Новогоднее чудо

С утра оказывается, что пить винишко по вечерам нужно в меньшем количестве, если потом хочется чувствовать себя хотя бы просто невыспавшимся дебилом, а не ходячим трупом. Поэтому глаза открываются тяжело, и расплывчатый взгляд Вэй Ина с трудом фокусируется на ярком и шумном пятне, которое маячит прямо перед ним, громко разговаривая с кем-то по телефону. Внезапно внимание говорящего переключается на него, и омега понимает, что это он тут один бедный и несчастный с бодуна. Не Хуайсан, в отличие от него, бодр и полон сил, трясет его за плечо, заставляя сесть в кровати более-менее ровно, и протягивает ему бутылку минералки с аспирином, попутно заверяя абонента на том конце провода в удачности грядущего праздника. — Вэй Ин, ну же, открой свои глазки, дитятко. На будущее запомнишь, что пить кастрюлю глинтвейна перед важными событиями дерьмовая идея, — елейно протянул он, отрывая его неподъемную тушку от кровати. Несмотря на всю ответственность и трудолюбие молодого главы, парень любил выпить и делал он это не зная меры. Обычно Не Хуайсан тормозил своего напившегося в стельку друга, но вчера он и сам был на веселе, поэтому ни о каких тормозах речи уже не шло. Вэй Ин, кинув недовольный взгляд на жалкого смертного, посмевшего его разбудить в такую рань, устало поплелся в душ, вяло зевая на ходу. Громко хлопнул дверью, щелкая заржавевшей от времени щеколдой, и остался наедине с самим собой. Напротив, из зеркала, на него смотрел сонный парень с взлохмаченными длинными волосами и довольно милой внешностью. Он слабо улыбнулся себе в ответ, с нажимом проводя пальцами по выпирающим ключицам, соблазнительно выглядывающим из-под домашней растянутой футболки с принтом плюшевых котиков. Красивый, спору нет. Кому только нужен он, такой ебануто-загнанный, Усянь так и не понял. Милый, успешный и привлекательный омега, а счастья в личной жизни все добиться не может. И поэтому планы на будущее выглядят не особо радужно. Новый Год, все дела, бла-бла-бла… Любимый с детства праздник — чувственный и проникновенный, праздник счастья и любви. Так когда же он получит незыблемое чудо прямо в свои ладони? С такими невеселыми мыслями он встал под горячие струи душа, подставляя лицо под воду, чуть не обматерил весь белый свет, тут же меняя температуру на более приемлемую. Вода хорошо освежала заторможенное тело, и теперь казалось, что он даже готов запихать себе в рот завтрак и не выблевать его в ближайшие пять минут, скрючившись над унитазом. Немного размяв заторможенные мышцы парой легких движений, он резко поворачивает ручку крана, окатывая бедное тело ледяной волной и недовольно шипя вылазит босыми ногами на белую кафельную плитку. Ну как вылазит, легко касается сырой ступней ледяной поверхности и поскальзывается, испуганно вскрикнув, приземляется на пятую точку, едва не приложившись головой о бортик ванной. Впрочем, ничего нового, каждодневный ритуал. На внезапный шум в ванну постучался Не Хуайсан, обеспокоенно интересуясь его здоровьем. Вэй Ин на чужие слова внимания не обратил, лишь начал тихо материться себе под нос и с остервенением растирать до еще большего покраснения ушибленное место. Но, несмотря на неприятную боль, отзывающуюся противным покалыванием при напряжении мышц, в теле чувствовалась значительная легкость, и эта маленькая утренняя проблемка как обычно выбила его из колеи мрачных мыслей. Теперь из зеркала на него смотрел довольный парень с яркой улыбкой и живым взглядом пепельных глаз. Наскоро вытеревшись, он натянул футболку на еще влажное тело и потопал на кухню, ведомый дразнящим ароматом горячего завтрака. На небольшой, но уютной кухне за плитой хлопотал Не Хуайсан, дожаривая на скорую руку вторую яичницу, щедро посыпанную перцем. Вэй Ин, увидев это, кинул благодарственное спасибо, прекрасно зная что его поймут и прошествовал к своему любимому месту около заледеневшего от утреннего мороза окна. С гардины свисала бледными сосульками новая светодиодная гирлянда, которую они повесили вчера, но