Здесь всё как прежде – Тёмный мир и светлый. Резвись, кто может, Или пой от ран... «Последний из могикан» И от нудного безделья В окруженьи темноты Заливает внутрь зелье Из кувшинов золотых. И везде, куда не сунься, Как картинки на листе, Всюду пьяные плясуньи – Украшенье голых стен. «Упыри да вурдалаки»
Двое суток, проведённые в Канаде, будто вырвали нас из привычного течения жизни. Теперь же приходилось возвращаться в реальность, которая в лице Софии и Артура принесла известие о том, чего так долго не хватало в моём безоблачном княжении. Передавая дела, София вскользь бросила, что накануне ночью был найден труп девушки, попутно сообщив, что об этом лучше поговорить с Артуром, который вскоре должен был вернуться из полицейского участка. Я прекрасно понимал, что с этим телом было что-то неладно. Мои опасения подтвердились. Артур приехал с копиями полицейского отчёта, фотографиями и результатами вскрытия. Жертвой стала, судя по материалам дела, двадцатидвухлетняя Долорес Клинч. Гоню мысли о вашем сходстве, вплоть до возраста. Хотя узнать светловолосую, улыбающуюся студентку в том, что было на следующих фото, не представлялось возможным. За свою долгую вампирскую жизнь я видел немало жестокости. Нередко чинил её собственноручно. Но даже я невольно содрогнулся, на миг представив, сколько боли пришлось пережить этой девушке, для которой смерть, очевидно, стала долгожданным избавлением. На теле остались заметные следы верёвок и тисков, спина и ягодицы иссечены плетью или кнутом так, что в нескольких местах кожа лопнула и разошлась. Клок волос у виска вырван, надорваны мочки ушей, губы. Вскрытие обнаружило серьёзные повреждения внутренних половых органов. И главное, что, по-видимому, и озадачило моих соратников, тело было полностью обескровлено, а на шее и запястье виднелись парные аккуратные отверстия – следы укусов. — Если за этим трупом последуют другие, Виктор, а что-то подсказывает мне, что последуют, информация обязательно просочится в СМИ. Сдерживать этот процесс долго у нас не получится, — задумчиво проговорил Артур. — Значит мы должны выловить мерзавцев раньше, чем это произойдёт. Одно дело – убивать для пропитания, совсем другое – для удовлетворения своих... фантазий, — последнее слово я презрительно выплюнул. — И я знаю, с чего начать. Прости, милая, сегодня ты вновь засыпаешь без поцелуя на ночь.***
Мы остановились у места, которое я до нынешнего момента тщательно избегал. Клуб «Lust»¹, детище Генриха Клейста, или, как он сам предпочитал себя величать, кичась знатным происхождением, барона фон Клейста. Это было закрытое заведение, для своих. Но о том, что творилось за неприметной дверью с неяркой вывеской, слухи ходили весьма неоднозначные. Терпел я подобное заведение на своей территории лишь по одной причине: понимая, что и такие интересы должны где-то удовлетворяться. Пока, судя по всему, интересам в этих стенах не стало тесно. Вампиры за свою долгую жизнь пересыщались обыденным. Ища потерянной остроты, новизны ощущений, идя по самому простому пути, потакая своей природе, многие ступали на эту скользкую дорожку, обретая наслаждение в причинении боли, в созерцании страданий своих жертв. Сам Клейст утверждал: всё, что происходило в клубе, было не более чем игрой, но, судя по всему, кто-то перешагнул зыбкую грань, зайдя слишком далеко. Охрана у дверей клуба почтительно расступилась, пропуская нас с Артуром внутрь. Я с нескрываемой брезгливостью оглядел интерьер. Откровенные постеры на стенах, освещение в багровых тонах, сладострастно извивающиеся у шестов или перед лицами клиентов стриптизёрши... Всё было банально и предсказуемо. К нам подошла кричаще накрашенная вампирша в униформе заведения: несколько полос чёрной кожи лишь слегка прикрывали красивое тело, не оставляя шансов для интриги. — Господа желают чего-то особенного? — прозвучал приятный услужливый голос. — Желают, — ответил я и, не позволяя ей ознакомить нас с перечнем особенных услуг, тут же пояснил, — передайте своему хозяину, что Князь желает с ним говорить. Почтительно поклонившись, вампирша удалилась, ознакомив нас с доселе неизвестными особенностями своего тела. — Оглядись здесь, пока я буду беседовать с Клейстом, — сказал я Артуру, и тот невозмутимо кивнул в ответ. Вампирша быстро вернулась, приглашая за собой. Я вхожу в богато обставленный кабинет, где вкус явно уступает роскоши, стыдливо прячась за тяжёлыми, винного цвета, портьерами. Хозяин восседает на обитом бархатом, с золотой выделкой, кресле, напоминающем трон. На столе стоит позолоченный кувшин, судя по бокалу рядом, с красным вином. Тёмные, с проблесками седины, волосы, тонкие, не лишённые благородства черты лица, ни в коей мере не тронутые печатью разврата, что неминуемо бы произошло со смертными... Лишь взгляд из-под нависших век был неприятным и колючим. На коленях у него сидит барышня в короткой красной кожаной юбке и чёрном лифе. От обилия