Family

Прошли года, чуть ли не десятки лет. Ах, как же давно это было...

Пятилетний мальчик любит поле, что так и расстилается за их домом. И то время на которое его выпускают погулять даже под пристальными взглядами многочисленных охранников и воспитательниц, подобно раю. Он бегает и кувыркается по мягкой зелёной траве, смеясь и глядя в синее небо. Оно так высоко... И такое красивое. Мальчишка с лёгкостью лазает по стволам могучих деревьев, хватаясь за их ветви своими детскими ручками, не боясь упасть. Ведь в любой момент его поймают сильные руки телохранителя или нежные ладони перепуганной служанки. Если же нет, его падение смягчит та самая трава. Ему не больно стукаться головой и лицом об землю. Даже когда после этого из носа начитает течь алая жидкость, с которой он любит играть. Увы, заметив её, прислуга сразу ведёт его домой. И это так обидно... Ведь за это отец несправедливо наказывает его домашним арестом. Ну что такого?! Мама всегда говорит, что заживёт... И он же шею свернёт себе, а не им. ... Дитя любит сбегать из дома ночью в маленькое окошко его комнаты. Ведь знает, что из домочадцев его никто не выпустит в такое время. А звёздное небо так красиво... Соблазн слишком велик для шестилетнего дитя. Он легко взбирается на крышу дома, а потом слезает на мягкую траву, направляясь куда-то по улицам города. И никто не видит ребёнка с плюшевым мишкой в руках, одиноко идущего по городу, что погряз в бедности и отчаянье, кроме избранных семей. А тот словно призрак шатается по улицам. При виде нищих бродяг, бандитских группировок и дам, торгующих своим телом, в голове звучит песенка, что сегодня пел ему на ночь брат. И пускай он не понимал ни слова, где-то на подсознательном уровне знал, что ситуации схожи.

Armes deutschland, Kannst du deine kinder sehen, Wie sie vor dem abgrund schlange stehen? Krankes deutschland, Kannst du ihre angst verstehen, Wenn sie schlafen gehen?

