Неодолимый яд

Любить — значит ни о чем не жалеть.

На следующее утро за завтраком Гермиона опустилась на скамью рядом с Гарри. Вид у нее был усталый, но довольный. — Думаю, что Антитоксиновое зелье — самый лучший для нас выход, — так тихо, чтобы ее слышал только Гарри, пробормотала она, заодно накладывая себе щедрую порцию жареных бобов. — Ну, по правде говоря, это вообще единственное, что у нас есть, но идея довольно многообещающая, и хотя бы на этот счет можно радоваться. — Насчет чего нам можно радоваться? — перебил Рон, наклонившийся в их сторону и уловивший обрывок фразы Гермионы. — Ах… — Гермиона закусила губу, пытаясь что-нибудь придумать; Гарри пришел ей на выручку. — Насчет того, что я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы пойти завтра на тренировку по квиддичу, — обронил он, небрежно пожимая плечами. — За эти два дня нога вполне отдохнула, а мне нужно тренироваться перед повторным матчем, когда бы его ни назначили. Рон просветлел, но затем нахмурился и застонал. — О нет, завтра вечером у меня отработка у Снейпа! Черт, я не смогу посмотреть на тренировку. — Ну, у тебя не было бы никакой отработки, если бы ты удержался от намеков на то, что Снейп — дальтоник, — заметила Гермиона, закатывая глаза. Не было похоже, чтобы Рон страдал от раскаяния. — Я всего лишь предложил ему пойти проверить глаза. В смысле, я сказал, что «розовато-лиловый» — цвет вообще очень трудноопределимый, сами знаете. А мой Черепаший Реактив был в точности розовато-лилового цвета, но этот осел продолжал твердить о каком-то «легком оттенке сиреневого». Гарри усмехнулся. — Уверен, Снейпа искренне тронула твоя забота о его здоровье. — Он изобразил тягучий голос Снейпа, сочащийся ядовитым сарказмом: — Верно, Уизли, розовато-лиловый — цвет очень трудноопределимый. Но значение здесь имеет только мое мнение. — Знаешь, это действительно не повод для отработки, — сказала Гермиона, покачав головой. — Хотя, честно говоря, мне зелье вообще показалось сиреневым. — О да, спасибо за поддержку, Герм, — немного обиженно отозвался Рон. Он повернулся к Гарри: — Пока ты был в больничном крыле, я поговорил с командой. Их вполне устраивает тактика, которую мы сейчас используем. Так что, думаю, не следует ничего менять и на следующий матч. Когда друзья углубились в вопросы квиддича, Гермиона отключилась от разговора и, сгорая от желания обсудить с Гарри Антитоксиновое зелье, с нетерпением ждала, когда они закончат. Кроме того, ей было интересно, как прошла его встреча с Малфоем; она просидела в библиотеке до самого закрытия, а когда вернулась в гостиную, Гарри еще не было. Наконец тема квиддича себя исчерпала, и Гарри попросил Рона узнать у Симуса, нельзя ли поставить матч со Слизерином сразу после игры с Хаффлпаффом — их ближайшим соперником в борьбе за кубок. Симус сидел на противоположном краю стола, поэтому Рон захватил свой тост и направился к нему. — Ну наконец-то, — тихо сказала Гермиона, как только Рон ушел. — Так что, как все прошло вчера? Что Малфой думает об идее с Антитоксиновым зельем? Он считает, стоит попробовать или нет? Гарри нахмурился, пытаясь припомнить, что же думает Драко об Антитоксиновом зелье; потом он понял, что толком так ничего ему и не рассказал. Их постоянно отвлекало… слишком много всего. — Ох, — нерешительно произнес Гарри, — на самом деле… на самом деле я еще не успел ему рассказать. — Что? — Гермиона ушам не поверила. — Ты не успел ему рассказать? Но вчера ты пропадал целую вечность! Чем вы там занимались? — тут ей в голову пришло очевидное объяснение, и она потрясенно уставилась на Гарри: — Только не говори мне, что он снова тебя целовал! — Нет, — быстро ответил Гарри; потом задумался: — Ну, хотя да. Что-то вроде. Я не знаю. — Никогда не думала, что это так трудно определить, целовали тебя или нет, — сухо произнесла Гермиона. Гарри попробовал объяснить: — Да нет же, ты не поняла — сначала мы с ним залезли в сундук, а когда крышка захлопнулась, то… — Что-что вы сделали?! — вытаращилась на него Гермиона. Затем она сникла и тяжело вздохнула: — Нет, лучше не рассказывай. Крышка захлопнулась, открыть ее вы не смогли, и ты застрял в сундуке вместе с Малфоем. — Нет! Крышка открывалась просто замечательно! — щеки Гарри заметно порозовели. — Все равно, я совсем не уверена, что хочу это слышать, — чеканя каждое слово и решительно глядя на Гарри, произнесла Гермиона. — Знаешь, эти ваши встречи наедине начинают мне не нравиться. Толку от них кот наплакал, а вот неприятностей не оберешься. — Да не было же ничего! — горячо запротестовал Гарри. — Просто ни с того ни с сего явился Филч, но Малфой заранее наложил на кладовку Дозорное заклинание, поэтому он нас не поймал, но чтобы спрятаться, нам пришлось залезть в сундук. Гермиона с сомнением покосилась на Гарри — появление Филча вовсе не казалось ей поводом для поцелуя, но потом ей пришло в голову, что удобный закрытый сундук, наверное, имел к этому какое-то отношение. И как бы там ни было, она вовсе не стремилась услышать все шокирующие подробности. — Я поймаю его где-нибудь сегодня же, ладно? — предложил Гарри, стремясь как-то загладить последствия своей внезапной забывчивости. — Может быть, вечером. После тренировки по квиддичу. Гермиона отрицательно мотнула головой: — Вполне возможно, что сегодня вечером он уже выпьет Антитоксиновое зелье. — Вечером? — изумленно моргнул Гарри. — Так скоро? Хочешь сказать, что ты уже выяснила, как его приготовить? Тон Гермионы был подчеркнуто тверд: — В этом-то и дело. Я нашла справочник с подробным описанием зелья. Оказалось, что оно и в самом деле проще некуда — нужно всего шесть компонентов, и все они наверняка есть у Снейпа. Гарри слушал затаив дыхание: — Хорошие новости. — Да, — продолжила Гермиона, — и я могу добыть их уже сегодня вечером — сегодня после Ухода за Волшебными Существами иду согласовывать со Снейпом список ингредиентов, необходимый для моего дополнительного задания по Зельям… — Гермиона заметила промелькнувшее на лице Гарри страдальческое выражение и раздраженно фыркнула: — О, только не надо, Гарри. Лучше скажи спасибо, что я занимаюсь этим проектом, иначе ты вряд ли вообще достал бы ингредиенты... — Это Малфой должен сказать тебе спасибо, а не я, — перебил ее Гарри, — он тебе по гроб жизни обязан, Герм — может быть, ты даже сможешь выбить из него обещание назвать какое-нибудь новое крыло в Поместье в твою честь. — Ха-ха, очень смешно. Я бы очень хотела, чтобы он пообещал никогда больше не издеваться над Роном, но боюсь, что едва ли когда-нибудь доживу до этого момента. Ладно, к делу. Я легко могу внести ингредиенты в список компонентов, которые нужно взять у Снейпа — они часто используются в других зельях, и он ничего не заподозрит. Но есть еще одна проблема… Гарри застонал: — Я знал, что ты это скажешь. В чем дело? — Один из компонентов, сок листьев веронии, хранится в особых условиях, и его нужно использовать почти сразу же после извлечения из специального контейнера, — объяснила Гермиона. — Он теряет свойства уже через несколько часов, и если использовать его после истечения, кхм, срока годности, то зелье просто взорвется. Поэтому, если я возьму его у Снейпа сегодня вечером, то зелье нужно приготовить как можно скорее — не позднее этой же ночи. — Что