Глава вторая. Шепот прошлого.
Он призвал – они подчинились Черная воля зло пробудила, И пришло время воина Света Расправить белые крылья Менестрель
Прекрасен, совершенен был мир Серинна в эпоху Сотворения. Не ведал он тогда ещё вражды и войн, не искажали его горделивый лик кровопролитные сражения... Повсюду царила лишь абсолютная гармония. Природа торжествовала. Ввысь вздымались величественные пики отвесных скал, откуда серебристые пряди горных ручьёв. Древние неподвижные, подобные безмолвным стражам, деревья неустанно созерцали всё великолепие, некогда сотворённое богами. Никто не осмеливался нарушать этой идиллии. Да и некому было, до прихода перворождённых. Ими были бессмертные эльфы, что по сей поры имеют славу искуснейших и прекраснейших созданий сего мира. Воистину величайшим творением богов был Серианн. И эльфы, по природе своей, тяготеющие ко всему прекрасному, несомненно, оценили дар, что был им вверен. Искренне полюбился перворождённым этот мир и, более всего другого, желали они сделать Серианн ещё прекрасней. Творения древних эльфийских мастеров не один раз восхищали тех, кому доводилось их узреть. Вскоре этот мир населили и другие народы. Средь них были люди — доблестные, ставящие честь превыше всех прочих идеалов, они едва ли могли понять эльфийский народ. Однако же многому в ту эпоху люди обучились у первых обитателей Серианна, да и тем так же удалось перенять некоторые знания. Гномы же, пришедшие вслед за людьми, были угрюмым замкнутым народом. Поселились они в подземном королевстве, куда не проникал солнечный свет. Множество раз приходилось им сражаться за свои земли с разнообразными тёмными тварями, что обитали на просторах Серианна от начала времён, но едва ли это можно было назвать сражениями. Воинственный пыл низкорослых, бородатых гномов было невозможно унять, а потому, вся окрестная нечисть страшилась забредать на их земли. Закалённые в боях суровые гномы были известны, как превосходные кузницы. Часто они вели торговлю с людьми, но вот с эльфами же не желали иметь общих дел. Слишком чужды они были горделивым обитателям лесов Серианна. Это была эпоха мира и процветания, для каждого из народов. Но не о ней хотел бы рассказать я вам, не о тех временах хочу поведать я вам, не о том будет повесть, которую мы — эльфы, не без оснований называем Чёрной. Расскажу я историю одного из величайших воинов в истории нашего мира, буду повествовать о тех временах, когда и доблестные эльфийские воители и бесстрашные рыцари славного королевства людей, бок о бок сражались с несметными полчищами тёмных тварей. Не осмеливались барды воспевать битвы эпохи той в песнях, не желали слагать легенд, ибо множество скорби принесла с собою война, истинный смысл которой могли знать лишь те, кого уже давно нет ни среди эльфов, ни среди людей. К сожалению, а может быть и к счастью... Я расскажу о Великой войне, когда радость победы в каждой из многочисленных битв неприменимо была омрачена скорбью и горестным плачем по тем, кто на полях чудовищных сражений обрёл своё последнее пристанище... Да, немало храбрых воинов выступило в поход, против Чёрного повелителя... Однако мало вернулось... В те смутные времена множество смертоносных тварей, одно имя которых повергало даже самых бесстрашных воинов в ужас, противостояли тем, кто вознамерился выступить против воли Демона Теней, как называли его вы, люди. Несметными ордами тёмных воинов правил тот, чьё имя осталось в памяти лишь одного, давно ушедшего в иной мир воина... Король-Чернокнижник был одним и самых могущественных магов Серианна. Никто не мог сравниться с ним в искусстве чародея, никто не был настолько храбр, а может быть и безрассуден, что бы сразиться с ним в поединке. Одним лишь жестом он уничтожал целые легионы, повергал города в прах, и не было во всем Серианне силы, способной на равных противостоять ему. Вероятно, при помощи чёрных чар повелителю мрака удалось подчинить своей воле древнейших и поистине ужасающих существ, обитающих средь Мёртвых земель от начала времён. Тех, чья сущность была буквально окутана тьмою. До сих пор осталось неизвестно, кем на самом деле был правитель Чёрных пустошей Араддариата. Сокрытым от нашего взора осталось и то, как удалось ему овладеть таким могуществом. Вверена была Королю-Чернокнижнику власть над самою смертью, волен он был повелевать тьмою, хотя иные говорят, что это тьма управляла им, как марионеткой... Сердце Чёрного рыцаря было преисполнено ненавистью ко всему живому, его дух был подобен золе, а помыслы черны. Он жаждал лишь разрушения, багровым пламенем был преисполнен его гневный взор. Никому не было ведомо, как повиливающей мраком оказался в мире Серианна, и какие цели он мог преследовать. Никому не желал раскрыть он замыслов своих. Он был искуснейшим чародеем, и лишь ужас, вселял в сердца любого, кто мог узреть его истинное обличье. Многие из сильных мира сего склонились ниц, пред его могуществом, многие последовали за ним из страха, а иные напротив же с радостью встали под чёрные знамёна, обагрённые алой кровью... Совершенно не сложно было предположить, что далеко не процветания Серианну желал Тёмный повелитель... Он обладал могуществом, о котором смертные не смеют даже помышлять. Ни мне, ни вам не мог быть известен его замысел, и мы не можем с уверенностью говорить, что конкретно могло подвигнуть Владыку Чёрных земель развязать войну... Однако можно предположить, что это было именно властолюбие... До сих пор бродят слухи о том, кем мог являться мрачный правитель Араддариата. Но никто из них не может этого знать. Однако я могу твёрдо вам сказать: он был тем, кто заслужил участь, бывшую во множество крат ужаснее смерти... До сих пор в памяти моей отчётливо отображены отголоски жесточайших сражений давно минувших лет. Те времена навеки останутся лишь воспоминанием, для моего народа, ибо, как правило, никто из нас не желает вновь видеть опустевшие