так и не проверили ее на чудеса и атмосферность, поэтому, не заморачиваясь неподходящим временем, Усянь довольно щелкнул выключателем, поднимая взгляд на сияющие огни. Увиденное пришлось ему по душе. Маленькие матовые шарики, словно звезды, светились в полумраке кухни, задавая хороший тон грядущему дню. Вэй Ин мечтательно улыбнулся, представляя, как завораживающе красиво они будут смотреться ночью, освещая его кухню разноцветными бликами. — Может, ты все же оторвешься от созерцания всего прекрасного и новогоднего, и съешь уже свой завтрак? Иначе мы опоздаем на утренник, над которым ты же сам трясся, как девчонка. Усянь заторможенно кивнул, быстро касаясь пальцами холодного металла, и залюбовался сияющими огнями прямо в отражении вилки. Все-таки, без должной любви и заботы его омежья сущность начинала бунтоваться, и он становился просто невыносим. Сейчас он может залипнуть на чем угодно только потому, что это мило, красиво и прелестно. И никакая ответственность его уже не тревожит. Не Хуайсан выразительно кашлянул в кулак, придвигая к парню ближе тарелку с яичницей. Вэй Ин со вздохом наконец-то приступил к завтраку, отводя смущенно-стыдливый взгляд в сторону. Хвала богам, он добился того, чтобы это чудо начало хотя бы есть. *** — Куда, говоришь, делся Лань Сичень? — от утреннего ребячества и милого озорства в пепельных глазах не осталось больше ничего. Теперь он был готов рвать и метать, и даже снующие туда-сюда дети не могли заставить его утихомириться и вести себя хоть немного спокойнее. — Он ногу сломал, — Не Хуайсан оправдывался перед Усянем так, словно это он сам полез на дерево спасать котенка только потому что Цзян Чену внезапно стало жаль бедное животное. — Что-то я не могу припомнить, чтобы А-Чен питал любовь к таким жалким существам, как ничтожные комки шерсти, противно пищащие по ночам, — Хуайсан выругался про себя, но вслух ничего не стал говорить, якобы виновато опуская голову вниз, лишь бы избежать чужого злобного взгляда. Усянь здесь, конечно, прав. Именно так А-Чен и обзывал всех встречных кошек, и без разницы — уличные они были или домашние, его реакция всегда была одинаковой. Видимо, на этот раз Цзян Чен решил показать Сиченю, что он хороший и заботливый альфа, потому что другого объяснения взволнованный омега так придумать и не смог. — Добрый день, — внезапный спокойный голос, разорвавший повисшую тишину, принадлежал явно альфе. Не Хуайсан недовольно вскинул голову, окидывая беглым взглядом пришедшего. Оказалось, что это всего лишь младший брат Сиченя, с которым они виделись пару раз до этого, но особо не общались. — Простите за неудобства, которые вам предоставил мой старший брат. Я честно не знаю, что на него нашло, ведь он знает, что подобные выходки у него никогда не кончаются хорошо. В общем, он просто решил покорить вашего многоуважаемого шиди… — В смысле покорить? — недовольно взвился Усянь, сжимая в руках чертов костюм Снегурочки. — Ну, сердце покорить, — уже смущенно выдал Лань Ванцзи, — я не знаю, что на него нашло. Но я прикрою его, и сыграю вам Деда Мороза. Только не ругайтесь на брата, если он понравится твоему шиди, то это будет просто чудо, потому что такого странного омеги вы еще не видели. — И что же такого странного в твоем старшем брате, а, мальчик? — несмотря на дерзость, которую он себе позволил, в груди напротив неконтролируемой злобы разливалось приятное успокаивающее тепло. Он чувствовал, что альфа старше его на несколько лет, но чужой нежно-сливочный аромат, казалось, сводил с ума. При таком раскладе еще оставалось выяснить, кто из омег тут ненормальный. — Ну, — Ванцзи явно мялся, не желая отвечать, он все еще безуспешно надеялся, что этот милый парень сам все поймет, но нет. Вэй Ин выжидающе кашлянул, требуя незамедлительного ответа, — разве вам не кажется странным, что не альфа полез на дерево спасать нерадивого котенка, а омега? Вэй Ин нервно фыркнул в сторону, пытаясь сдержать рвущийся наружу хохот, щеки сразу неприлично покраснели и он пожалел, что