оказать моральную и физическую помощь пострадавшему от большой любви другу, Юнги остался сидеть на ковре. — Ох, прости, я не представился, я Чимин, — протянул руку блондин. Если бы Юнги знал, что по миру ходят ангелы, он бы поклялся, что один из них этот загадочный парень. Его глаза сверкали, будто тысячи изумрудов, пухлые губы налиты соком спелых персиков, а стиль одежды не сравнился бы ни с одним самым модным домом от кутюр. — Ким Чимин, а с Киёном ты, наверное, уже знаком. — Юнги, — пожав маленькую ладошку чуть больше приличного, омега смутившись, поспешил отпустить. — Мин Юнги. — Чон Юнги, — не заставив себя ждать, раздался голос за спиной. — Жаль, не видел вас на вчерашнем представлении, было весело, — наигранно улыбнувшись, Юнги повернулся ко льву, который охранял свою добычу. — Мы не смогли улететь из Кореи из-за погоды, была сильная гроза, — задумался. — Говорят, во всем мире были какие-то непонятные погодные явления. Ну ничего, мы уже тут и можем отпраздновать вашу помолвку. Ой… А мы вам не мешаем? — встрепенулся Чимин, поворачиваясь к мужу, который молча прижимая лед к щеке, кивнул. — Нет! — резко выкрикнул омега. — Не мешаете, — Юнги опустил голову вниз, сжимая в пальцах уголок рубашки, набирая в легкие побольше воздуха. Не скажет же он, что находиться с законным мужем наедине станет невыносимо. В комнатах все пропитано его запахом, а его зверь даже ночью заставляет чувствовать во сне желание сожрать целиком. Переглянувшись, Чонгук увел друга к себе в кабинет, чтобы не давить на своего омегу и не пытаться доказать в сотый раз, что он не причинит ему боль. Чимин, отпустив сына, который рвался к отцу, чтобы тот покатал его на плечах и тайком от папы покидал вверх к самому небу, повернулся к не знающему куда себя деть Юнги, тихо вздыхая. — Юнги, — закинув ногу на ногу, Чимин опустился на диван, приглашая к себе младшего. — Ты стесняешься нас? Может вам все же стоит остаться вдвоем? — Нет, не уходите, — тихо вздохнул омега, присаживаясь напротив. — Да это и не мой дом, так что я тут как в гостях. — Эту квартиру Чонгук купил месяц назад. Ты его муж, значит это и твой дом, — задумался. — Твой дом. Вот прилетите в Корею, там у вас уже будет красивый особняк, а не эта коробка в Большом яблоке. — Я никуда не поеду.Ненавижу его. — Сеул? — удивился старший. — Чонгука. — С чего бы тебе ненавидеть любовь всей твоей жизни? — скрестил руки на груди. — Всей жизни? Вы так хорошо знакомы с Чонгуком? — Юнги поднял глаза на старшего, пытаясь понять. — Я забеременел рано и замуж вышел тоже рано, — улыбнулся. — Пока я учился в средней школе, Намджун с Чонгуком были соперниками в старших класса. Чон постоянно пытался вывести из себя Джуна, якобы заинтересовавшись мной. Его я не интересовал, вот только мы стали хорошими друзьями. Он много о тебе рассказывал. Намджун злился, потому что был влюблен в меня, а подойди и сказать почему-то мозгов не хватало. Потом оба поняли, что эта вражда бессмысленна, — убрав выбившиеся пряди волос назад, Чимин посмотрел на младшего, который с каждой секундой становился бледнее. — Я это к тому, что Чонгук не плохой, он просто редко выражает эмоции. Брать силой — это их особенность, как глав кланов. Вот скажи, за что ты его ненавидишь? — Он забыл про меня. Не поздравил с днем рождения, — Юнги вдруг стало некомфортно, будто он жалуется или сам выглядит жалко. — Ты, что, ровесник Киёна? — искривив полные губы, блондин откинул челку назад. Расстегнув одну пуговицу на блузе, Ким стал потирать шею, вверх по которой поднимались изящные бабочки от самых ключиц. Засмотревшись, Юнги быстро заморгал, возвращаясь то ли к вопросу, то ли к утверждению омеги, сводя брови к переносице. — Не ваше дело, — выпуская невидимые коготки, Чон насупился, давая защитную реакцию, что только позабавило собеседника, который стал улыбаться еще сильнее. — Со мной это не работает, я папа избалованного отцом омеги и муж того самого, со льдом у щеки, так что лучше расслабься, — звонко засмеявшись, Чимин откинулся на спинку дивана, подёргивая ногой в воздухе. — И это все? Ненавидишь за то, что он не поздравил тебя с днем рождения? — Просто ненавижу! — вспыхнул блондин. — Я ему, что, кукла?! А брак! Сколько раз он уже был в браке?! — не ожидав от себя такой бурной реакции на вопросы, блондин опустился вновь на диван, просматривая на лестницу, думая, услышал ли его надзиратель. — Если бы эта ебаная кукла Кимов смогла бы охомутать Чонгука, он бы уже три раза был разведен, господи, — морщится омега, вспоминая бывшего Чонгука, которого помог выгнать сам. — Тем более, контракт разорван, а он все равно на тебе женился, хотя бы это уже должно тебе о чем-то говорить, — смотря на переполняющуюся чашу эмоций внутри Юнги, Чимин немного насторожился. — Знаешь, когда я был беремен Киёном, у меня гормоны через край лились. Я был настолько невыносим, что не знаю, как Намджун от меня не ушёл. Юнги лишь сильнее вспыхнул внутри, пытаясь выглядеть внешне спокойно. Но нет. Пламя ревности внутри с каждой секундой разгоралось все сильнее, представляя в руках его Чонгука какого-то расфуфыренного омегу, который явно не трусы ему стирал и обеды готовил. Проводя ногтями по оголенным ногам, оставляя позади белые полосы, который в мгновение превращались в красные. И все по новой. — Прекрати, ты его муж, и он тебя любит, — взяв одну руку Юнги в свою, Чимин попытался успокоить взвинченного парня. — А свои детские замашки оставь. Пора взрослеть. Если бы Чимин знал. Если бы он знал, что не по собственной воле Юнги пришлось рано спуститься с небес на землю, принять ту боль, которую не каждый здравомыслящий взрослый сможет пронести с собой. Семь лет. Два слова. Семь букв. Растянулись в бесконечные пытки, которые подарили еще совсем юному омеге Ад на земле.