поля былых сражений... Но довольно об этом... Множество приспешников удалось собрать под свои знамёна повелителю мрака. Средь них были и те, о ком иные упоминать страшатся... И вот однажды, средь туманной тишины, извечно окружающей цитадель Араддариата, подобно грому раздался глас тёмного владыки... Гонимые страхом, или же чёрными чарами двинулись вперёд легионы тех, кто извечно старался держаться дальше от эльфийских земель, страшась праведного гнева перворождённых... В тот миг над Артарионом — по истине величайшему архитектурном шедевру эльфийских мастеров — городом, где на протяжении тысячелетий искуснейшие из чародеев Серианна постигали своё таинственное и, порой, разрушительно искусство, воссиял багровый диск уходящего солнца. Его алые лучи в тот же миг озарили величественные колоннады, роскошные фонтаны, каскады, изящные строения, иными словами всё то, что на протяжении веков даровало городу его ни с чем несравнимый облик. В самом центре белокаменного града небеса пронзал серебристый шпиль главной башни королевского дворца, где эльфийская королева — светлая чародейка Элмаерен, во мнении своем, опираясь на совет Архонтов — первых, среди равных, правила всем государством. Беззвучно и статно ступал единорог по золотистому ковру из пёстрых листьев. Всадник, облачённый в блестящие серебристые доспехи, гордо держится в седле. Лишь мир и покой царят сейчас под тенью великого леса. Алые лучи уходящего солнца с трудом пробиваются сквозь густые кроны многовековых деревьев. Увидев идущего по тропе старого волшебника, Моргаэль признал в нём своего учителя. Молодой чародей спешился и медленно подошёл к седовласому старцу. - Приветствую, о, мудрый наставник, - громко сказал Моргаэль, обращаясь к Эсаилю. - О! Ты ли это? Мои старания, надеюсь, были не напрасны... Помнишь, я говорил тебе, что ты станешь выдающимся магом? Может, до вершины тебе пока и далековато, но с гордостью могу сообщить, что ты стал довольно неплохим чародеем... Если память мне не изменяет, ты мечтал, что однажды получишь какой либо знатный титул. И кем же ты стал? Бароном? Нет, пожалуй, герцогом? - воскликнул старый учитель, глядя на бывшего своего ученика. - Нет. Сейчас я лорд. К тому же являюсь одним из приближённых королевы, имею должность в совете Архонтов, - загадочно улыбаясь, ответил молодой колдун в серебристом плаще. - Вижу, всё те же амбиции... Ты по натуре своей демагог и жертва своего же самолюбия. Хорошо, что не король! Государь Моргаэль, или суверен, а? Чувствую, период твоего правления будет коротким и смутным. Ещё один узурпатор, власть имеющий... Почти Великий Инквизитор... Уже представляю себе диктат Моргаэля и всея инквизиции Великого леса! – рассмеявшись, сказал Эсаиль. - Я же просто не мог настолько измениться, за какие-то пол века. И я не желаю для себя власти, ибо власть частенько лишает рассудка, - безмятежно отвечал юный маг. - Да. Всё тот же гений и безрассудный безумец... Видимо, в этом мире не всё так стремительно меняется, чему я рад, хотя ты был совсем другим, когда только начал свой обучение, но всё же... Не таким, как остальные... Ты никогда не был готов бездумно слушать и всему требовал объяснений и доказательства. Как сейчас помню, сколько я с тобой бился, что бы хоть чему-то научить: «- Нет. Ты должен полностью сосредоточиться и сконцентрироваться на цели, - медленно говорил Эсаиль, обращаясь к своему ученику. - Я, я пытаюсь. Это слишком сложно. Эльфийские колдуны не используют пламенной магии. У меня никогда не получится! Я не демон и не чернокнижник! Едва ли кому-либо из нашего народа доступны подобные чары, - возмущённо твердил молодой колдун своему учителю. - Моргаэль, но ты ведь и не друид, а магией земли овладел. Когда-то все чары Серианна были единой сущностью, с помощью которой и творился наш мир... Я понимаю, это сложно, но помни, что магия едина и пламя ни чем не отличается от воды. Если ты думаешь, что магия огня не имеет отношения в ветру, или к любой другой стихии, то ответь мне, будет ли факел гореть без воздуха? Будет ли расти дерево без воды? Все стихии связаны меж собой, и ты должен научиться использовать их, как единую сущность, - терпеливо объяснял Эсаиль. - Я понимаю, но у меня не получается! - настаивал юный маг. - Ты сумел при помощи магии погасить свечу, теперь зажги её. Я знаю, и ты знаешь, это возможно, только надо полностью сконцентрироваться, - продолжал мудрый софист наставлять упрямого ученика. - Ладно. Я попробую, - расстроено произнёс Моргаэль и пристально уставился на погасшую свечу. Около минуты адепт смотрел на свою неподвижную цель, после чего свеча мгновенно вспыхнула багровым пламенем и тут же истаяла. - Хм... Не всякому демону такое под силу! - рассмеялся мудрец. - Я же сказал, не получится, - рассерженно ответил Моргаэль. - Нет. Ты же сумел зажечь свечу и даже больше того - уничтожил её полностью! - восхищенно воскликнул Эсаиль. - Это хорошо, что ты меня гномьи рунам обучать не взялся, - не переставал жаловаться юный волшебник. - Ну, в самом деле, прекрати уже. На сегодня хватит тебе практиковаться в колдовстве. У тебя, должен сказать, хорошие способности. Ты можешь стать отличным чародеем, если захочешь этого, конечно. Любовь к магическим наукам - половина пути, что ведёт к славе величайшего, - тихо проговорил мудрый наставник, обращаясь к своему ученику». - Я тоже не мог забыть это, учитель, - с улыбкой произнес Моргаэль. - Рад. Ты всё так же самоуверен... Думаю, ты бы не задумываясь, отправился бы в одиночку биться со всеми смертоносными тварями Мёртвых земель! Но вот то бы было скорее безрассудством, нежели храбростью... - продолжал Эсаиль. - Ну, это уже, безусловно, преувеличение, но от моей руки их бы немало пало... - отвечал Моргаэль - Да... Даже чересчур самоуверен… Не переоценивай себя, но, конечно, и не недооценивай. Впрочем, ты, верно, неисправим, - заключил Эсаиль. - Это действительно