Скоро светлеет и он так же быстро и легко забирается по дереву на второй этаж дома, а затем через окошко в свою спальню. Он стирает с губ кровь и прячем грязную одёжку за шкаф, переодеваясь в пижаму. И пусть потом прислуга не удивляется, почему мальчишка так спокойно спит, когда не должен. Он знает, если бы родителя хотели, то он бы уже давно лежал в земле. Кому нужен больной, дефектный ребёнок, которого подсунул им сам дьявол? Но они просто жалеют его. Еще с пелёнок он знает, что является посланником темных сил. Никто ему об этом не говорил. Но он прекрасно сам слышит. Слышит ссоры родителей и шёпот слуг. И никто это не опровергнет, кроме теней на потолке подвала. Он просто не такой. Особенный. Абсолютный. ... Время идёт. Мальчишке уже семь. И ему нравится учиться! Уже второй год обучения! Всё же решили отдать на учёбу раньше. Это так интересно... Решать примеры, самостоятельно читать сказки. Старший братик, уже закончив обучение школы и учась в институте, сам поддерживает его интерес, то и дело рассказывая как работает то или иное. Учителя тоже были довольны его страстью к познанию нового. В сто раз интереснее разговаривать с преподавателем, чем с глупыми одноклассниками, что и на шаг к нему не подойдут, лишь как-то странно косясь на новенького. За очередной книжкой с картинками ребёнок не обращает никакого внимания на крики ссоры из родительской комнаты. Просто переворачивает очередную страницу книги. Буквы складываются в слова, те в предложения. И вот уже текст, который он читает вслух, водя пальцем по надписям. В этой главе он в подробностях узнаёт, какого это, когда кому-то вырывают язык и то, что жертва уже никогда не заговорит. ведь, мёртвые не разговаривают. Никто из дома так и не заметил, что из домашней библиотеке он взял книжку с рейтингом 16+. Они намного интереснее, чем те детские с картинками. Шум усиливается, но ребёнок не обращает на это внимания, как и прислуга. Никто не хочет попасть под горячую руку. Мальчишке всё ещё жаль маму где-то над подсознательном уровне. Ведь он не по наслышке знает, что сильнее удара кулака отца нет ничего больнее. Скоро открывается дверь, и ребёнок едва успевает спрятать книгу с запрещёнными текстами под подушку. Воспитательница позовёт на обед. Сам не знает, почему его так тянет на всё взрослое и насильственное. Он не по наслышке знает, что такое смерть... Но старший брат говорил, что это нормально. Что наоборот лучше узнать раньше, чем жить года в незнании банального. Он же всего лишь ребёнок... ... Десять лет уже не кажутся такими же как и дни его пятилетнего возраста... Ему всё ещё нравится учиться. Особенно анатомия! Уже к этому возрасту он знает названия всех человеческих органов, их положение. И что произойдёт если тот или иной откажет. Он прочитал уже много книг, чтобы знать что опасно для человека, что нет. Ему нравятся "Парфюмер. История одного убийцы", "Девочка, которая любила играть со спичками", "Американский психопат". Ему так жаль главных героев, которые были просто необычными, "не такими"... Удивительно, что это сия произведения имелись в школьной библиотеке. Стоило только хорошо поискать, что он всегда умел. Жаль доступа в интернет не было... Чтож... Когда-то Он искренни не понимает о чём шепчутся одноклассники, указывая на него пальцем. Почему родители его ругают, указывая на его одежду, когда он приходит домой? Это же всего лишь кровь. Он уже знает без тени сомнения, что не похож на них. Он особенный. Абсолютный. Ведь только он не кричит, при виде острого ножа, торчащего из груди его обидчика. Тот сам виноват, что полез к нему. И теперь никто не поступит так же. Остальное неважно, на второе. Ведь то отчаянье в глазах хулигана и нескольких других человек несравнимо ни с чем. Мальчик знает и сейчас, что люди - сволочи, ублюдки готовы спасать лишь свою шкуру. И при этой мысли он улыбается самому себе, придумывая правила игры, что пришла ему на ум. Кто не ... Он не запомнил лиц тех неизвестных. Но запомнил гневные крики отца, плач матери, попытки брата успокоить их обоих. Запомнил руку, закрывающую его от очередного удара и потом ведущую его к машине. Её владелец был приятным человеком, который не ругал его, не винил в чужой смерти. Он напоминал братика, когда добро улыбался, подбадривающе погладив по голове и сказав, что всё будет хорошо. Что его вылечат и он вернётся домой. Но он же здоров...