ж, ладно, — медленно произнес Гарри, пытаясь переварить все услышанное. — Значит, мне нужно зазвать Малфоя на еще одну ночную встречу, быстренько ввести его в курс дела, пока мы будем готовить зелье, потому что раньше я с ним поговорить никак не смогу — по крайней мере, наедине. — Да, только не мы, а ты, — поправила его Гермиона. — Мне нужно заняться своим собственным заданием — я же не просто так беру у Снейпа ингредиенты, знаешь ли, — она снова оценивающе покосилась на Гарри. — И вообще, мне совсем не улыбается всю ночь смотреть, как Малфой на тебя пялится. Довольно дикое зрелище, согласись. — И вовсе он не пялится, — запротестовал Гарри. — Пялится, еще как. Причем постоянно, — Гермиона хмыкнула. — Даже Рон в свое время не смотрел на Флер так, как Малфой на тебя сейчас. — Так… как именно он смотрит? — нерешительно спросил Гарри, не замечая, как неуловимо смягчается его голос. Гермиона на миг задумалась. — Когда бы он на тебя ни посмотрел, у него в глазах отражаются такие сильные, глубокие эмоции… и это настолько необычно. Стоит ему тебя заметить, как все окружающее словно перестает для него существовать. А иногда он зажмуривается, словно ему больно смотреть на тебя так — но потом все равно открывает глаза, и все начинается заново, — Гермиона задумчиво улыбнулась. — На самом деле это даже романтично — конечно, если забыть о том, что это Малфой. Гарри слабо улыбнулся в ответ: — Точно подмечено, Герм. — О, и вот еще что, — сказала Гермиона, вновь возвращаясь к своему обычному деловитому тону. — Та книга, в которой я нашла описание Антитоксинового зелья, довольно… древняя. Она вышла в начале шестнадцатого века, и хотя в библиотеке хранится копия, изданная позднее, никаких изменений в текст не вносилось. Так что было бы неплохо получить допуск к Запретной секции и проверить, нет ли какой-нибудь улучшенной версии зелья, более эффективной. Если нет, то придется работать с тем, что у нас есть. — Только у кого бы этот допуск попросить? — протянул Гарри, перебирая в уме всех преподавателей и сразу же отбрасывая Снейпа и Трелани. — Может быть, у Хагрида? — Нет, — с сожалением ответила Гермиона, — подписывать разрешение могут только профессора, а Хагрид к ним не относится, хоть и преподает Уход. И я не могу попросить Снейпа, потому что я и так уже набрала достаточно веществ, чтобы меня арестовали в любом портале мира. — Она задумалась. — Знаешь что, мне кажется, к Снейпу можно послать Малфоя. Раз уж всю эту кашу заварили для того, чтобы вытащить его из беды, то пора бы и ему что-нибудь сделать. Прежде чем Гарри успел ответить, к ним подлетел Рон, закончивший болтать с Симусом. — Все в порядке, — радостно объявил он, широко ухмыляясь Гарри с Гермионой, — Симус думает, что для нас все очень удачно складывается — слизеринцы увидят, что мы используем против Хаффлпаффа ту же стратегию, что и против них, и решат, что мы будем держаться ее и на повторной игре Гарри вопросительно дернул бровью. — А на самом деле? — Хм-м, — Рон задумался. — Тогда так — они подумают, что мы пытаемся обдурить их и заставить поверить, что мы используем одну и ту же стратегию на всех играх, и будут ждать, что против них мы придумаем что-нибудь еще, хотя на самом деле мы и не почешемся. Ну, или хотя бы приготовятся к изменениям в рисунке полета. А на самом деле — фиг, — он запнулся. — Кто-нибудь что-нибудь понял? — Нет, — сказала Гермиона, пряча улыбку. Она отряхнула юбку и встала из-за стола. — Пожалуй, я оставлю вас двоих нести чепуху в свое удовольствие — мне нужно вернуть книгу в библиотеку, — она со значением посмотрела на Гарри, — и еще уйму всего нужно сделать. Увидимся! Рон помахал Гермионе на прощание и снова повернулся к Гарри. — Ну, так что ты думаешь о слизеринской манере игры — по крайней мере, о тех пятнадцати минутах до остановки матча? Гарри заметил, что Рон предпочитает не связывать срыв матча с его действиями; было странно встретить в нем такое внимание к чувствам окружающих. Гарри знал, что Рон изо всех сил старается поддержать и ободрить его, и был благодарен за это. — Ну, — Гарри попытался припомнить хоть что-то из виденного; он мог бы обстоятельно ответить на любые вопросы насчет Драко, потому что всю игру не сводил с него глаз, но вот сказать что-то о команде в целом… — Я думаю, что их вратарь играет слишком грубо, и именно поэтому у них было так много пенальти. — А что ты думаешь об их манере защиты? — не унимался Рон. — Я заметил, что как только наши охотники добираются до кваффла, слизеринцы начинают гоняться за ними и путаться под ногами, чтобы дать своим охотникам шанс отыграться. Может, нашим следует играть в нападении поактивнее, а то так и до травм недалеко, как считаешь? — Хм, — рассеянно отозвался Гарри; он только что заметил, что Драко появился в Большом зале, почти безнадежно опоздав на завтрак. Гарри задумался, долго ли Драко оставался в кладовке после того, как сам он ушел, и не явился ли Филч еще раз, застав его врасплох? Тогда Драко наверняка схлопотал допрос с пристрастием на всю оставшуюся ночь — какого дьявола он делал, забравшись в пустующую кладовку в такой час? Гарри искренне надеялся, что ничего такого не стряслось. — С тобой все в порядке, Гарри? — словно издалека донесся до него голос Рона, отрывая от размышлений. — Что? — Гарри повернулся к другу. — Ах, да. Слизеринская защита. Рон обеспокоенно смотрел на него. — Ты нормально себя чувствуешь? — снова спросил он с тревогой в голосе. — Выглядишь хреново. — Да нет же, — Гарри поторопился его успокоить. — Просто голова на секунду закружилась — теперь уже все прошло, успокойся. — Голова? Может, тебе лучше полежать немного? — Рон огорченно нахмурился. — Если тебе нехорошо, то лучше отдохнуть — ты уверен, что выдержишь завтрашнюю тренировку? — Я ведь уже сказал, Рон, — твердо ответил Гарри. — Я в полном порядке, — он рассмеялся немного натянуто. — Скорее всего, одна мысль о том, сколько домашней работы нам назадавали, выбивает почву из-под ног. Чего-чего, а со всей этой беготней и тренировками дел меньше не становится. — Ну, ты всегда можешь свистнуть работу Гермионы, — хмыкнул Рон. — Зверски распотрошить ее сумку, когда она опять куда-нибудь сбежит, и все переписать, — тут он нахмурился, — в последнее время она просто не вылазит из библиотеки со всеми этими сочинениями, дополнительными заданиями и один Мерлин знает, чем еще. Если она не уймется, то рано или поздно угодит мадам Пинс в ассистентки, все равно торчит там сутками. — Да, дел у нее по горло, — уклончиво ответил Гарри. — Но, опять же, разве у нас по-другому? Я хочу сказать, что со всем этим квиддичем, домашними заданиями, уроками и… — он замялся, — …и всем таким прочим времени вообще ни на что не хватает. Рон ненадолго задумался, затем с серьезным лицом наклонился к Гарри: — Слушай, Гарри, я не хочу, чтобы ты переживал из-за того дурацкого матча. Ты с самой среды ходишь какой-то мрачный — я знаю, ты хотел победить, и понимаю, что падение с метлы — не самый блестящий способ завершить матч. Но тебе и в самом деле не стоит себя винить и думать, что ты кого-то подвел, потому что ты тут ни при чем. Во всем виноват Малфой. Гарри вздохнул. — Это был несчастный случай, Рон. — А вдруг нет? — горячо возразил Рон. — Сам знаешь, какой у Малфоя талант — сначала все