так, я думаю. С моим характером надо просто смириться, - тихо ответил юный маг своему мудрому учителю. - Да. Твои взгляды на этот мир неизменны и, думаю, что такими и останутся, - вздохнув, произнёс мудрый, седовласый старец. - В этом ты тоже прав, наставник. Я рад, что эльфийские земли являются оплотом мира и добродетели... Да будут благословенны и долги эти времена! – со смешанным чувством искренней радости и непомерной грусти говорил молодой маг. - Ты всегда и во всём имел свое собственное, отличное от общего, мнение. Но сейчас я согласен с тобой, - ответил Эсаиль. - Я никогда не страшился высказывать свое мнение, - вновь улыбнувшись, произнёс молодой маг. - Ты так же смел. В чём-то я с тобой согласен, однако же, не стоит считаться лишь с собственным мнением. Все мы склонны ошибаться, порой даже мудрейшим не дано видеть судьбы времён... - неодобрительно сказал старец. - Всё ли ты можешь называть таким уж неоднозначным? Порой, всё же бывают факты, спорить, с которыми совершенно бессмысленно, - сурово подвел итог юный маг. - Эх... В этот раз ты прав. Я не вправе осуждать тебя, - промолвил мудрый учитель. - В сущности, наш мир уже совсем не тот, что прежде... Хотим мы этого, или нет, но войны, к прискорбию, моему неизбежны… Но пока в эльфийских лесах царит покой нет смысла омрачать свой разум горестями и тёмными, мрачными мыслями... То, что должно свершиться, непременно произойдет, и нам этому ни как не помешать. Какое-то дурное предчувствие последнее время не покидает меня... Как будто бы в скором времени свершиться что-то непоправимое... Роковое... Я чувствую это... - размышлял Моргаэль. - Да. Увы, наши судьбы не в наших руках, но неизбежность не должна нас страшить, ибо другого выхода нет. Твоя философия весьма интересна, но ты ещё не можешь осознать всех тонкостей истории и сущности этого мира. Многое для тебя пока остаётся неясным… Я не стану объяснять тебе, ибо когда-нибудь ты сам это поймёшь. Мудрость приходит лишь с годами, но далеко не к каждому... Мы имеем право на собственную идеологию. Тебе ещё многому надо научиться и я думаю, что со временем ты тоже поймёшь это. Свет и Тьма — это единая сущность... Не обращай внимания на собственные предрассудки. Всё это глупость, - негромко говорил Эсаиль. - Учитель, иногда меня заставляет задуматься тот факт, что мы всего лишь пешки в какой-то чрезвычайно не обычной, затейливой шахматной партии... Нас ведёт за собою какая либо неведомая сила, и мы не властны, противостоять ей... Мне кажется, что всё уже предначертано... Колесо судьбы вращается, и мы не в праве его остановить... Неизбежность... Вот, что пугает меня... Создаётся впечатление, что всё уже предрешено... И как бы мы не старались, как не желали, изменить ничего невозможно... Я чувствую, что вскоре произойдёт что-то знаковое... Что-то, чего не видел наш мир доселе... И может быть, боле не увидит..., - продолжал рассуждать юный маг. - Каждый из народов ведёт чья-то воля, воля их богов, их кумиров. Они не желают ни земель, ни власти и нам практически невозможно постичь, какие мотивы, какие помыслы движут ими, но мы обязаны подчиниться воле богов своих и правителей... Мы должны прислушаться к воле того, кто мудрее нас. Нет смысла противиться их воли. Твои предрассудки сбивают тебя с толку. Ты никогда не желал никому подчиняться и, кого либо, слушать... Ты ещё многого не понимаешь... Но поймёшь... Скоро... Я верю в это, мой ученик... Верю... - беспокойно и с паузами, выдававшими волнение, говорил мудрый старец. - Эсаиль, я видел это. Не надо мне чужих истин. Каждый из нас волен мыслить самостоятельно, каждый имеет своё мировоззрения. И, как правило, редко считается с чужим, пусть даже более мудрым и справедливым. Не стоит слепо верить, учитель. Нужно познавать суть, - продолжал горячо спорить Моргаэль. - Ты, вероятно, прав, но осуждать своего же кумира... Да, впрочем, по-другому рассуждать ты и не можешь, по крайней мере, я не мог бы себе даже представить, что ты скажешь что-то иное... Что мы можем изменить? Нет. Всё идёт по велению высших сил, так и будет продолжаться. Ты всегда был и будешь лучшим моим учеником. Своенравным, гордым, порой безрассудным, но лучшим, - с улыбкой и гордостью на лице говорил Эсаиль. - Иногда мне кажется, что мой учитель знает меня лучше, чем я сам. Ты, как всегда, прав, мироздание едва ли изменится, тем более по нашей воле, но просто бездумно смириться со всем, не обращая внимания ни на что, не имея своего мнения и взглядов, я не стал бы желать и худшему врагу, - с затаенной грустью сказал Моргаэль. - Не мы создали этот мир, так с чего же нам им править? Пойми, Моргаэль, смертный никогда не сможет править миром в одиночку, только богу может быть дана такая власть. Мы даже не способны постичь все тайны мироздания, все тонкости, даже не способны осознать, что есть наш мир.... Для богов... Хм... Я думаю, что ты угадал с шахматной доской, но мне кажется, что это куда больше, чем просто игра... - с прискорбием говорил мудрый учитель. - Да... Беспомощность порядком огорчает... Эсаиль, я рад, что ты со мной согласен, но даже боги не наделены абсолютной властью, никто не способен ею обладать. Каждый желал бы для себя такой абсолютной, непоколебимой власти, многие бы использовали её в мудрых, справедливых и благородных целях, однако это невозможно. Никто и ничто на это не способно... - говорил Моргаэль, о чём-то сильно задумавшись. - А ведь совсем недавно ты сказал мне, что власть лишает рассудка, оказалось, что не только сама власть, но и даже помыслы о ней... Пойми, Моргаэль, смертным не дано совладать с этой силой. Можешь представить себя богом! Что ты сделаешь сначала? Представь, что ты ведёшь за собою весь эльфийский народ, - возмущённо говорил Эсаиль. - Хм! Я бы установил новый, абсолютный порядок! Навсегда искоренил сомнение, и смуту, объединил все народы под единой, непоколебимой властью! Каждый был бы