оттенков красного меня уже начинает мутить. Смертная. Если смыть с неё весь этот грим, стало бы очевидным, что барышне едва ли исполнилось восемнадцать. При виде меня Клейст прогоняет её с колен, неспешно встаёт. — С какой целью Ваша милость соблаговолила пожаловать в скромные владения моей светлости? Барон жестом приглашает присесть, но я решаю проигнорировать приглашение. — Алиша, — обращается он к девице, — пригласи к нам свою подружку, чтобы Князю не было скучно. — Не стоит, Клейст, — отвожу я, — но вам, Алиша, и правда следует выйти. Барышня уставилась на Клейста, глупо хлопая неестественно длинными ресницами. — Чем такая сладкая девочка может нам помешать, Князь? — Разговор не для посторонних ушей. — Выйди ненадолго, — строго говорит он ей, и девчонка спешит исполнить приказ. — Хотя постой. Подойди. Он подносит её запястье к своим губам. Целуя, прокусывает. Алиша вздрагивает, закрывая глаза. Клейст делает несколько глотков и отстраняется. Девушка с какой-то пустой улыбкой смотрит на ранки на запястье. — А теперь – вон, — командует он. Барышня спешно покидает кабинет. — Итак, Князь, что вас привело сюда? Неужели желание приобщиться к нашей атмосфере? Слышал, вы тоже не чужды общению со смертными, — эти слова он особенно выделяет, вкладывая двойной смысл. — Не забывайтесь, Клейст! Я не один из ваших клиентов, а вы один из моих подданных, — отрезаю я. — Меня не интересуют все ваши игрища. Я желал бы услышать объяснения касательно этого. Кладу на стол перед ним фотографию. Клейст равнодушно смотрит на неё: — И какие же объяснения я могу дать, Князь? Мало ли кто развлекается со смертными... Здесь у нас всё на добровольных началах. Вы, так и быть, можете в этом убедиться. Осмотрите все наши приватные и игровые. Мне нечего скрывать. Вы напрасно так пренебрегаете своей природой. Кто знает, Князь, быть может, и вам что-то из нашего арсенала придётся по душе. — Едва ли. Непременно осмотрим. И думаю, это не последняя наша встреча. — Буду рад, Князь, — он учтиво кланяется, но даже в поклоне сквозит насмешка. Весьма самонадеянно и неумно, Клейст. Нет большей беды, чем недооценивать противника².***
Домой я возвращаюсь, когда солнце уже поднимается над горизонтом, по дороге получаю твоё сообщение: «Ушла в колледж. У нас репетиция спектакля. Надеюсь, увижу тебя, когда вернусь. Целую». Отправляю ответное: «С нетерпением жду встречи». Дома первым делом иду в душ. Смыть этот тошнотворный запах, которым пропитались одежда и волосы, да и в целом, смыть... Выходя, слышу шаги в гостиной: ты вернулась. Спускаюсь вниз, ощущая всё растущую потребность увидеть тебя, прикоснуться... Ты, словно о чём-то задумавшись, стоишь у окна. Подхожу, обнимаю за плечи. Оборачиваешься и оказываешься в плену моих рук. На тебе, по сравнению со мной, слишком много одежды, и она сейчас кажется мне совершенно ненужной. И потому я начинаю молча избавляться от неё, осыпая тебя поцелуями. — Вик, — шепчешь ты, и я приникаю к твоим губам, заглушая шёпот. Молчи, милая, посмотри, как отчаянно я нуждаюсь в тебе. Ты найдёшь в моих глазах все ответы на непроизнесённые вопросы. Такая чистая, словно глоток свежего воздуха… утоли, исцели меня... Ты обвиваешь мою шею руками, и я отношу тебя наверх, в спальню. Сегодня я беру тебя медлительно и тягуче, и ты отзываешься на заданный мною ритм, томно, словно мёд или патока... Я сплетаю наши пальцы, заглушая поцелуями твои стоны... Медленно. Как драгоценное вино, испиваю тебя по каплям. Впитываю тонкий мускусный аромат твоего желания, наслаждения. Каждый твой вздох, каждый трепет... Ты приподнимаешь бёдра, обнимая меня ногами, принимая глубже, безотрывно глядя в глаза. Отчаянно откровенная, щедрая, горячая – я почти чувствую, я знаю – смелая, нежная... Я беру тебя, твою чистоту, силу, твой свет... Исцелит он меня или погубит... Беру предельно, глубоко, властно. Выходя и вторгаясь вновь, растягивая твою трепещущую плоть. О, милая! Я вижу, как ты закусываешь губу, а на лице твоём замирает то особенное сосредоточенное выражение, появляющееся в преддверии экстаза. И я готов. Готов вернуть тебе с избытком то, что взял у тебя... Я готов. Несколько плавных, предельных движений. И сладкая дрожь твоего достигнувшего пика наслаждения тела лишает меня контроля... — Что это было, Вик? — сквозь улыбку негромко спрашиваешь ты. — Я скучал. — Я тоже, милый. Какое-то время лежим молча. Я глажу твоё лицо, успокоившееся, удовлетворённое тело... Ты, прикрыв глаза, наслаждаешься моими прикосновениями. — Не успел спросить тебя, почему ты так рано? — Репетицию отменили. Тина не пришла, а у неё главная роль. Дозвониться до неё так и не смогли... Почему я думаю о какой-то проспавшей репетицию студентке? Какое мне, в сущности, до этого дело? Отчего меня не покидает предчувствие, что в скором времени на главную роль потребуется другая претендентка?.. _______________ ¹ (нем.) вожделение, жажда, похоть. ² Лао-цзы