Смурфики 3: С любовью из России

      Было самое начало дня. И хотя на календаре значилась осень, солнце всё ещё по-летнему освещало улицы Москвы. Золотые купола соборов сверкали в солнечном свете, что ещё больше показывало всю их красоту и великолепие.       Жмурившись от блеска после выхода из метро, Патрик волнуясь направлялся в место, где содержались задержанные.       На удивление, на улице не было ни капельки суеты — простые прохожие вокруг радовались простому тёплому дню. Однако Патрик же ничего светлого в этот момент не замечал. Держа сумку, он еле слышал ворчание смурфиков.       Смельчак ненадолго выглянул из сумки, чтобы попытаться понять, насколько долгий предстоит путь. Смурфик уже успел потерять ориентиры и всяческий намёк на то, в какой части города они находились. Это не могло не раздражать. Смурфик привык находиться в лесу, где каждый камешек, каждое дерево ему знакомо. Тут же смурф ногу сломит, пока разберётся, куда ведёт каждая из дорог. К тому же, странные шумные улицы немного пугали Смельчака. Смурфик решил не показывать свою слабость. Всё-таки он был и в Нью-Йорке, который ещё более странный.       Отвлёкшись от раздумий о путешествиях, Смельчак повернулся лицом к своим товарищам и начал своё привычное.       — Вот попадись мне Гаргамель, так я из него смурфхаггис сделаю! — возбуждённость смурфика была на высоте.       — Нам надо сейчас успокоится и сперва дойти до тюрьмы, — спокойно сказал Папа-Смурф, вздохнув. Несмотря на вчерашний рассказ, сегодня старый смурфик был абсолютно спокоен, и как бы смурфики не старались разгадать его истинных эмоций, все попытки были тщетны.       «Какой Смельчак всё-таки нетерпеливый… Словно сам не свой», — подумала Заноза, хотя у самой уже руки чесались как следует допросить Гаргамеля, пусть и не лично. Он заварил эту кашу, так теперь пускай отвечает за свои действия.       — Гаргамель наверняка знает, где находится Ворчун, — с ноткой оптимизма сказала Заноза.       Вот только, хотя она и старалась не показывать своего беспокойства, внутри томилось странное предчувствие.       С самого начала дня Занозе отчего-то казалось, что Гаргамеля нет в тюрьме. Ещё вчера она чувствовала его духовную энергию, такую злую и угрожающую, а сейчас от этого чувства и след простыл. Это точно не к добру.       Девочка боялась говорить о своих сомнениях товарищам. Ей не хотелось казаться остальным паникёршей, да и всегда существует вероятность ошибки. Вдруг это колдун всё ещё преспокойно сидит в своей камере… Сомнения не давали ей покоя.       — По моим расчётам, нам осталось идти ещё десять смурфминут и мы на месте, — сказал Благоразумник, который, в тон Папе-Смурфу, старался казаться как можно более спокойным и загадочным.       — Вот и отлично, — вздохнул с облегчением Папа-Смурф. — Я на всякий случай достану колбу с сывороткой правды. Вдруг она понадобится раньше.       — Как бы то ни было, но Гаргамель всё равно расскажет нам всё, что знает про Ворчуна, — сказал Растяпа.       — Это-то да, но не факт, что у Гаргамеля отобрали Драконий Посох… — продолжал гнуть свою линию Благоразумник.       — Будь у него с собой сейчас магия, Гаргамель давно уже бы сбежал, — с раздражением вступила в разговор Смурфетта. От этих слов Заноза вздрогнула.       — Да, но это не исключает того, что Драконий Посох могли оставить при Гаргамеле, приняв за очередную безделушку, — фыркнул смурфик в очках. — Дорогая Смурфетта, к твоему сведению, далеко не каждый магический артефакт опасен только в «заряженном» режиме. Взять к примеру…       — Прости, что вмешиваюсь, — неожиданно для всех заговорил Патрик, — Гаргамель не мог оставить при себе Посох.       — Откуда вы знаете? — спросил Папа-Смурф, мысленно благодаря Патрика за догадливость.       — Это стандартная процедура — все безделушки: ключи, сотовые и даже расчёски, всё это изымается, — ответил Патрик.       Эти слова немного успокоили Занозу. «Может и правда я глупая и наивная дурочка, которая верит своему бестолковому чутью», — подумала про себя девочка.       — Но это вовсе не значит, что мы не должны быть осторожными, — предупредил Папа-Смурф. — Несмотря на все наши предыдущие успехи по расстройству его планов, Гаргамель остаётся очень опасным и сильным врагом для нас. Даже я не мог представить, что он способен зайти так далеко… Мы должны как можно скорее узнать, где искать Ворчуна. Находиться в городе становится всё опаснее.       Мысленно каждый для себя понял, что Папа-Смурф имеет в виду.       — Я не хочу вас потерять, мои дорогие, — добавил старый смурфик. С этими душу греющими словами Папа-Смурф посмотрел на чистое светлое голубое небо, и на его губах появилась еле заметная для глаз улыбка.       «Давно Папа не улыбался. Неужели ему полегчало с того времени, как мы здесь оказались?» — подумал с волнением Смельчак. Ему было очень тревожно за своего старика.       Смурфик, в свою очередь, с каждым новым днём, проведенным в Москве, всё сильнее чувствовал, что в ближайшем будущем с ними что-то произойдёт. И это будет что-то весьма недоброе.       Через несколько минут они всё равно прибудут в место назначения. И что бы там Патрик не говорил, тюрьма есть тюрьма. И не важно, каким словом её называют в Москве. Это загадочное и страшное место источало для Смельчака страх и ужас. Сам смурфик никогда не был там, где сейчас держат Гаргамеля, но был абсолютно уверен, что, это как минимум подземелье. Сырое, заросшее мхом и гнилью. Гаргамель наверняка закован в толстые ржавые цепи или сидит в холодной камере.       В этот момент он не чувствовал себя смелым. Да и к тому же, в последнее время он ничего героического не сделал, что не давало покоя, словно старая мозоль.       «Трус я… Самый настоящий!» — вздохнул Смельчак. Втайне от всех он ожесточённо винил во всём случившемся именно себя. Он вспомнил Ворчуна и их последний разговор.       «Я не уберёг его. Кто я после этого? Я с самого начала пообещал себе, что не допущу, чтобы что-то случилось, в том числе с Ворчуном…»       Смельчак мысленно прокручивал то злосчастное утро в голове, пытаясь понять, как можно было не догадаться о том, что поведение Ворчуна странное. Слишком странное, чтобы не быть подозрительным. Даже нутро подсказывало, что вся эта ссора была ошибкой. Гордость не позволила прислушаться к внутреннему голосу, гораздо более мудрому. Смельчак ненавидел себя за это.       Он вспомнил, как признался младшему брату, что кроме хвастовства ни на что не способен.       «Выходит, так оно и есть… Опять я отступил. Опять я струсил. Поджал хвост и убежал от проблем. И сейчас приходится рисковать жизнью ради Ворчуна. А теперь ещё, может, придется встретиться с лисом-оборотнем. Если он и правда сильный, то… Буду виноват я. Конечно. Какой же я всё-таки болван…» — мысли роем кружились в голове.       Как вдруг Смельчак неожиданно для себя воспарял духом. В глубине души появилась какая-то упрямая решимость, вопреки всему:       «Ай, какой уже смысл. Что было, то было. Я обещал тебе, Ворчун, что смогу тебя защитить. Так значит, я клянусь, что не подведу тебя! Я клянусь… Вот, пёс, ещё расклеюсь тут, как девчонка», — усмехнулся сам себе Смельчак и смахнул скупую слезу, благо никто не обращал сейчас на него внимания.       Смурфики выглядывали из сумки, наблюдая, как Патрик подходит к «тюрьме».       — Залезайте в сумку поглубже, — сказал шёпотом Патрик.       — Мы вас поняли, мастер Уинслоу, — ответил за всех Папа-Смурф, уже раздавая «Пыльцу Энта» остальным.       — А это точно обязательно? — поморщился Смельчак, вспоминая свой опыт пребывания «куклой» в аэропорту. — Может, вам помощь какая нужна в допросе. Уж я этого Гаргамеля…       — Это не обсуждается, — твёрдо сказал Папа-Смурф. — Не переживайте, мои маленькие смурфики, как только всё закончится, мы с Патриком тут же дадим вам знать, что к чему. По моей команде растираем капсулу и рассыпаем пыльцу на себя.       Смурфики кивнули в знак согласия. Приближаясь к зданию, они вдруг услышали голоса. Мужские, резкие и довольно серьёзные. Они говорили что-то про камеру и Гаргамеля.       «Не нравится мне всё это», — подумал Благоразумник.              