Шагая по выжженной земле и таща позади себя сердце, которое осколок за осколком пришлось собирать воедино, не думая сдаваться и опускать руки на забаву мучителю, Юнги скитался по планете, все сильнее запирая себя в кубе собственных страданий. Никому. Никогда.

— Взрослеть, — хмыкнув, омега выбрался из несильной хватки, сжал кулаки, впиваясь ногтями в мягкие ткани, не замечая, как в ушах послышался звон, а живот стало скручивать от боли. Все резко стало как в тумане. Замедленные действия, Ким, который что-то говорил, но Юнги казалось, будто он, как рыба, беспорядочно открывает и закрывает рот. Опомнился уже в руках Чонгука, который с силой разжал кулаки мужа, пытаясь не сломать тонкие пальцы, прижимая к тыльным сторонам ладони полотенца, альфа припал губами к виску омеги, молча покачивая обмякшее тело. Чимин в беспокойстве смотря на сосредоточенного главу клана Чон и побледневшего до цвета печатной бумаги омегу в его руках, погладил сына по сияющей макушке, который жался к ногам, испугавшись кричащего ранее папы. Намджун кивнул другу и повел семью к выходу, понимая, что тут они уже не помощники. — Ну, Юнги, что такое? — подняв окровавленную ладошку мужа, поднес к губам, целуя открытые ранки, оставленные ранее. Приходя понемногу в себя, омега присел на коленях альфы. — Живот скрутило, — оперевшись свободной рукой о чонгуково бедро, блондин тут же одернул руку, быстро поднося к лицу, шикая от боли. — Блять, что это? — Вот и мне интересно, что за приступ тебя накрыл, — положив руки на живот, Чонгук притянув к себе почти скатившегося омегу, взял поочередно ладошки, обрабатывая. — А помнишь, ты плакал в детстве, но мой запах тебя успокаивал, — улыбнувшись воспоминаниям, Чон стал дуть на ранки, пока Юнги пытался вырвать руки, чтобы не щипало. — Сейчас это тоже помогает. — Ты слишком самоуверен, — шипя на обеззараживающую жидкость и альфу, Юнги чуть покраснел, пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания. Поливая жидкостью из бутылки на ладони, Чонгук невесомо провел носом вдоль виска омеги, вдыхая природный аромат, улавливая нотки тех самых любимых конфет и с возрастом появившейся перечной мяты. Чонгук знает, что если человек переносит какое-то сильное эмоциональное потрясение, запах у него немного меняется. Знает, что сам в этом виноват, что он стал причиной смены запаха Юнги. Но тот ему никогда не расскажет, что за войну он вел в своей голове с ним, на каких кострах сжигал воспоминания, на каких виселицах казнил, какие камни привязывал к шее и подталкивал к обрыву. Чонгук и так видит. Пожинает плоды своей ошибки. Правда?