испортить, а потом свалить вину на окружающих, даже если они совсем ни при чем. Вспомни Клювокрыла! Малфой поднял крик и натрепал, что смертельно ранен, а Хагрид потом всерьез переживал и чувствовал себя виноватым, хотя все знали, что этот придурок просто устроил комедию. Понимаешь, о чем я? — Ну… — начал Гарри. — И я не позволю Малфою радоваться, глядя на твой понурый вид, — серьезно сказал Рон. — Я знаю, что ты до сих пор еще толком не пришел в себя после столкновения, падения и всего такого. Просто относись ко всему легче, пока совсем себя не загнал. Окей? Гарри сумел выдавить улыбку и легко прикоснулся к руке Рона. — Спасибо. Рон увидел, что Гарри немного расслабился, улыбнулся в ответ и потрепал Гарри по плечу: — Не за что, дружище. *** После обеда, когда до начала Ухода за Волшебными Существами оставалось не больше десяти минут, Гарри нерешительно мялся на пороге преподавательской, споря сам с собой, заходить ему или нет. Он еще раз мысленно повторил свою историю, надеясь, что она звучит убедительно, затем глубоко вздохнул и уже поднял руку, чтобы постучать в дверь, как та сама распахнулась перед его носом, выпуская профессора Люпина. Гарри растерялся. — Ой, здравствуйте, профессор Люпин — честно говоря, я как раз вас искал. Люпин выглянул из-за кипы книг, которую нес в руках, и улыбнулся. — Что ж, могу только поздравить — ты меня нашел, — приветливо сказал он. — Я могу чем-нибудь помочь? — Ну… — Гарри изо всех сил постарался говорить небрежно. — Меня увлекла одна тема, и я хотел бы поискать какой-нибудь дополнительный материал, и как раз думал, не подпишете ли вы допуск, чтобы я мог взять из библиотеки несколько редких книг. — Тема? — заинтересованно переспросил Люпин. — А какая именно, можно узнать? Ответ у Гарри был заготовлен заранее. — Я хотел узнать побольше о заклинаниях из темной магии, связанных с контролем над человеческим сознанием, — на самом деле он выудил эту фразу из аннотации к одной из книг Гермионы. Люпин задумался. — Дополнительная информация об этой области темной магии будет весьма полезна, чтобы лучше понять ту тему, что мы сейчас проходим. Я рад обнаружить в тебе столько учебного рвения — в том, что касается Защиты от Темных Искусств, знания никогда не будут лишними, — он одобрительно кивнул, и Гарри немедленно преисполнился самых радужных ожиданий, Люпин между тем продолжил: — Что ж, отлично. Какие именно книги ты уже присмотрел? — М-м… — Гарри отчаянно пытался что-нибудь придумать. Гермиону интересовало Антитоксиновое зелье, но он не мог сказать об этом Люпину, потому что тот немедленно отослал бы его к Снейпу, распоряжавшемуся всем, что имело отношение к зельям. Поэтому он рискнул: — Может быть, вы просто дадите мне открытый допуск? — в этом случае он получил бы доступ к любой книге в Запретной секции — неслыханная удача, поэтому Гарри тайком скрестил пальцы, отчаянно надеясь, что соврал достаточно убедительно, чтобы Люпин купился. — Открытый допуск? — Люпин слегка нахмурился. — Но, Гарри, по некоторым достаточно очевидным причинам выдача открытых допусков строго контролируется, и преподавателям чаще всего требуется посоветоваться, чтобы принять подобное решение. Обычно такие допуски выдаются только ученикам, работающим над плановыми ежегодными проектами, а не добровольцам… но, возможно, ты расскажешь мне поподробнее, о чем хочешь узнать и что именно вызвало в тебе такой интерес? Я могу попробовать добиться, чтобы для тебя сделали исключение. Гарри надолго задумался. — По правде говоря, меня поразило то, что некоторые формы темных заклинаний могут действовать на жертву так глубоко и долго — иногда даже всю жизнь, — наконец честно признался он. — То, какими пугающе коварными они могут быть, раз в состоянии влиять на человеческие мысли, чувства и убеждения. Заклятия памяти, Империус, который проникает в самую глубь сознания, и… и приворотные зелья, конечно же, которые выворачивают наизнанку сердце. — Ах, — в глазах Люпина вспыхнул интерес, и он понимающе кивнул. — Могу ли я предположить, что это как-то связано с Драко Малфоем? Сердце Гарри замерло в груди — он чувствовал себя так, словно по нему только что пронесся Хогвартс-Экспресс, начисто лишив возможности дышать. Он уставился на Люпина, слишком потрясенный, чтобы сказать что-то. «Как, черт меня побери, он мог пронюхать об этом?» — Прошу прощения, профессор? — выдавил он наконец, пытаясь заставить голос звучать так же беспечно, как и раньше, и понимая, что ничего не получается. — Сочинение Драко Малфоя, — объяснил Люпин, странно глянув на Гарри. — Я припоминаю, что он говорил о связи заклятий памяти и приворотных зелий с магией Империуса — очень точно было подмечено, должен признаться… — он умолк и с беспокойством посмотрел на Гарри: — Что-то не так? «О, слава Мерлину!» — колени Гарри готовы были подкоситься от внезапно нахлынувшего облегчения, кровь опять свободно побежала по венам, и сердце забилось с новой силой. Одно бесконечно ужасное мгновение ему казалось, что все его самые тайные мысли и чувства отражаются у него на лице, и Люпин видит его насквозь… но тот просто вспомнил о сочинении, которое написал Драко. «Слава Мерлину.» — Нет, нет, все в порядке, — поспешно уверил его Гарри до сих пор слегка дрожащим голосом. — Я чуть не чихнул, вот и… но теперь уже все прошло. — Боюсь, что не смогу выполнить твою просьбу, Гарри, — с сожалением сказал Люпин, непреклонно покачав головой, и Гарри в очередной раз почувствовал себя маятником, от мелькнувшей впереди надежды качнувшимся к беспросветному отчаянию. — Не так уж много информации об Империусе осталось за рамками учебников, что же касается заклятий памяти, Гарри, то мы изучим их немного позже, так что, возможно, тебе стоит просто серьезнее поработать над сочинением по этой теме — в свое время. А вся информация относительно приворотных зелий тщательно контролируется министерством, потому что они на удивление легко готовятся — и в то же время это одна из самых опасных и губительных форм темной магии. — Ох, — только и сказал Гарри, сникнув, но Люпин истолковал это как последний вздох умирающего от жажды знаний, брошенного посреди пустыни невежества. — Я восхищен твоим рвением, Гарри, — казалось, Люпин и в самом деле польщен, хотя в том состоянии безнадежного уныния, в котором пребывал Гарри, это выглядело слабым утешением. — А если я расскажу тебе, что через пару недель у нас состоится занятие, посвященное отражению заклинаний и проклятий во время дуэли волшебников? — Звучит заманчиво, профессор, — произнес Гарри без малейшего энтузиазма. — Да уж, урок обещает быть весьма богатым на события, — глаза Люпина довольно блеснули. — Я думаю, у тебя отличное чувство палочки, Гарри — и я говорю не только о скорости и точности, но и об умении применить в критический момент единственно верное заклинание. Возможно, тебе будет интересно написать по этому поводу сочинение и сдать мне его через пару недель? *** Гарри спускался вместе с Роном на Уход за Волшебными Существами в отвратительном настроении. И его досада была более чем оправдана — мало того, что он не сумел добиться от Люпина разрешения, так еще и получил на свою голову это сочинение через две недели. Защита от Темных Искусств всегда была его любимым предметом, но прямо сейчас у него не