Всё растратили, всё отдали За сокровища холодные, За сокровища холодные Душу продали свою. И горит огонь, не гаснет... Только будет ли им счастье, Только будет ли им счастье В развороченном раю? «В развороченном раю»
На часах четверть первого. Я до сих пор на рабочем месте, в бывшем кабинете Вуда. И в который раз думаю о том, что уже пора либо изменить под свои предпочтения интерьер, либо – и этот вариант меня устраивал больше – в принципе, локацию. Здесь, как и во «Вкусе ночи», всё напоминало о моём предшественнике. И я не назвал бы эти ассоциации приятными... Причина, по которой я всё ещё не рядом с тобой, не заключает в себе ни драмы, ни интриги. Завтра, вернее уже сегодня, новогодняя ночь. Уверен, тебе хотелось, чтобы мы провели её вместе, а значит, часть дел пришлось перенести на сейчас. Впрочем, это лишь часть правды. В другой я не готов признаться самому себе. Что на самом деле я бы давно закончил работу с документами, если бы не... Да, я думаю об этом разговоре. Как и всегда, Ноэль. Тебе удалось. Двумя часами ранее… — Я рад, что вы вернулись, Ноэль. Однако по поводу Дастина я своё мнение уже высказывал. Не думаю, что ему следует здесь находиться, по крайней мере, пока. Потратить это время на образование будет лучшим решением. — Полностью с тобой согласен, Виктор, — отец расположился на диване с бокалом красного вина, — но об этом вам стоит побеседовать лично. — Непременно. Повторюсь, я рад твоему визиту, но не совсем понимаю, почему встреча происходит именно здесь, а не, скажем, в нашем (замечаю тень на лице своего наставника в ответ на это слово) доме. Едва ли праздное любопытство... — Мне хотелось бы поговорить наедине. Вот теперь мне всё становится кристально ясно. — Разговор пойдёт о Мие. — Да. — Я дал понять, что эта тема закрыта, — во мне начинает закипать раздражение. — Будь добр пояснить, Ноэль, что в моих словах даёт вам повод вновь к ней возвращаться. — Я не оспариваю твой выбор, Виктор. И даже готов признать, что мои суждения на её счёт были ошибочны. Мия – прекрасная девочка. Но она очень молода, потому ответственность за то, что, возможно, произойдёт, ляжет на тебя. На смену раздражению приходит гнев: — Ты обвиняешь меня в безответственности? И с каких пор ты предрекаешь будущее? Ноэль вздыхает, ставит бокал на стол. — Я подозревал, что разговор будет непростым. Прошу выслушать, из уважения ко мне, к тому, что я для вас сделал. Решение ты примешь самостоятельно. Впрочем, как и всегда. Подавляю выходящие из-под контроля эмоции: — Слушаю. — Даже будучи смертным, ты отличался необыкновенным умом и особенной рассудительностью. Мне хотелось бы сейчас наблюдать именно их. А не... — Отец, — в моём голосе звучит предупреждение. — Твой статус и положение ко многому обязывают и делают тебя мишенью пристального внимания. Не только тебя. — Мне нет до них дела. Будто не услышав меня, он продолжает: — В Старом Свете известно о твоей связи со смертной. — Чудесно. Значит, нам пока удаётся не афишировать природу Мии. — Ты слышишь в моих словах то, что хочешь услышать. А я о другом. Как никому, тебе известно, как вампирский свет относится к подобным союзам. Я вижу, к чему идут ваши отношения. Рано или поздно Мие придётся столкнуться с нашим миром. И не просто столкнуться. — Будучи в Европе, она произвела хорошее впечатление, — произношу я. — Я не о впечатлении, Виктор. Несмотря на все способности, у Мии человеческая природа. Каково ей будет среди нас? Наш мир устроен по иным законам, здесь царствует другая мораль. — Я подготовлю её. — Не сомневаюсь. Но природу не изменить. Можно сломать, покалечить, но не изменить. — Я... — Дослушай. Она едва ли в полной мере осознаёт, что ждёт её. Но ты... Ты знаешь. Сейчас твой разум