***

Ему четырнадцать... Тишина. Гробовое молчание. Она властвует тут уже не первый год, особенно во время сна. В длинных белых коридорах... И нескоро, но когда-то спустя года, так же будет в другом месте. Ведь он запомнил его и эту тишь как часть своей жизни. Ведь она преследует его повсюду. Лишь свет из окон, что появляется порой из-за фар проезжающих мимо здания машин, освещает палату. Он молчит, играя по правилам этого места и ночного времени. Он сидит, не двигаясь и уставившись в одну точку на стене. Как будто даже не дыша, моргая настолько редко, что сам напоминает фарфоровую куклу. Однако этот фарфор уже давно не свеж, изношен, покрыт тысячью трещинами. Лишний раз ночью лучше не выходить. Разве он виноват, что старуха, приглядывающая за ними, так боится его поведения? Старая карга ещё и кричит, зовя охрану, когда он держит в руке глазное яблоко одного из своих соседей по комнате. Чего в этом такого? Тот сам виноват, что лез к юноше, который не по наслышке знает как лишать противника надменного взгляда. И умения видеть в целом. Ночью так же темно, скучно и пусто. Как и сегодня утром, как и вчера. Как несколько лет назад. Если честно, он не уверен сколько времени провёл тут. Просто помнит, что днём снова пришёл санитар и вколол ему препарат, от которого он уснул. От этих лекарств, которые сложно так даже назвать, порой становится плохо. Он видел, что его соседям по палате тоже кололи что-то. И состояние тех, скажет так, становилось не сахаром. Они серьёзно хотят заколоть его до состояния овоща? Наивные. Может и тошнит, но на утро всё вновь становится нормальным. А начинающие врачи лишаются пальцев за свою глупость. За четыре года так ничего и не поняли. Когда уже обход ночного здания закончится? Ему тут скучно. Хочется подняться на ноги, прохрустевшись всем телом, и направиться прогуляться по зданию. Его не могут удержать никакие замки и наручники. Кто сказал, что они безумны? Что вообще существует такое понятие как "безумие". Может весь мир однажды погрузится в хаос и такое поведение будет в рамках нормы. Кто знает, кто знает... А сам он не сумасшедший... Просто развлекается. Никому не понять. Они глупые. Весело, когда кто-либо, проснувшись, видит на руках глубокие царапины. Не зря же он редко стрижёт ногти. Начинается либо непонимание, либо паника. Разве не весело? И никто даже подумать не может, что с его наручниками что-то не так. А тем более с дверью, замок которой сломан уже не один день. Разве это ненормально? Заставлять кого-то испытывать повышении адреналина в крови. Вполне. Ему нравятся процесс и результат. Когда другие боятся, кричат... Страдают... Но что в этом такого? У каждого внутри есть свой демон, свой садист. Это он узнал ещё из книг, что читал дома. Но лишь теперь понял написанное там. Но знает точно, что написанное там схоже с реальностью. Когда уже обход закончится?.. Не хочется прерывать его вместе с жизнью охранника. Не потому, что это чужая жизнь, а потому, что опять из-за этого такого шуму наделается, что ещё неделю из палаты не выйдешь даже днем.А он может. Не просто так нож, стащенный из столовой, лежит сейчас под подушкой. Что сказать? Добро пожаловать в психиатрическую больницу. Кто сказал, что существует такое понятие как "безумие"? Из заперли тут не за что. По крайней мере он не видит ничего ужасного в своих действиях. Он судья, он палач всему живому. И никакие таблетки или уколы не исправят это. Чтож... Поделать нечего. Он встаёт с постели, тихо касаясь ступнями пола. И, кажется, даже от этого слышится эхо. Чёртова тишина! Как она уже поднадоела... Да и тот охранник, что обходит их коридор уже раз сороковой достал на столько, что нож блестящий в руке при лунном свете он уже никак не прятал. К чёрту всё это. Разве есть цена чужой жизни? Если да, то какова она? Для него это копейки. Он смотрит своим мутным взглядом на небо из окна. Полнолуние. Такое красивое время. Он всегда его любил. Ещё бы придумать куда деть мёртвое тело, лежащее поодаль, и лезвие холодного метала с алыми каплями на нём... И вечер будет уже ничем не испортить. Всё же лезвие так просто и легко распарывает кожу шеи. Словно это и не живой организм вовсе. Глянув на оружие, он уже было поднёс его к губам, желая коснуться языком. Но всплывший в голове образ матери, предостерегающий его не делать этого, отбил желание. Порой, в такие ночи, когда нельзя покидать своё место из-за глупых ночных обходов, он, сидя на своей койке, поёт песню о песочном человеке, что слышал от прислуги дома. Просто чтобы чем-то занять себя. Конечно, это была обычная детская страшилка о "монстре, который засыплет и вырвет твои глаза, если ты не будешь спать". Забавно то, что в такой обстановке она пугает кого-то, кто проверяет их по ночам. Но его самого нет. Потому что он на практике знает, что вырвать глазное яблоко не так уж и просто, а с помощью песка тем более. Не знает он только одного. Где лучше? Дома или здесь, в четырёх белых стенах... А сейчас этот вопрос особо важен, как и некоторые другие. Потому что он знает. Скоро его должны забрать отсюда. Не знает лишь почему было принято такое решение. Ведь отец всегда ненавидел его по какой-то причине. Перерывая всё своё детство насквозь, он так и не смог найти достойной причины. Собственно, поэтому неприязнь взаимна... Интересна вообще причина по которой он тут. Возможно, неуследили. На деле просто сам такой по жизни. Никто никогда не признает безумство чертой характера. Таких нужно принудительно лечить, пичкать всякими препаратами, которые не помогают. Он лишь сильнее убедился в том, что людям свойственно бежать от проблем, вместо того чтобы помогать больным. Сами говорят, что тем нужна помощь, но ничего не делают, чтобы им помочь. Глупые существа, готовые защищать свою бессмысленную жизнь ценой жизни других. Это он наблюдал уже не раз, не два. Но всё ещё главным остаётся вопрос: Что он будет делать дома. Закончит обучение - это точно, но дальше что? Не хочется возвращаться. Как бы слышно и поехавши это не звучало, но, кажется, в психиатрической лечебнице воли у него даже больше, чем в запертой комнатке на втором этаже. И, конечно, теперь все будут в разу аккуратные с ним в общении и взаимодействии. Но момент, чтобы утащить чью-нибудь отрубленную кисть руку, он обязательно найдёт. Скоро рассвет. Скрип двери. - За тобой приехали, собирайся. Он ни капли не удивлён, хоть в открытую ему об этом никто не сообщал. То было подслушано.

