Новогоднее чудо

Первый утренник в году прошел просто отлично. Не Хуайсан звал выпить, Цзян Чен поддакивал, Лань Сичень извинялся в тысячный раз. И Вэй Ину искренне было жаль этого омегу, на которого он уже давно совсем не злился. Непонятно, с чего они вдруг решили отмечать в ближайшем клубе, но Усяня, конечно, никто не спрашивал, поэтому его исчезновение заметил только обеспокоенный Ванцзи, остальные шумной компанией направились дальше. *** Пить с друзьями совсем не хотелось. Детские воспоминания терзали сердце и теперь до безумного сильно хотелось теплого семейного праздника. По сути, они с Цзян Ченом должны были оккупировать квартиру шицзе и доставать назойливого павлина как минимум пять раз за минуту. Обычно к ним еще присоединяются Не Хуайсан с Минцзюе. И всей этой шумной компанией они встречают Новый Год. Но в этот раз, он чувствует, что ничего подобного не будет. Шиди теперь точно будет отмечать со старшим из братьев Лань. Шицзе беременна и ей совсем не до шумных праздников. Не Хуайсан вдруг уезжает в командировку. И теперь непонятно, с кем ему встречать праздник. Ощущение накатившего чуда рассеивается, оседая прохладным пеплом на кончиках бледных пальцев. Дорога до дома времени много не занимает. Омега делает себе пометки в голове — сходить завтра по магазинам, купить елку, хотя бы искусственную, сварить еще глинтвейна и наконец-то купить тот выпуклый бокал с белым и черным кроликом. В конце концов, может он иногда себе позволить дорогую роскошь. Ключи от квартиры брякают в руках, кисточка от черной флейты брелка незатейливо щекочет правую кисть, пока он пытается открыть дверь. В квартире ожидаемо пусто. А ведь надеялся, что его отсутствие заметят. Хотя это, в целом, неважно. Он нехотя переодевается и падает ничком на кровать, прижимая ноги к груди. Омежья сущность скребется внутри недовольным зверьком, незамедлительно требуя любви и ласки в бесконечном объеме. А дать этого абсолютно некому. Его теперь еще и навязчиво преследует тот самый нежно-сливочный аромат сандалового дерева, и до дрожи в пальцах хочется, чтобы его обладатель поцеловал в лоб и прижал к своей груди, потому что без него уже даже дышать не хочется. Это все снова толкает на мысли о том, что они истинные, и только почуяв запах друг друга будут связаны на всю жизнь. Но в голове все равно надсадно бьется масса болезненных мыслей и сомнений, все надежды отходят на второй план, доводя омегу до еще больших слез. Рыдать в это время все равно, что заболеть и слечь с температурой. Вот только тогда с ним была мама, а сейчас он был один и, видимо, это уже не изменится. На кухне весьма вовремя закипел чайник, и он устало потянулся, заставляя себя выползти из своего апатичного состояния хоть на пять минут. На кухне нашелся любимый чай с апельсинами и корицей, а на полке вчерашняя шоколадка с миндалем. Весьма неплохо для его испорченного настроения. Он выключил свет, запоздало вспомнив свой утренний настрой и светодиодки с матовыми шариками, и залюбовался яркими переливами огней. Они бледно отражались в заледеневшем стекле и завораживали своим чудесным танцем. На душе стало чуточку теплее, и горячий чай перестал горчить на кончике языка. Внутри просыпалось нечто, похожее на энтузиазм, и омега решил, что сейчас самое время составить список покупок и подарков, которые он впопыхах до сих пор не купил. Подумал, что надо еще выпросить у Лань Сиченя телефон его братца и позвонить на выходных с просьбой помочь купить елку. Кажется, повод вполне себе подходящий, глядишь, из этого что-нибудь да получится. А сейчас дописывать и смотреть фильмы. Много новогодних фильмов и прогонять отвратительный настрой. Негоже ему — красивому омеге — вести себя так и плакаться при каждой случайности. *** Лань Сичень номер телефона всучил ему без лишних вопросов, лишь игриво подмигнул и исчез в темноте квартиры, утащенный туда между прочим его ненаглядным шиди. Вэй Ину оставалось только искренне