***

Lana Del Rey — Dark but Just a Game

— Сынок, ты как? — спрашивает беспокойный шепот в трубке. — Он тебя не обижает? — Пап, почему ты шепчешь? — сидя рядом с Чонгуком, Юнги играется с ремнем безопасности, которым насильно был пристегнут альфой пару минут назад. — Отец сказал, что ты теперь Чон, — вздохнул Кэлли. — Да, фамилия Чон звучит как приговор, — поворачиваясь к мужу, Юнги встретился со взглядом, на дне зрачков которого играли черти, разводя костер и сжигая омегу до черного праха. — Смотри на дорогу. — Вы куда-то едете? — пропустив первое предложение сына мимо ушей, заинтересовался омега. — Да, Тэхена заберем из школы, у него вроде сегодня последний учебный день. Я обещал ему сходить в парк развлечений, — прикрыв глаза, Юнги на секунду подумал, что было бы здорово, если бы его потеряли в парке, как он однажды потерял брата. Только вот пусть не находят. Никогда. На удивление, Чонгук не настойчив, не требует ничего, лишь заботится. Юнги ожидал другого и поэтому постоянно ждет подвоха. Он как атомная бомба, когда вспыхнет никто не знает. Никто и не знает в чьих руках та самая красная кнопка, которая запускает все внутренние механизмы альфы. Юнги слышал, что нынешний глава клана Чон очень хладнокровный, расчетливый и безэмоциональный. Считать его эмоции по мимике и жестам еще никому не удавалось. Все свои действия по расширению территорий и сравнения других мелких кланов с землей всегда происходили неожиданно. Его лев пока играет с своей игрушкой. Юнги точно знает. Хоть его котенок с ним в одном семействе кошачьих, но по размерам и власти совершенно не может тягаться. Придавит одной лапой и мокрого места не оставит. — Будьте осторожны, — совсем тихо. — Отец пришел. — Юнги тихо вздохнул, нажав кнопку отбоя. Забравшись на сиденье с ногами и поджав к себе колени, блондин задумался, оправдана ли его ненависть к Чонгуку. Возможно и правда стоит взрослеть, отпустить все обиды. Если бы он начинал понимать это раньше, возможно, приступов и кошмаров не было бы в его жизни. Правда? Повернув голову, положив виском на колено, омега стал наблюдать за Чоном, который расслабленно вел машину одной рукой. Он красив. Он был для Юнги самым красивым альфой все эти восемнадцать лет. Несмотря на обиды, всегда сравнивал других альф с ним. Юнги ненавидел себя за эту привычку, поэтому отношений у него никогда и не было. Многие пытались добиться внимания красивого, как фарфоровая кукла, парня, но всегда получали отказы. Не всегда они, конечно, работали, и тогда отец приставлял к Юнги больше охраны, что видимо и отпугивало настойчивых ухажёров. Сейчас же для отца омега стал разменной монетой в бизнесе. Его мнения никто не спрашивал, а после и вовсе захотели забыть. Блондин, прикусив губу, отвел взгляд, когда черные, как самый темный день в году, глаза перевели взгляд с дороги на засевшего в норе зверька. — Что-то болит? — нахмурился Чонгук, протягивая руку, чтобы проверить на наличии жара. — Я же сказал, смотри на дорогу, — пробурчал в ответ, но не стал отдёргиваться от руки. — Все со мной нормально, уже и посмотреть нельзя просто так. — Если бы ты все мне говорил, я бы не воспринимал каждый твой олений взгляд, как просьбу о помощи или пощаде, — рука скользнула на тёплую щеку вниз к подбородку, обводя большим пальцем линию челюсти. Хмыкнув, Юнги отвернулся к окну, пытаясь скрыть резко поалевшие щеки от альфы, ругая себя за эмоциональные качели, которые резко стали брать над чувствами вверх при Чонгуке.