было ни времени, ни желания работать над дополнительными заданиями. — Не смог получить разрешение, — пробурчал Гарри Гермионе, немного отодвинувшись от Рона и вставая поближе к ней. Они устроились у изгороди около хижины Хагрида, окруженные остальными учениками из Гриффиндора и Слизерина — урок, как обычно, был сдвоенным. Узнав о новой неприятности, Гермиона огорченно нахмурилась и спросила с сочувствием: — Что, уже попытался, и ничего не вышло? — Ага, — угрюмо отозвался Гарри. — Я думал, что Люпина упросить будет легче всего, но даже он уперся, словно я прошу у него миллион галлеонов в беспроцентный кредит. Гермиона нахмурилась еще сильнее: — А разве ты не собирался попросить достать разрешение Малфоя? Гарри дернул плечами. — У меня было немного времени после обеда, и я решил, что стоит попробовать провернуть это с Люпином. Гермиона раздраженно фыркнула: — Ты вовсе не обязан делать всю грязную работу, пока Малфой просто сидит и плюет в потолок. Я хочу сказать, если зелье так уж сильно портит ему жизнь, он мог бы приложить больше усилий, чтобы от него избавиться. — Не думаю, что ему сейчас так уж легко, — тихо сказал Гарри, не глядя на Гермиону и потому пропустив выражение удивления, промелькнувшее в ее глазах. — И даже не из-за того действия, которое оказывает на него зелье; меня больше беспокоит его реакция на происходящее. Я никогда не видел, чтобы кто-то выглядел таким пришибленным и несчастным, как он прошлой ночью. Гарри приник к щели в изгороди и посмотрел на луг, отделявший его от леса, где осень уже позолотила листья и один за другим сманивала их с деревьев на землю, а лето неспешно уступало ей место. Небо грозило скорым дождем, и Гарри порадовался, что тренировка назначена на завтра. Тут ему пришло в голову, что он ни разу после того злополучного матча не видел, чтобы Слизерин тренировался; сказать, что их капитан был несколько не в форме, значило бы чудовищно преуменьшить действительность. — Ладно, давай хоть ненадолго забудем об этом несчастном разрешении, — наконец произнесла Гермиона, вернувшись к своей привычной роли Воплощенной Рассудительности. — В конце концов, это не смертельно, так что мы просто будем держаться первоначального плана. Проблем с нужными ингредиентами не будет, поэтому все, что тебе надо будет сделать — просто хорошенько перемешать их вечером, прошептать пару слов над стаканом и влить зелье в Малфоя. И все закончится. Гарри не смог подавить улыбку. Гермиона временами бывала до умиления педантична; хотя он был совершенно уверен, что сам Драко хотел от него вовсе не этого; и губами он жаждал прижиматься совсем не к стакану с Антитоксиновым зельем — что и демонстрировал уже несколько раз. Темой сегодняшнего урока снова были единороги. Втайне эти кроткие и необычайно грациозные создания нравились Гарри куда больше привычных представителей паноптикума опасных, чаще всего смертоносных тварей, которых обожал Хагрид. Почти все девушки уже собрались вокруг пяти животных, в то время как мальчики по большей части стояли поодаль. Неожиданно Гарри с удивлением заметил Драко, направлявшегося к одному из единорогов поменьше, который пасся в отдалении у противоположной от них с Гермионой стороны изгороди. Гарри решил воспользоваться случаем и перекинуться с Драко парой слов; он подтолкнул Гермиону и тихо прошипел: — Можешь ненадолго отвлечь Рона? Нужно сказать Малфою про сегодняшнюю встречу, я отбегу на минутку. Гермиона пошла к Рону, который болтал с Хагридом неподалеку, а Гарри метнулся через лужайку; он старался выглядеть скучающим и безразличным и в то же время зорко поглядывал в сторону Драко. Никто не обратил на него внимания; ученики были слишком поглощены наблюдением за резвившимися единорогами. Когда Гарри приблизился, Драко вскинул голову; в его глазах мелькнула тень изумления, но ему на смену тут же пришло смирение. Он ничего не сказал, но этот взгляд, обманчиво спокойный, словно море в ожидании шторма, преследовал Гарри неотступно. Он посмотрел на стоявшего рядом с Драко единорога — хотя тот и был заметно меньше остальных, но так и излучал чувство собственного достоинства, как существо, хорошо знающее себе цену, снова и снова приковывая к себе взгляд. Это был совсем еще детеныш, с мохнатой шкуркой угольно-черного цвета, лишь слегка разбавленного редкими серебристыми волосками. На его лбу, чуть пониже сияющей белой отметины в форме звезды, выделялся небольшой рог цвета безупречной слоновой кости, похожий на скрученный конус звездного света посреди белого дня. Единорог слегка дернул головой и подозрительно посмотрел на Гарри, продолжая прижиматься щекой к ладони слизеринца. Гарри поразился тому, как спокойно детеныш чувствует себя рядом с Драко. — Мне нравится твой единорог, — признался Гарри, восхищенно рассматривая стройное животное и любуясь его шелковистой гривой, хотя и не решаясь прикоснуться. Драко наклонил голову и слегка улыбнулся: — Пытаешься флиртовать? Что-то новенькое… Гарри не знал, злиться ему или смеяться; в последнее время он уже привык к этому постоянному чувству неуверенности во всем, что касалось Драко. Тот не давал ему ни малейшей возможности увериться хоть в чем-то в эти дни; дни, когда свет скрывали тени, а тьма порой сияла собственным светом. Поэтому Гарри решил пропустить все мимо ушей. — Кое-что произошло — мне нужно, чтобы сегодня в полночь ты еще раз пришел в ту кладовку. — Сегодня? — Драко вздернул бровь. — Значит, ты наслаждался нашими невинными развлечениями больше, чем готов признать. Может быть, повторим? — но в глазах его не было ни смешинки; только искры потаенной боли. Гарри усмирил его взглядом. — Нет. У Гермионы новая идея, и она может стать решением всех наших проблем. — Решением? — голос Драко звучал странно, словно он с трудом справлялся с эмоциями, неудержимо рвущимися наружу. — С каких это пор мы снова ищем решение проблем, а не способ от них убежать? — Малфой, — произнес Гарри серьезно, с такой силой, которую уже и не надеялся в себе найти. — Не вздумай сдаваться, только не сейчас. Драко отошел от единорога и приблизился к Гарри; детеныш вонзил в землю копытце и негодующе фыркнул. Драко не обратил на него внимания, смотря только на Гарри. — Дело уже не в том, чтобы сдаться, — сказал Драко тихо и очень спокойно, изо всех сил пытаясь скрыть новую волну боли. — А в том, чтобы смириться. Гарри закрыл глаза, пытаясь за опущенными веками укрыться от наполнившего воздух напряжения, но горячечный блеск глаз Драко не давал ему покоя, преследуя и во сне, и наяву. Даже простой взгляд причинял почти физическую боль, и еще невыносимее были чувства — Гарри испуганно дернулся, вспомнив, что именно об этом предупреждала Гермиона; о том, что его затянет в этот омут растревоженных эмоций, и он растворится в нем так, словно они — его собственные. Если дело дойдет до этого, он погиб. Гарри открыл глаза, твердо решив сохранять спокойствие и присутствие духа — не только ради себя, но и ради Драко. — Верь мне, хорошо? — сказал он наконец, и память тут же услужливо рассыпала перед ним ворох картинок из прошлого: свет, стекающий с острия узкого кинжала; сияние разноцветных камней на серебряном кольце; горячие мурашки по телу в сундуке, до краев наполненном темнотой. Полуденный свет пронизывал волосы Драко, превращая