***

      

      — Простите, как он мог сбежать? — спросил Патрик в приёмной отделения полиции.       — Прошу прощения, уважаемый, но мы и сами не вполне понимаем, — ответила ему девушка в форме сотрудника полиции, она выглядела утомленной и, казалось, вот-вот, зевнет. — Все КПП уже оповещены, преступник будет схвачен.       — Спасибо, — буркнул Патрик и направился к выходу, понимая, что большего он здесь не добьётся.       — Вы всё слышали, — сказал он, когда они оказались на приличном расстоянии от участка.       — Да, Мастер Уинслоу, — ответил Папа-Смурф, вылезая из кармана пиджака, пересаживаясь в обратно сумку. Смельчак с облегчением вздохнул, оттого, что не пришлось превращаться в жалкую пародию на самого себя.       Весть о том, что колдун сбежал, могла значить лишь одно. У Гаргамеля появились неведомые союзники, и после ночного разговора пошли догадки, кто бы это мог быть. Заноза почувствовала себя нехорошо.       — Что нам теперь делать? — с испугом спросил Растяпа.       — Этот план не сработал. Через Гаргамеля Ворчуна найти не получится, значит нужно найти его иным способом, — с глубоким вздохом ответил Папа-Смурф.       — Отличная мысль, Папа, — воскликнул Благоразумник.       — Вы только не переживайте, всё будет хорошо, — сказал Папа-Смурф, но скорее для себя самого. Каждая минута промедления, грозила оказаться роковой не только для Ворчуна, но и для всех них.              

***

      

      — Мы выдвигаемся в поход во имя Вышнего зодчего, во имя жителей Кротграда, во имя неотъемлемых прав кротов! И доказательство тому — благословение вышних. Вперёд, на Форт Укусс! — Сэр Питер и его войско уже собрались неподалеку от стен города. Ворчун краем глаза увидел город издалека, он был гораздо больше того, куда его отнесли изначально.       «Наверняка и войско там побольше нашего», — пронеслось в голове. «Нужно что-то придумать, иначе нам смурфец».        Снова послышались одобрительные крики, и кротовье войско стало готовиться к великому походу. Ворчун замер на месте.       Затаив дыхание, смурфик смотрел, как группы кротов сосредоточенно воздвигают осадные башни, подготавливают тараны, везут катапульты — всё игрушечных размеров, по человеческим меркам.       Рыцари, кажется, хорошо и давно готовились к этой кампании: войско ловко разбилось на фаланги. Прямо перед ними построилось целое море пехотинцев, вооруженных иголками. Кавалерия на саламандрах шумела позади — скакуны взбрыкивали и мотали головой по-лошадиному, но вместо ржания, змеиное шипение. Когда вся многотысячная армия заняла походное построение, наступила абсолютная тишина.       Командующий Сэр Питер верхом на красной с чёрными пятнами саламандре гордо проехал по рядам воинов, проверяя строй.       Каждый крот, вне зависимости от ранга и положения, стоял, вытянувшись по стойке смирно, высоко задрав острую мордочку.       Сэр Питер с горделивой серьёзностью оценивал войско, а его доспехи из аугментированных алюминиевых пластин сияли в свете кристальных фонарей и переливались всеми цветами радуги, красоту переливов которую он не мог оценить в полной мере.       — Смурфочки мои, — прошептал Ворчун, откровенно завороженный происходящим.       Сэр Питер на своей саламандре доскакал до передней линии и встал перед войском и гордо объявил:       — Осада Форта Укусс станет великой страницей истории. Это самое эпичное наступление, которое когда-либо мы предпринимали.       — ВОИТЕЛИ! — выкрикнул он. — ВПЕРЁД!       Тут уже все барабанщики принялись бить в импровизированные барабаны. Волынщики стали выводить воинственную мелодию. Топот множества крошечных ножек эхом пронёсся по туннелям — войско двинулось к стенам Форта Укусс.       