***
[была искра]
[мы просто порофлили]
[мы просто коллеги]
отрезвляющие пощёчины совести не такие болезненные, но всегда заставляют его замыкаться в себе на какое-то время. катя не лезет. ее смог научить горький опыт. — Минтай запеченный будешь? — Олег морщится. рыба у блондинки получается совсем не так, как у «роковой женщины». — Я не голоден. я не голоден я не люблю любовные драмы я не хочу тратить свое время на походы по магазинам меня бесит твоя мелкая собака Катя знает все эти фразы наперед. Иногда сама на свои же вопросы отвечает и уходит куда-то в глубь комнат в одном халате. А Шепс даже взглядом не следит за покачивающимися бедрами. — Олеж, а зачем мы снова жить вместе начали? — Она крутит выпавшую прядь из пучка. а зачем мы снова встречаться начали, если у тебя чувства к другому человеку? повисает где-то в воздухе Он бросает в неё свой недовольный взгляд, спрашивающий, тебя не достает мне мозги ебать каждый гребанный день, и Катю это отталкивает всё сильнее. Олега это должно заставлять задуматься, взять себя в руки, пытаться найти в себе больше искренней симпатий к девочке-картинке, но не выходит. шепс ненормальный нескладный в правила игры, в стандарты не может вписаться — Я не люблю такую форму своего имени, ты же знаешь. а блондинка не знает. она его так называет уже четыре года. знает только ира — Если бросишь привычку закрываться, мы не будем терять так много времени, — замечает она так, что и возразить ей нечего, даже Шепсу со своей любимой рациональностью. Олег согласен с ней, принимает всю эту сложность, носит в себе ее фразу, как оберег. Ровно до следующего ревностного взгляда Катерины — новой пощёчины совести.***
— ты типо умный. мне нравится. это сексуально — думаешь?
И Олег просто говорит, что искренне счастлив за тех, кого Ира ещё встретит в жизни и с кем вместе сможет пойти навстречу своему будущему. "счастлив" и "Шепс" — нечто контрастное и близкое к фантастическому оксюморону, причём не самому удачному. В точных и ярких метафорах им двоим никогда не было равных, а вот это сочетание — что-то, по их меркам, совсем не талантливо сложенное. Никогда в жизни не произносит Олег слов о том, что был, есть или будет счастлив. Он удачлив — не сейчас явно, но всё-таки был не единожды таковым [единожды — встреча с Ирой тому подтверждение]. Он обеспечен — а полная копилка превосходства это обязательное условие для того, чтобы он оставался собой. Он доволен или самодоволен — на одних сиюминутных и эфемерных идеях и держится это довольство, но всё-таки держится. о счастье не было речи Если подумать, не такое уж оно и обязательно. Размягчает и отупляет сытые души, а хуже всего — рано или поздно приедается и теряет свою ценность. счастливые они уже не будут собой, очевидно а он вот так просто пророчит Ире прекрасные встречи с будущими мужьями, как будто играет в благородство раненого героя: брось меня, уходи, спасайся сама. игнатенко уходить не хочет руки тянет в немой попытке обнять олег практически чувствует прикосновение к своей ладони он просыпается звенит будильник ровно пять утра***
для Игнатенко важен зрительный контакт и чтобы, когда они вместе, он обязательно держал её руки. чтобы не кричал на неё, умел готовить омлет с грибами и сыром. а Шепсу важно — не умереть от скуки, и никогда не разговаривать ни о чём. для неё — господи, упаси найти что-нибудь, что сильнее ей нужно, чтобы жить — главное разговаривать о каждой мелочи, высказывать каждое своё открытие. она уже много лет окунается в немоту и бросается на поиски во всю прыть. упаси её боже этого в нём не найти. Игнатенко помнит первую секунду, когда он спросил, как её зовут, как заперлась в ванной и повторяла: «господи, помоги мне», он мечтает посадить на балконе апельсиновое дерево а у неё аллергия. Олегу хочется всей душой, так, что внутри разгорается пожар — чтоб Ира стала громче, позволяла себе пошлый взгляд и первая начинала целовать. а ей — на заброшенный хлебобулочный завод, на кладбище, стать великой ведьмой и разрисовывать коробочки от сигар. ему же — чтобы она кричала во время оргазма и чувствовала от щиколоток до висков их единый сердечный ритм Ире нужно… но чуткость - это: «а знаешь, мне внутри и впрямь хочется громче кричать», «я тут тоже подумал: разговаривать было бы круто»… ну а миру-то что? минус один — ведьма да счастливый обладатель апельсинового дерева на балконе.— мы разные, но мы обо одном. — ты приходи ко мне на кофе, на чай или навсегда.
***
они курят обычно молча между ними тонкая нить близости тянет к друг другу— а зачем ты куришь-то? — я хочу почувствовать себя.
Олег никогда эту фразу не понимает, всегда смеется и протягивает второй-третий-четвёртый раз зажигалку. золотую их зажигалку — Как ты? — вопрос обычный. вырывается непозволительно резко с языка, что Шепс даже морщится. переживает он за неё ира не ест, только обезболивающие пьёт голова у неё болит — Все в порядке. — будет ещё больнее, она перетерпит. сможет. сильная же. [Вам знакомы эти новые книжные издания, которые не выглядят новыми? Книги, как будто уже родившиеся с историей, и когда касаешься их страниц, не чувствуешь себя первым, кто их читает, но всё-таки особенным. Они не обманывали время, просто потерялись с ним в разных плоскостях. ира такая же, как эти книги] а шепс нервно курит в сторонке, и знает — правда ему бывало так больно, что теперь он считает боль наградой — Я так больше не могу, Ир. — выдыхает дым и чувствует заинтересованный взгляд Игнатенко. этот взгляд может заменить ему один разговор по душам. — Какао? — она улыбается едва заметно, стеснительно и даже немного колюче. — Коньяк. [тот, кто боится страдания, уже страдает от страха олег боится снова провалиться в иру, но понимает, что уже шагает в пропасть]