их в сияющие нити белого золота; ласкал его лицо, нежно касаясь еле розовеющих щек. Налетел холодный ветер, но Драко даже не шевельнулся, чтобы убрать упавшую на глаза прядь. Он просто смотрел на Гарри взглядом, полным понимания и сочувствия, и наконец: — Конечно, — тихо. — Конечно, я приду. Гарри медленно кивнул и отступил на шаг назад; затем развернулся и пошел прочь, к Рону и Гермионе, стараясь своим видом не вызвать подозрений. — Эй! — воскликнул Рон, как только Гарри приблизился; он хмурился, и Гарри понял, что Рон видел, откуда он пришел. — Что тебе понадобилось рядом с малфоевским единорогом? Гермиона с трудом подавила истеричный смешок; Гарри скользнул по ней взглядом, прежде чем изобразить невинность и повернуться к Рону: — О, просто пытался донести до него, что нечего считать единорога своей личной собственностью. Ужасно несправедливо — смотри, он с ним один на один, в то время как остальные… видишь? Рон, сощурившись, посмотрел в сторону слизеринца. Гарри тоже повернулся — Драко как раз кормил детеныша засахаренным яблоком, с неожиданной нежностью перебирая гриву. — Ну, вообще-то и единорог меньше остальных, — в конце концов решил Рон, искренне веря, что любое создание, имевшее несчастье вызвать интерес Малфоя, просто обязано обладать каким-то ужасным недостатком. — Кроме того, он какой-то невзрачный. — Но зато у него очень красивый рог, — возразил Гарри, прежде чем успел спохватиться. Гермиона снова сдавленно фыркнула. Рон не обратил на нее внимания. — В самом деле? — без интереса спросил он, пожимая плечами. — Ну, ладно — ты слышал, что рассказал Хагрид? Чарли только что прислал ему сову! Норберт выиграл первенство среди огнедышащих драконов! Гермиона прислонилась спиной к изгороди, пока Рон возбужденно пересказывал свой разговор с Хагридом (Норберт победил, потому что пыхнул огнем в хвост своего самого опасного соперника, вынудив того сбиться и отпрянуть). Она заметила, что Гарри едва слушает, глядя в сторону дальнего угла загона. И у Гермионы было такое чувство, что смотрит он вовсе не на единорога. *** Глядя, как разливается тьма по коридорам, которые черными дырами обрывались в беспросветный мрак, Гарри поклялся никогда больше не недооценивать трудности, связанные с беготней по замку после отбоя в обнимку с уймой стеклянных колб — особенно когда нельзя использовать магию, чтобы не повлиять на свойства их содержимого. Сначала он чуть не выронил бутыль с соком листьев веронии, когда выбирался из-за портрета; потом раза три едва не впечатался в колонны, словно из-под земли выраставшие на пути, потому что руки были заняты и он даже не мог осветить дорогу палочкой. Пока он судорожно жонглировал бутылочками, уворачивался от колонн и пытался определить, не бродит ли где-нибудь поблизости Филч, кладовка, казалось, становилась все дальше и дальше. Когда Гарри наконец ввалился в незапертую комнату, Драко, как всегда, уже был на месте. Гарри задумался, во сколько же Драко здесь появлялся — простая пунктуальность еще могла свидетельствовать о хорошем воспитании, но приходить заранее каждый раз… это что-то совсем из ряда вон. Гарри свалил свою ношу на стол, с облегчением вздохнул и глянул на часы. Была почти полночь — воспетое в легендах сказочное время чудес, когда словно по мановению волшебной палочки сон становится явью. И Гарри от всей души надеялся, что изменения эти окажутся к лучшему. Близость полуночи означала еще и то, что сок листьев веронии, полученный Гермионой у Снейпа, был вне специального контейнера уже более пяти часов. Его свойства итак значительно ухудшились, и если не поторопиться, Антитоксиновое зелье вряд ли подействует — если вообще не взорвется раньше, чем они примутся смешивать компоненты. Драко с любопытством смотрел на Гарри. — Дай угадаю. Мы организуем подпольную лабораторию, чтобы оставить Снейпа не у дел и заработать достаточно денег, а потом покинуть страну навсегда прежде, чем о моей любовной горячке узнает отец. — Очень смешно, — Гарри сердито покосился на Драко. — Но, во-первых, зная о твоих сомнительных талантах в области приготовления зелий, я бы и сикля не вложил в лабораторию, в которой ты станешь работать. А во-вторых, я не собираюсь покидать страну вместе с тобой — ни за что и никогда. Драко нахмурился, но промолчал, продолжая наблюдать за тем, как Гарри сверяет этикетки на бутылках с каким-то измятым свитком в руках. — Вроде бы все в порядке. Думаю, тебе стоит раздеться, — коротко бросил Гарри, не отрываясь от своего свитка; поэтому он пропустил полный изумления взгляд Драко. Тот замер в нерешительности, смотря на Гарри с недоумением. — Что? — Раздевайся, — повторил Гарри, кивнув на свободный участок в центре комнаты. — Брось где-нибудь здесь мантию и иди ко мне. Я сейчас тоже сниму свою, и можно будет заняться делом. Брови Драко взлетели вверх. — Это и есть тот самый великолепный план Грейнджер? — А что такого? — Гарри наконец поднял глаза и непонимающе уставился на Драко. — Это и в самом деле отличная идея, Малфой. Без шуток, нам давно следовало этим заняться — сразу же после того, как ты выпил зелье, например. Тогда пользы было бы больше. — Ну, признаться честно, я думал об этом, но… — осторожно начал Драко. — Ты уверен, Гарри? Может, сначала нам лучше… э-э, поговорить? — На разговоры времени нет, — Гарри нетерпеливо дернул головой, и мантия черной птицей слетела с его плеч на пол. — Все нужно сделать прямо здесь и прямо сейчас, иначе, боюсь, что-нибудь взорвется. Драко тревожно поежился. — Ну, ладно. Если ты так считаешь. В смысле, если ты в самом деле этого хочешь, — он расстегнул мантию, открывая взгляду тонкую белую рубашку, принялся теребить пуговицы, затем замер и повернулся к Гарри: — Может, свет лучше погасить? — Что? — Гарри посмотрел на Драко с недоумением; затем в его взгляде мелькнуло понимание. — Ох. Ох! — Что — «ох»? Что-то не так? — Драко заметил ужас в глазах Гарри и закусил губу. — Подожди. Ты разве не…? — НЕТ! — потрясение Гарри быстро сменилось досадой и смущением; он подскочил к Драко, все еще державшемуся за ворот рубашки, и чувствительно ударил того по руке. — Малфой! Я не это имел в виду! Щеки Драко вспыхнули. — Но ты велел мне… — Я велел тебе снять мантию и положить ее вон туда, чтобы мы могли спокойно приготовить зелье, не сметая рукавами на пол все компоненты! — раздраженно объяснил Гарри, награждая Драко возмущенным взглядом. — А совсем не то, о чем ты подумал! Ради всего святого, Малфой! Неужели я когда-нибудь мог бы предложить такое? — Ну, а я-то откуда мог знать, что ты там имеешь в виду? — голос Драко звучал и сердито, и расстроенно одновременно, и он поспешно принялся застегивать рубашку. — У тебя вечно идеи одна страннее другой, так что я просто подыграл, как мог. — Гм, — Гарри закрыл глаза и устало потер виски. Он до сих пор не мог прийти в себя от изумления — не столько от того, с какой легкостью Драко сделал такой бредовый вывод, сколько от того, с какой готовностью он согласился. — И что, ты и правда думал об этом раньше? Ну и извращенное у тебя воображение, Малфой! — Я не виноват! — нервно разглаживающий рубашку Драко выглядел по-настоящему обиженным и пристыженным. — Нечего было так двусмысленно выражаться. Сам посуди — мы здесь одни. Ты велишь мне снять мантию и начинаешь