Портрет

Гарри знал, как выглядит слегка нетрезвый Рон. Добрейшей души человек, немного странный, но щедрый и веселый. Перебравший Рон другой – он подначивает на авантюры и спотыкается обо все на свете. Человек, стоящий перед портретом Поттера в это утро, был мертвецки пьян и при этом так взбудоражен, что Гарри подумал, Волан-де-Морт снова возродился из кучки мусора, что после него осталась. - Гарри! – звал громкий хриплый голос. – Мне нужно спросить у тебя кое-что! - Рон, - отозвался Поттер, протирая глаза, - не шуми так. Ты разбудишь директора. - Директора! – вскричал Уизли, широко размахивая руками. – Вы посмотрите, он боится разбудить директора! Портреты бывших директоров, к которым, видимо, обращался Рон, глядели на него с недоумением. Альбус, склонив голову в сторону, вперил в него любопытные яркие глаза, но ничего не сказал. - Ты - Гарри Поттер, - продолжал Рон. Он выудил из переднего кармана джинс недопитую бутылку огневиски, кое-как придал ей естественный размер и сделал из нее большой глоток, - Гарри Поттер! А не какой-то там глупый третьекурсник! Это он должен бояться разбудить тебя. - Рон, послушай меня. Давай ты уйдешь и вернешься вечером? Не хочу, чтобы он услышал тебя. Гарри решил, что не станет спорить с другом. В таком состоянии это только подольет масло в огонь. Рон шатался, кое-как опираясь рукой о директорский стол. Если он хоть что-нибудь уронит, Снейп ему задаст. - А пусть слышит! Пусть этот ублюдок знает, что должен тебе! Он подлец, вот он кто. Ты спас его и пострадал из-за него. А теперь ты еще и должен торчать тут, в его обществе. Он только рад, что ты страдаешь, гадина слизеринская! - Закрой рот, Рон! – вспыхнул Поттер, не в силах больше слушать пьяные возгласы этого недоумка. – Не смей говорить такое об этом человеке. Ты и понятия не имеешь, что он сделал в этой войне. И что он сделал для меня, - добавил он тихо. - Вот как ты заговорил. Теперь ты на его стороне. Голубые глаза Рона сузились. В них плескалось недоверие и презрение. Рука Уизли потянулась к карману, и Гарри подумал, что тот сейчас достанет палочку, но в ладонь Рона снова скользнула бутылка со спиртным. - Что, Снейп резко стал твоим любимчиком, да, Гарри? Значит, ты забыл все те годы, что он доставал тебя. Тебя, меня, Гермиону, даже Джинни! Кстати, из-за нее я к тебе и пришел. Рон сделал еще несколько быстрых глотков и громко рыгнул. Поттер только фыркнул. Он сразу понял, что лучший друг появился здесь неспроста. Его семья хочет знать, что Золотой Мальчик намерен делать с Джинни, вот почему Рональд на взводе. Молли наверняка долго капала ему на мозги, прежде чем отправить к Гарри с разговором. - Гермиона сказала, ты больше не хочешь встречаться с моей сестрой. Почему, Гарри? Она ведь так тебя любит! - Что ты несешь, Рон? Если бы она меня любила, она нашла бы время навестить меня хотя бы раз в месяц. Она хорошо играла свою роль, можешь так и передать ей. Больше я на подобное не куплюсь. Гарри сам не заметил, как стал кричать. Рон действительно не понимает, что у них с Джинн нет никакой любви. Нет и никогда не было. У Гарри просто не было выбора. Если бы не этот портрет, Гарри бы сейчас хорошенько вмазал Рону по его покрасневшей от ярости физиономии. - Она просто не может видеть тебя таким! – взревел Рон в ответ на обидные высказывания друга. – Она страдает! А ты просто самовлюбленный эгоист. Привык, что купаешься во внимании, да? Представляю, каково тебе тут в одиночестве. Хотя, ты ведь не один. С тобой твоя новая любовь – твой директор! Последние слова Рон прокричал в лицо Герою с такой омерзительной ухмылкой, что одновременно случилось две вещи. Во-первых, Уизли отбросило назад магической волной так, что он ударился спиной о ножку директорского кресла. Впоследствии Гарри и сам не понимал, как смог сотворить такое, находясь в деревянной рамке. Наверно, магия внутри него не выдержала такого напряжения – вырвалась наружу, чтобы наказать обидчика. А во-вторых, распахнулась дверь, ведущая в спальню Снейпа. То, что увидел Гарри, заставило его на минуту забыть о произошедшей перебранке – Северус стоял в дверном проёме в одном полотенце, наспех обернутом вокруг бёдер. С его мокрых волос