Они следовали по бесконечным переходам, наблюдая, как каменная кладка из гладкого гранита сменяется необработанным сланцем и снова гранитом. Пересекли столько мостов, сколько Ворчуну в жизни ещё не доводилось видеть, перекинутые через тёмные колодцы, которые тянулись, казалось, к самому центру Земли. Останавливались на отдых на каменистых плато и смотрели крошечные походные костры отбрасывали причудливые тени. Наконец, вся армия кротов подошла к изгибу ущелья, подобное огромному валу, за которым начиналась зала крепости Укусс, все воины как один остановились.       Ворчун затаился в своём временном укрытии и изо всех сил напряг слух.       Припоминая слова Сэра Питера, смурфик понял, что была команда — ждать. Провидец Варфоломей Крот решил, что нужно использовать элемент неожиданности, с чем командующий согласился, хоть ему и не терпелось начать осаду. Провидец также посоветовал разбить лагерь прямо здесь, на изгибе ущелья. Ворчун огляделся и понял, что это была отличная идея, ведь с таким укрытием, кротовью армию не смогут увидеть с высоты.       Смурфик почувствовал, как всё тело ломило. «Должно быть, настало утро», — пронеслось в голове.       Внезапно раздался лязг доспехов и топот сотен маленьких лапок. Ворчун понял — время пришло: генералы собрались на совет, чтобы обсудить ход битвы.       Как объяснили смурфику ранее, по плану Сэра Питера, они остановятся у городских стен и объявят гарнизону, чтобы те встали под знамена рыцарей или же приготовились пасть от их клинков. Потом Сэр Питер обратится лично к Деннису Узурпатору.       Если тот откажется капитулировать, Ворчун по сигналу выйдет из укрытия, начнётся битва, и на Кротград и форт Укусс обрушится вся мощь кротовьей армии. Рыцари хотели, чтобы Вышний гигант вёл себя как можно более свирепо и угрожающе. По их словам выходило, что ни один из вражин не осмелиться напасть на Ворчуна, разве что кроме самого узурпатора.       Наконец великая армия рыцарей начала наступление по сырому туннелю, который шёл сначала вверх, а потом вниз к огромной равнине залы. Эхо шагов давало понять, что арьергард вот-вот пересечёт вал. Тут Ворчуна попросили переждать, чтобы враги пока его не видели. Сэр Питер, облачённый в своё официальное одеяние, вскочил в седло саламандры и направился к самым воротам форта с горном наперевес.       Через несколько мгновений смурфик услышал его голос — многократно усиленный, он раздавался, судя по всему, в помещении огромных размеров.       — Жители Кротграда, — начал Сэр Питер. — У ваших ворот собрались рыцари Подлесья. Мы желаем подарить свободу всем жителям подлесья и избавить вас от тирании Денниса Узурпатора. Восстаньте против тирана и его душегубов и сражайтесь с нами или же ждите нашу милость на кончиках наших мечей, копий и стрел!       Звенящая тишина опустилась в залу, казалось, что она навсегда сковала пещеру, но спустя миг она была нарушена множеством голосов радости.       Сэр Питер заговорил снова:       — Деннис Узурпатор, настал день расплаты. Прикажи гарнизону форта сложить оружие и принять справедливый суд, за деяния, столь недостойные и бесчестные, что сами Вышние отвернули свой взор от тебя!       В наступившем молчании издалека донеслось послание, усиленное таким же способом:       — Пошёл ты знаешь куда!       Ворчун решил, что это, видимо, высказался сам Деннис Узурпатор. Судя по всему, он был не слишком деликатным кротом, которому не знакомы слова «Честь» и «Достоинство».       — Ну что ж, деспот! Как пожелаешь.       И по громкому сигналу Сэра Питера рыцари верхом на ящерах ринулись в атаку на фланги противника, пока пехота и артиллерия обрушили шквал атак на стены Кротграда. Славная осада началась.       Сидя за валом, в тылу, Ворчун слушал оглушительный шум сражения. По плану, смурфику должны были подать сигнал, и он изо всех сил прислушивался, ожидая звука, но различить хоть что-нибудь в звоне мечей и прочем грохоте, который сопровождал битву, было весьма непросто.       Вдруг Ворчун услышал пронзительный горн Сэра Питера, сомнений быть не могло, пора атаковать. Ворчун изо всех сил старался придать себе свирепый и грозный вид, какой подобает полубогу.       