«It's dark, but just a game»

***

Выйдя из машины, Юнги нацепил кепку и темные очки, которые никак не подходили под стиль выбранный им перед выходом. Чонгук лишь вздернул брови, смотря на попытки мужа спрятаться за его спиной. — От кого прячешься? — развернувшись, альфа резко повернул омегу к себе, прижимая спиной к груди. — Отпусти! — Юнги повис, как тряпичная кукла в руках опытного кукловода, резко стал царапать руки мужчины, чтобы он ослабил хватку и позволил выбраться из тисков. — Не от кого я не прячусь! — Может вы где-нибудь в другом месте понежитесь? — пройдя мимо молодоженов, Тэхен устало плюхнулся на заднее сиденье, кидая рюкзак рядом. — Чего приперлись, раз медовый месяц? — Молчи, мелкий, — шикнув на брата, Юнги встал на ноги, когда Чонгук снизошел до мелких котят и отпустил из крепких объятий. — Чего твой брат шугается? — дождавшись, пока омега сядет, Чонгук обошел машину, усаживаясь за руль. — Да все знают, что отец продал его Чонам. Да-да, с твоего появления на выпускном. Быстро же слухи разлетаются, — язвительно улыбнувшись альфе, Тэхен моргнуть не успел, как перед его лицом появился Юнги, пытаясь перелезть на заднее сиденье и вдарить младшему посильнее. — Это ты свой длинный язык распускаешь, — размахивая руками в воздухе, Юнги быстро был усажен мужем на место. — Я никому ничего не говорил! — Хватит, — холодным тоном произнес Чонгук, выезжая на дорогу. — Тэхен, тебе стоит меньше слушать сплетни, а тебе, дорогой, пора бы перестать в них верить. — А чего не верить, если это правда, — закусив губу, омега отвернулся к окну, быстро считая облака на небе, лишь бы не поддаться эмоциям и голосам в голове, лишь бы не заплакать. — Запомни раз и навсегда: контракт был разорван. Твой отец слишком глупо поступил на эмоциях. Я не могу доверять тебя и дела своего клана человеку, который не способен здраво мыслить. Тебя я люблю. Люблю, Юнги. Ты знаешь, что если бы не наши семьи, я бы нашел тебя. Все равно нашел бы. Потому что без тебя жизни нет, — сжав рукой кожаный руль, Чонгук мельком взглянул на супруга, который внешне выглядел спокойно, но по щекам текли слёзы. Красиво. Но так невыносимо больно. Тэхен никогда бы не стал бы болтать о брате. Юнги был для Тэхена всем. Лучшим другом, родителем, братом. Хоть и их родители воспитывали в любви и согласии, он первым делом бежал к брату, чтобы рассказать любую мелочь. Юнги всегда помогал младшему, хоть и много ворчал, что у него нет времени на него. Когда блондин разбился в тот день, Тэхен посчитал своим долгом перенять роль наставника на себя. Это он не пустил к брату Чонгука, как только он прилетел в Америку. Родители лишь пожимали плечами, мол переходный возраст. А когда Юнги каждую ночь стали одолевать кошмары, маленький Тэхен поставил родителей перед фактом: или они раскрывают свои глаза и помогают сыну справиться с проблемой, или он сам поможет ему. Тэхен тогда был настолько занят ментальным здоровьем брата, что на детство совсем не осталось времени. Тэхен быстро повзрослел. Юнги это замечал, но для него его маленький принц всегда останется тем несносным ребенком, который пытаясь успокоить его ночью, засыпал через пару минут на плече. Тэхен никогда не отдаст Юнги Чонгуку. Не после всего, что произошло. Или все же уже отдал?