раздеваться сам — что еще я мог подумать? — И ты решил, что… Только поэтому? — пролепетал Гарри, неудержимо краснея. — Ну, конечно, еще можно было бы сравнить размеры наших… — Малфой!!! — Наших мантий, я хотел сказать, — Драко ухмыльнулся. — Ширину плеч и длину рукава — Поттер, что за мысли! Гарри глубоко вздохнул, пытаясь заставить себя успокоиться. Все эти разговоры о мантиях и размерах, не говоря уже о львиной доле двусмысленности, наполнявшей слова, сбивали с толку и уводили мысли в сторону от Антитоксинового зелья. — Хорошо, давай начнем все сначала, — медленно произнес он, тщательно следя за каждым слетавшим с губ словом и предупреждающе глядя на Драко. — И, прошу тебя, воспринимай мои слова только буквально и постарайся сдержать свое богатое воображение. Драко недовольно скривился, но все же подошел и принялся помогать Гарри перетаскивать колбы и склянки со стола на расстеленные на полу мантии. Был момент, когда Драко захотелось просветить Гарри насчет того, чем еще могут заниматься два человека на таких вот самодельных простынях, но затем он одумался, вспомнив его болезненную реакцию на недавнее недоразумение. — Может, все-таки скажешь, что мы собираемся сделать? — спросил он вместо этого. Гарри повернулся к нему. — Антитоксиновое зелье, — объяснил он. — Гермиона считает, что раз уж зелье у тебя в крови действует как яд, его можно нейтрализовать. — И что, приворот возьмет и просто… рассосется? — спросил Драко, слегка нахмурившись. — Раз — и все, как свечу задуть? Гарри пожал плечами. — Думаю, в конечном смысле — да. Ну, вроде бы все в порядке, — и он уселся скрестив ноги на край мантии Драко. — Теперь у нас все готово, осталось только смешать компоненты. — А потом? — вежливо осведомился Драко. — Я что, должен буду это выпить? Может возникнуть небольшая проблема, потому что с некоторых пор я совсем не доверяю зельям, приготовленным самостоятельно. — Это не тот случай, — сказал Гарри, тряся своим свитком у Драко перед носом. — На этот раз у нас есть подробная инструкция с полным списком ингредиентов. Никаких оторванных краев, на которых могли быть записаны существенные мелочи, как в твоем случае. — Но зелье-то подействовало, разве нет? — спросил Драко сквозь зубы. Гарри открыл рот, но не нашелся, что на такое возразить. Он вздохнул и устало посмотрел на Драко: — Короче, ты отказываешься от этого шанса или все же нет? Драко посмотрел на него, и туман отчаяния затянул яркое серебро его глаз. Взгляд Драко соскользнул с изумрудных глаз Гарри чуть ниже, на его губы, приоткрытые словно в молчаливом вопросе, и в конце концов остановился на плавной линии шеи, подчеркнутой воротом рубашки. Не отрывая глаз от Гарри, Драко наклонился, опершись на одну руку, и протянул другую, невесомо касаясь его плеча; Гарри казался слегка ошарашенным внезапной близостью Драко и чуть напрягся, хотя отстраниться и не подумал. Пальцы Драко пробежали по плечу Гарри к шее и деликатно нырнули за ворот рубашки, через мгновение извлекая наружу тонкую серебряную цепочку, звено за звеном… И следом — кольцо Драко. Гарри не шелохнулся, даже когда Драко придвинулся еще ближе и наклонился к шее, чтобы расстегнуть серебряный замочек. Теперь они почти соприкасались носами, находясь так близко, что в памяти вновь ожили мучительные воспоминания о минувшей ночи и закрытом сундуке. Аметист способствует заживлению ран, защищает и придает ясность мыслям. Драко завороженно смотрел в глаза Гарри, даже когда замочек расстегнулся и кольцо упало в его ладонь; на мгновение он крепко сжал серебряный ободок, ощутив его холод и неподатливость, и привычно знакомые неровности в тех местах, где в серебро были вправлены камни. Изумруд отгоняет зло и… — Надень, — тихо прошептал Драко; губы его почти касались уха Гарри. Он взял его за руку, и в следующую секунду кольцо уже обнимало безымянный палец Гарри. Фиолетовые и зеленые искры сверкали, рождаясь в глубине камней, и казалось, что серебро ободка сияет собственным светом. Гарри неуверенно кивнул; особенная энергия заполнила воздух в комнате, превращая эти мгновения в ослепительные бриллианты в ожерелье времени. Драко по-прежнему держал его руку, и Гарри почти слышал тихое биение его пульса под тонкой кожей, чувствовал тепло ладоней, накрывших его ледяные пальцы. Прекрасное мгновение остановилось и тут же растворилось в воздухе, растаяв в звуках их участившегося дыхания; Драко выпустил руку Гарри и отодвинулся. — Ну, пора начинать, — тихо сказал он, и в его глазах Гарри заметил свет нового чувства — надежды пополам с доверием, омраченной еле заметной примесью беспомощной покорности. Повинуясь невесть откуда возникшей решимости, Гарри развернул свиток с инструкциями, которым снабдила его Гермиона. Судя по нему, изготовление Антитоксинового зелья было едва ли не самым простым заданием, с которым он сталкивался за свою недолгую жизнь. Гермиона даже отмерила необходимое количество всех ингредиентов, так что все, что ему оставалось — смешать их, и зелье будет готово. В приготовленный заранее стакан Гарри осторожно слил все компоненты, стараясь не проронить ни капли. Драко просто сидел напротив и наблюдал за происходящим; не упустив из виду ни одной детали, хотя взгляд его был сосредоточен не столько на зелье, сколько на каждом жесте Гарри. Чуть помедлив, Гарри осторожно влил в смесь сок листьев веронии; ничего не произошло. В итоге все компоненты были смешаны без особых происшествий; получившееся зелье оказалось полупрозрачным и слегка светилось, немного отдавая в голубизну. Драко с опаской покосился на стакан, но от замечаний воздержался. Гарри взял небольшую коробочку, наполненную чем-то, очень напоминающим измельченные лепестки. — Это последний компонент зелья, — пояснил он, глубоко вздохнув; снова сверился с инструкцией и прочитал название: — «Цветки сансевиерии трехполосной — змеиного растения». Я должен добавить их в зелье и произнести Заклинание Детоксикации, Discede toxicum. Потом тебе нужно будет залпом осушить стакан. Договорились? Было видно, что Драко попытался собраться, призвав всю свою решимость. — Давай, я готов. Гарри кивнул, немного непослушными руками открыл коробочку и высыпал лепестки в зелье. — Discede toxicum, — произнес он дрожащим голосом, тем не менее четко выговаривая каждый звук. Содержимое стакана тут же полыхнуло ярко-алым, словно в нем был огонь, а не жидкость; затем зелье стало кристально прозрачным и совершенно бесцветным. — Ну, вот и все, — Гарри заметно нервничал. Он протянул стакан Драко: — Пей скорей. Если Драко и боялся, или не верил, то ничем не выдал себя — он решительно взял стакан, приподнял его в безмолвном тосте и осушил одним глотком. Гарри тревожно наблюдал за ним, нетерпеливо сдвинув брови; он принял опустевший стакан из рук Драко и ждал затаив дыхание. — Ну и как? Драко моргнул несколько раз, пытаясь сосредоточиться и понять, как же зелье действует на него — но было почти невозможно разобраться, имел ли отношение полыхающий внутри огонь к той глухой, постоянно терзающей его боли, к которой он уже почти начал привыкать. Жжение то утихало, то накатывало, словно какой-то неудержимый поток — и в глубине души Драко боялся, что поток этот брал начало в том самом океане, в котором он тонул уже столько дней. — Ну? — голос Гарри ворвался