Ворчун приготовился окунулся в свою стихию: он продумал, что будет не только махать руками и скрежетать зубами, но ещё и на каждом шагу выкрикивать всякие ужасы вроде: «Внешний теперь действительно зол!» Но только смурфик вышел из-за вала и вышел на равнину, на его лице появилось изумление.       Зала, в которой он очутился, была настолько громадной, что потолок казался ночным куполом, роль звёзд на котором выполняли инкрустированные люминесцирующие кристаллы, вроде тех, что были встроены в фонарики кротов. Ворчун это понял, обратив внимание на стены, которые хоть и были чертовски далеко, но там различались те самые крупные кристаллы. Фонарь здесь был совершенно излишен.       Однако больше всего Ворчуна поразил сам Кротград, стоявший позади схлестнувшихся армий Питера и Денниса. Никогда в жизни смурфику не доводилось видеть ничего подобного.       Казалось, будто кто-то, какое-то разумное существо с огромным талантом к механике и конструированию, подобно Золушке из сказки перебрало разные кусочки мусора и камня, затем вырастило из них титанические блоки и составило из них город с фортом. Будто каждая частичка постройки специально была создана для своего места.       Массивная стена из камня и алюминия окружала сеть причудливых прямоугольных строений, между которыми вились многочисленные колеи и каналы. За стеной сразу же начинались многочисленные городские здания, разбросанные в упорядоченном хаосе.       На самом верхнем ярусе возвышалась цилиндрическая башня, соединённая с городом многочисленными мостами. Она была сделана из гладкой алюминиевой трубы, но закруглённую поверхность усыпали ответвляющиеся башни и башенки. Величественное строение оканчивалось куполом, на нём торчал флаг серого цвета, слегка трепещущий на ветерке.       Рыцари особым милосердием не отличались. Угроза Сэра Питера, что все, кто не восстанет против Денниса Узурпатора, погибнут от рук рыцарей, приводилась в исполнение с удивительной тщательностью. Ворчун всё сильнее синел, глядя, как кроты набрасывались на врагов и буквально разрывали их на части. По канавам узких улиц ручьями струилась кровь; в воздухе звенели сковывающие жилы мертвенным холодом крики боли.       В каком-то переулке стоял, дрожа от страха, маленький кротёнок, потерявший родителей. Ворчун стоял и смотрел на всё это с жалостью и ужасом на лице.       «Кроты готовы резать даже таких крошек, но на меня, чужака в этом смурфом забытом месте, они даже слова бранного не высмурфят!»       Ворчун тут же с целью прекратить этот ужас как можно скорее двинулся к башне форта и покончить с царящим вокруг хаосом и новыми напрасными жертвами. Он увидел катапульту и его осенило:       — Эй, подбросьте-ка меня в то окно! — приказал Ворчун и сел на катапульту. Кроты без лишних слов спустили механизм, и Ворчун отправился в полёт в единственное окно, которое было достаточно широким, чтобы можно было туда залететь.       Ворчун удачно залетел на верхушку башни, стоящей в центре города, и увидел там кротов, которые стояли над столом с картами фортификаций и что-то обсуждали.       — Ты! — крикнул смурфик с яростью, явно указывая на лидера.       Кроты, увидев Ворчуна слегка вздрогнули и повернули носы в его сторону.       — А ну прекрати это немедленно! — Ворчун мог только гадать, что это за крот, на которого он указывал, но, судя по тому, что он не участвовал в сражении и даже не особенно беспокоился, глядя, как у него под ногами гибнут бесчисленные толпы, это был Деннис.       Услышав громкий и отчетливый приказ смурфика, крот только плечами пожал.       — СЕЙЧАС ЖЕ! — заорал Ворчун, как только мог, чувствуя, как лицо перекосило от жгучей ярости.       — Тогда, я, Вышний, вызываю тебя, Узурпатор, на дуэль, — взревел от ярости Ворчун. — Я требую поединка, один на один.       