по груди и спине стекали капли воды. Черные глаза лихорадочно бегали по кабинету. Взгляд Гарри сам по себе упал на икры, покрытые вьющимися волосками. - Вон отсюда, Уизли! – наконец, процедил директор, смотря куда-то мимо сидящего на полу Рона. Тот скривился от ужаса или отвращения, он и сам пока этого не понял. Потом встал, повинуясь приказу. Зашагал к выходу, потирая ушибленную поясницу. Затем вдруг остановился, держась за угол. Если бы он не был так пьян, он никогда в жизни не осмелился бы на то, что он сделал дальше. Инстинкт самосохранения ему бы просто не позволил. Он развернулся к Снейпу, безоружному и полуголому, но выглядящему в тысячу раз достойнее его самого. - А что, Поттер, может ты и Джинни бросил из-за этого урода? – он оглядел розовый шрам на шее директора, потом перевел взгляд на впалую грудь и выступающие ребра. – Наверно, так даже лучше. Моя сестра слишком хороша для тебя. А этот в самый раз будет. Рон плюнул себе под ноги – или только сделал вид, что плюнул, Гарри уже не видел. Глаза ему застилала пелена выступивших из ниоткуда слез. Он услышал, как хлопнула дверь. Пару раз втянул носом воздух. Сердце в его груди колотилось как бешеное. Он не знал, стоит ли Снейп в том же дверном проеме, да и его не волновало это больше. Он вдруг разрыдался как ребенок, и слезы крупным градом покатились из его зажмуренных глаз. Было обидно, ужасно обидно за то, что самый близкий для него человек оказался таким… А каким, собственно, он оказался? Разве не всегда Уизли хотел получить хоть частицу той славы, которой не по своей воле обладал Гарри? Разве не хотел он, чтобы его сестра стала женой Гарри Поттера? Только вот не просто Гарри Поттера, мальчика, выращенного в магловском мире, как свинья на убой, а Гарри Поттера – Героя, спасшего всех волшебников от Темного Лорда. И разве не всегда Гарри чувствовал себя одиноким среди этих многочисленных рыжих макушек, бестолково снующих туда-сюда по Норе? Но почему? Чем он заслужил такое? Со своими друзьями он всегда был честен и добр. Он был… наверно, слишком безотказным. А потом эта безотказность превратилась в безвольность. Слезы текли, не переставая, и Гарри закрыл глаза ладонями. Потом принялся растирать по щекам соленые капли. Где-то совсем рядом послышалось тихое покашливание. - Мистер Поттер, - тихо позвал Снейп. Гарри открыл глаза и нацепил на нос очки. Он пока не мог ничего выдавить из себя, потому что рыдания все еще душили его горло. Внутри было так обжигающе пусто, что его даже слегка подташнивало. Северус уже успел вернуться в спальню и набросить на себя длинный халат. Надевать платок он не стал. Гарри подумал – спешил к нему или просто посчитал, что в этом нет смысла? Директор выглядел изумленным, хоть и старался это скрыть. Поттер видел в глазах профессора что-то новое, и оно казалось ему теплым и мягким. Это была не жалость, нет. Гарри сразу бы понял. Это было что-то совсем другое. - Вы не должны воспринимать слова Уизли на свой счет. В них нет и доли правды. В нем говорит зависть и злость. Вот увидите, к вечеру он прибежит сюда с извинениями. - Мне не нужны его извинения, профессор. - Я знаю, Гарри. Это «Гарри» звоном отозвалось в голове гриффиндорца. Он уставился на тонкие губы, словно не веря, что Снейп мог назвать его по имени. Это было бы слишком. Это было бы так, будто он не ненавидит его за все оскорбления, за многолетнюю вражду, за его спасение. И все же это было. - Мне стоило прийти раньше. Я слышал, как он вошел, но не стал мешать вашему разговору. Пошел принимать душ. Снейп не захотел мешать его разговору, подумал Гарри. Он, будучи директором, не поспешил выгнать взашей пьяного Уизли из своего же кабинета, лишь бы только дать ему, Гарри, возможность пообщаться с другом. Кто-то еще думал о нем так же, как Снейп? Гарри был благодарен так, что не знал, что сказать. Он бестолково пялился на белую шею Северуса, на широкие плечи и изящные ключицы, беззвучно открывая и закрывая рот. Рука Снейпа потянулась к шраму. - То, что сказал вам Уизли. Джинни вовсе не слишком хороша для вас. Это вы слишком хороши для нее, - продолжал низкий бархатный голос, и Поттер плыл, уносясь к тем мыслям, которые он предлагал