Несколько мгновений

      Толи им везло, толи людям, которые периодически попадались на пути уже не такой маленькой группы кваzи. Своих встречали тоже не редко. И чем ближе к северной столице, тем чаще группа получала пополнение.       Их была уже целая толпа, когда они подошли к Питеру.       Михаил и Предводитель с недавних пор были практически неразлучны. Вот и сейчас они стояли рядом, на Пулковских высотах, и оглядывали залитый закатными лучами город.       — Чуть-чуть не успели, — с ноткой огорчения заметил Предводитель, наблюдая за заходом солнца.       Михаил скосил глаза на позёвывающего Найда, цеплявшегося за его руку. Предводитель понимающе кивнул. Будь в их группе только кваzи, как в самом начале, или будь группа чуть поменьше, идти в город даже после длинного перехода, даже в наползающих на него сумерках, не показалось бы такой плохой идеей. Но сейчас, с парой десятков людей под их ответственностью, направляться в место, привлекающее не только живых, но и мёртвых, было бы как минимум небезопасно.       Предводитель снова посмотрел на расстилающуюся перед ними панораму. Последние всполохи заката золотили крыши низких зданий и раскинувшуюся до горизонта степь. Михаил тоже смотрел. Никаких особых эмоций вид у него не вызывал, хоть он и понимал, что с чисто эстетической точки зрения картина была потрясающе живописной. Где-то в груди, там, где подрагивало его мёртвое сердце, кольнуло чем-то напоминающим смесь досады и тоски. Только очень слабо. Будь у него кисти и краски… и будь он живым. Да, тогда бы он не упустил такой пейзаж.       А вот Предводитель смотрел на город совсем по живому. Михаил думал иногда, что может это ему не повезло, и не все кваzи лишаются чего-то очень важного одновременно с обретением бессмертия. А может, Предводитель просто видел не столько пейзаж, и город для него был чем-то другим. Чем-то, что осталось после смерти единственно важным. Тем, что толкнуло его возглавить группу кваzи и повести их за собой. Назваться «Предводителем».       — Санкт-Петербург, — почти благоговейно прошептал он, — символично, а?       — Собираешься возвести себя в лик святых? — попытался пошутить Михаил. Судя по недоумённому выражению на лице Предводителя, ему это не слишком удалось. Или же сказалось в той же степени, как у самого Михаила, отсутствующее чувство юмора.       — А! — дошло до Предводителя, наконец, — Хах, однажды ты сможешь выдавать остроты не хуже, чем при жизни, но тебе определённо нужна практика.       О том, что Предводитель был тёзкой царя-реформатора, Михаил мог бы и не знать, если бы тот не обмолвился однажды об этом, когда на одном из привалов обсуждался пункт назначения, этим самым царём построенный. А будь он всё ещё человеком, мог бы и забыть, ведь называть Предводителя по имени никто почему-то так и не начал. Почти подобострастное «Предводитель», звучащее из уст кваzи как «Повелитель» шло ему неимоверно, и подходило лучше, чем обычное, хоть и принадлежавшее когда-то великому правителю, имя. Такие люди (или даже нелюди) заслужили, чтобы их имя стало титулом. Или, как в случае Предводителя, титул именем.       Предводитель с удовольствием вдохнул воздух и вышагнул чуть вперёд. Он, правда, выглядел царём, осматривающим свои владения. Ещё никогда он не вёл себя так, и никогда Михаил не видел его таким настоящим.       — Посмотри на это всё, — широко взмахнул он рукой, обводя виднеющийся ближе к горизонту, за протянувшимся от зданий старой обсерватории широким шоссе, город, — столько пространства для жизни.       — Мы уже мертвы, — ответил на это Михаил. Найд прижался к его ноге, потёр слипающиеся глаза. Михаил взял ребёнка на руки, и тот почти мгновенно заснул.       — Мы живы как никогда, — обернулся Предводитель, глядя на него горящими глазами, — и жить мы будем здесь. И это будет хорошая жизнь, лучше, чем раньше. Не будет прежних ошибок, станут преодолимыми прежние препятствия. И однажды, чем чёрт не шутит… — он поднял лицо к небу, усыпанному первыми звёздами. Их сияние отразилось в его глазах.       Михаил подумал, что это пафосно и утопично, но красиво. И правильно в какой-то мере. И ощутил искреннее желание идти за этим кваzи, куда бы он не отправился. Хоть на край света, хоть в космос, хоть к чёрту на рога.       Град Петра, вот-вот готовящийся принять нового хозяина, не тонул в подступающей тьме, там и тут загораясь ночными огнями.