***

      При требовании Вышнего дуэли остальные кроты мигом освободили помещение, а один из них, самый старший и опытный, заметив, что у Ворчуна нет при себе достойного оружия, передал ему свою рапиру. После чего молча вышел из комнаты. Внезапно снаружи стихли звуки битвы, лязг металла и грохот падающих стен.       Перед Ворчуном остался вовсе не огромный крот с горой мышц с кучей боевых шрамов, а небольшой кротик. В его глазах читалась ярость, надменность и жестокость, он выхватил меч:       — Даже боги мне не указ, — рявкнул он и набросился на Ворчуна. — Но, раз ты просишь дуэли, так и быть! Сейчас я нафарширую тебя железом, и в твою честь запоёт хор, который ты не услышишь!       Тот инстинктивно отразил удар своим мечом. Крот набрасывался на Ворчуна снова и снова, но тот так же непринуждённо уворачивался.       «Вот тебе и бесполезные танцульки, Заноза!» — радостно отметил про себя Ворчун.       Крот переоценил свои силы и, в очередной раз нападая на Ворчуна, он промахнулся и лезвие его меча застряло в стене башни. Ворчун понял, что его боевой успех объяснялся лишь тем, что Деннис сведущ в боях на мечах не более, чем он сам. Смурфик представил, как они выглядели сейчас со стороны — два чудика, машущие мечами, и невольно улыбнулся.       Осознав своё невыгодное положение, крот хотел было сбежать.       — Ну, уж нет, — прошипел Ворчун.       Не давая ему времени убежать, Ворчун подцепил его за шкирку и вытащил наружу. Подняв яростно брыкающегося зверька в воздух, Ворчун поднёс его к лицу, чтобы получше разглядеть.       — Так это ты Деннис Узурпатор? — спросил смурфик прищурившись.       Но крот ничего не отвечал, а только судорожно наблюдал на то, что осталось от его былого величия.       — ОТЕЧАЙ! ТЫ ДЕНИС УЗУРПАТОР?! — прокричал Ворчун, тряся противника. Крот начал брыкаться и выкрикивать проклятия.       — Это он, — раздалось откуда-то снизу. Ворчун посмотрел себе под ноги, там обнаружился один из рыцарей. Сражение окончательно остановилось: теперь все наблюдали, как смурфик допрашивает узурпатора.       Деннис Крот, кляня своё невезение, бессильно дёрнулся в его хватке, разрываясь между желанием сигануть в пропасть и страхом за свою жалкую шкуру.       — Я требую, чтобы ты прекратил это кровопролитие, — сказал с угрозой Ворчун, пытаясь смотреть кроту в глаза, хоть это и было непосильной задачей, Деннис постоянно мотал головой. — Чтобы приказал своим солдатам сдаться.       — Что? Прямо сейчас?       Ворчун стремительно взмахнул рукой и тряхнул его в воздухе над лабиринтом улиц. Воины ахнули. Деннис завизжал от страха высоты.       — Я это сделаю, — предупредил смурфик. — Я готов пожертвовать одним кротом ради блага всего города.       — Ладно, ладно, — выдавил Деннис и замахал лапками над толпой. — Я СДАЮСЬ! Провалитесь вы в Незер, вместе со своим фортом!       Крики радости, встретившие это заявление, были поистине оглушительны. Шум, который устроили сражающиеся при осаде, ни шёл ни в какое сравнение с этим дружным воплем искреннего всеобщего ликования.       Рыцари подняли клинки и алебарды; солдаты узурпатора бросили оружие, огласив залу звоном падающего металла. Две стороны бросились друг к другу с изъявлениями мира; воссоединились разлученные семьи; старые друзья, разведённые политикой, снова жали друг другу руки и обнимались.       