обязан подчиниться и впоследствии соблюдать начертанные законы. Ослушание бы каралось. Если бы я имел столько власти, мир сей уже давно достиг бы апогея своего величия - с воодушевлением и восторгом говорил юный чародей. - Ха! Не больше, чем глупая и несбыточная утопия. Представляю, как ты будешь объединять народы. Что прямо так придёшь, хоть к тем же гномам, и потребуешь подчиниться, уповая на то, что те мирно склонят головы, и никто перечить тебе не будет? Если бы так, то Серианн не позабыл бы, а просто не увидел ни смуты, ни сомнений, ни распри! – пробовал объяснить седовласый старец. - Тогда я бы силой заставил их признать свою власть, - продолжал настаивать на своём Моргаэль. - Да, и начал бы бесконечную войну, в которой наш народ потерпел бы множество потерь, а получил бы лишь несколько новых страниц в летописях, описывающих твои весьма сомнительные подвиги... Пойми же, нет разницы, в том кому принадлежит власть. Ты только, что говорил, что нельзя слепо верить чужому мнению? А сам, напротив, желаешь навязать его целым народам! Попробуй послать дипломата, который тех же гномов будет убеждать перейти под твои знамёна? Думаешь, он вернётся живым? Нет. Миром тут ничего решить нельзя, - тихо сказал наставник. - Эх... Ты вновь, как и всегда, прав... Едва ли можно идти по иному пути, если ты не безумец... И, всё-таки, неизбежность пугает меня... Неужто никто боле не вправе изменить то, что предначертано нам богами... И рано или поздно только древние манускрипты и печальные баллады будут напоминать о тех горестях ужасах, что испытал эльфийский народ, - горестно вздохнул юный маг. - Я тоже желаю этого, Моргаэль, возможно, так и будет, только должно пройти время, а его бег не подвластен никому, даже богам, я полагаю. Надежда всегда есть, только не нужно её терять. Если ты искренне веришь во что-то, то это уже даёт тебе силы. Будь мудр в своих суждениях, юный чародей, и не забывай, что дано нам творить, а о чём не дано и помышлять. Я всё же считаю, что в ближайшем будущем ты тоже обретёшь мудрость сдержанности, хотя кто знает, - рассмеялся наставник... - Возможно. Но сейчас я вижу лишь то, что в ближайшем будущем чёрная тень, подобно кольцу сжимается над этим миром.... Впрочем уже поздно, мы так увлеклись беседою, что ночь нагрянула совершенно не заметно, - тихо проговорил Моргаэль. Не успел он закончить фразу, как со стороны городских ворот послышался глухой, грому подобный, удар... Велики же были амбиции властителя Араддариата, в тот миг, когда он повелел войскам отправляться на штурм Серебристого города, как называем его мы — эльфы. Туманны для нас были помыслы повелителя мрака, не могли понять эльфы, что могло понадобиться древним тварям в зачарованном городе. Тогда ещё не было известно о том, что, а если быть вернее, кто движет ими... Понадобились ли верховному Правителю Араддариата манускрипты и знания чародеев Артариона, или же древние могущественные артефакты, что хранились за стенами твердыни, в тот миг было не ясно... Но, как бы то ни было, но поздней ночью, при свете полной луны, начался штурм... Белокаменные стены зачарованной крепости, блистающие блёклым сиянием в лунном свете, содрогнулись под вражьим натиском. Бесчисленное количество гролов — отвратительных кровожадных существ, вооружённых короткими поржавевшими клинками, не высоких ростом, часто любящих селиться вблизи горных хребтов или же отвесных скал, подобно чудовищной чёрной волне бросилось к стенам города. Алые глаза тварей ярко горели в сумраке ночи, страх гнал их вперёд, глас повелителя не покидал их трепещущий разум. Ослеплённые яростью гролы с воинственными криками быстро приближались к стенам Белого града. Нападения, безусловно, никто не мог ожидать в тот миг. Гомон и вопли беспорядочно суетящихся тварей, несомненно, пробудили, доселе не о чём не подозревающих жителей города. Некоторые из воинов уже спешили подняться на стены цитадели, однако снизу в них летели камни. Невзирая на то, что главным оружием врага, в тот миг, была внезапность — стая ничтожных испуганных существ едва ли смогла бы хотя бы повредить стены зачарованной крепости. По крайней мере, так думали эльфы, которые поначалу не предали большого внимания столь странному поведению горных гролов, что по обыкновению своему никогда бы не стали вступать в честный бой, тем более, если силы врага превосходят их число. Твари столпились у городских стен, и злобно шипя в сторону противника, остановились и замерли. Спустя несколько минут в рядах противника произошло какое-то оживление. Около двух, трёх дюжин гролов когтистыми руками вцепившись в поваленное ими же дерево, поволокли его к городским воротам. В тот же миг на небе грянул гром. Скудоумные существа ещё больше перепугались. В беспорочном порядке они устремились ближе к отвесным стенам. Часть пыталась, цепляясь когтями за камни вскарабкаться на них, другие же продолжали метать камни за городские стены, в надежде поразить какого-нибудь неосторожного путника. Остальные же закрывали своими телами тех, кто пытался приволочь к вратам деревянный столб, который теперь уже походил на стенобитное орудие, украшенное черепом дракона... Молния вновь сверкнула в небесах, нечаянно озарив лица эльфийских лучников, что уже в боевом построении стояли на стенах, наблюдая сквозь бойницы за творящимся внизу хаосом. Разом озлобленные существа бросили взгляды на городскую стену. Миллионы хищных алых глаз были направлены в сторону не большого, по сравнению с числом самих гролов отряда лучших эльфийских воинов. Безмолвие продолжалось около пяти секунд, после чего раздался глухой свист. Сотни превосходно сбалансированных эльфийских стрел, рассекая воздух и вращаясь в полёте, были устремлены к своей цели. Вскоре вокруг раздались хриплые, нечеловеческие крики. Захлёбываясь собственной кровью, с вонзённой в горло стрелою один за другим падали на землю, обыкновенно чрезвычайно