***

- Не представляешь какую сумму предки внесли и какие связи подключили, чтобы вытащить тебя! - смеётся старший брат, хлопая его по плечу. Именно он приехал, чтобы забрать психически нестабильного парня. - И представить не могу. - пусто усмехается он родственнику и снова отворачивает голову. Интересно, как там дома? Что изменилось? За четыре-то года. Старший пообещал, что как только они приедут, он увидит всё сам. Интригующе... Тот всегда умел заинтересовать и погрузить во что-то с головой. Неудивительно, что единственное, что уже юноша ждал всё это время в этих палатах сильнее Рождества или любого другого праздника, так это приезд братца. Всё же единственный человек, который за такое время навещал его. Видимо, сравнение от того, что тот делал это его раз-два в три месяца. Ну ясно, есть работа, личная жизнь. Спасибо, что хоть уделял своё личное время. Привозил их любимые леденцы, рассказывал как продвигается работа на его личном предприятии и о разных "клёвых" вещах, мог часами сидеть у койки, трепля ладонью по непослушным волосам мелкого. О событиях дома ни слова. И, думается, родители с самого начала раскрыли диагноз младшего члена семьи. Кататоническая шизофрения. Запущенная и прогрессирующая, одно другому не мешает... По крайней мере, была обнаружена врачами. "Кататоническая форма шизофрении. Редкое заболевание, встречающееся в 1-3% случаев". Хах... Самому не верится. И то ясно. Порой гадал. Возможно, то можно было бы изменить?.. Но нет. Врождённое и наследственное. Ах да... У отца и брата она тоже есть. Просто по словам врачей не столь прогрессирующая, потому они "безопасны". Звучит так тупо... Что сказать? Он здоров. Просто развлекается. И никто не может этого понять. Ну и чёрт с ними. А правдали, что у него вообще есть какая-либо психическая болезнь? Просто тем, кто рядом с ним вне семьи, суждено умереть. Бумаги, подписи, окончательные разговоры с врачами, лица которые он постарается не вспоминать в будущем. Ещё какие-то напрасные, совсем не нужные слова и движения. Он изменился. Повзрослел может? Хах... В любом случае он чувствует себя хорошо, не смотря на предостерегающие слова врачей. В любом случае стал намного хитрее этих глупых людишек. Чего им неймётся?.. Братец говорит что-то подбадривающее и смеётся. И он изменился. И тоже непонятно чем. В любом случае, брат есть брат, и тому абсолютно всё равно сумасшедший он или нет. И прежде чем они уйдут, один из санитаров схватит старшего за рукав и что-то строго произнесёт. Условие. Которое в будущем не будет соблюдено.

У каждого человека есть такие вещи, ради изменения которых он бы вернулся назад. Но у него их нет! Болен ли он на деле? В любом случае уже не важно. Ничего уже не важно. Он знает, что однажды мир погрязнет в боли, страданиях и отчаянье. Просто так, без цели. Такова его судьба.

