The Lion King: Bloodline

       Антилопа щипала траву, не обращая внимания на окружающую среду. Африканское солнце палило на него, но животное не обращало на него внимания. Сегодня не было невыносимо жарко, но для сезона вполне хватило. Антилопа продолжала пастись и от самоуспокоенности потеряла бдительность.        Вот, чего ждал Фараджи.        Он медленно подкрался, не издав ни звука. Его взгляд остановился на добыче и лев не отрываясь его, когда он медленно приближался. Внезапно он поднял глаза, раздувая нос, когда почувствовал запах чего-то нового. В этот момент Фараджи понял, что должен был нанести удар. Прыгнув вперед, он совершил прыжок в сторону антилопы. Погоня длилась недолго, поскольку лев прижал её и нанес смертельный удар. Антилопа боролась, пытаясь остаться в мире живых, пока безжизненно не шлепнулась головой о землю, когда всё живое не покинуло её тело. Схватив свой приз зубами, Фараджи отправился в долгий путь к дому.

***

       Витани расслабилась под куполом дерева. Её голова выглянула из тени, пересекая солнечный свет. Она потянулась, пытаясь сбалансировать между собой холод и тепло. Сегодня был отличный день, чтобы расслабиться, и она определенно нуждалась в этом сейчас, особенно в её состоянии.        Состояние, которое она никогда не чувствовала и никогда не испытывала, но теперь, когда оно было ощутимо, она не могла быть счастливее. Внезапно львица почувствовала толчок по своему телу.        — Бхати, — предупредила Витани.        Внезапно толчки прекратились.        — Что? Я просто чувствую это! — лиса надула губы.        Глядя на её тело, Витани улыбнулась. Она больше не была аккуратной львицей, потому что её живот немного увеличился, но он был полон не жира или еды, а полной новой жизни.        — Ты весь день щупала мой живот, — напомнил бывший аутсайдер. — Детеныш не придет раньше только потому, что ты продолжаешь толкать и давить на него.        — Но это так круто. Просто проверь! — сказала Бхати, прижав лапы к беременному животу подруги. Она осторожно перемещала их, пока не почувствовала движение. - Вау. — с трепетом выдохнула она.        Витани не стала ругать лису и на этот раз разрешила ей это прикосновение. Даже ей пришлось признать, что она чувствовала некоторое изумление от того, что в её теле заросла жизнь. Материнство. Она собиралась стать матерью. Всё это было для неё новым опытом. Откровенно говоря, она никогда не считала себя материнским типом. Во всяком случае, всего несколько месяцев назад она была бы совершенно довольна, как тётя, будущим детенышам Кову. Но вот она, насколько ей было известно, избивала его и Киару до упора.        Честно говоря, она нервничала из-за всего этого, хотя хорошо это скрывала. Она не знала, как должна себя вести мать. Не то чтобы у неё были хорошие образцы для подражания. Её приемная мать была сумасшедшей, а биологическая мать отдала указанному сумасшедшему. Честно говоря, у этого детеныша не было бабушек, которые могли бы стать ей эталоном. То есть… по материнской линии. По отцовской у них была самая замечательная бабушка, на которую можно было равняться. Кто-то, по кому Витани могла бы скопировать себя. Тем не менее, она очень хотела стать матерью. Научить этого детеныша охотиться и жить и в конечном итоге вырастить своих собственных львят.        — Эй, смотри, Фараджи вернулся! — позвала Бхати.        Витани подняла глаза на то, как её партнёр подошел к ней. И, к её великой радости, он тащил за собой какую-то добычу. Идеальное время, поскольку она почувствовала, как в животе поднималось ворчание.        Медленно Витани приподнялась, открывая для всеобщего обозрения свою полную форму. Вот он, расширенная волна, которая когда-то была плоской. Честно говоря, Витани немного смутило, что она стала такой большой, но этого ожидала беременность. И с каждой волной она чувствовала всё больше радости. Думая об этом, она задавалась вопросом, что, должно быть, чувствовала Нала, когда была беременна ею. Наверное, с точностью да наоборот, учитывая, как она отдала своего детёныша Зире. Затем она подумала о том, что, должно быть, пережила мать Фараджи. Одно это принесло ей некоторое счастье, что по крайней мере один член её семьи выкован из счастливой беременности. Достаточно счастлива, учитывая, что зачатие её сына также произошло в результате того, что король отчаянно хотел иметь наследника. По крайней мере, мать Фараджи содержала и воспитывала его.        — Здравствуй, дорогой, — сказала Витани.        Лев почувствовал тепло в груди, когда услышал, как по-домашнему его назвали. Это всё ещё казалось странным, но это было уместно. Уложив антилопу на землю, Фараджи и Витани встретились головами и потерлись друг о друга.        — Удачная охота? — спросила львица.        — О, ничего особенного, но достаточно, чтобы прокормить нашу маленькую семью, — хвастался Фараджи.        Витани посмотрела на труп и почувствовала, как у нее слюнки текли. Это было так соблазнительно, что она уже могла попробовать мясо!        — Вау! Посмотри на размер этой штуки! — воскликнула Бхати, кладя обе лапы на антилопу.        — Эй, убирайся, малышка! — прорычала Витани.        Лисица попятилась.        — Хорошо-хорошо, черт возьми! Блин, никогда не вставай между беременной львицей и её едой.        Фараджи приподнял бровь в сторону своей жены.        — Так ты голодна? — он спросил.        Глядя вниз, Витани почувствовала, как вновь скопились слюни.        — Голодна, — сказала она, прежде чем начать копаться.        Львица рвала мясо, шумно жуя и глотая. Другое дело беременность: голод, всепоглощающий голод. Она никогда в жизни не чувствовала такого голода, даже когда жила в Чужеземье с другими аутсайдерами. Она предположила, что это произошло из-за быстро растущего детеныша в её утробе. Чем больше он становился, тем больше он хотел, и Витани хотела убедиться, что этот детеныш хорошо питался. Когда она жевала, Фараджи и Бхати смотрели широко раскрытыми глазами. Лев чуть было не хотел воткнуть туда лапу, но решил, что не хотел терять её.        — Ого! Кто ест? Ты или детеныш? — спросила Бхати.        Витани на мгновение остановилась и посмотрела на лиса.        — И то и другое, — пробормотала она, прежде чем продолжить есть.        Нейтральное выражение морды Фараджи быстро стало обеспокоенным.        — Знаешь, не стоит так быстро есть, — предупредил он.        Витани ненадолго остановила процесс поглощения.        — Я голодна! — сказала она, прежде чем снова поесть.        — Ага, но ты можешь подавиться, — сказал Фараджи, протягивая лапу, как будто подзывая жену замедлиться. Он не хотел рисковать и причинить вред ей или детенышу.        Но львица продолжала есть, объедаясь сочным мясом. Бхати продолжала изумленно наблюдать за происходящим, открыв рот.        Как только она начала, Витани остановилась. Она проглотила последний кусок, прежде чем объявить:        — Я закончила. Все это ваше, — указывая на тушу.        Фараджи и Бхати моргнули, заметив огромный кусок, обглоданный Витани. Лев и лисица задавались вопросом, могли ли они вообще что-нибудь от этого получить. Тем не менее, они прижились, и их еда прошла бы спокойно, если бы не…       Ик!        Звук появился внезапно, высокий, но резкий.        Фараджи и Бхати перестали есть и повернулись к Витани. Львица почувствовала на себе взгляды мужа и невестки.        — Что? — воскликнула она.        Но затем снова: Ик!        — Я сказал тебе не есть так быстро, — упрекнул Фараджи.        Реакция Бхати была гораздо более явной. Лисёнок внезапно рассмеялся и покатился по земле на спине.        — Заткнись! Это не — ик! — смешно! — рявкнула Витани.        — О, черт возьми, это очень и очень смешно! У большой, сильной, стойкой львицы икота! — продолжала смеяться лиса.        Беременная львица зарычала, но её прервала очередная икота.        — Хорошо, хорошо, может, мне не стоило — ик! — есть так быстро! — ик! — Просто помоги мне избавиться от этого!        Фараджи перестал хихикать и приподнялся.        — Хорошо, хорошо. Прекрати смеяться, Бхати.        Смех лисицы превратился в хихиканье, продолжавшееся, когда она поднялась на задние лапы.        — Давай, дорогая, давай просто пойдем к озеру и выпьем воды. Это должно избавить от икоты, — предложил Фараджи.        Витани поднялась, следуя за мужем к озеру.        