трусливые, твари. Каждая последующая секунда уносила ещё несколько жизней. Стрелы, подобно смертоносному дождю продолжали со свистом лететь с небес, однако взбешённые существа не обращали внимания на окружающие их бездыханные тела собратьев. Охваченные боевым безумием, не считаясь с потерями, гролы отчаянно шипя что-то на не понятном эльфам языке, пытались ценою собственных жизней защитить тех немногих, что уже почти доставили таран к, окованным эльфийской сталью, парадным вратам Артариона — Серебряного города и истиной жемчужины Серианна. Гролы никогда не были искусными кузнецами и плотниками. Как правило, они использовали в качестве оружия камни, заржавевшие от времени клинки, что им иногда доводилось находить. Но вот уж осадную технику им, тем более, никогда не доводилось создавать, ибо даже самый безумный грол никогда бы не стал вступать в открытый бой и штурмовать города. Эльфы, боле не видя никакого сопротивления от противника, продолжали выпускать одну стрелу за другой. Издавая последний стон существа всё в большем количестве падали на землю. И по их окровавленным трупам с бездумным, но полным ярости и боли взглядом шагали их же собраться. Вот прозвучал удар. Затем другой, третий. Врата слегка пошатнулись. Существ было слишком много, как только стрела разила одного, на смену ему приходил другой. Глухие удары продолжали раздаваться зловещим рокотом по всему городу. Шестой, седьмой, восьмой удар... Вот, наконец, врата падают. Но к удивлению, не прекращавших стрельбу лучников, массивные дубовые врата упали на совершенно противоположную сторону, буквально придавив тех существ, что так упорно пытались прорваться за городские стены... Неспешной гордой походкой сквозь, украшенную роскошными узорами, арку городских врат, двинулся вперёд молодой, по меркам своего народа, чародей. В глазах его, в тот миг, пылало серебристое ледяное пламя, которое зеркально отображало ужасающую картину сражения. Бледный лик мага, казалось, сиял, в лунном свете. Черты лица были правильны и утончённы. Ветер подхватывал серебристые пряди волос колдуна, приподнимая их вверх. Увидев сонм красноглазых отвратительных тварей, чародей надменно улыбнулся. Он был облачён в серебристые зачарованные латы, за плечами, подобно белоснежным крыльям струилась, ведомая ветром, серебристая мантия. В правой руке Моргаэль крепко сжимал, блистающий в лунном свете, чародейский клинок. В левой же серебристым пламенем пылала магическая сфера. Колдун сделал шаг вперёд. Гролы на мгновенье впали в оцепенение. Затем они с ещё большими криками устремились вперёд, желая уничтожить того, кто преградил им путь. Моргаэль же стоял совершенное неподвижно, вид его был невозмутим. И вот, в тот миг, когда существа оказались буквально в нескольких дюймах от него, серебристая сфера устремилось прямо в стан врага, разлетаясь лучами яркого белого света и вспышками серебристого пламени, охватывающего врагов, одного за другим обращающего их в прах, разлетающийся по ветру... Ослеплённые яркой вспышкой, гролы, привыкшие жить во мраке пещер, совершенно не могли координировать свои действия и уж тем более с кем-либо сражаться. Ливень стрел вновь и вновь ниспадал на них, унося всё большее количество жизней. Не различая ничего вокруг, они беспорядочно бросились бежать, пытаясь уберечься от летящих им в след стрел... Теперь казалось, что всё было кончено. Маг, боле не выказывая никаких эмоций, ледяным тоном приказал лучникам, что были на стенах отступать. Сам же он, о чём-то глубоко задумавшись, вглядывался вдаль... Вдруг до чародея донёсся волчий вой, полный отчаянья. Ему вторил другой, за ним последовал третий, четвёртый... И вот уже бесчисленное множество жёлтых, звериных глаз внезапно вспыхнуло в темноте... Они выходили из мрака ночи. Выходили спокойно и уверенно, чувствуя себя хозяевами всего, что их окружало. Они знали, что выиграют. При любом раскладе. Гролы и остальная нежить расступались перед ними, не в силах вынести взгляда их желтых глаз. Верные слуги тьмы – оборотни. Каждый из воинов Светлой цитадели знал, что они придут, но никто не мог даже предположить, что это произойдет так скоро! Самым первым шел вожак стаи. Он был самым крупным и высоким из всех. В его походке проскальзывала какая-то непонятная властность. Он смотрел прямо на эльфийских воинов, что стояли на стенах и рыком призывал свою стаю не останавливаться. Тут из упавших ворот Белого града галопом, не жалея коня, выехал черноволосый всадник. Гролы, увидев его, бросились наперерез коню, размахивая кривыми клинками, но всадник, казалось, даже не заметил их. Быстрая стальная вспышка, что могла ослепить и вот кровь тварей брызнула под копыта коня. Всадник поднял голову и взглянул вдаль. Заметив оборотней, он поскакал быстрее и вот спешился рядом с воином в серебряных доспехах. - Впечатляет… Нежить больше не подходила. Твари были уверены, что дерзкие эльфы встретят свою смерть в когтистых лапах волков мрака. Но они не совсем доверяли оборотням, поэтому обступили двух эльфов и, стоило кругу замкнуться, как раздался леденящий душу, вой. Из города выехал отряд. Эльфы, как по команде, обнажили серебристые клинки и направили благородных скакунов прямо на нежить. Рычание, вой, крики боли, отчаяния, ужаса – все слилось в единый хор, дирижером которого была сама Смерть. Моргаэль оглянулся и осуждающе покачал головой, проговорив: - Я знал, что ты безумен, но и не предполагал, что до такой степени. В ответ раздался хохот: - Не могу же я позволить тебе получить все лавры? Думаешь, могу? Ты плохо знаешь меня, брат. - Твое дело сочинять и петь баллады, а не махать мечом, Найер! Хотя, если мне будет суждено погибнуть здесь – будет, кому сочинить трагичную балладу об этой битве. - Менестрель может быть отличным воином! Так же как и воин может быть отличным магом, – спокойно проговорил эльф. - Чувствую я, Найер, ты совсем не различаешь эти понятия, - улыбнулся