порадоваться за А-Чена и подумать о том, что он не зря купил им один подарок на двоих. Звонить Ванцзи было страшно. Вдруг у альфы уже есть на примете кто-нибудь другой или он уже вообще с кем-то помолвлен. Хотя, при таком раскладе, Сичень бы послал его куда подальше, а тут он наоборот весьма активно пытался содействовать их будущим отношениям. Пальцы, набирая номер, дрожали, поэтому он сначала вбил номер в телефон, именуя абонента, как «Лань Чжань». И, не удержавшись, поставил сердечко в конце, все-таки молчать о зародившихся чувствах было сложно, пусть хоть это чудо техники будет в курсе. — А-алло, — голос на том конце провода неожиданно спокойный и собранный. А ведь он ожидал, что Ванцзи в двенадцать дня спать будет, но не тут-то было. — В общем, привет, это я, Вэй Усянь… Помнишь, мы на утреннике… — Помню, — омеге показалось, что оборвали его довольно холодно. Теперь с досады хотелось сбросить вызов и пойти за елкой самому, поехавшая менталка ему куда дороже этого придурка, — ты что-то хотел, Вэй Ин? Что? Он назвал его не официально, а так нежно и легко… Боже, да у него же сейчас земля из-под ног уйдет от одного только чужого голоса с легкой хрипотцой. — Эм, да. Ты не мог бы сходить со мной за елкой? Понимаешь, мне совсем не к кому… — Да, конечно, пойдем. Через час устроит? Я могу за тобой заехать. У Вэй Ина начинается паника. Прямо сейчас этот альфа согласился сопроводить его. Слово-то какое нашел красивое. У него мысли в голове сумбурные, скачут-прыгают и проваливаются в снежную кутерьму. Он с трудом давит тихое «да», совсем не заморачиваясь тем, где Лань Чжань возьмет его адрес. Он прямо здесь и сейчас готов кричать о своей любви, целовать каждого прохожего и молиться на этот мир, лишь бы его персональные чудо никогда-никогда не заканчивалось. Но разве это не значит, что чудеса только начинаются? *** Чудеса и правда продолжаются. Лань Чжань приезжает буквально через двадцать минут, и выглядит он так, словно сошел с обложки самого горячего модельного журнала. В руках букет его любимых черно-белых роз, и Вэй Ину остается только гадать, откуда тот знает о его странных вкусах, и скрывать горящий на щеках румянец за воротником куртки. — Я не поздно? Ему хочется сказать, что он опоздал на целую жизнь и должен был его давным-давно забрать в свой плен и держать там до конца его жизни. Но он молчит, прикусив губу, лишь рассеянно кивая на чужой вопрос, неловко садится в машину, шумно падая на переднее сидение. Пристегнуться он как обычно забывает, и это внезапно делает сам Ванцзи. Их лица оказываются непозволительно близко и Вэй Ин чувствует чужое теплое дыхание, опаляющее его подрагивающие губы. Кажется, кончики ушей Лань Чжаня стремительно краснеют, и тот смущенно фыркает в сторону, слишком быстро возвращаясь на свое место водителя. Вэй Ину это внезапно улыбает, он тепло смеется и сам тянется сделать музыку в динамиках громче. Почему-то внезапно чувствуя, что ему можно. Их запахи переплетаются в один нежный, легкий и воздушный аромат. Поэтому омега теперь уверен — к нему больше никто не сунется, от него пахнет альфой так, словно он ему уже метку поставил. Еще одно важное подтверждение их истинности. Машина тихо фырчит, снег из-под колес разлетается в разные стороны блестящим фейерверком, и Вэй Ин довольно вглядывается в быстро меняющийся пейзаж за окном. Сущность внутри удовлетворенно свернулась в комок и замолчала, изредка мурлыча что-то легкое и незатейливое. В машине тепло и Усянь краем глаза замечает чужую еле заметную улыбку и улыбается в ответ. День обещает быть восхитительно-прекрасным, полным любви и обожания. Тепло от этого осознания разливается внутри горячим пьянящим вином, и его щеки снова ярко краснеют, привлекая к себе чужое внимание. Он неловко теребит руками край своей черной курточки и снова отводит взгляд в окно. Все-таки идея с елкой была его коронной фишкой. Теперь, кажется, Новый Год, он будет отмечать не один.