ему. - И уж точно не нужно думать, будто для вас в самый раз будет такой, как я. Юноша смутился. Он и не подумал, что профессор тоже может почувствовать себя уязвленным из-за того, что ему пришлось выслушать. Рон называл его ублюдком и уродом, и, если первое Снейп мог не расслышать, то последнее было произнесено прямо в лицо. - Я так не думаю, - сказал Гарри, храбро встречая чужой взгляд. - Рон ревнует к вам, поэтому оскорбил вас. Вы совсем не урод. Вас даже ваш шрам не портит. - Поэтому вы каждый раз на него смотрите? – Снейп усмехнулся, но совсем не так, как он делал это обычно. - Я вовсе не из-за этого смотрю, - Гарри неосознанно бросил еще один быстрый взгляд на розовую кожу. – Скажите, профессор… Вам было очень больно? По лицу Снейпа пробежала тень. Поттер подумал, что зря об этом спросил и хотел было извиниться, но директор остановил его легким движением руки. Он ответил ему. - Такую боль я бы сравнил с мощнейшим Круциатусом. Я мог бы терпеть её еще какое-то время, но не слишком долго. Если бы вы не вернулись за мной… Я хочу сказать вам спасибо, Гарри. Поттер оторопело уставился на Снейпа. Мерлин, он поблагодарил. Мало того, он снова произнес его имя! Гарри боялся спрашивать, всегда ли так теперь будет и, самое главное, что послужило причиной такой перемене. Если он спросит, то все испортит. А портить ему очень не хотелось. - Я не мог по-другому, профессор Снейп. Я никогда не желал вам смерти, даже когда ненавидел вас, - он запнулся, смущаясь. – Точнее думал, что ненавижу. И я даже не думал, что могу поступить иначе. Когда вы лежали там, истекая кровью, я всего на миг представил, что вы можете умереть вот так, у меня на глазах… Преподаватели и студенты вернулись бы в Хогвартс, а вас бы больше не было… Я не мог этого допустить. - Вот как, - проговорил Снейп, и уголки его губ дрогнули в несмелой улыбке. - Вы не перестаёте меня удивлять. - Как и вы меня, - Гарри вдруг широко улыбнулся, будто и не плакал навзрыд десять минут назад. Северус непонимающе приподнял бровь. - Я о вашем дефиле в полотенце, - Поттер прыснул, надеясь, что Снейп не расценит это как оскорбление. – Вы видели глаза Рона? Я думал, они из орбит вылезут! Заметив ответную усмешку, Гарри не захотел останавливаться: - Вам, кстати, идет. Ну, это полотенце на бедрах. - Мистер Поттер, - сухо ответил директор, - видимо, у вас все же серьезное нервное потрясение на фоне ссоры с мистером Уизли. - Нет у меня никакого потрясения. Я вам это серьезно говорю, - на самом деле Гарри думал, что сходит с ума, раз позволяет себе говорить что-то про полотенце на бедрах волшебнику, которого полжизни называли грозой подземелий. Однако, из головы не шли чуть выпирающие ребра, редкие волосы на груди и густая дорожка в самом низу живота. Белая кожа, вся в давно заживших шрамах… Он бы прикоснулся к ней тогда, он чувствовал себя достаточно смелым даже для такого поступка. Он обязательно бы сделал это, просто потому что ему этого хотелось. Потому что теперь Гарри был уверен, что он гей. Он хотел мужчин, точнее, пока только одного мужчину, который никогда в жизни бы не согласился на то, что Поттер мог ему предложить. Он дотронулся бы до этих острых ключиц, и пусть Снейп потом оторвал бы ему руки. Он обязательно сделал бы это… если бы не был портретом. - И вы правы насчет Уизли. Не стоит обращать на него внимания. Друзей много не бывает, правда? У меня ведь есть еще Гермиона. И вы. - Я? Что-то я не помню, когда мы с вами стали друзьями, - беззлобно поддел его Северус. - Это не так важно. Главное, что я помогу вам, если вам нужна будет помощь. Или поддержка. Или просто разговор. И я знаю, что вы поможете мне. Серьезность, с которой были произнесены эти слова, ударила Снейпа по лицу, словно пощечина. Куда девался тот мальчишка, каким был Поттер пару лет назад? Где заносчивость, где ребяческая самоуверенность и самая настоящая дурь? Он так точно описал то, что происходит сейчас между ними, что неприятный голосок в голове Северуса спросил: «Ну что, новый лучший друг Гарри Поттера, тебе уже хочется от него чего-то большего, чем дружба?» - Вы очень изменились, Гарри. - Надеюсь, вам это нравится. - Хочешь, чтобы нравилось? - Очень.