***

— Я туда не полезу, — принимая стакан с холодным американо из рук мужа, поморщил нос. — Тебе, что, жить надоело? — Там же ремни безопасности, — хмурится Тэхен, дергая Юнги за рукав кофты. — Пошли! — Отличное место для встречи, Чонгук, — недовольным тоном оповестил всех о присутствии Хосок. — Когда тебе шестнадцать. Сжав в руках тонкий джемпер брата сильнее, младший опустил голову, покрываясь легким румянцем, как только услышал тот самый томный голос. — Зачем ты его позвал, — зыркнув, Юнги готов был испепелить Чонгука и причину его понижения настроения своим взглядом. — Нам нужно обсудить дела, — тихо вздохнул брюнет, поправляя дорогие часы на запястье. — Сходите, покатайтесь. — Нахера было переться со мной тогда, — швырнув не тронутый напиток на асфальт, Юнги показательно развернувшись, потянул брата за собой. — Как ты мог на нем жениться, — посмотрев в след уходящей парочки, Хосок потер переносицу двумя пальцами. — Как у такого милого мальчика может быть такой брат. — Хватит, он вообще-то мой муж. — Так зачем ты мне сказал приехать? — У нас проблема. Какая-то крыса сдала координаты наших новых поставщиков из Японии, — Чонгук, разблокировав телефон, наглядно показал брату фото с места, которое полностью было усеяно трупами. — Главное почерк. Ты знаешь его? — мужчины, лежавшие на алом, пропитавшемся кровью, бетоне, были выложены в корейское слово «나 간다»*. — Нет, — стискивая зубы, тем самым напрягая скулы, Хосок сжал кулаки, пытаясь не вспоминать фото, которое десять лет назад случайно увидел в кабинете отца Чонгука. Его отец. Он был частью того же слова, в котором и сейчас лежат бездыханные тела. Восемнадцатилетний Хосок тогда поклялся себе найти убийцу единственного родного человека, но каждый раз его попытки были безрезультатными. Следы терялись и Чон уходил все дальше от ответа. Через пару минут, выбежав с аттракциона и кинувшись на шею Чону, что тот явно не ожидал, уткнулся носом в плечо, тяжело дыша. Обняв со всей силы шею альфы, а ногами обвив торс, Юнги висел как обезьянка, поддерживаемая сильными татуированными руками. — Что случилось? — посмотрев на подходящего к альфам Тэхена, Чонгук вопросительно изогнул бровь. — Не знаю, он никогда не любил что-то подобное, — пожав плечами, Тэхен посмотрел на предмет своего обожания, быстро отводя взгляд. — Никогда с ним никуда больше не пойду! — Но меня одного не пускают! — Пошли, — схватив грубо за запястье, Хосок буквально потащил за собой низенького мальчишку, который хоть и был на пару сантиметров выше старшего брата, но все равно выглядел как беззащитный щенок. — Если он с ним что-то сделает, я его убью, но сначала тебя, — посмотрев исподлобья на уходящие фигуры, Юнги и попытался слезть с рук, на что только получил шлепок по попе, но вновь ничего не сказал.

