Несколько мгновений

      Готовить Михаил никогда не умел. Нет, он конечно, как любой уважающий себя человек, имел некий навык, которого вполне хватало, чтобы соорудить что-то несложное из стандартного холостяцкого набора. Яичница у него не пригорала, а макароны не разваривались. Он также вполне был способен приготовить что-то сложнее картофельного пюре, следуя рецепту. Но всё-таки шеф поваром себя не считал.       Однако состояние кваzи, при всех минусах, давало массу преимуществ, по сравнению с обычной человеческой жизнью. Пусть он всё ещё не мог импровизировать в кулинарии, зато приготовить давно привычный суп оказалось делом простейшим. Усилившееся в десятки, если не в сотни раз обоняние позволяло точно определить степень готовности блюда, необходимое количество того или иного ингредиента, недостаток специй. А со специями в апокалипсис было как не странно всё неплохо. Уходя их домов, магазинов, ресторанов, никто особо не думал забрать с собой соль и перец. Михаил щедро сыпанул и того и другого в большую кастрюлю, побулькивающую над костром.       Обязанности в группе давно были распределены, но готовкой все занимались по очереди, так как, похоже, если при жизни ты не был поваром, после смерти готовка давалась тебе ровно в той же степени, что и остальным. Это было сродни творчеству. Михаил механически мешал суп ложкой, вспоминая, как впервые после смерти взяв в руки карандаш и бумагу, попытался нарисовать Найда и не смог даже одной линии провести. Да, у кваzи много преимуществ. Целый вагон.       – Найд, где дерево?       Ребёнок, сидящий на коленях Предводителя, задумчиво огляделся и указал рукой в сторону чахлой берёзки у дороги. Фантазии у Предводителя было не много, но игра очевидно занимала обоих.       – Правильно, – обрадовался Предводитель, слегка подкидывая весело смеющегося мальчика, – а где дом?       Найд уверенно показал на пустое двухэтажное здание за его спиной, заброшенное, быть может, десятилетия назад, ставшее в этот день прибежищем для них.       – И снова верно, – радостно сообщил Предводитель, – а где папа?       – Папа! – сказал Найд, поворачиваясь к Михаилу. Тот уронил поварёшку. Поднял растерянное, что для кваzи вообще-то нонсенс, лицо. Предводитель смотрел на него с широкой улыбкой, Найд у него на коленях тянул к Михаилу руки и тоже улыбался. Он был тихим ребёнком и улыбался очень редко. И не говорил. До этого дня.       – Слушай, а ему точно год? – весело спросил Предводитель, беря Найда на руки и поднимаясь, – а то мальчики обычно позже говорить начинают. Тем более в такой стрессовой обстановке. Может он постарше?       Михаил молчал, не отрывая взгляда от Найда. Осторожно подхватил его у подошедшего Предводителя, прижал к груди. Сын обнял его за шею. Предводитель хмыкнул и взял в руки поварёшку, вставая к кастрюле.