Сцена была такая трогательная, что Ворчун почти забыл про Денниса, по-прежнему висевшего у него в руке.       — О, великий, ты соизволишь меня наконец опустить на землю? — рыкнул осторожно, но не без сарказма Деннис.       — А, конечно, — смурфик помедлил, внимательно глядя на бывшего тирана. — Пора бы тебя сдать под стражу. Надо найти Сэра Питера.       Из толпы у подножья башни раздался крик:        — РАССТУПИСЬ! РАССТУПИСЬ!       Внезапно наступила скорбная тишина. Ворчун повернулся и увидел, как войска расступаются, пропуская вперёд колонну крепких кротов, несущих на плечах самодельные носилки. На носилках недвижно лежал сам Сэр Питер, командующий рыцарями. Ворчун закрыл рот ладонью. Ворчун бросил Денниса под руки рыцарей-тюремщиков, а сам кинулся вниз, к носилкам.       — Как он? — спросила смурфик.       — Он тяжело ранен, — ответил прорицатель Варфоломей, стоящий рядом с ним.       В толпе поднимался скорбный плач.       — Только не Сэр Питер! — воскликнули несколько кротов. Носилки положили на площади прямо перед башней. Выжившие рыцари столпились вокруг. Ворчун, опустился на колени. Сэр Питер пытался что-то сказать.       — Мы… — выдавил он тихо и хрипло.— Мы победили?       Стоящий рядом рыцарь, поборов слёзы, ответил:       — Да, Сэр Питер. Победа — ваша.       На губах умирающего крота появилась слабая улыбка.       — Вышний воин, ты ещё здесь, рядом?       Ворчун шагнул вперёд и сжал его ладонь.       — Да, Сэр Питер. Рыцарь тепло тому улыбнулся.       Снова послышался шум, из недр башни донеслись крики. Через несколько мгновений в одном из нижних выходов появился отряд рыцарей, ведущих с собой кротиху в белой робе. Толпа вокруг носилок замерла.       — Сивилла! — выкрикнул кто-то.       Увидев раненого рыцаря, кротиха оставила своих спасителей и бросилась к нему.       — Гвендолин! — прокряхтел Сэр Питер, почувствовав её лапки на своих окровавленных доспехах.       — Это я, брат мой, — прошептала она, давясь слезами.       — Любезная сестра, ты свободна. Этого я желал более всего. Теперь я отправляюсь в Наземье.       — Милый Питер, — сказала Гвендолин, — мой милый, храбрый брат. Ты не напрасно отдал свою жизнь. Ты освободил наш народ от гнёта тирана и спас меня от рабства. Ты прожил доблестную жизнь. Наземье примет тебя с почётом.       Сэр Питер попытался улыбнуться, но его лицо тут же исказилось в приступе кашля. На побитые доспехи брызнули новые капельки крови.       — Ваше божественное присутствие подарило нам победу, хоть в сердце своём я никогда не сомневался, что мы бьёмся за правое дело, ваше явление, это откровение, подтвердило мои самые смелые надежды. Быть может, мы вдвоём ещё встретимся в вышнем мире, среди богов, — промолвил Сэр Питер Ворчуну.       Смурфик почувствовал, как к горлу подступают слёзы.       — Конечно, Сэр Питер, — сказал он. — Обязательно.       Сейчас уж точно не время было рассказывать о настоящей природе так называемого Наземья. Ни к чему нарушать душевный покой храброго рыцаря.       Крепко держа сестру за руку и переплетя её длинные пухлые пальцы со своими, Сэр Питер повернулся в сторону неба. Бархатистый мех у него на мордочке вдруг задёргался — кажется, он пытался открыть глаза, в последний раз. Наконец на лице его обнаружились две крошечные чёрные точки.       — Я вижу, — прохрипел рыцарь в забытьи. — Я… вижу!       А потом умолк навеки.