в его мысли. — Получилось? Драко закрыл глаза и сконцентрировался на глубоких, размеренных вдохах. Там, внутри, стена пламени дрогнула на миг и стала чуть тоньше, пропуская сквозь себя тонкий лучик надежды; Драко ждал, прислушиваясь к тому, что происходило в груди, и почти дрожал от тщетных попыток уловить хоть тень призрачной уверенности в том, что приворотное зелье наконец-то утратило над ним власть. Жар постепенно утихал, и сердце рванулось и замерло, боясь поверить; неожиданно он почувствовал себя почти в норме — самую малость, но все же достаточно, чтобы уцепиться за это ощущение. Вновь накатила волна головокружения; Драко вытянул руку, пытаясь сохранить равновесие, и интуитивно понял, что Гарри тянется к нему, чтобы помочь. Когда окружающий мир замедлил свое вращение, Драко открыл глаза, и очертания предметов понемногу вновь обрели четкость. Гарри стоял близко-близко, держа Драко за руку, и на лице его было написано беспокойство. — Ты в порядке? — настойчиво спрашивал он, одновременно со страхом и надеждой. — Оно… оно подействовало? — Да, подействовало, — просто ответил Драко, чуть склонив голову в ожидании реакции. На лице Гарри было написано… облегчение. Появившиеся раньше морщинки разгладились, и он заметно расслабился, даже дышал свободнее — и искренне улыбнулся, когда Драко повернулся к нему; не то чтобы это была по-настоящему теплая или счастливая улыбка, но и фальши в ней не чувствовалось. — Это хорошо, — только и сказал Гарри, но нынешняя его раскованность лучше всяких слов говорила о том, как сильно он переживал до этого. — Ты… нормально себя чувствуешь? Драко чувствовал только, что окружающий мир, словно насмехаясь над ним, был готов вот-вот снова завертеться каруселью. — А что для тебя — нормально? — Ну, как тебе сказать, — Гарри задумался. — Я точно не знаю… как ты себя чувствовал до приворота? — Я не помню, — спокойно ответил Драко; слова вспороли воздух острой кромкой своей беспощадной искренности. — Нормально, хм-м… — Гарри попробовал сформулировать еще раз. — Мне кажется, прежде всего ты должен ясно соображать, и я не должен тебе нравиться. Совершенно. И, конечно же, никаких мыслей о поцелуях. — В таком случае, — тоскливо прошептал Драко, — все осталось по-прежнему. Он сжал руку Гарри, рванул к себе и впился в его губы жадным поцелуем. И снова застал Гарри врасплох; тот успел выдохнуть только слабое «Ох-х», прежде чем рот Драко лишил его возможности произнести что-либо еще. Гарри неуверенно отступил назад, тут же споткнулся и свалился на пол, увлекая Драко за собой. Губы Драко были мягкими, но не было никакой мягкости в том, что они делали; Драко прижал Гарри к полу, целуя его так исступленно, словно пытался достать до сердца; одной рукой зарывшись в черные вихры, поддерживая и оберегая голову, другой вцепившись в Гарри так крепко, что наверняка должны были остаться синяки, свидетели безбрежной боли, переполнявшей его — позволяя ей просочиться наружу, вытечь из него, пока ногти все глубже впивались в плоть. Если бы не рукава, защищавшие руки Гарри, из отметин уже давно бы сочилась кровь. Гарри отвернулся, пытаясь спастись от настойчивых губ. От тела Драко исходил почти болезненный жар, и лежать под ним становилось все неудобнее. Драко отстранился, ошеломленный, почти испуганный, с трудом соображая, что Гарри все решительнее отталкивает его от себя. Сейчас все его мысли были о промелькнувших мгновениях, о том, что он опять не смог совладать с собой и поцеловал Гарри, и о пустоте, снова прочно поселившейся в его сердце. — По-моему, ты сказал, что зелье подействовало, — осторожно произнес Гарри. — Что ж, похоже, я ошибся, — Драко не мог заставить себя посмотреть на Гарри, поэтому он просто перекатился на спину и сел. Зато у Гарри проблем с испепеляющими взглядами не было: — Тогда зачем ты так сказал? Голос Драко был сух, безжизнен и до краев полон безнадежностью. — Иллюзия была слишком прекрасна, чтобы я удержался от соблазна поверить. Гарри тоже сел, поправив очки, и расстроенно провел рукой по волосам. — Черт. Я думал, что хуже уже не бывает… — Да уж, — невыразительно произнес Драко, — представь, каково сейчас мне. Гарри перевел взгляд на Драко и почувствовал укол вины. — Может быть, требуется время, чтобы оно подействовало? Я читал, что результаты могут дать о себе знать в течение двадцати четырех часов — потерпи немного, и все будет отлично, я уверен. — Ага, то же самое всем говорят перед первой брачной ночью, — язвительно пробормотал Драко. — Знаешь, Малфой, хотя бы на время засунь-ка свой пессимизм куда-нибудь подальше — и желательно поглубже, — не выдержал Гарри. — Ты можешь предложить что-нибудь дельное — хотя бы для разнообразия? — Дельное, говоришь? — скептически протянул Драко, словно столкнулся с незнакомым для него понятием. С пару секунд он сидел в задумчивости, затем поднялся и отвернулся от Гарри: — Ладно. Тогда давай потанцуем. Гарри не смог удержаться от слабой улыбки: — Потанцуем. Ты хочешь потанцевать. Драко пожал плечами. — Устроим себе что-то вроде передышки. Гарри по-прежнему сомневался. — Не уверен, что это подходящая идея, Малфой. То есть… — А что, у тебя есть предложение получше? — перебил его Драко. — Конечно, можно поиграть в прятки. Сундук еще на месте, и он снова может пригодиться. — Нет, нет. Больше никаких сундуков, — поспешно сказал Гарри и нерешительно покосился на Драко: — Ты серьезно? В самом деле хочешь прямо здесь устроить танцы? — Нет, я планировал сделать это в Большом зале во время завтрака, — Драко закатил глаза. — Ну же, давай. А то в конце года на выпускном балу выставишь себя полным идиотом. Драко вытянул руку, требовательно смотря на Гарри. Гарри помедлил еще пару мгновений, затем вздохнул, оперся о протянутую руку и тоже поднялся с пола. — Поверить не могу, что я это делаю, — пробормотал Гарри. — Совсем как в мюзикле — когда действие заходит в тупик, все затягивают песню и пускаются в пляс, словно земля жжет им пятки. — Кто бы говорил, — ехидно заметил Драко. — Учитывая то, что танцор из тебя совсем никудышный… — А вот и нет, — сердито возразил Гарри. — Вот и да. Я сам видел. И все остальные видели, как ты позорился на Святочном балу. — Драко самодовольно усмехнулся и поднял вверх палец: — Урок первый: девушка никогда не должна вести в танце. Это дело ее партнера. — Ох, помолчал бы, — Гарри слегка покраснел. — Я же не виноват, что стремление Парвати танцевать было куда сильнее моего собственного. — Ну, попытайся как-нибудь простить бедной девочке желание потанцевать на балу. — Да уж, тебе легко говорить, — огрызнулся Гарри. — Тебе не пришлось выставляться перед всеми, вместо этого ты просто прошелся пару раз в своей черной бархатной мантии, и всем хватило. Драко наклонил голову и посмотрел на Гарри: — Ты что, в самом деле помнишь, какого цвета у меня была мантия? Гарри смутился. — Да. Ну то есть ты же всегда носишь только черное с серебром, разве нет? Драко улыбнулся. — Черное с серебром отлично сочетаются — и вдобавок ко всему потрясающе оттеняют друг друга. В ответ Гарри усмехнулся: — Ты вычитал это в каком-нибудь журнале по волшебной моде или сам придумал? — Нет, — Драко странно покосился на него. — Я действительно так думаю. Черное и серебро созданы друг для друга. Они собрали все пустые