***

Ему восемнадцать... Или типо того... Ещё четыре года пролетели так же незаметно... Что вообще успело произойти за это время? Возможно, так было суждено произойти. Ну вот опять... Молчание поглотило коридоры и комнаты дома, не оставив и следа от недавних звуков жизни. Оно уже становится фишкой его прибывания тут... Опустел и город, и здание. Даже природа, кажется, не подаёт признаков жизни. Не слышно птиц, не слышно ветра, не слышно журчания ручья. Ничего не слышно. На секунду может показаться, что оглох. Но не ослеп и не лишился обоняния. Ведь всё вокруг уже заполнилось едким запахом гнили, а по полу растекалась алая жидкость, окрашивая в свой оттенок всё на пути. Усмешка трогает его фарфорово-фиолетовые губы. Не плохо. Даже отлично. Он смотрит то на бывшего хозяина дома, чьи мозги неспеша растекаются по стене, то на свою левую руку, лежащую в другом конце комнаты. Из правой ладони он и не думает выпускать пистолет, чтобы хотя бы коснуться отрубленной конечности. Можно было и не сомневаться, что всё закончилось в его сторону. Смеётся. Громко, заливисто, но при том устало, опускаясь в стоящее рядом кресло, которое сразу заливает его кровью. Усталость. Он чувствует невероятную усталость. Не моральную. Физическую. Ну конечно. Стоило ещё попотеть, чтобы от когда-то яркой жизни в доме не осталось и следа. Тела же прислуги и хозяин дома теперь следы уже для полиции. Но это не важно. Он знает, что сейчас можно отдохнуть пару минут и направляться прочь из офиса, из дома, переступая через лежащие на пороге трупы юной служанки и двух охранников. Что будет дальше? Что ему делать? Как быть? Как жить дальше? Да чёрт его знает, это потом. Но что-то точно же будет. А в груди что-то так и тянет, и ломает. Он снова смеётся, уже со слезами на глазах. Это больно. Но эта агония сладка и от неё не хочется избавляться. И разговор не только об отсутствующей теперь конечности. Он один. Прикрыв глаза веками, он знает, что сейчас плохо, но дальше будет только хуже. Либо плати, либо умирай. Но он никогда не выплатит этот долг. И выхода, кажется, нет. Так бывает в аду... Сам виноват. Виноват, но не во всём. И потому несколько не опечален нахлынувшими эмоциями и смертельной усталостью. Возможно, можно было бы уступить место надежде. Позвонить в полицию, дать чистосердечное признание и получить по заслугам, но оставить совесть чистой. Но нет. В груди ни разу не ёкнуло и совесть тоже катится к херам. Он счастлив, что их нет. Да, без этих людей нет смысла его существования. Но и с ними тоже не сахар... Эта надежда так скучна, глупа и наивна. Её нет. Отчаянье, что захлёстывает тебя полностью всё сильнее и сильнее - вот выход. Отчаяние - то, что ты не можешь предсказать. Ты не знаешь что будет, не знаешь как быть. Это боль, разочарование и даже стыд. Невероятный коктейль из эмоции и адреналина. Вот, что это такое. Вот единственный выход. И вот его призвание. Совсем скоро он откроет глаза. Фантомная боль не пройдёт. Не удивительно. В глазах не будет темнеть от недостатка кровь в теле. В нос будет бить сладковатый аромат смерти. Он просто встанет, лишний раз оглядев кабинет, в другом его конце подберёт свою левую конечность и направится прочь, шагая по лужам алой жидкости, что залила все полы в доме. Куда теперь? Что ему делать? Как быть? Не знает. Но обязательно придумает как-нибудь попозже, когда это сладостное чувство в груди окончательно пройдёт. Но с рукой точно нужно что-то делать, что он придумает позже. Единственное, что у него мелькает в голове - Братьев нет дома. Старший, взяв самого младшего дитя семейство, уехал несколько дней назад. Насколько помнится к себе в "поместье". Да, сейчас парень снова с усмешкой вспоминает, что тоже стал старшим братом. Вернее средним. Мило-мило... Даже тошно от этого... Но что поделать? Младшим не виноват, что не повезло с родственниками. Может мальчишка с голубими глазами и белыми волосами даже когда-то узнает историю своей семьи. Выйдя из дома, он полной грудью вдыхает свежий воздух. Но запах гнили почему-то всё ещё нравится ему больше. Солнце садится за горизонт, небо окрашивается в розовые тона. Он улыбается, глядя в небо, и скоро идёт дальше. Ключевое "Куда-то". Но жизнь не даст ему умереть ещё долгое время.

Все мертвы. Всё мертво. Но не он. И так будет всегда. Так вышло, что смерть - его близкая подруга, которая никогда его не оставит.