такому объяснению брата Моргаэль. - Может, и нет, - беззаботно, словно они с братом вели дружеский разговор в одной из зал дома за бокалом хорошего вина, а не стояли на поле сражения, рассмеялся юный менестрель, - в любом случае, я буду рядом. Ты же всегда был рядом со мной. И если мне суждено умереть, то… - он выдержал трагическую паузу, - придется тебе пойти по моим стопам и стать менестрелем, - он с мстительной улыбкой хлопнул брата по плечу, но не учел, что на нем были латы, и вместо самодовольной ухмылки судьба наградила его гримасой боли. Воин кивнул этому и рассмеялся: - Договорились. Да будет так. Только теперь в моих интересах, чтобы ты остался жив, - тут он оглянулся и заметил, как от стаи оборотней, что замерли неподалеку, не спеша вмешиваться в ход сражения, отделилась еле заметная тень, узреть которую смог бы только эльф. Моргаэль толкнул брата, кивая вперед. Найер кивнул, показывая, что видит. Несомненно, это был оборотень, но что-то в нем очень не понравилось братьям. Он слишком низко припадал к земле, как будто был тяжело ранен, прятал тело в намертво утоптанную траву и понемногу полз вперед. Тварь была меньше своих собратьев и была менее заметна и видимо пользовалась своим преимуществом, ведь её почти было не видно! Оборотень с явным упорством полз прямо к эльфам, что проливая кровь, неся огромные потери, сражались с нежитью. Остальные оборотни, почти вся стая, начали подходить к братьям. В едином танце сверкнули мечи, готовясь, как полагается встретить незваных, но чересчур наглых гостей. - Один справишься? – почти сразу же шепнул менестрель Моргаэлю. - Само собой. Решил уйти? Разум проснулся? - Нет. Решил проверить, что эти твари задумали. Моргаэль слишком поздно понял, что задумал его брат, а когда понял, его уже было не остановить, да и оборотни были слишком близко. Вожак первым вышел вперед, показывая, что бой начнет он, но нападать не спешил. С кривых клыков капала тягучая слюна, мускулистая грудь порождала зверский рык, а глаза излучали убийственную ярость. Не дрогнул эльфийский чародей и воин. Спокойствие не покидало его ни на минуту. Оборотень встал на задние лапы и оглушающе завыл. - Моргаэль!!! – услышал эльф крик позади себя. Против воли он обернулся и тут же кто-то одним могущим ударом швырнул его на землю. Вой закладывал уши. На серебристые латы ступила звериная лапа с острыми когтями, а в голубые глаза всмотрелись желтые с вертикальным зрачком. Сфера, выбрасывая яркие искры, возникла в руке по велению одной мысли. Единственное, что успел заметить Моргаэль, это как удивленно расширился глаза оборотня. Потом раздался визг, и тварь отшвырнуло прочь. Рядом с эльфийским воином тут же оказался его брат. Он закрыл его своим телом, и даже смог отразить бросок разъяренного вожака. Но так долго продолжать не могло. Моргаэль поднялся и посмотрел на оборотня, что лежал неподалеку и не подавал никаких признаков жизни. Улыбка тронула губы мага. Найер упал на одно колено. Он не мог выстоять один против оборотня. Волки мрака почуяли кровь эльфийского менестреля еще задолго до того как она пролилась. Еще пара тварей, подскочили к эльфу, готовые вонзить клыки в шею и в незащищенную грудь, но тут же отскочили, отшатываясь от обезглавленного тела собрата. Кто-то поднял эльфа на ноги и знакомый голос произнес: - Возвращайся в замок, брат, а то, как бы не пришлось, мне теперь писать баллады... Затем, древнее эльфийское заклинание, подобно грому, прогремело над полем первой роковой битвы, что не раз ещё звучала отголосками в памяти тех, кому довелось в тёмный тот час узреть все ужасы сего сражения... Серебристый свет, своим сиянием затмевая бледный диск луны, вновь озарил поистине ужасающую сцену битвы, навеки запечатлевая её в разуме тех, кто в тот миг вёл смертный бой с самой судьбою... Спустя мгновенье уже в одиночестве стоял эльфийский колдун, и, словно бы равнодушно взирая на бездыханные тела, поверженных им врагов. Но на самом деле взгляд мага был преисполнен отчаянья, ибо теперь в одиночку противостоял он армиям врага и превосходно понимал, что это противостояние не может длиться долго... Однако чародей не подал вида, он лишь гордо взглянул вдаль и поднял к небесам, воссиявший серебристым пламенем клинок... Напротив него, оскалив клыки, исполинский чёрный волк, чей вид мог вселять лишь безудержный ужас, готовился к атаке... Остальная стая неумолимо подступала, окружая воина со всех сторон. Затем оборотень, ослеплённый гневом, бросился на колдуна. В последний миг Моргаэль успел уклониться от смертоносного удара когтистой лапы обезумевшей твари. Зверю, не ожидавшему подобного исхода, достался лишь лоскут серебристого плаща чародея. Но, не успев опомниться, оборотень, издал оглушительный рёв и пал на землю, к которой его молниеносно пригвоздил зачарованный меч... Волки мрака неумолимо подступали со всех сторон, надежды боле не оставалось вовсе. Силы оставили колдуна, чересчур много магической энергии расходовал он на заклинание телепортации. Серебристый клинок мерк в окружении непроглядной ночной тьмы и теперь лишь холодный лунный свет озарял гневный лик Архонта, полностью осознающего тот факт, что живым ему едва ли удастся выйти из этой битвы... Гролы, охваченные ужасом и злобой, в ярости бросались на доблестных эльфийских воинов и в бессчётном количестве погибали под копытами гордых златогривых единорогов. Клинки всадников, подобно множеству серебристых звёзд, пылали во мраке. Не зная усталости, лучшие из воинов Артариона разили врага, однако не было числа чудовищным ордам тёмных тварей, по чьей либо жестокой воле, бросающих в бой всё новые и новые силы, отправляясь на верную гибель... Как не желали того эльфийские всадники, не могли они пробиться сквозь стан врага, не могли оказать помощи Моргаэлю, что в одиночку сражался со стаей тварей, что являлись порождением самой тьмы... Гролы же попросту страшились подступить