Поход прошел без происшествий, если не считать икоты Витани, нарушающей тишину. Бхати последовала за ней, изо всех сил стараясь не хихикать при звуке содрогающейся диафрагмы львицы.        Вскоре они добрались до озера, и как только они это сделали, Витани присела на корточки и начала пить.        — Привет, Фараджи!        Лев услышал знакомый возглас, после чего заметил, как ему махала некая пернатая фигура.        — Хаким? О, привет! — поздоровался Фараджи.        Египетский гусь направился ко льву и по поведению птицы он заметил чувство гордости.        — Так как отцовство? — спросил темногривый.        Хаким усмехнулся про себя и с гордостью выпятил грудь.        — О, это сложно. Но полезно, — взглянув на Витани, Хаким обратил внимание на размер живота львицы. — У вас тоже всё хорошо, я вижу.        Теперь настала очередь Фараджи почувствовать гордость.        — Ага. Он продолжает расти, и я никогда не был так горд.        Вдруг раздался небольшой всплеск. Все посмотрели на Витани, тело которой тряслось от раздражения.        — Что случилось, Витани? Чувствуешь себя плохо? Это ведь не перепады настроения? — спросил Хаким.        Фараджи взмахнул лапой в воздухе.        — Нет, она просто ела слишком быстро и начала икать. Она пытается избавиться от этого.        — Ой, икота, а? У меня они была однажды. Почти думал, что стряхну с себя перья!        Внезапно их внимание привлекла громкая икота, за которой последовал разочарованный стон Витани.        — Эта чертова икота никуда не денется! — воскликнула она, после чего снова икнула.        — Ты можешь попробовать выпить больше воды, — предложила Бхати.        — Если я сделаю это, я — ик! — утоплю детеныша! — возмутилась Витани.        — Может, попробовать задержать дыхание? — спросила лиса.        Львица так и сделала, резко втянув воздух и задержав его. Всё это время её тело дрожало от икоты.        — Икота или нет, но ты действительно оказался тут с хорошей самкой, Фараджи, — сказал Хаким.        Фараджи посмотрел на свою жену, её форму, её черты морды.        — Разве я этого не знаю? — сказал он.        Легко было сказать, что его мечты сбылись в тот момент, когда Витани приняла его как своего друга. Она была всем, что он мог когда-либо желать от партнера, и он относился к ней хорошо, как учила его мать. Теперь она несла его детеныша. У них будет семья, и если боги захотят, они состарится вместе. Кто знал? Может быть, они будут благословлены прайдом, полным внуков? Но это было слишком далеко, чтобы о чем беспокоиться. Все, что они могли сделать, это вырастить своего детеныша в меру своих возможностей и наблюдать, как он или она вырастают во взрослого льва или львицу.        Внезапно, когда Витани выдохнула, раздался громкий вздох. Это было так громко, что Фараджи отвернулся и посмотрел на жену, которая пыталась подышать воздухом. Когда она закончила, то просияла.        — Кажется, прошло! — радостно сказала львица, но, конечно… — Ик! Черт! Неужели это не пройдет?!        — Витани, просто расслабься. Икота уйдёт рано или поздно, — попыталась Бхати успокоить львицу. — Однажды я съела эти странные сливы и они вызвали у меня икоту, но она ушла сами по себе.        — Странные — ик! — сливы? — смущенно спросила Витани.        — Да, они были действительно вкусными, но они рассмешили меня, и Фараджи сказал, что у меня икота. Я мало что помню, но помню, что была очень счастлива. Но когда это прошло, у меня заболела голова.        Витани вспомнила, как Фараджи упомянул «инцидент со сливой». Оказалось, что вот оно.        — Я удивлен, что ты говоришь об этом, Бхати. После того, как я сказал тебе, как глупо ты поступила, ты приказала никогда больше не упоминать об этом! — лев усмехнулся.        Бхати подняла лапу и потерла затылок.        — Ну, ты знаешь… Я просто пытаюсь помочь ей почувствовать себя лучше.        — Я ценю твою — ик! — попытку, Бхати. Но я буду чувствовать себя лучше, когда эта чертова — ик! — икота уйдет, — прорычала Витани.        Внезапно раздался неизвестный смешок, настороживший всех присутствующих.        — Ну-ну-ну, никогда не думал, что увижу такое зрелище. Лев с икотой!        