не спер у Не Хуайсана парочку вееров на вот такие неловкие ситуации. Лань Ванцзи ошарашенно наблюдал за чужой реакцией. Этот омега сразу вызвал в нем жгучий интерес, хотя он раньше даже в их сторону не смотрел. У всех был какой-нибудь приторный, до безвскусного сладкий аромат, но здесь, наоборот, веяло непривычной свободой и легкой прохладой. Хотелось захлебнуться этим запахом и даже запустить руку в чужие, наверняка очень мягкие волосы. Но своего сумбурного состояния Ванцзи не выдал ни одним движением, разве что кончики ушей предательски покраснели, но ему повезло этого не увидеть. Усянь, наконец, отсмеялся и теперь старался выровнять дыхание, вытирая рукавом черной водолазки выступившие слезы. Не Хуайсан участливо протянул платок, но омега лишь отмахнулся от него, и уже совершенно другим взглядом окинул стоящего перед ним альфу. Все-таки, что-то вызывало в нем неясное чувство трепета. Неужели этот парень и есть его истинный? Но сейчас на долгие размышления времени уже не было, потому что подошел директор приюта — Лань Цижень. И Вэй Ина озарило. Неужели эти два придурка Лань дети Лань Циженя? Но директор, предчувствуя чужой вопрос, остановил его легким движением руки и сам все объяснил, понимая, что время уже терять некогда, а пока эта юная, безмерно любопытная омега все не узнает, к детям ведь не уйдет. — Усянь, это не мои сыновья, это мои племянники. А все остальные вопросы после. Иди давай переодеваться, ты же сам говорил, что все должно пройти безупречно, после прошлого года, — с недовольным тоном закончил тот. — Мы уже ретируемся, — Вэй Ин поднял руки в успокаивающем жесте, и ушел в свободный класс, который им выделили. За ним быстро убежал и Не Хуайсан, оставляя растерянного альфу наедине со своим дядей. — Пойдем, переоденешься у меня в кабинете, а то пока этих омег дождешься, еще пол дня пройдет, — Ванцзи понимающе усмехнулся и тоже скрылся за тяжелой железной дверью, недовольно морщась от неприятного громкого скрипа. Несмотря на то, что только что выдали альфы, Вэй Ин с Не Хуайсаном уже шустро переодевались. — Почему это платье такое узкое, а? Я не думал, что его будет так тяжело натянуть, — Вэй Ин недовольно фыркал, наконец-то просунув голову в узкое горло и, несчастный, отдувался от прилипших к лицу волос. Только что уложенная прическа превратилась в какое-то гнездо, и Не Хуайсан раздосадованно понял, что ему снова придется приводить чужие волосы в порядок. — Ну же, давай. Платье идеально сидит на тебе, сейчас каблуки наденешь, губы подведем и вообще как принцесса будешь, — омега распустил черные волосы, снова заплетая две длинные шелковистые косы, подвязывая их голубыми атласными лентами и, довольный, залюбовался своей работой. — Я точно нормально выгляжу? А то я что-то переживаю, — Вэй Ин всегда слишком сильно нервничал перед первым в году утренником, потому что тут тебе не детский сад — озлобленные подростковые взгляды, полные яда и ненависти, будет еще несколько недель преследовать его во снах. Дети всегда были слишком впечатлительными, и любая неосторожно брошенная фраза может обернуться против него. Тем более, юные альфы часто проявляют к нему интерес, как к непомеченному омеге, и удивительным образом в такие моменты он забывает, что может нарычать на сильных рослых альф, и впадает чуть ли не в истерику. — Успокойся ты, всегда же все проходит нормально, — Усянь заторможенно кивнул, понимая, что никто не пострадает, кроме его менталки, естественно. И бодрым шагом, звонко отстукивая маленькими каблучками по кафельному полу, он направился в сторону актового зала, в котором обычно и проходили мероприятия. Не Хуайсан с трудом его догнал, протягивая ему голубую шапочку в серебристых звездах и, пожелав удачи, ушел за подарками. Выступление обещало быть тяжелым, но что-то подсказывало омеге, что пряный запах сандалового дерева, который он до сих пор мимолетно чувствует в коридоре, поможет ему успокоиться и почувствовать себя лучше. Все должно пройти хорошо, он же сам это все планировал.