к нему, столь яростно разил врагов чародей, не ведая ни жалости, ни пощады. Он понимал, что теперь обречён, и уже чувствовал леденящее дыхание смерти за своею спиною, однако желал забрать с собою ещё немало вражеских жизней, пред тем, как ему самому доведётся предстать перед богами... Тварей, чьей сущностью была сама тьма, всё в большем и в большем количестве, бездыханными, падали на сырую окровавленную землю, сражённые молниеносными ударами зачарованного клинка. Одни за другими, бросались волки мрака навстречу своей верной погибели, в надежде сразить того, кто в одиночку бился против бессчётных армий, не имея ни малейшего шанса на победу. Враг знал, превосходно понимал то, что рано или поздно всему должен настать неизбежный и весьма предсказуемый конец... А потому всё новые и новые твари пытались подступить к стенам Артариона, всё новые звери бросались вперёд, и спустя мгновенье, издавая предсмертный вой, падали на землю... Кровью в тот день пропитана была земля. В алую мантию облачена была сама мать природа, что шагала по пурпурному ковру, нитями в котором являлись обретшие вечный покой в тот роковой, судьбоносный день... Вновь грянул гром. Небосвод надвое рассекла серебристая молния, подобная колдовскому лезвию... Небеса разверзлись, хлынул холодный дождь. Вода неумолимо стремилась вниз, где смешивалась с алой, ещё горячей кровью, павших в этом ужасающем сражении, воинов, омывая их бездыханные тела... Сгущался мрак... Свет звёзд окончательно померк, небо заволокли чёрные грозные тучи, предвещающие великую беду и скорбь... И лишь луна продолжала сиять, тусклым, блёклым светом озаряя непостижимую картину поистине жесточайшего сражения... Усталость одолевала молодого воина. Капли дождя падали на его лицо, а легкий ветер слегка приподнимал, залитые водой и кровью светлые пряди волос колдуна. Внезапно один из оборотней бросился вперед... На этот раз магу не удалось столь быстро отреагировать и когтистая волчья лапа, рассекая магические доспехи, скользнула по бедру чародея... Но расплаты не пришлось ожидать слишком долго... Ещё в прыжке волк мрака ощутил нестерпимую боль, и леденящий удар зачарованной стали... Клинок с лёгкостью рассёк тушу зверя практически надвое и тот замертво пал рядом с телами поверженных собратьев... На одном колене, опираясь на верный меч, стоял Моргаэль, ожидая, теперь уже неизбежной, смерти. Боль искажала его лицо... Разум же был отягощён не только мыслями о скоро собственной погибели, но и осознанием того, что величайший из эльфийских городов — Артарион, тоже едва ли продержится долго... Если, конечно же, учесть то, насколько велики были силы противника... Бесчисленной множество звериных жёлтых глаз пристально смотрели теперь на чародея, предвкушая миг его смерти... Вот один из волков вышел вперёд. Взгляд его был полон ненависти и непоколебимой решимости. Ледяной ветер в последний раз колыхнул, залитую алой кровью, примятую траву и замер, ровно, как и всё вокруг. За спиною чародея в самом разгаре шло сражение... Но он уже не слышал ни стонов раненных, ни предсмертных криков умирающих врагов... Мысли его поглощены были лишь предвиденьем скорой смерти... Прочие волки встали, подобно истуканам, только один двинулся вперёд. Он вышел, как победитель, ибо шёл побеждать. Моргаэль не смел боле, сдвинуться с места, окончательно смирившись со своею судьбой. Врагов с каждым часом становилось всё больше... Пред глазами воина пронеслась картина недалекого, по его мнению, будущего: город пылал, строения были разорены, повсюду царил лишь хаос... Уцелевшие защитники собрались вблизи королевского дворца... Их надежды тоже были тщетны... Они тоже ожидали своей гибели, что так неумолимо приближалась к ним и поочерёдно забирала жизни одного, другого, третьего... Сейчас не тревожил мага вопрос «почему?»... Почему твари, обыкновенно друг с другом враждующие, сражаются бок о бок?.. Почему лишь малая часть эльфийского воинства сейчас сражается с врагом?.. Зачем существам, что привыкли жить в страхе, столь самоотверженно, не считаясь с потерями отправляться на штурм мощнейшей цитадели Серианна?.. Нет, в этот миг он видел лишь настоящее... Время как будто бы замерло... Моргаэль неподвижно созерцал... Он видел всё: яростный взгляд гигантского зверя, несметные армии врага, свою скорую погибель... Воин гордо приподнял голову, глядя в глаза своей смерти. Рука Архонта крепко сжимала, давно уже померкший, серебристый клинок, на треть вонзённый в, обагрённую кровью врага, землю... - Мой час настал. Это всё ровно должно было бы когда-нибудь случиться... Рано... Или поздно... Всего лишь... Вопрос времени... Так, что же мешкать?.. Не стоит страшиться того, что неизбежно... Да, впрочем, боле не осталось права выбора... Не в моей власти менять собственную судьбу... Уж тем более, сейчас... Да, мой час настал... Я готов встретить смерть, какой бы не была она... Не стоит мешкать... Ты пришёл, что бы забрать мою жизнь?.. Так бери же! - тяжело дыша, произнёс маг. И волк, точно услыхав его слова, тут же бросился на чародея... Маг был невозмутим даже в миг своей гибели. Взгляд его был холоден и суров. Моргаэль стоял неподвижно, равнодушно ожидая конца. Капли дождя продолжали падать на его лицо, лунный свет озарял силуэт призрачным блеском... Вот пред глазами мага возникла чёрная тень... Окровавленные клыки, яростный взгляд, непримиримая злоба — в таком образе предстала перед чародеем смерть. И он был готов гордо принять её. Однако в тот судьбоносный миг, когда, казалось, всё было предрешено, эльф, средь шума сражения услыхал свист тетивы... Оборотень, уже готовый нанести смертоносный удар, ведь лишь несколько дюймов отделяло его от намеченной цели, вдруг, с вонзённой в грудь стрелой, тяжело хрипя, пал на, омытую кровью собратьев, землю. Он не сводил яростных звериных глаз, в которых уже меркла жизнь, со своего противника... Найер, оказавшись рядом, как по