застят эмоции. И это тоже плохо. Эмоции делают нас слабыми. Постарайся рассудить холодно и здраво, и тогда ты поймёшь то, что я стремлюсь донести. На ум почему-то приходят строчки Пьера де Ронсара: «Рассудком воевать с любовью – безрассудно. Чтоб сладить с божеством, потребно божество». Но озвучивать их я не решаюсь. Ноэль же развивает свою мысль: — Я понимаю, что она не обычная смертная, но Мия и не вампир. Первоначальный угар страстей непременно утихнет. Что вас будет держать друг подле друга далее? Мы мало знаем о Мие. Я, как и ты впрочем, не могу с уверенностью утверждать её бессмертия. — Как и мы, Мия обладает регенерацией. — Но она не мы. Возможно, медленнее, но она начнёт стареть. А повторное обращение в её случае едва ли представляется возможным. — Не замечал в тебе склонности к пророчеству, Ноэль. Заглядывать в будущее – дело неблагодарное. — В нашем мире правят холод, рассудок и расчёт. Милосердию, альтруизму, чувствам в нём нет места. На что ты её обрекаешь? — Ты излишне сгущаешь краски и драматизируешь. Мия прекрасно справляется с различными ситуациями. Очень быстро учится. — Ты снова не слышишь меня, Виктор. И это не всё. Мы опять же не знаем. Возможно, Мия сохранила способность к продолжению рода, а зову природы трудно что-либо противопоставить. Вы обсуждали с ней этот вопрос? — Уверен, она догадывается. — Значит, нет. — Отец, по-моему, ты переходишь границы. — Я всего лишь пытаюсь воззвать к твоему разуму, который я прежде так ценил. Виктор, ваш союз гибелен для каждого из вас. Ты должен... — Я должен завершить нашу беседу, отец. И поставить окончательную точку. Что бы ни происходило между мной и Мией, это касается лишь нас. И никого больше. — Ты заблуждаешься, мальчик мой. — Пусть так. Моя позиция осталась прежней. Более к этой теме я возвращаться не намерен. И если ты хочешь сохранить моё доброе отношение... — Виктор, всё, о чём я говорил, продиктовано лишь заботой о... — Я понимаю, отец. Потому предоставил тебе возможность высказаться. Однако на этом всё. Ноэль поднимается с дивана, пристально глядя мне в глаза. — Помни, какое бы решение ты ни принял, ты по-прежнему мой сын. — Да. Решение принято давно (возможно, впервые без моего участия). С Дастином я побеседую. Я вновь и вновь прокручиваю в голове обрывки нашего разговора. По-твоему, я не задумывался об этом, отец? Проклятая память услужливо и во всех подробностях воспроизводит случай недельной давности.***
Неделей ранее… По пути домой мы зашли в торговый центр: ты захотела выбрать рождественские подарки для коллег и друзей. Выходя из очередного магазина, ты вдруг начинаешь настороженно оглядываться. — В чём дело? — интересуюсь я. — Сейчас... Что-то не так... Медленно, будто прощупывая направление, ты движешься в сторону узкой ниши в стене. Я начинаю понимать и использую Дар. Из ниши фонит страхом и отчаяньем. Так и есть. Малышка лет трёх-четырёх забилась в самый дальний угол. Она не издаёт ни звука, лишь сопит и вытирает кулачками слёзы. — Эй, — тихо зовёшь ты, — привет! Девочка молчит, лишь плотнее закрывает личико руками. — Не бойся, мы хотим помочь. Сквозь просвет между пальчиками проглядывает любопытный глаз. — Низя говоить с тётями и дядями... — Ага, — на секунду ты задумываешься, затем производишь несколько хитрых манипуляций с пушистыми белыми перчатками, и вот на твоих пальцах ушастая голова кролика, — а со мной можно? Твой голос становится смешным и тонким. — Я мистер Кролик. А как тебя зовут? Малышка открывает личико, боязливо косится на меня... — Отойди, Вик, — шепчешь ты. Делаю несколько шагов в сторону. И ребёнок, хоть и с опаской, но выбирается из своего укрытия. Доверчиво протягивает маленькую ручку: — Синди. Лапки импровизированного кролика (твои пальцы) осторожно пожимают её. — Что случилось? Ты потерялась? — участливо интересуется мистер Кролик. — Это мама меня потеяла, — малышка шмыгает носом, и я отмечаю ваше удивительное сходство: светло-русые волосы, огромные серо-голубые глаза... — Надо помочь твоей маме тебя найти? — спрашивает кролик, и Синди молча кивает в ответ. — А какая твоя мама? — Касивая, — отвечает малышка и добавляет, глядя тебе в лицо, — как она. — А волосы? Такие? — лапки кролика трогают твою прядь. — Или такие? — щекочешь, перебирая волосы за моим ухом. — Или вот такие? — трясёт ушками. Синди широко улыбается: — Вот такие, — она взлохмачивает свои волосики. — А куртка? Или шубка, как у меня? — Кутка. Зеёная. — А на голове ушки? Такие же длинные? — Ну нет, — звонко смеётся малышка. — Амальные. И фапка. Пуфыстая. Белая. Ты выразительно смотришь на меня. Руководство к действию. Кто как не Князь вампиров обязан разыскать в торговом центре нерадивую мамашу в «пуфыстой фапке»? Сообщу на пост охраны. И... Проходя мимо ювелирного, краем глаза замечаю девушку в удлинённой тёмно-зелёной куртке и пушистой белой шапочке, из-под которой выбиваются светло-русые локоны. Она стоит спиной ко мне. Я решаю проверить свою догадку. Подхожу ближе. Она совершенно спокойна и увлечена созерцанием украшений, потому вздрагивает, когда я обращаюсь к ней: — Прошу прощения, если мой вопрос прозвучит странно, — девушка поворачивается ко мне, окидывает оценивающим взглядом, — но с вами не было ребёнка? Её заинтересованный взгляд мгновенно сменяется тенью беспокойства, она начинает оглядываться вокруг. — Синди, дрянная девчонка! Снова убежала... И тут же, будто поняв, с обольстительной улыбкой обращается ко мне: — А вы... — Да, пойдёмте, я провожу. Я иду, стараясь не смотреть на неё, не давая повода к продолжению общения, но семенящая рядом девушка – у вас действительно похожий типаж – явно не воспринимает невербальных сигналов. — Кстати, меня зовут Милдред, можно Милли. Синди... Ох, совершенно отбилась от рук. Тяжело воспитывать ребёнка без отца... Многозначительная пауза, приглашающая к дальнейшему знакомству... Я молчу. Лишь увеличиваю темп шагов. Она едва за мной поспевает. — А вас... — Мы почти пришли, — обрываю её. Поворачиваем за угол, и наблюдаем, как Синди увлечённо рассказывает что-то мистеру Кролику, а тот отвечает ей нелепыми ужимками. Разочарование при виде моей спутницы у сопровождающей меня «Милли» явно превалирует над радостью встречи с потерянным ребёнком. Синди замечает нас первой: — Ой, мамочка, мамочка! На лице мамочки появляется натянутая улыбка: — Зайка, зачем ты снова убегаешь? Я так переживала. — Пойдём, — малышка тянет её за руку, — я тебя познакомлю... Мы подходим к тебе. — Вот, — Синди указывает на странно завязанные перчатки, — это миста Колик. Он смефной. — Ой, не знаю, как вас и благодарить, — Милдред смотрит на меня зачарованным взглядом, — и вас, — сухо бросает тебе. — Главное, все нашлись, — улыбаешься ты. — Да, Синди, нам пора. Девчушка не спешит прощаться с новым другом, и ты без сожаления расстаёшься с перчатками, перемещая голову кролика на детские пальчики. — Пасиба, — шепчет Синди, — ты хоошая. Подходит ко мне, уже смело смотрит прямо в глаза: — А ты чёный... Но я не боюсь... — Такая милая она, — произносишь ты, глядя им вслед, — её маме очень повезло. — Да, пожалуй, — соглашаюсь я. А что ещё остаётся?***
Настоящее время… В одном ты прав, отец. Нам следует обо всём поговорить. Вибрация телефона. Сообщение: «Сегодня я тебя не дождусь. Засыпаю без поцелуя на ночь. Надеюсь, он встретит меня при пробуждении». Отправляю ответ: «Непременно. Добрых снов, милая». Бросаю взгляд на часы. Два. Снова не выспишься: засветло нас ожидает самолёт...