***

— Куда идем? — не смотря на рядом идущего кудрявого брюнета, Хосок проверил телефон на наличие важных сообщений. — У тебя полчаса. — Чего вообще пошел, раз времени нет, — фыркнул. — Я мог бы сам пойти. — Только на детские качели, ну или в песочницу пустят, наверное, иди, — развернувшись, Хосок специально сделал шаг назад, как был обхвачен маленькими ладошками. — Нет! — Что нет? Попроси нормально, — улыбаясь своим мыслям, Хосок краем глаза увидел смущающегося и в тоже время возмущенного омегу. — Сходи со мной на ту, — показав вдаль на самую длинную очередь, быстро протараторил Тэхен. — Пожалуйста. — Мне нужно будет уехать через пол часа, а там стоять… — встретившись со взглядом больших карих глаз, альфа был готов поклясться, что увидел свое будущее с этим несносным ребёнком: как они гуляли вдоль реки Хан, фотографируя на память своих детей на фоне цветущих сакур. Хосок понимал, что он еще ребенок, что рядом с таким как он — безжалостным и хладнокровным, кажется, не место любому, но представить теперь другое будущее он будет уже не в силах. — Пошли. Еще больше смутившийся омега пошел следом за мужчиной, не отпуская рукав черной кожаной куртки, которая идеально сидела на подкаченном теле его личного айдола. Обернувшись, Тэхен застал с поличным двух телохранителей, которые всеми силами пытались не выделяться из толпы отдыхающих туристов. Устроив утром скандал, омега поставил перед фактом отца, что не отменит их с Юнги традицию ходить в парк развлечений из-за какой-то нагнетающей обстановки между кланами. Видимо поэтому, перестраховавшись, отец приставил к младшему сыну двух людей. Усмехнувшись, Тэхен лишь бодрее зашагал, пытаясь не отставать. — Забери меня с собой. — Чего? — редко показывающий эмоции альфа удивленно округлил глаза от услышанного. — Отвезешь меня домой? — невинная улыбка тронула губы Тэхена. Невинная ли. — А твои горки? — все еще не соображающий, альфа попытался разобраться в резкой смене предпочтений или настроения несовершеннолетнего омеги. — Ну ты же сказал, что у тебя есть пол часа, покатай меня на машине по городу. — Ладно, — сведя брови к переносице, брюнет повел мальчишку в сторону парковки, не желая спорить. Быстро набирая смс брату, чтобы тот был в курсе изменившихся планов парочки. — Ты странный. — Тебе не нравится? — пристально посмотрев в лицо мужчины, Тэхен попытался считать эмоции. — Тэхен, — опустил взгляд вниз, потому что омега едва был наравне с плечом. — Ты знаешь сколько мне лет? — Какая разница? — нахмурился. — Возраст всего лишь цифры в паспорте. — Ты прав, но ты тебе еще даже восемнадцати нет, — не заглядывай в глаза. — Я буду, как минимум, педофилом в глазах твоих родителей и брата. — Ты зациклен на мнении других, — эмоции быстро менялись на лице омеги так, что понять, что он испытывает в данный момент было практически невозможно. — Разберись в себе, — отпустив из рук кожанку, Тэхен бросил на Чона нечитаемый взгляд и, подойдя к одному из мужчин позади, попросил отвезти его домой.

***

Таская по парку мужа на руках, Чонгук готов был поклясться, что чувствует себя самым счастливым альфой на свете. Мало того, что омега был легче перышка, так еще и не кричал, не язвил и был в полной гармонии с его зверем. К удивлению, Юнги даже больше не делал попыток слезть с рук и спокойно восседал. — Куда они делись? — спустя время пробурчал Юнги. — И чего он вообще такой добрый? Надеюсь, ничего серьёзного. Хосок слишком жесткий, а Тэхен еще совсем ребенок. — Не беспокойся, его забрала охрана твоего отца, — проверив телефон, Чонгук решил умолчать по поводу первого смс, где Хосок сам хотел отвезти омегу домой. — Почему я не удивлен, — закусив щеку изнутри, блондин прикрыл глаза, укладывая голову на чонгуково плечо. Не успев в полной мере почувствовать сильную злость на отца, который в тот миг перестал доверять старшему родного брата, Юнги ударило волной спокойствия, которая точно исходила от Чонгука. — Как ты это делаешь? — Что делаю? — Контролируешь все мои чувства, — дыша в шею, на которой были выбиты китайские иероглифы, значение которых Юнги бы никогда не забыл. «Семья». Омега провел пальцем по линии. — Никто никогда такого не мог сделать, даже отец. — Я сильнее твоего отца, — сжав руки на ягодицах омеги, Чонгук взглядом прожигал всех глазеющих альф и омег, которые то ли завидовали, то ли осуждали. — И ты мой омега, хотя моей метки на тебе нет. Пока нет. Промолчав, Юнги захотел сразу залезть себе под ребра и с корнем вырвать распускающиеся внутри цветы, которые набрали силы, и на пустыре, покрытом многолетней засухой, распустился сад надежды. Но мозг отдал полное право сердцу распоряжаться своими чувствами. Омега лишь сильнее вжался в грудь альфы, пытаясь уже ему залезть в самое сердце и остаться там навсегда. Пускай вновь будет больно. Пускай. Юнги — мазохист. Привыкший к боли однажды, ты вновь полезешь к ней в объятия. Не важно, выживешь ли потом, главное, сейчас ты, наконец, чувствуешь себя живым. — Поставь, — шепчет. — Поставь ее. — Я сделаю это, — улыбнулся альфа, накрывая теплой ладонью затылок омеги. — Навсегда.

You know our love's the same. Ничего уже не будет как прежде.