Все проследили за голосом и заметили, что он принадлежал шакалу. По бокам от него стояли ещё трое. Фараджи занял оборонительную позицию, Бхати и Хаким попятились, а взгляд Витани был прерван новой икотой.        — Хех. Выпей воды, дорогуша, — сказал ведущий шакал.        Фараджи наклонился к гусю и медленно оттолкнул его.        — Хаким, убирайся отсюда, — гусь посмотрел в сторону своего гнезда, но после этого обеспокоенно посмотрел на Фараджи. — Не волнуйся, я справлюсь. Тебе нужно беспокоиться о Нине и твоих гусятах.        Кивнув, Хаким улетел. Шакалы не обращали на него внимания, сосредотачиваясь только на львах и лисах впереди них.        — Хорошо, — ик! — что вам нужно, мусорщики? — спросила Витани.        — О, ничего особенного. Мы просто ищем еду, и, честно говоря, твой живот выглядит так, будто в нем есть закуска размером с целый обед, — затем он заметил Бхати. — И смотрите, еще одна закуска размером с целый обед!        — Эй! Назад! — Фараджи зарычал.        — Ооо, обидчивый. Что? Это твоя самка? — спросил шакал.        — Она моя жена, так что да! — лев начал скрежетать зубами.        Шакал окинул взглядом Витани, изучая ее беременную фигуру.        — Ну, я должен сказать, что для льва она — добыча. Но я и мои мальчики немного голодны, и этот свежий детеныш, которого она устроила в животе, должен нас насытить.        Услышав это, Витани заняла оборонительную позицию.        — Я не знаю, Сефу, разве это не темновато даже для нас? — спросил один из шакалов.        — Захлопнись! — рявкнул Сефу. — Я делаю только то, чему меня научила мама.        — Да, она была лучшей! — ответил другой шакал.        Сефу выглядел довольным этим заявлением, но пробормотал себе под нос: «Да, но Дого был её любимым».        — Я дам вам последнее предупреждение: оставьте меня и мою семью в покое! — Фараджи зарычал.        Сефу рыкнул и с криком «хватай их!» рванулся вперед.        Шакалы двинулись вперед и песчаный лев бросился в бой. Когда стая приблизилась, он обнаружил, что сражался с падальщиками. Они царапали и кусали Фараджи, но он отвечал всем, что у него было. Потом он кое-что заметил, что двое из них отрывались и направились прямиком к Витани!        — Витани! — крикнул Фараджи, прежде чем к нему обратился главный шакал, не давая ему возможности защитить свою жену.        Львица икнула от шока, но приготовилась встретить других шакалов. Они наступили на нее, и она сопротивлялась им. Она била их лапами, размахивая когтями и даже зубами. Когда она открыла пасть, из её горла вырвалась икота, заставив шакалов на мгновение остановиться. Это короткое открытие позволило Витани замахнуться правой лапой и несколькими ударами шакалы были быстро отброшены в сторону.        Фараджи мельком увидел, что сделала его жена. Он расширил глаза и его сердце ёкнуло. Просто наблюдая за своей половинкой в ​​действии, несмотря на то, что она беременна, он не мог любить её ещё больше. Воспользовавшись моментом, он бросился вперед и устремился сквозь шакалов. Собаки рассыпались, разбегаясь назад, когда разгневанный самец взревел.        — Мальчики! Верните сюда свои хвосты! — рявкнул Сефу. Но все, что он видел, это черные спины своих друзей.        Шакал оценил свое положение. Он посмотрел на рассерженного Фараджи, затем увидел сердитый взгляд его жены. Он знал, что должен был сократить свои потери, и с криком скрылся с места происшествия.        — Да, и не возвращайся! — Бхати крикнула ему вслед.        Группа немного подождала, прежде чем Фараджи займется своей женой.        — Витани? Ты в порядке?        Витани уткнулась носом в гриву мужа и ответила:        — Я в порядке, дорогой. Ничего не пострадало. Детёныш в порядке, — в этот момент львица кое-что заметила. — Эй! Моя икота ушла! — весело сказала она. Но икота была наименьшей из ее проблем, потому что из нее вырвался новый звук. Тихий стон вырвался из нее, когда она почувствовала, как волна боли прошла по ее телу.        — Витани? — спросил Фараджи с явной озабоченностью в голосе.        Львица инстинктивно знала, что происходило. Она не ожидала, что это произойдет так скоро, но, судя по размеру её живота, этого хватило. Она знала, что это было, и никакие другие слова не могли описать это, кроме…        — Пора.