***

Поразительно, что он всё ещё жив. Прошёл месяц, год, два, пять... Когда-то у него было всё, но одновременно ничего. Он уничтожил это всё, чтобы обрести заново и в более крупных размерах. И не жалеет о совершённом. Ведь придавал смерти чужие души уже не раз... Но главное, он понял кем является. Это же главное в жизни. Зачем были все эти книги, психбольницы. Причём он даже не помнит, что происходило по времени эти четыре года. Они хотели предотвратить неизбежное... Теперь он знает, почему его называли дьяволом и антихристом. Он погрузит весь мир во тьму. Таково его предназначение.

Ибо таков его титул Абсолютное отчаянье.

***

- Сестра, ты уверенна? Он не удивлён такому вопросу со стороны чёрноволосого солдата адресованный, конечно же, её сестре-близняшке. Та сначала хихикает, а затем заливается громким смехом, от чего и на его лице появляется улыбка. Хоть они близнецы, но младшая более миленькая, на его взгляд, чем старшая. Мужчина скрещивает руки пальцами между собой, опираясь на них подбородком и разглядывая сестёр. Какие же они всё-таки разные... Он, конечно, со своим братцем не лицо в лицо, но, кажется, даже они более похожи друг на друга, чем девушки старшей школы. Ну, так даже лучше. - Я когда-нибудь делала необдуманных решений?~ Черноволосая, кажется, хотела что-то сказать, но в момент передумала, отведя взгляд светло-фиолетовые глаз в сторону. Передумала. Ну и правильно. Все наслышаны об умениях обладательницы светлых волос, заплетённых в два хвоста. Всё же её второй титул "Абсолютная модница" заслужен. Это он признал ещё при первой встрече, скользя взглядом по её телу. Оно кажется идеальным. Эти большие голубые бездонные глаза, фигура в форме песочных часов. Да даже ноги и руки заставляют тихо восхищаться, передавая весь свой восторг одним взглядом, что уж говорить о груди и бёдрах. И, конечно, как и свою болезнь, он никогда бы не признал, что находит ученицу школы младшую его на несколько лет не только милой, но и сексуально привлекательной. - Чтож. - он говори, приметив конец разговора между девушками. Он протягивает и "подаёт" правую ладонь сидящей перед ним королеве красоты. Левая железным протезом остаётся в воздухе, поддерживать голову. - Эношима и Икусаба, я полагаю. - Верно, верно! - она смеётся своим приятным истеричным голоском и подаёт руку, касаясь своими пальцами. Для него так мило и безмятежно. Джунко Эношима. Она легко очаровала его с первого же взгляда. Как телосложением, так и характером. Вернее характерами, их "разновидностью". Ведь скучно постоянно быть одной личностью. Они чем-то похожи. Своими убеждениями по поводу надежды и отчаянья. Своим примером она вызывает восторг, хоть этого и не всем понять. Не то что её сестрица. Как её там?.. Мукуро?.. Вроде, да. Она не то чтобы характером, даже внешностью не стоит рядом с близняшкой, хоть это и странно. Нет, нет, он не испытывает к черноволосой деве неприязнь или что-то ещё из отрицательных характеристик. Просто... Она немножко другая. Не в его вкусе, скажем так. Возможно именно из-за симпатии Эношима кажется ему столь милой и невинной, загораживая собой всех, кого он только встречал в своей жизни. Она такая же особенная. Татая же абсолютная, но в то же время совсем другая. Не такая как те, кому дают иные титулы. И, коря себя, он где-то в уголке разума лелеял мысль, что она тоже видит в нём не только интересующегося в некой идее. - Ну, тогда вы и представить не можете, как я ждал встречи с вами. - он улыбается, чуть склонив голову и касаясь губами гладкой кожи чужой руки. От неё веет клубникой, карамелью и, явно, какими-то духами других запахов. А на вкус одних прикосновений, её кожа кажется сладкой. Прямо конфетка. Конечно, под "вами" он обращается только к младшей девушке, которая явно не против такого жеста со стороны мужчины. Отпустив её ладонь, он вновь поднимает на сестёр отчаянья взгляд ало-синих глаз и улыбается.

- Можете звать меня Монокумой, Мисс Эношима