колбы и бутылочки из-под ингредиентов, свалив в кучу на расстеленные на полу мантии, и отнесли все в сторону, расчистив место в центре комнаты. Одним взмахом палочки Драко потушил часть огней, и теперь только факелы по углам освещали комнату теплым янтарным светом. Драко повернулся и взглянул на Гарри; глаза, казавшиеся прежде непроницаемыми, среди пляшущих в приглушенном свете теней потеплели. Он шагнул к Гарри; тот не отодвинулся, просто смотрел на него широко раскрытыми глазами, полными невинности и ожидания. Драко взял левую руку Гарри в свою, а правую положил себе на талию, ни на секунду не отводя от него взгляда; затем сделал маленький шажок вперед. Теперь их лица разделяло всего несколько дюймов, и напряжение металось в этом ничтожно маленьком промежутке, словно электрический разряд между двумя пластинами. — Я даже позволю тебе вести, — мягко произнес Драко, глядя Гарри в глаза. Роста они были примерно одинакового; Драко опустил левую руку на плечо Гарри, придвигаясь к нему еще немного ближе. Другой рукой он почувствовал холод, исходивший от его кольца, когда их с Гарри пальцы переплелись; Драко слегка сжал ладонь, словно пытался не дать этим мгновеньям ускользнуть. Гарри осторожно наблюдал за Драко и заметил череду противоречивых эмоций, промелькнувших на его лице: глубокую боль, и горе, и беспомощный гнев, и усталое смирение, перемешавшиеся, словно в калейдоскопе, и уже почти неотличимые друг от друга; а затем все исчезло. — Но здесь нет музыки, — тихо сказал Гарри. — Неважно, — прошептал Драко. Он закрыл глаза, наслаждаясь невероятным, невозможным счастьем — прикасаться к Гарри, чувствовать его рядом, и не имело значения, звучала ли вокруг музыка или стояла мертвая тишина; были они в захламленной школьной кладовке или ступали по ковру, устланному розовыми лепестками. Ничего не имело значения — кроме того, что он танцевал с Гарри. Рука Гарри робко устроилась у Драко на талии; пальцы легко погладили ткань рубашки. Драко все отдал бы за возможность вечно тонуть в его глазах: совершенные изумруды, сияющие непостижимым чувством; в них не было ни тени опасения или неловкости — и он мечтал только о том, чтобы навсегда запечатлеть этот волшебный момент в своем сердце. И вот он — танец… Гарри вел на удивление хорошо; после первых немного неуверенных, неуклюжих па он понял, что легко приспособился к ритму, заданному Драко, и они начали двигаться плавно и гладко, кружась на пыльном полу. Гарри и в самом страшном сне представить себе не мог, что когда-нибудь будет танцевать с Драко Малфоем в кладовке на пятом этаже Астрономической башни в четверть первого ночи. И, более того, что это будет казаться ему таким правильным. После первых минут танца Драко вынужден был признать, что Гарри никак нельзя было назвать плохим танцором — или в ту ночь на балу он притворялся, или напрактиковался с тех пор. «Или, — подумалось Драко, — все дело в том, что раньше он танцевал не со мной?» Он попытался разобраться в царившей в голове мешанине из вполне осознанных мыслей и переполнявших его эмоций, хотя и те, и другие наперебой кричали и вопили: «Ты танцуешь с Гарри!»… и, что тревожило его намного сильнее: «Поцелуй его, поцелуй, хотя бы еще разочек!». Драко закусил губу; если Антитоксиновое зелье и должно было подействовать, оно явно не торопилось. — Ты что-нибудь чувствуешь? — спросил Гарри. — Зелье действует? Поцелуй его. — Ну, можно и так сказать, — уклончиво ответил Драко. — Я чувствую, как в желудке все бурлит — хотя не исключено, что вместо приворотного зелья оно всего-навсего растворяет мои кишки. — М-да. — Гарри скривился. — Нет, не думаю. А вот прямо сейчас — тебе лучше? Голова по-прежнему кружится? Поцелуй его. — Немного, — ответил Драко, неосознанно прижимаясь к Гарри еще сильнее. — Ты стал более… сдержанным? — Гарри не отставал. Поцелуй его. — Что-то вроде того, — Драко искренне желал бы слышать побольше уверенности в собственном голосе. — Что-нибудь еще? — спросил Гарри. Поцелуй его. — Да, — ответил Драко и сделал это. Он потянулся вперед и поцеловал Гарри: очень нежно, совсем не так, как в прошлый раз — ни тени грубости и напора. Он выпустил руку Гарри и обнял его за шею, притягивая еще ближе к себе, и еще — так, что чувствовал лихорадочное биение его сердца, словно оно стучало у него в груди. В какой-то момент Драко понял, что руки Гарри обвили его талию; он не знал, случайно или нет, и не хотел знать. Это не имело никакого значения. Губы Драко приоткрылись, легко накрывая рот Гарри, одновременно и нежный, и неподатливый. Гарри слишком устал, чтобы сопротивляться, или уже не хотел этого делать, хотя и по-прежнему не отвечал на поцелуй. Затмевающее все желание чернильным облаком поднялось из глубин сознания Драко, и его язык умоляюще скользнул по плотно сжатым губам Гарри, пробуя на вкус, пытаясь проникнуть внутрь, стремясь к большему… Похоже, это вырвало Гарри из оцепенения; он еле заметно вздрогнул и отдернулся назад — Драко закусил губу и поднял взгляд на Гарри, почти страшась знакомого выражения, застывшего в зелени глаз — все тот же молчаливый протест, уже в который раз. — Да уж, — наконец медленно произнес Гарри, поморгав. — Наверное, нужно подождать еще немного. Драко кивнул, озаренный неожиданной идеей. — Отличное предложение. Гарри сел, прислонившись к стене, а Драко, вместо того чтобы присоединиться к нему, направился к небольшому шкафу в дальнем углу комнаты; открыв его, он, к изумлению Гарри, извлек оттуда две бутылки сливочного пива. Причем, насколько тот успел заметить, внутри еще оставалось не меньше полудюжины бутылок. — С ума сошел? — воскликнул Гарри, глядя на Драко, который уже шел к нему, держа по бутылке в каждой руке. — Если Филч обнаружит этот склад, тебе плохо придется. — Расслабься, — беспечно бросил Драко. — Я наложил на шкаф Сквибо-Слепень. Что-то вроде магглоотпугивающих чар, только действует на сквибов. Филч может хоть целиком туда залезть, и все равно ничего не увидит… а кроме него сюда все равно никто не заглядывает. — Не уверен, что хочу знать, где ты всему этому научился, — вздохнул Гарри, принимая из рук Драко бутылку сливочного пива. — Летний лагерь для юных последователей Темного Лорда, — сообщил Драко с серьезным видом. Гарри не смог сдержать смеха, и беспечные его звуки немного развеяли излишне серьезную атмосферу, мрачно царившую в комнате последние несколько часов. Он заметил надпись «Содержит алкоголь!», серебристо змеившуюся по этикетке, и сделал большой глоток — горло словно обожгло огнем, и Гарри ощутил приятное тепло в желудке. Драко, наблюдавший за ним, грустно улыбнулся. Гарри посерьезнел; он заметил выражение лица Драко, на котором мерцание время от времени возрождающейся надежды то и дело сменялось зыбким дымком надежды угасающей, словно на разных чашах невидимых весов качались мечта и реальность, и все никак невозможно было решить, кто на этот раз окажется сильнее. — Прости меня, — тихо сказал Гарри, глядя на него. Резкое «Да уж, есть за что» уже вертелось у Драко на языке, но в последний момент он сдержался. Посмотрев на Гарри, он увидел у него в глазах столько искренности и сожаления, что обидные слова растаяли, оставив во рту только горький привкус печали. Драко с трудом сглотнул и отвернулся от Гарри: — И ты меня.