волшебству, провел ладонью по тугой тетиве лука и подал брату руку. - А ты говоришь, менестрели плохие воины, - протянул он, поднимая его с колен. – О, да ты совсем плох… - Оставь, - отвернулся от него Моргаэль. – Зачем ты вмешался? Менестрель даже опешил. - Что означают твои слова? Он бы загрыз тебя! - Я знаю… Моргаэль поднял меч и провел рукой по лицу, убирая волосы, что мешались и падали на глаза. Позади, где-то у ворот замка, раздались торжествующие крики. Вопреки недавнему видению Архонта это были голоса эльфов. Оглянувшись, он увидел стройные ряды воинов, что твердым шагом выходили из городских врат. - Королева все-таки узнала, что у нас тут твориться и прислала подкрепление, - озвучил уже понятную всем мысль Найер. – Теперь им никуда не деться. Все же королевский гарнизон – это не мы с тобой, братец, а? – он подмигнул Моргаэлю, но то лишь криво усмехнулся: - Значит, теперь бой окончен?.. Слишком много странностей в этом во всем… И это мне очень не нравится! - Прекрати, Моргаэль! Рано или поздно это должно было случиться. Тварей, в последнее время, развелось слишком много. Земель Араддариата, уже просто недостаточно… У них не было другого выхода, кроме как напасть на нас. - А ты уверен, что только на нас? – эльф взглянул в темное небо. - А ты нет? - В том то и дело, брат. Взгляни ввысь. Это дождь, вызванный не природными стихиями... - Магический? – Найер вытянул руку вперед, чтобы поймать на ладонь несколько капель воды. - Да… пригнись! Грола, что подбирался к менестрелю сзади, поразила яркая вспышка. Он взвизгнул и отлетел в сторону. Найер даже не стал оглядываться, только благодарно кивнул брату. - Как бы то ни было, нам пора уходить отсюда. Хватит с тебя уже. Ты и так сделал больше всех. Пошли. Теперь мы здесь не нужны… Обними меня за шею и иди. Ты вообще как? Может на носилки? - Сам дойду, - сквозь зубы, стараясь заглушить боль, проговорил Моргаэль. – А вот на коня мне уже не сесть. - Это само собой. Смотри-ка! – резко воскликнул менестрель. – Они отступают! – в его голосе сквозила такая гордость, как будто это лично он заставил тёмные воинства вернуться обратно на их земли и покинуть территорию эльфов, отказавшись от штурма Белого Града. - Пусть, - безучастно проговорил его брат. – Какой от этого толк, если они еще вернутся? - А может, нет? – с сомнением протянул менестрель. - Вернутся, Найер. И очень скоро. И будут возвращаться до тех пор, пока мы не узнаем, что заставляет их нападать на нас... Почему ты остановился? - Вперед смотри. Моргаэль послушался и увидел, что у них на дороге стоит оборотень. Даже не смотря на то, сколько этих тварей воин отправил в небытие, он узнал этого зверя. Узнал этот взгляд желтых глаз, что сейчас смотрят злобно, с ожесточением. Оборотень еле стоял. Он дрожал и совсем не от страха или усталости. Он сделал шаг и вдруг совершенно неожиданно упал на передние лапы, не справляясь с непослушным телом. Поняв, что уже ничего нельзя поделать, он поднял морду к небу, что безразлично проливало дождь и завыл. В этом вое не было боли, страха или отчаяния, лишь покорность. Волк мрака, словно бы уже видел Смерть и приветствовал её. Почти тут же со стороны нечисти этому вою вторил другой, более страшный и яростный. Если бы братья оглянулись, то они бы заметили, как от стаи оборотней, которую эльфийские воины безжалостно гнали обратно в их леса, отделился зверь. Несомненно, это был вожак стаи. Он резко развернулся и бросился на ближайшего к нему воина, сбив того с лошади и вгрызаясь в горло еще в полете. Бросив еще живую жертву, он кинулся на следующего эльфа, пытаясь прорваться сквозь стройные, сплоченные ряды воинов. И чем сильнее выл оборотень, лежащий у ног братьев, тем свирепей и яростней расправлялся с эльфийскими воинами обезумевшая тварь. Но все когда-нибудь должно кончиться. Один из эльфов с достоинством отразил атаку оборотня, а другой, взмахнув клинком, отрубил ему голову. Найер, не видя, что творилось вдалеке, покосился на брата, что, не отрываясь, горящим взором, смотрел на поверженного врага. - Сам справишься? – тихо спросил он. Моргаэль кивнул, и на кончиках его пальцев яркой искрой проскользнуло заклинание. Оборотень замолчал и замер, покорно ожидая своей участи, но при этом смотря в глаза колдуну с видом победителя. «Гордый, однако», - подумал Найер и отвернулся, чтобы не видеть, того что произойдет дальше. Но ожиданиям менестреля не суждено было сбыться. Не взвизгнул зверь, не покачнулся его ослабевший брат, лишь в воздухе неуловимо и так приятно запахло лавандой. Оборотень лежал неподвижно и его бока мерно вздымались в такт его спокойному дыханию. - Ты… не убил его, - изрек Найер и с любопытством взглянул на брата. – Отчего же? - Распорядись, чтобы оборотня бросили в темницу, - Моргаэль нахмурился. – Очень скоро кончится время их звериной сущности и тогда я смогу с ним поговорить, узнать все, что меня интересует. А теперь пошли. - Ты все-таки думаешь, что он что-то знает? - Я не просто думаю, я в этом уверен, - кивнул воин. – Оборотни никогда слепо не пойдут на битву. И гролов в бой уж точно не поведут, а остальную нечисть им проще растерзать, ибо для них они просто грязь. Однако картина получается самая, сто ни на есть противоречивая: они сражаются рядом с прочими тварями, причем помогая им. Я собственными глазами видел как оборотень спас грола от клинка эльфа,… за что сам поплатился жизнью. - Да, это все действительно странно. А что ты думаешь по этому поводу, брат? Моргаэль остановился, опираясь на плечо Найера и, смотря в небо, подставлял лицо теплым струям дождя. Он долго молчал, прежде чем ответить: - Я… Не знаю. Но хочу разобраться в этом! - Эээ… минуту. Притормози коней. В чем это ты разобраться хочешь? Тут же одними неприятностями пахнет. Я тебе и так скажу, что… - Ладно, Найер, хватит. Не стоит бесполезно сотрясать воздух, меня ты не переубедишь. - Думаешь, я не знаю? Но надеюсь…